Война бюрократии против коренных москвичей объявлена давно. Еще в далеких годах, когда началась повальная приватизация квартир. Тогда в Москве пытались отдать квартиры не так, как выгодно было бюрократии (кто где живет, тот тем и владеет), а в соответствии со сроком проживания. Предлагалось, чтобы коренные москвичи получали квартиры в собственность бесплатно (например, проживая в городе непрерывно более 10 лет). Бюрократия, мечтавшая захватить служебные квартиры, переступила через интересы москвичей. Масса чиновников получила возможность укорениться в столице. Москва с тех пор распухает как раковая опухоль. Сюда до недавнего времени текли грязные капиталы, которые бюрократия «отмывала», продавая все более дорогие квартиры по все более фантастическим ценам. Чтобы все это строить и обслуживать, из бывших союзных республик свозилась молодежь, не говорящая по-русски и готовая выживать в статусе рабов. Москва превратилась в новый Вавилон, где рыщут этнические банды и по подвалам прячется «живой товар».
Организованный бюрократией конфликт между коренным населением столицы и миллионами (именно так!) легальных и нелегальных гастарбайтеров потребовал вмешательства правоохранительной системы. Резкий рост этнической преступности, которая долгое время скрывалась от учета, теперь невозможно игнорировать. Правоохранители обнаружили, что приезжие из дальних азиатских республик и Закавказья совершают в отношении москвичей значительно больше преступлений, чем терпят от преступности сами. Но кому-то на самом высоком властном «верху» надо было перевернуть ситуацию и обвинить в росте преступности не преступников, а их жертвы.
Генеральный прокурор Юрий Чайка, всегда с огромным пиететом относившийся к русофобам-правозащитникам и еще в давние годы (в свой первый срок на посту главы органов прокуратуры России) ставший инициатором борьбы с «русским фашизмом», чутко уловил политический заказ. В конце февраля 2009 года он заявил, что кризис может усугубить «бытовую ксенофобию». В очередной раз Генпрокурор использовал понятие, которого нет в законодательстве. Тем самым он транслировал неофициальный политический заказ там, где и без того рьяно искали и находили «русских экстремистов» и судили «за ксенофобию» вплоть до реальных сроков лишения свободы.
В столице традиционным рупором русофобского политического заказа является не прокуратура, а ГУВД. Глава столичного ГУВД Владимир Пронин с солдафонской простоватостью то и дело роняет фразы, которые слышал в высоких кабинетах, где его регулярно наставляют. А там говорят на языке все тех же русофобов-правозащитников. В начале 2009 года Пронин вновь выразил озабоченность тем, что уличная преступность гастарбайтеров вызовет ответную волну насилия со стороны москвичей. И даже привел данные, что в 2008 году москвичи совершили более 90 нападений на граждан неславянской внешности, а общий рост подобных преступлений по сравнению с 2007 годом составил 300%. Иными словами, Пронин осудил реакцию граждан, пытающихся оборониться от этнических банд, показать, что незваным гостям пора отправляться восвояси.
При всей очевидности крайне тяжелой криминальной обстановки в Москве, связанной с массами нерусских гастарбайтеров, власть заботит больше всего «русский ответ». И на этот «ответ» власть поручает реагировать прокурорам и милиционерам. «Русский ответ» искореняется всеми возможными силами и средствами, а этническая преступность считается естественной и обусловленной кризисом. Если власть считает, что кризис скоро кончится, то и с этническими бандами нечего бороться: они сойдут как весенний снег, который московские дворники (те же гастарбайтеры) предпочитают не убирать, рассчитывая на оттепель.
Созданная московскими властями во главе с Лужковым криминальная ситуация нестерпима для большинства москвичей. Поэтому власти придумывают средства для отвода глаз от их непосредственной причастности к криминализации столицы и материальной заинтересованности в завозе «живого товара», а то и прямой связи с этнобандами.
Именно в связи с этим московская мэрия решила пообещать горожанам веселые картинки – постоянно обновляемую карту межэтнической напряженности, на которой будут отмечены районы, где наиболее часто происходят конфликты на национальной почве. Сами чиновники, распределяя рейтинги муниципальных районов по степени конфликтности, сразу же почувствуют, как статистика отреагирует: цифры покажут явное улучшение ситуации. Потому что теперь выгодно будет демонстрировать «позитивную динамику», что легко решается путем прямого инструктажа милицейского начальства соответствующего уровня. И граждане тоже должны будут удовлетвориться замечательным средством борьбы с межэтническими конфликтами. А кто не удовлетворится, будет обвинен в «ксенофобии» и либо утихомирен административными мерами, либо посажен на скамью подсудимых, где никто себя уютно не чувствует.
Как будто в театре абсурда, московские власти планируют меры, которые не ослабят, а усилят этнобандитизм. Ранее они активно способствовали формированию организаций диаспор, теперь – собираются создавать студенческие землячества. Якобы, землячества помогут оценивать конфликтную обстановку в вузах. На самом деле любой студент знает больше, чем все правительство Москвы вместе взятое. О том, что как раз неформальные «землячества» в студенческой среде и есть те самые банды, которые терроризируют столичную молодежь. Когда же русские студенты пытаются дать отпор, они тут же превращаются в «скинхедов» и «ксенофобов». Именно так представляют ситуацию московские власти и послушные им милиционеры и прокуроры.
Составление карты межэтнической напряженности – это показатель. Это карта самой настоящей войны против коренного населения, с одной стороны, и власти, опирающейся на криминализованный интернационал национальных меньшинств, с другой стороны.
Даже когда чиновники вдруг приходят к каким-то здравым идеям (вроде той, что Москве пора прекратить завоз иностранной рабочей силы, о чем внезапно начал говорить Лужков), все это выглядит так, как если бы Красная Армия в 1941 году сначала без боя отступила за Урал, а потом решала проблему, как выиграть войну.
Правительство Москвы в течение двадцати лет отступало, создавая этнические анклавы на территории столицы. А теперь, когда эти анклавы начали наступление на местное коренное население по всем направлениям (экономическому, политическому, криминальному), когда ситуация доведена до предела, чиновники очнулись и начали повторять то, что им пытались вбить в головы русские политические активисты.
Конечно, лучше налаживать диалог с организованной диаспорой, чем с неорганизованной этнической преступностью. Но с этими мерами Лужков и компания опоздали как минимум лет на десять. Спрашивается, что это за власть, которая приходит к пониманию очевидного с подобной задержкой? Это явно не власть, ориентированная на интересы граждан. Это власть чужая нам во всем. Даже в том, как бесстыдно она демонстрирует свое первенство в выдвижении антикризисных программ. Если бы эта власть была способна на осознание своих ошибок, оппозиционеры давно были бы интегрированы в системы управления, и не было бы никакого кризиса и орд инородцев, оккупирующих Москву.
Есть очень хорошая русская поговорка: «Где родился, там и пригодился». Исторический опыт подтверждает: только оседлое население, из поколения в поколение живущее на одном и том же месте, создает цивилизацию. Если бы Лужков и правительство Москвы могло понять эту нехитрую истину, то не было бы никакой кризисной ситуации. Но здесь ситуация обусловлена алчностью бюрократии и выделившегося олигархического слоя. Ему выгодны рабы и очень неудобны люди, способные мыслить самостоятельно и защищать свои права. Дееспособные и активные граждане для бюрократа – самые страшные враги. Соответственно, и для русского общества нет злее врага, чем бюрократия. Этот враг страшнее и подлее этнических банд, выросших под крылом коррумпированного чиновничества.
Если бы в Москве (да и в стране в целом) была национальная власть, ориентированная на национальные интересы и уважающая права граждан и основополагающие нормы права, гастарбайтеров приглашали бы очень немного, и они вовремя бы отправлялись домой. Просто потому, что никто не мог бы взять их на работу по истечении контракта, никто не мог бы предоставить им жилья. А теперь ситуация такова, что бескровно она не обойдется. Кровь уже льется потоками. И только интерес бюрократии сдерживает ужасную статистику насилия инородцев над коренным населением.
Зачем нам такая власть, которая отказывается решать назревающие проблемы вовремя, не способна к элементарному прогнозированию и приводит к почти неразрешимым ситуациям? Зачем нам люди, которые начинают говорить правильные слова с задержкой на десяток лет? Может быть, предложить им все-таки экспериментировать на себе, а не на многомиллионном городе? Пусть ковыряются на своих «фазендах», а не в сердце России!
Криминализация жизни Москвы – прямое следствие безумной политики Лужкова, которую он проводил в течение многих лет. Он был одним из самых яростных борцов с «русским фашизмом» и самым милым спонсором любых инородческих инициатив. Он разорил город во всех отношениях – изуродовал его архитектуру, развалил общественное самоуправление, коррумпировал все чиновное сословие, фальсифицировал выборы, соучаствовал в организации всех кровопролитий, породил целый «куст» олигархов, начиная с такого известного русофоба, как Владимир Гусинский.
Как должны реагировать москвичи на подобных руководителей, год за годом морочащих им готовы? Только требованием немедленной отставки и расследования деятельности московского правительства, которое с ранних ельцинских времен привыкло жить по произволу, собственной прихоти и исходя из частной выгоды.