У нас учатся и живут 97 детей, из них несколько десятков — из разрушенного войной Иловайска. По каждой семье ударили горе, смерть, голод и разрушения. Дети прекрасно понимают все, что происходит. Когда после страшнейших летних обстрелов дети приехали к нам, мы, преподаватели, делали все, чтобы их обогреть, накормить, вывести из тяжелого подавленного состояния.
Спрашиваем — а что вы кушали, когда прятались от обстрелов в подвалах? Они серьезно смотрят на нас и бесхитростно отвечают — ничего не кушали. Нечего было кушать. Война у нас была.
Даже сейчас, когда они слышат далекое эхо разрывов, дети выбегают в коридоры, падают на пол вдоль стен, закрывают голову руками и стараются сжаться в комочек. Мы успокаиваем, говорим — это не в нас стреляют, это далеко, это возле Донецка. А они не слушают, только сворачиваются в коридорах так, чтобы стать маленькими и незаметными. На это невозможно смотреть без слез. А когда стихает эхо, дети деловито встают, отряхиваются и возвращаются в классы.
Все они с начала войны практически не смеются, стали задумчивыми, спокойными. Очень ценят и учебу, и отношения между собой. Они рано повзрослели, наши донбасские дети войны. И вряд ли когда-нибудь они забудут, как в них стреляли в упор.
Многие наши воспитанники лишились во время боев родных, друзей, жилья. Многие стали свидетелями гибели своих соседей после прямых попаданий снарядов в квартиры и дома.
К нам в Зугрэс война пришла 13 августа прошлого года, когда украинский штурмовик обстрелял городской пляж неуправляемыми ракетами. Тогда погибло около десятка наших земляков, включая нескольких детей. Тела погибших собирали в черные пакеты — от них мало что осталось. Вскоре снаряд «Града», выпущенный украинскими артиллеристами, попал в футбольное поле возле школы. Там погиб девятнадцатилетний юноша и был тяжело ранен наш сторож.
Во время артиллерийских обстрелов школа стала укрытием для многих жителей Зугрэса. Мы перенесли в подвалы воду, еду, лекарства и матрасы и смогли переждать там самое тяжелое время.
Разговаривая с детьми и их родителями, порой слышишь такие истории, что к ним невозможно остаться равнодушными.
Не могу забыть семью Ветлиных, мать и ее четверо детей. Младшему всего шесть лет. Обстрелы Иловайска были массированные и беспрерывные, люди сутками не выходили из подвалов. Многие семьи или горели в пламени пожарищ, не успев из-за ранений покинуть дома, или были похоронены под завалами. Такой судьбы чудом избежали сами Ветлины.
Мама и ее четверо детей не могли выйти из своего укрытия из-за огненного ада, жадно и безжалостно пожиравшего рядом людей, дома, сады. Воды не было, еды тоже. Семья едва успела спуститься в тесный узкий подпол, похожий на пенал. На пятерых был только кочан капусты, закатившийся в темный пыльный угол.
Первые дни дети плакали и прижимались к матери в поисках защиты. Потом сил не было даже плакать… Потом мать рвала руками кочан капусты на части и кормила детей, чтобы растянуть подольше.
Кочан капусты стал и водой, и едой. Себе она не брала ничего. Дни и ночи над головой рвалось и грохотало, и ей казалось, что в этом мире остались только дети, она и этот кочан капусты, который она методично обрывала и делила.
И таких историй можно вспомнить множество — историй силы нашего, донецкого характера и мужества.
Сейчас дети из школы разъехались на каникулы, но когда они приедут в школу — все будет готово к их приему. И идеально чистые комнаты, и светлые классы, и подарки и помощь, которые пришли к детям вовремя. Эта помощь стала для них не только надеждой на возрождение, но и символом человеческого благородства, братства и русского единства.
Военкор «Русской Весны» Степь