Русское движение [344] |
Русофобия [367] |
Русская защита [1145] |
Миграция, этнические конфликты [615] |
Кавказ [607] |
Армия и нацбезопасность [573] |
Образование и наука [296] |
Демография [120] |
Социальная сфера [754] |
Протест [517] |
Власть и народ [1115] |
Правопорядок [414] |
Экономика [710] |
Культура [676] |
Религия [507] |
Экология [126] |
Обломки Империи [5143] |
Зарубежье [990] |
Внешняя политика [148] |
Сербия [170] |
Люди [101] |
Интервью [183] |
Статьи и комментарии [1639] |
Разное [324] |
Даты [229] |
Утраты [103] |
04:08 «Кризис на Ближнем Востоке и этноконфессиональные риски в России» – пресс-релиз круглого стола ИНС | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
27 января 2016 г. в МИА «Россия сегодня» состоялся круглый стол Института национальной стратегии
27 января 2016 г. в МИА «Россия сегодня» состоялся круглый стол Института национальной стратегии «Кризис на Ближнем Востоке и этноконфессиональные риски в России». В обсуждении приняли участие ведущие специалисты в сфере этнорелигиозных отношений и проблем Ближнего Востока. В их числе – эксперт Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Андрей Григорьевич Арешев; руководитель сектора Российского института стратегических исследований Игорь Иванович Белобородов; политолог и востоковед Каринэ Александровна Геворкян; директор Института прикладных политических исследований Григорий Владимирович Добромелов; кавказовед, руководитель аналитического агентства «Alte et Certe» Андрей Александрович Епифанцев; старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Юрьевич Силаев; исламовед, исполнительный директор Правозащитного центра Всемирного русского народного собора Роман Анатольевич Силантьев; старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований Галина Амировна Хизриева. Модератором дискуссии выступил президент Института национальной стратегии Михаил Витальевич Ремизов. ( Свернуть ) В ходе мероприятия был представлен сборник работ Института национальной стратегии «Неединая Россия. Доклады по этнополитике», где аккумулирован опыт ряда исследований Института за последние годы.
В последние годы Ближний Восток оказывается к нам все ближе. Кризис в регионе оказывает существенное влияние на этноконфессиональную повестку дня внутри страны. Феномен самопровозглашенного «нового халифата», начало операции ВКС РФ в Сирии, конфликт с Турцией и напряженные отношения с некоторыми другими региональными державами дополнительно окрашивают застарелые проблемы в этнорелигиозном пространстве России, а также создают новые. Перечислим некоторые из возникающих в этой связи рисков. Альтернативная лояльность соответствующих групп поддерживается системой религиозного, гуманитарного, экономического влияния Турции и стран Ближнего Востока. Перечислим факторы внешнего этнорелигиозного влияния в нескольких ключевых регионах страны. Факторы лояльности внешним этнорелигиозным проектам
Таким образом, наиболее высоки риски там, где широко распространен «неофициальный ислам» (ряд территорий на Северном Кавказе и в Поволжье, сообщества мусульманских мигрантов в больших городах), где существуют глубокие и разносторонние связи со странами, с которыми Россия по итогам 2015 года находится в конфликте, где сохраняется, пусть и в замороженном виде, идея политического сепаратизма (крымско-татарские сообщества Крыма, Татарстан, часть регионов Северного Кавказа), а также отмечается низкое качество либо дисфункция государственных институтов (некоторые территории Северного Кавказа). Катализированная событиями на Ближнем Востоке «внешняя лояльность» части региональных и религиозных сообществ является итогом постсоветского развития России. Очевидно, что эти зоны внешней лояльности в условиях нарастающей внешнеполитической конфликтности являются риском для национальной безопасности. Важна работа по постепенному демонтажу инфраструктуры религиозного и идеологического влияния внешних центров силы в РФ. Наиболее остро кризис доверия к «официальному исламу» проявляется в некоторых регионах Северного Кавказа. В частности, несогласие части социально активных мусульман с российской линией на Ближнем Востоке и стремление взять под контроль эти настроения, видимо, мотивировало отдельных представителей власти в Дагестане осуществить попытку захвата ряда ключевых салафитских мечетей в Махачкале. Это вызвало мобилизацию салафитов и рост угрозы открытых вооруженных столкновений между ними и «традиционалистами» (притом, что многие «традиционалисты» также скептически настроены в связи с кризисом российско-турецких отношений). В сегменте «пророссийского ислама» сказывается явный дефицит убежденных и активных лидеров мнения (особенно молодых), способных вести за собой хотя бы часть сообщества. Воспитание и поддержка такого рода лидеров представляются ключевым направлением усилий на среднесрочную перспективу. «Кадыров – герой / патриот России») позволяют говорить о том, что цена этой лояльности, и без того немаленькая, дополнительно выросла. Фактический отказ Татарстана от исполнения федерального законодательства (ФЗ «Об общих принципах организации законодательных / представительных / и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» в части наименования глав регионов) создает опасный прецедент для российского федерализма и для других регионов. Наличие договора о разграничении полномочий между РФ и РТ, действующего до 2017 г., создает определенное пространство маневра в этом вопросе, т.е. при желании позволяет трактовать данный случай как исключительный. Однако даже дополнительная отсрочка на один год (которая гипотетически может быть достигнута под этим предлогом) ничего не может изменить в конечном результате: приоритет федерального законодательства должен быть безусловным принципом для политического руководства страны и федеральных надзорных органов. Параллельно важно использовать сложившуюся ситуацию для демонтажа инфраструктуры религиозно-идеологического влияния Анкары в регионе. В условиях повышенных внешних рисков для федерального центра особенно важно спокойствие в Чеченской Республике. Отсюда неоднократно звучавшие положительные оценки деятельности ее руководства со стороны руководства страны. Однако доверие Рамзану Кадырову как региональному руководителю само по себе не означает заинтересованности в его дальнейшем закреплении в качестве политической фигуры федерального уровня и масштаба (не по должности, а по сути). Напротив, такое позиционирование будет постоянным источником конфликтности в обществе (и Кремлю в подобных конфликтах будет сложно оставаться «над схваткой» – хотя бы в силу того, что сам глава ЧР активно и публично апеллирует к поддержке Кремля). Поэтому оптимальной для Москвы линией в отношении руководства ЧР на обозримую перспективу представляется формула – «свобода рук внутри республики, но не вовне». Важна политическая и организационная готовность к чрезвычайным ситуациям в зонах напряженности по периметру российских границ, включая укрепление южных границ, планы военного / миротворческого реагирования, планы организации «карантинных зон», лагерей в ближайшем приграничье, исключающих возможность неуправляемого распространения беженцев с южного направления по территории страны и т.д. Политика своего рода амнистии, адаптации и «перевоспитания» в отношении части вернувшихся «джихадистов» – соответствующие предложения звучат на Северном Кавказе – представляется крайне опасной. Вне зависимости от степени своего реального участия в боевых действиях, они имеют все шансы составить ядро «антисистемных» сил в отдельных регионах, что может сыграть критическую роль в условиях неблагоприятной конъюнктуры (политических и экономических кризисов). Отъезд в «халифат» должен однозначно восприниматься как дорога с билетом в один конец. Соответствующим образом должны быть настроены правовая система и правоприменительная практика (как вариант: пожизненный запрет на въезд или увеличение сроков заключения по соответствующим статьям при непременном условии отдельного содержания исламистов в местах лишения свободы). По мнению некоторых политиков и экспертов, решить эту проблему может запрет на упоминание национальной и религиозной принадлежности террористов в СМИ (соответствующий законопроект внесен парламентом Чеченской республики и поддержан комитетом Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций). Это мнение представляется ошибочным и опасным. Принятие такого рода мер чревато потерей контакта с реальностью и, как следствие, запрограммированной беззащитностью общества перед террором. Ответ на террор не может быть дан вне контекста целей, которые он преследует. Вне учета значимых факторов, которые определяют его формы и мотивы. Этнические и религиозные факторы могут относиться и часто относятся к числу таковых. Безусловно, если террористы стремятся говорить от имени ислама, не стоит помогать им в этом. Но для этого необходимо не запрещать обсуждение фактов, а бороться за их интерпретацию. Например – приложить усилия для разграничения (в т.ч. в СМИ, правовой системе) ислама как мировой религии и исламизма как радикальной формы ее политико-идеологической эксплуатации. Институт национальной стратегии, 27 января 2016 г. 27 января 2016 года
http://www.instrategy.ru/events/news/ar | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Категория: Статьи и комментарии | Просмотров: 446 | |