Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Пятница, 29.03.2024, 16:34
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Календарь

«  Февраль 2009  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
232425262728

Архив записей

Друзья сайта


19:39
Интервью адвоката С. Аракчеева Д. Аграновского на РСН от 2.02.2009г (Часть 2)
21.41
М.:- Владислав Шурыгин, Наталья Минаева и в нашей студии гость Дмитрий Аграновский, который ведет линию защиты по скандально известному делу Аракчеева – Худякова.
Ш.: - Дмитрий, и что же дальше? На что осталась надежда? Я так понимаю, Верховный Суд оставил приговор в силе. Верховный Суд – это же все-таки серьезная организация.
А.: - Да, в Верховном Суде произошла удивительная вещь. Коллегия, которая рассматривала какие-то наши жалобы по делу Худякова и Аракчеева, вдруг оказалась замененной, а та коллегия, которая рассматривала нас, там был председательствующий судья, я не буду называть его фамилию, хотя, она, в общем то, общеизвестна, он до октября 2007 года был заместителем председателя как выдумаете какого суда? Северо-Кавказского военного окружного суда, то есть, в общем, работал с судьей, который вынес этот приговор в одном суде, и был, собственно говоря, его непосредственным начальником. Вот если б мы знали об этом заранее, мы бы просто заявили этой коллегии отвод. Но эту информацию потом уже прочитали просто в Российской газете.
Ш.: - И что теперь?
М.: - Вот эти подписи ветеранов, это последняя надежда?
А.: -Почему последняя надежда. У нас еще есть Европейский суд. У нас есть надзорное обжалование
Ш.:- Скажи, ну вот Европейский суд. Неужели есть надежда, что Европейский суд возьмется за дело какого то безвестного русского старшего лейтенанта, который к тому же в Чечне воевал, Европа им вся сострадала.
А.: - Во-первых, дело не безвестное. Во-вторых, есть случаи, когда наш военнослужащий отсудил там боевые выплаты в Европейском суде. Если посмотреть конкретно дело Аракчеева в отличие от дел Ульмана и Буданова, по нему удивительный, знаете, право-левый консенсус. Одни недовольны, как обошлись с офицером, другие недовольны тем, как обошлись с судом присяжных. В результате этим делом недовольны все.
Ш.: - А кто же доволен тогда? Ты говоришь, дело было сильно политизированным. В чью пользу дело?
А.: - Я не знаю, наверное, кто-то доволен. Наверное, кто-то доволен, что вот невиновный человек сидит в тюрьме.
Ш.: - Потерпевшая сторона довольна?
А.:- Мне так не показалось. Нужно конечно спросить у них, но у меня сложилось впечатление, что у них у самих есть сомнения. Вот именно по этому конкретному делу.
Ш.: - Это по этому делу был сделан знаменитый вердикт президентом Чечни?
А.:- Да. Сказал, что присяжные не поняли… недопонимание воли моего народа. Вот эта фраза – она, в общем, общеизвестна. И после этого, такое совпадение, ребята оказались без суда присяжных.
Ш.: - Ну вот в этом случае возникает уже вопрос ко всем присутствующим и к нашим слушателям и в студии, вот как быть офицером? Можно ли в России быть офицером, если в любой момент ты можешь оказаться в этой ситуации? Готовы ли вы выполнять..
А.: - Ну я надеюсь, что времена все-таки меняются и изменятся.
Ш.: - В этом случае, вопрос к слушателям: готовы ли вы одеть офицерскую форму и идти на такую войну, на которой можно в итоге оказаться в состоянии, что называется, подсудного человека?
М.: - 223-77-55 – телефон в нашей студии, и я напомню, что у нас в гостях Дмитрий Аграновский, который ведет линию защиты по делу Аракчеева – Худякова, и пока вы набираете номер нашей студии, у меня еще один вопрос: Дмитрий, а почему вот именно сегодня, в последний момент, вот эти вот письма в защиту Аракчеева? Я знаю, что проходили многие акции протеста против его… Это с чем-то связано? Почему вот.. Я объясню свой вопрос: вот эта волна – помилования Буданова, выход его на свободу, возможно на этой волне это все?
А.: - Может быть. Вы знаете, очень многие люди высказывались, и большое им за это спасибо, очень многие, и самые разные, и у нас, и как ни странно, за рубежом, высказывались в поддержку Аракчеева. Вот сегодня высказались ветераны. Я ничего удивительного в этом не вижу. Я, более того, скажу, что вообще за все время, когда я занимаюсь делом, я не слышал ни одного слова осуждения. Никто мне не говорил, нет, конечно бывает, пакости всякие пишут: «вы убийцы, адвокаты убийц», но анонимно. Вот так – в глаза – никто ни разу мне не сказал, что мы в чем-то неправы.
М.: - 223-77-55 – телефон Русской службы новостей, алло, здравствуйте, вы в эфире.
Слушатель: - Алло, добрый вечер. Вы знаете, я восхищен вашей позицией, Шурыгина, Аграновского. Просто, такая ситуация, что русскому офицеру сейчас очень трудно. Очень трудно. Перед тем, как начать военные действия, нужно объявить военное положение, чтобы после шести часов никто не выходил, а кто выйдет, будет пристрелен без суда и следствия. Когда такое не сделано, очень трудно выполнять свой долг.
М.: - Понятно, спасибо. 223-77-55, еще один звонок есть у нас, алло здравствуйте.
Слушатель: - Алло, здравствуйте. Меня Игорь зовут
Ш.: - Вы сами военный, или нет?
Слушатель: - Нет, я отслужил раньше в советское время. Просто хотел поблагодарить вашего гостя, просто знаете, какое-то бешенство берет, когда выступают такие, как Маркелов, и просто приятно…
Ш.: - Ну, не будем о мертвых плохо. Вопрос к вам был очень простой. Вы готовы сейчас, если Родина прикажет, идти выполнять, что называется долг?
Слушатель: - Я и тогда пошел и выполнял, даже не задумываясь, но это было в советское время и в другом месте. Сейчас пошлют – и сейчас пойду. Пена она вся сойдет…
М.: - Понятно, спасибо, 223-77-55, еще звонок, здравствуйте, говорите.
Слушатель: - Здравствуйте, меня Сергей зовут. Я бывший офицер, ч прошлые годы я был в таких ситуациях…
Ш.: - А где?
Слушатель: - Это Вильнюс, это Азербайджан,
Ш.: - Вы в десанте служили?
Слушатель: - Не совсем, не будем говорить, где я служил, вопрос не в этом. Вопрос в том, что все начинается с того, что действительно, у нас законодательная база. Вот отправляли туда, грубо говоря, а по документам, мы находились в Московском военном округе. То есть, если откровенно, то тут с этой стороны проблема, а с другой стороны, давайте не сравнивать Буданова, допустим, с этими ребятами, потому что к этим ребятам у меня большое уважение и хорошее отношение, а вот по Буданову у меня совсем другое мнение.
Ш.: - Спасибо. Вот интересная тоже деталь, я бы это хотел подчеркнуть, вот действительно эта вот разница: офицеры, которые оценивают все эти громкие дела, они ведь очень четко дифференцируют: то есть дело Буданова – это отдельно, офицер не должен убивать, офицер не должен быть преступником, и одновременно, дело Ульмана, который выполнял приказ, и выполнил, и не мог действовать иначе, и дело Аракчеева, который просто вот взят.
А.: - Выходит за любые рамки.
М.: - Алло, здравствуйте, говорите
Слушатель: - Здравствуйте. Капитан запаса, Шурыгин меня знает прекрасно, и Дмитрий где-то узнает. Игорь Игоревич, капитан запаса, арабист, был и в Приднестровье вместе… Ребята, ну почему вот так, чтобы закончить всю эту бодягу, пусть выступит наш Президент, пусть выступят наши высшие власти и скажут: ребята, вот всем амнистию даем: и Буданову, и Кадырову…
Ш.: - Буданова уже амнистировали. Сразу вопрос. Ведь проблема в такой правовой незащищенности, до сих пор никто не знает, что происходило на территории Чечни.
А.: - Разумеется. Вообще, статус контртеррористической операции, он не определен. Мы с этим тоже столкнулись. В общем-то действительно, чрезвычайного положения нет, на каком основании там находились наши… то есть, грубо говоря ни один офицер не может чувствовать себя защищено и уверено, вот в чем трагедия.
Ш.: - Есть и вторая проблема. Ведь казус этого дела позволяет фактически спустя какое-то время возбудить уголовное дело против любого участника этой операции. И в принципе кстати и любого политика, то есть если летчик отбомбился, бомба упала в огород, у кого-то там погибла корова, или действительно произошел инцидент – бомба упала не туда, как это бывает во всем мире, вот эти приговоры дают возможность в любой момент к летчику придти, предъявить ему обвинение, и что называется, дать ему полный срок, потому что он является убийцей.
А.: - Ну не знаю, вот как насчет летчиков, но вообще обратите внимание: Ульман – спецназ ГРУ, Аракчеев и Худяков – это дивизия Дзержинского. То есть надо было не просто обвинить армию, а именно лучшие элитные части, и обвинить, я видел, как обвинительное заключение выглядело, в каких то ужасных преступлениях, что вот они и пьяницы и насильники и прочее, чтобы фактически бросить, ну, мне так кажется, тень на всю армию в результате. Эти процессы – они очень выгодны. Они выгодны всем, кроме России.
Ш.: - Я и хотел сказать, что ведь проблема заключается в том, что спустя какое-то время, кто-то может подать в суд ведь и на политиков, которые на тот момент руководили операцией, руководили страной, руководили всеми этими процессами, я имею ввиду, тем, что происходило в стране, потому что, в принципе по этой логике, если доказывается, что Аракчеев преступник, если доказывается, что Ульман преступник, то дальше ведь возникает международный казус, того, что ведь кто-то должен отвечать изтех, кто отдавал преступные приказы,
А.: - За кадровый состав отвечает, за приказы..
Ш.: - И странно, почему в нашей элите нет понимания вот этого вот.
М.: - Почему нет понимания, буквально спустя несколько секунд, после небольшой паузы.

21.51
М.: - Продолжается вечернее информационное вещание на волнах Русской службы новостей, и сейчас в эфире «Комендантский час», Владислав Шурыгин и Наталья Минаева, у нас в гостях Дмитрий Аграновский, адвокат, который ведет линию защиты по делу Аракчеева – Худякова. Я напомню, сегодня от представителей Союза ветеранов на имя Президента России Дмитрия Медведева было направлено обращение, просьба поддержать обвиненного и не один раз обвиненного Аракчеева.
А.: - Обвиненного, как раз один раз, а вот дважды оправданного.
Ш.: - В этом случае у меня тогда вопрос простой, все-таки уже прошел год, с тех пор как Сергей отправился.
А.: - Даже больше, с момента вынесения приговора.
Ш.: - Где он сейчас, что с ним? В каком он состоянии, что с его духом, вообще чем он живет, на что он надеется?
А.: - Вы знаете, это очень мужественный человек, очень эмоционально устойчивый, что называется, сапер. Очень спокойный. И знаете, я горжусь таким знакомством. Он просто добрый, если уж на то пошло, потому что мы с ним общались долгое время, что называется, бок о бок. Он сейчас находится в колонии в Рязанской области, и я думаю, что я в ближайшее время намерен его посетить, я ему передам и слова поддержки, слова благодарности, это очень важно.
Ш.: - А с точки зрения казуса, что дальше в деле? Куда? Дальше в Европейский Суд?
А.: - Нет, нет, вы так выделили – Европейский Суд. Европейский Суд – это одна из инстанций. Мы намерены обратиться в Европейский Суд, но, прежде всего, мы намерены обратиться в Президиум Верховного суда. У нас же есть право на так называемое надзорное обжалование, и в порядке надзорного обжалования частенько меняют приговоры. Здесь ведь, по этому делу, конечно, я убежден в невиновности Аракчеева, но здесь возможны очень большие варианты. Я на них надеюсь. Возможно и снижение срока, и возможно изменение квалификации, и многое, многое, многое.
М.: - Послушайте, а вот интересный момент такой: а вы пойдете на снижение срока, или, я же так понимаю, вы уверены в невиновности, значит, выступаете за отмену приговора?
А.: - Я уверен в его невиновности, но если он завтра окажется на свободе, или послезавтра, каким то другим способом, лично я буду очень рад. Я по этому поводу просто выпью, что называется.
М.: - То есть это уже не принципиально сейчас
А.: - Это принципиально для Сергея. Мы с ним беседовали, конечно, он хочет добиться полной реабилитации, но для меня как для адвоката, меня устроит любой выход его на свободу. Пусть выйдет на свободу, и будем добиваться его реабилитации хоть до седой бороды, что называется.
Ш.: - Вот в этом случае, ты сам упомянул об адвокатстве, скажи, пожалуйста, сложно ли участвовать в таких сложных политических делах, быть адвокатом? Вот недавно убили Маркелова, говорили очень много, мы обсуждали, Маркелову уже, к сожалению, вопрос не задашь, но ты вот во всех этих делах в середине…
А.: - У меня нет таких дел, как у Маркелова. Хотя я лично его знал, я очень ему сочувствую, очень соболезную его родственникам, нет, мне кажется, что дело совершенно другого рода.
Ш.: - Ну я хотел сказать, вот в этих делах сложно участвовать? И в чем сложность – быть адвокатом по таким громким делам?
А.: - Ну, дело делу рознь, конкретно вот здесь, сложность была какая, психологическая. Мне попросту говоря, просто Сергея жалко. Банально. Мне было жалко, когда его брали под стражу. Это был сильнейший для нас для всех стресс. Хотя мы знали. Знали. Там знаете, журналистки плакали в зале. Плакали журналистки. Очень сочувствовали все работники милиции. Все в зале, все понимали. Приставы.
Ш.:- Ну это какая-то мелодрама.
А.: - Именно. Это не просто мелодрама. Вот этот процесс, когда его брали под стражу, это была просто трагедия. Все понимали, что происходит большая несправедливость. И все просто были в шоке. Вот я говорю, слезы, все люди.
Ш.: - Психологически, то, что уже было. А давление на адвоката?
А.: - Вы знаете, такого какого-то серьезного давления я не ощущаю. За исключением может быть каких-то там писем через Интернет, допустим, там, в «Живом журнале», но, как правило, не, как правило, а всегда эти люди не подписываются. Может быть, кто-то звонит на телефон..
Ш.: - Часто говорят о кремлевском праве, телефон, власть, позиция власти…
А.: - Я с этим не сталкивался. Я никогда не сталкивался с каким-то формальным давлением, с просьбами что-то там… вообще не только по этому делу, надо отдать должное, вот по разным совершенно делам, я не сталкивался с давлением каких то официальных организаций. Никогда мне не звонили, не просили, не корректировали.. Никакого давления я не ощущал.
М.: - Дмитрий, а вот такой вопрос. Скажите, а зачем нужно было дожидаться третьего процесса, вынесения очередного обвинительного приговора, почему нельзя было сразу, например, обратиться в Президиум Верховного суда?
А.: - Мы обращались. Обращались в порядке надзора, и мы прошли, мы жаловались на отмену второго оправдательного приговора. Мы прошли всю эту линию до самого верха, нам было отказано.
М.: - И, тем не менее, сейчас все равно намерены обращаться.
А.: - А здесь уже другая ситуация. Здесь мы обжалуем непосредственно обвинительный приговор. Хорошо, тот приговор вас не устроил, здесь другой приговор, доказательственная база защиты существенно повысилась по сравнению со вторым оправдательным приговором. Вот попробуйте нам ответить. Мы в жалобе ставим совершенно конкретные вопросы.
Ш.: - Я вмешаюсь в ваш разговор, я дам нашим слушателям минуту, тут есть адрес, как можно написать Сергею, сейчас мы его прочитаем, через минуту-полторы, пока можно запастись ручкой, потому что моральная поддержка ему нужна.
А.: - Да, и телеграммы и письма будут очень ему приятны и поддержат его.
Ш.: - А что сейчас? В каких делах ты сейчас?
А.: - Ну сейчас, не обо всех делах в общем то… Собственно говоря, мою практику можно разделить на такие общественно значимые, где приветствуются контакты с прессой, а в основном дела, у меня обычные дела обычных людей, которые совершенно не для прессы. Это индивидуальные отношения адвоката и…
Ш.: - Циничный вопрос. Вот на этом деле ты что-то заработал как адвокат? Ведь адвокат все-таки живет за счет того, что он получает деньги от тех, кого он защищает.
М.: - У вас фактически, долгосрочный контракт с 2003 года.
А.: - Ну со мной как было соглашение заключено, так оно и есть. С этой точки зрения у меня никаких вопросов нет. Но, в принципе, а что значит заработал?
Ш.: - Ну вообще, он был платежеспособен, Сергей? Или это все больше на твоем энтузиазме было?
А.: - Частично так, частично так. В принципе, такие дела не бросают вообще, если уж на то пошло. Сейчас Сергей Аракчеев находится под стражей. Родители у него из деревни.
Ш.: - Я хотел спросить, а из какой он семьи?
А.: - Из семьи очень простых людей. Из Нижегородской области.
Ш.: - Хорошо. Значит, я зачитываю адрес, кто хочет ему написать, значит, адрес такой: 391846, Рязанская область, город Скопин, Микрорайон Октябрьский, дальше вот такая аббревиатура: ФБУ ИК-3 УФСИН России по Рязанской области, отряд 9, Аракчеев Сергей Владимирович. Еще раз аббревиатуру говорю: УФСИН России по Рязанской области, отряд № 9.
А.: - Ну главное адрес точно написать. Тогда все дойдет.
Ш.: - Ну собственно говоря, тогда вопрос последний. Ты сам то веришь, что из всего этого что-то выйдет?
А.: - Я в этом уверен. Я уверен в двух вещах. В том, что Аракчеев не виновен, и в том, что когда-нибудь его честное имя будет восстановлено. Он этого заслуживает.
М.: - Дмитрий Аграновский, адвокат Сергея Аракчеева, который осужден по делу известному дело Аракчеева – Худякова. Сегодня, я напомню, Союз ветеранов направил обращение Президенту с просьбой поддержать Аракчеева, взять ход расследования под свой контроль. Это была программа «Комендантский час», Владислав Шурыгин, Наталья Минаева.
Категория: Русская защита | Просмотров: 611 | Добавил: rys-arhipelag