Продолжают возвращаться из заключения наши — лидеры и активисты протестного движения. Они не брали в руки оружие, но внесли вклад в борьбу с неофашизмом. Их судьбы — в центре внимания депутатов парламента Новороссии, наши юристы сопровождают сотни дел, благодаря внесенным залогам под домашний арест было отпущено десятки политзаключенных.
Русскую журналистку Марию Коледу спецслужбы Украины задержали 8 апреля 2014 года в Новой Каховке. Девушка возвращалась домой, когда ей скрутили руки, одели мешок на голову и запихнули в багажник машины. Сотрудники «Альфы» вытащили ключи от квартиры, изъяли жесткий диск, флешки, — все, что связано с профессиональной деятельностью Марии.
— При этом, — говорит Мария, — умудрились «забыть» российский паспорт, удостоверение журналиста. Уже потом адвокату пришлось привозить характеристику с места работы, чтобы ее включили в дело…
Служба безопасности Украины обвинила 22-летнюю москвичку в шпионаже и диверсионной деятельности. По версии СБУ Украины, задержанная 8 апреля Мария Коледа якобы принимала непосредственное участие в столкновениях в Николаеве, во время которых применяла огнестрельное оружие и ранила трех человек.
В Николаеве девушка и правда была. И как раз в тот момент, когда туда доставили представителей Правого сектора для разгона пророссийского лагеря. Ей досталось в той потасовке, как и многим другим, избитым битами правосеков. До сих пор после побоев у девушки деформирован череп…
В Украину Мария Коледа приехала с сугубо профессиональным интересом и с заданием. 4 апреля она побывала на киевском Майдане, выслушав, как того и требует профессия, две стороны, в том числе встречалась и с Правым сектором.
Потом были Херсон, Николаев и Новая Каховка. Она, как обозреватель событий в Украине, готовила в Новой Каховке материал, собиралась на следующий день в Донецк.
— Не успела, — просто констатирует Маша. — Сотрудники СБУ хотели, чтобы я сказала, что являюсь старшим лейтенантом ГРУ и послана в Украину с целью диверсионно-разведывательной деятельности. При этом они даже в дело не постеснялись написать, что я являюсь сотрудником ГРУ и выполняю спецзадание… При этом на момент задержания мне было 22 года, уже в тюрьме исполнилось 23.
Из Марии Коледы признание выбивали жестко. После побоев, а бить СБУшники умеют, говорит девушка, она с трудом могла передвигаться. Давили всеми методами. Только один раз разрешили свидание с мамой — 15 минут через стекло.
90 дней Мария провела в одиночке. Но и в общей камере, где с ней вместе сидели уголовницы — восемь человек, посаженных за кражи, наркотики и прочие уголовные преступления, каждый день девушка подвергалась психологическому и физическому насилию. Руки у Марии все в шрамах.
— Жить же как-то нужно было, — говорит девушка. — Трижды на меня кидались с ножом, самой приходилось вскрывать вены, когда сидела в одиночке…
Девушка родом из Санкт-Петербурга, закончила музыкальную школу по классу скрипки, пробовала себя как композитор. Училась в трех высших учебных заведениях в Петербурге и Москве, всерьез увлеклась социологией, педагогикой, ювенальной психологией, семейной и гендерной политикой.
— Мы шли, высоко подняв головы, с улыбками, впереди наши, это согревало, волновало, радовало, — вспоминает Маша процедуру обмена. — А навстречу нам шла колонна украинской стороны. Как-то вразброд, с опущенными головами, глаз не видно… Нет, я теперь ни за что не уеду! Такое прощать нельзя, забывать нельзя. Нужно, чтобы все узнали, что нам пришлось пережить. Хочу помогать ребятам, которые меня поддерживали все эти месяцы в тюрьме. В Донецке, в Луганске у нас столько дел!..
На вопрос, был ли у нее в тюрьме выбор, девушка ответила просто: «Был — мне предлагали дать лояльное украинской власти интервью. Но предать себя, своих, подставить страну, я не могла. В мире должны знать, что на Донбассе идет борьба за свою землю, за право самим определять, как жить, а не по указке откуда-то из Америки».
