Как вы работаете с отрядами?
Во-первых, мы консультируем отряды, которые уже имеют в своём составе БПЛА, но имеют с ними проблемы. Кроме того, мы обучаем экипажи.
Во-вторых, мы приезжаем «по запросу» командира отряда и «отрабатываем» проблемный участок. Далее данные передаются командиру и в разведуправление корпуса.
Ну и в-третьих, мы можем оставить один экипаж в отряде в случае, если присутствие на театре боевых действий необходимо надолго.
Расскажите историю создания таких разведывательных групп в прошлом. Историю успешных боевых задач.
Беспилотная авиация была и раньше — ещё в Советском Союзе за соревнования по авиамоделизму давались медали. Однако, прорыв случился с появлением эффективных источников тока — литий-полимерных аккумуляторов, которые позволили перейти на массовое использование электрических двигателей.
С начала войны на Донбассе тут использовались БПЛА, и первенство в их использовании — за украинской стороной. Первыми используемыми аппаратами были американские БПЛА типа Predator, видео которых лежит на YouTube. Было это где-то под Краматорском, но таких случаев десятки.
Теперь же БПЛА есть в очень многих подразделениях — это, как правило, небольшого размера аппараты, используемые для тактического обзора, реже — для иных целей.
БПЛА уже в этом конфликте успешно использовались для разных целей: тактической доразведки, осмотра местности после боя, подготовки артобстрела или корректировки артиллерийского и миномётного огня. Причём аппараты использовались обеими сторонами.
Сколько длится обучение членов группы обслуживанию беспилотной авиации?
Ну, процедуре обслуживания обучиться несложно, на это хватит и 30–40 часов. Вот получить квалифицированного инженера гораздо сложнее — на это требуются, конечно, не годы, но, если человек далёк от авиации и электроники, то надо быть готовым к тому, что месяц на подготовку уйдёт точно.
Это месяц учёбы и практики, а не отдыха, зато потом человек приобретёт квалификацию, с которой можно заставить взлететь практически любую конструкцию, собранную «из соплей и палок». Зачастую это очень полезный навык, ведь аппараты, бывает, падают, и приходится отправлять «спасательные экспедиции», зачастую за линию фронта.
Какова задача вашей группы в Новороссии, если это не секрет?
Не секрет. Сейчас мы выявляем нарушение украинской стороной минских соглашений, ну и попутно оцениваем обстановку на предмет начала военного конфликта: наблюдаем за переброской сил, транспорта, ищем замаскированные объекты.
И как? Есть результаты?
Конечно. По всему фронту выявлены уже десятки случаев нарушения минских соглашений, многие из них — с помощью БПЛА.
Количество бойцов в группе? И кто какие функции выполняет?
Группы имеют чёткое разделение — пилот, оператор, техник, к ним также добавляются бойцы прикрытия, если работа идёт возле линии фронта. Впрочем, операции в тылу можно пересчитать по пальцам одной руки. Функции пилота — обеспечить полёт, задача оператора — обеспечить работу с полезной нагрузкой: камерой, агитационными устройствами, подвесами. Техник следит за состоянием БПЛА и помогает пилоту и оператору.
Каков ресурс жизни БПЛА сейчас? И почему аппараты погибают?
В среднем, в условиях Донбасса БПЛА живёт 15–20 вылетов. Есть, впрочем, и рекордсмены — аппараты, на счету которых около сотни «боевых» подъёмов.
Причин падения аппаратов много: от вражеских (и не только) пуль до погоды. Донбасс — край ветров, а зимой тут были ещё и туманы, и холод. Всё это надо учитывать. Однако, главная причина отказов — неправильное обслуживание и некачественные комплектующие.
Сколько у Вас в подразделении таких «беспилотников»? Все они одного типа или есть разновидности?
В моём подразделении беспилотников — четыре штуки. Два «самолётика», два «коптера». Ещё несколько скоро приедут из Москвы.
А как обстоят дела у «той стороны»?
Ну, у ВСУ с аппаратами ситуация значительно лучше. Во-первых, в армию Украины они весьма официально поставляются из США. Во-вторых, на ВСУ работает вся мощь украинской науки: а на Украине хорошая авиационная наука осталась ещё с УССР. Во-вторых, на Украине вполне официально поддерживаются проекты типа «народного беспилотника» — проект уже закрыт, деньги уже потрачены, но реклама никуда не делась, и люди продолжают слать и слать деньги, собрано уже более 900 000 гривен. Мы же, в силу негласного табу на распространение подобной информации, не можем собрать денег даже на ремонт существующих.
Вы видели их аппараты?
Да, видели. Мы «посадили» несколько из них, нам приносили и сбитые. Есть очень хорошие, качественные аппараты, но большая часть из них имеют, скажем так, конструктивные недоработки. Зачастую, серьёзные. Большая часть беспилотников ВСУ, кстати, собирается в Москве.
А, если не секрет, сколько стоит аппарат? Сколько стоили ваши? И кто за них платил?
Самый простой коптер стоит около 50 000 рублей, и он уже позволит вам «заглядывать за угол». Что посложнее — уже за 100 000. Хороший аппарат с учётом сборки стоит не меньше 300-400 тысяч рублей. Однако важна не стоимость аппарата, а стоимость комплекса — аппарат, наземная станция управления, да и БПЛА в комплекте, как правило, не один, а минимум три. Это приводит стоимость комплекта к сумме в 1,5–2 миллиона рублей.
Наши аппараты — шедевр, высший класс в этой области. Часть аппаратов была приобретена на личные средства, часть — на помощь спонсоров и благотворителей, полученную через сайт «помогидонбассу.рф». Мы и до сих пор очень зависим от помощи со стороны сочувствующих. Более того, уверен, что если каждый сочувствующий просто пожертвует Донбассу раз в неделю стоимость пачки сигарет, мы сможем закончить эту войну очень и очень быстро.
Оправдано ли применение БПЛА? Они же достаточно дороги.
Во-первых, применение БПЛА оправдано с морально-этической точки зрения. Потеря аппарата в любом случае лучше потери человеческой жизни, да и с точки зрения экономики — 300 000 рублей, или где-то 5000 долларов по нынешнему курсу — гораздо меньше, чем операция по протезированию для раненого бойца, которому потом надо будет ещё и пенсию платить с наших налогов.
Более того, применение БПЛА оправдано и чисто технически: сверху корректировать артогонь куда удобней, по опыту, уничтожение одного танка занимает 10–15 снарядов вместо положенных по нормативам 120. А это экономия денег, и, самое главное, времени: меньше батарея на позициях —меньше шанс получить «ответку».
А есть ли нужда в таких дорогих аппаратах?
Скажу для примера: РФ закупает комплексы «Орлан», если не ошибаюсь, по 58 миллионов рублей за штуку. При этом сам «Орлан», конечно, лучше того, что используем мы, но эти сильно превосходящие его характеристики, типа дальности полёта около 1000 километров, тут, на Донбассе, просто не нужны. Впрочем, Россия может себе это позволить: у неё и граница длиннее, и деньги есть. Мы же творим геополитику «за свои» и за деньги простых людей, которые нам помогали.
Есть ли опасность для группы быть замеченной и уничтоженной? На какое минимальное расстояние может приблизиться подразделение БПЛА к противнику?
Есть. К сожалению, мы не можем работать «издалека» — приходится экономить ресурс батареи, поэтому подходить «вплотную». Старые каналы связи также не идеальны, это сейчас мы разработали возможность передавать видео высокого разрешения на 30 километров. Поэтому — да, группа находится в зоне огневого поражения. Ребята, работавшие в Донецком аэропорту, вообще работали в 100–300 метрах от противника, на расстоянии выстрела из «подствольника». Иногда аппарат приходится и «доставать» с территории противника, поэтому риск для группы есть всегда.
А свои не сбивают?
Бывало и такое. Теперь — куда реже.
Как вам вообще удаётся координировать действия с другими отрядами?
Взаимодействие организовывается, как правило, на уровне командования батальонов или штаба бригады или корпуса.
Может, хотите что-либо передать другим ополченцам?
Вообще-то, просьба есть: не растаскивать на запчасти сбитые вражеские беспилотники. При этом мы теряем бесценные разведданные, а вы приобретаете запчасти, которые вам точно не нужны. При этом сбитый вами беспилотник не обязательно будет вражеским, а ведь восстановить наш аппарат в этом случае будет значительно дороже.
http://rusvesna.su/news/1428836156
