Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Четверг, 28.03.2024, 19:39
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Люблю Отчизну я... [3]
Стихи о Родине
Сквозь тьму веков... [9]
Русская история в поэзии
Но не надо нам яства земного... [2]
Поэзия Первой Мировой
Белизна - угроза черноте [2]
Поэзия Белого Движения
Когда мы в Россию вернёмся... [4]
Поэзия изгнания
Нет, и не под чуждым небосводом... [4]
Час Мужества пробил на наших часах [5]
Поэзия ВОВ
Тихая моя Родина [14]
Лирика
Да воскреснет Бог [1]
Религиозная поэзия
Под пятою Иуды [26]
Гражданская поэзия современности

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Друзья сайта

Каталог статей


Да воскреснет Бог! (3)
Алексей Кольцов
 
МОЛИТВА
 
Спаситель, спаситель!
Чиста моя вера,
Как пламя молитвы!
Но, боже, и вере
Могила темна!
Что слух мой заменит?
Потухшие очи?
Глубокое чувство
Остывшего сердца?
Что будет жизнь духа
Без этого сердца?
 
На крест, на могилу,
На небо, на землю,
На точку начала
И цели творений
Творец всемогущий
Накинул завесу,
Наложил печать -
Печать та навеки,
Ее не расторгнут
Миры, разрушаясь,
Огонь не растопит,
Не смоет вода!..
Прости ж мне, спаситель!
Слезу моей грешной
Вечерней молитвы:
Во тьме она светит
Любовью к тебе...
 

Александр Кондратьев
 
* * *
Слышишь ветра холоднаго пение
Посреди обнаженных ветвей?
Холодеет и солнце осеннее,
И все тоньше, грустнее и бреннее
Вьется ниточка жизни моей.
 
Юность в даль унеслась невозвратная;
Вечер жизни ненастно-суров.
На Тебя лишь надежда невнятная.
Ты накинешь на нас, Благодатная,
Ярко-блещущий звездный покров.
 
Ты усталаго сердце биение
Остановишь целящей рукой,
Ты всем скорбям пошлешь утоление
И сквозь краткое смерти мгновение
В свой введешь лучезарный покой.
 
 
***
Вертограда небеснаго Лилия,
Райский Цвет на безплодной земле,
Распростертый средь праха и пыли я
Образ Твой призываю во мгле.
Нимб Твой - звезд серебристых сияние,
Поступь - облачка легкаго след.
Днем и ночью Твое одеяние
Дарит солнца немеркнущий свет.
 
Очи помыслы гонят нечистые.
Лик Твой - отблеск зари на снегу;
Волоса Твои - рощь золотистая,
А улыбки сравнить - не могу!
 
Мне ли, с силами столь невеликими,
Слить мой стих в славословящий хор
С херувимами пламенноликими,
Сонмов ангельских внять приговор?!
 
О, Звезда Незакатная, Божия,
О, Светильни надмирных высот,
Я кладу у святого подножия
Вместе с песней души моей гнет.
 
Голубица небес ослепительных,
В сферах вечнаго света паря,
Не забудь наших скорбей мучительных,
О Невеста и Мать Всецаря!
 
На молитву, к Тебе вознесенную,
Обрати, Благодатная, взор
И над Русью, тоской угнетенною,
Распростри Твой златой омофор!
 
Темноликая, тихой улыбкою
Ты мне душу ласкаешь мою.
О прости меня, если ошибкою
Я не так Тебе песню пою.
 
Ты разсыпала щедро узорами
Светляков золотые огни.
Благосклонными вещими взорами
На открывшаго душу взгляни!
 
Черносиними звездными тканями
Ты вселенной окутала сон.
Одинокий, с простертыми дланями,
Я взываю к Царице Времен.
 
Ты смеешься очами бездонными,
Неисчетныя жизни тая.
Да прольется над девами сонными
Безконечная благость Твоя!
 
Будь щедра к нам, о Матерь Великая,
Сея радостно в мир бытие.
И прими меня вновь, Темноликая,
В благодатное лоно Твое!
 

* * *
Наше я преходяще и тленно.
Неизменен и вечен лишь Ты.
Наши жизни, тщеславно-пусты,
Пред Тобою проходят мгновенно.
Память дней наших так коротка!
Все времен унесется потоком.
Никакая скрижаль не крепка
Перед их пожирающим током.
Все - как сон мимолетный иль дым
Перед ликом спокойным твоим.
 
 
* * *
Тихая, мглисто-туманная,
Мать утомленной Земли,
Мною в подруги избранная,
Песни внемли.
 

Тайны храня обаяние,
Вся холодна и строга,
Бледное льешь ты сияние
Вниз на снега.
 
Скрыта фатой черносинею,
Знаю, колышится грудь.
Льется небесной пустынею
Млечный Твой путь.
 
Формы обвив безупречныя,
Радует трепетный взор,
Брезжит сквозь ризы предвечныя
Звездный убор…
 
Полон любовью безбрежною,
Жду я, когда с высоты
Зов Твой, с улыбкою нежною,
Бросишь мне Ты…
 
 
***
Догорают маленькие свечи
Перед Девой на иконостасе,
А Она, полна забот о Спасе,
Ножки обняла Ему и плечи.
 
Грустный взор лица Её благого
Смотрит вниз сквозь фимиам душистый,
Но спокоен Он, Малютка-Слово,
На коленях Матери Пречистой.
 
Пред Тобой, Владычица, колени
С сердцем умиленным я склоняю
И Тебе под звуки песнопений
Похвалы убогие слагаю.
 
 
***
Под защиту Твою прибегаем,
Богоматерь, спасенье людей.
Огради нас от бед и страстей
И укрой нас спасительным краем
Ризы чистой и светлой Твоей!
 
Труд и горе сложив за порогом,
Мы, чья вера в покров Твой жива,
В сельском Храме старинном и строгом
Собрались перед Господом Богом
Во всерадостный день Покрова.
 
О Владычица, в тайной тревоге
На Тебя я надежду простёр,
На Тебя уповаю по Боге,
Будь на жизненной трудной дороге
Мне защитой Твой благостный взор!
 
О Пречистая Дева, Тобою
Слово Божие к нам рождено,
Пусть молитвой Твоей преблагою
В нашем сердце, объятом тоскою,
Светом радостным вспыхнет Оно!
 

М.Ю. Лермонтов
 
АНГЕЛ
 
По небу полуночи ангел летел,
     И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
     Внимали той песне святой.
 
Он пел о блаженстве безгрешных духов
     Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, и хвала
     Его непритворна была.
 
Он душу младую в объятиях нес
     Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
     Остался - без слов, но живой.
 
И долго на свете томилась она,
     Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
     Ей скучные песни земли.
 
ВЕТКА ПАЛЕСТИНЫ
 
Скажи мне, ветка Палестины:
Где ты росла, где ты цвела,
Каких холмов, какой долины
Ты украшением была?
 
У вод ли чистых Иордана
Востока луч тебя ласкал,
Ночной ли ветр в горах Ливана
Тебя сердито колыхал?
 
Молитву ль тихую читали,
Иль пели песни старины,
Когда листы твои сплетали
Солима бедные сыны?
 
И пальма та жива ль поныне?
Все так же ль манит в летний зной
Она прохожего в пустыне
Широколиственной главой?
 
Или в разлуке безотрадной
Она увяла, как и ты,
И дольний прах ложится жадно
На пожелтевшие листы?..
 
Поведай: набожной рукою
Кто в этот край тебя занес?
Грустил он часто над тобою?
Хранишь ты след горючих слез?
 
Иль, божьей рати лучший воин,
Он был с безоблачным челом,
Как ты, всегда небес достоин
Перед людьми и божеством?..
 
Заботой тайною хранима
Перед иконой золотой,
Стоишь ты, ветвь Ерусалима,
Святыни верный часовой!
 
Прозрачный сумрак, луч лампады,
Кивот и крест, символ святой...
Все полно мира и отрады
Вокруг тебя и над тобой.
 

***
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
 
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
 
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
 
Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
 
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.
 

ДУМА
 
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее - иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.
 
К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно малодушны
И перед властию - презренные рабы.
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты - его паденья час!
 
Мы иссушили ум наукою бесплодной,
Тая завистливо от ближних и друзей
Надежды лучшие и голос благородный
Неверием осмеянных страстей.
Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.
 
Мечты поэзии, создания искусства
Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
Мы жадно бережем в груди остаток чувства -
Зарытый скупостью и бесполезный клад.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.
 
Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
 

ПРОРОК
 
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
 
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
 
Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи;
 
Завет предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.
 
Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:
 
"Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!
 
Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!"
 

ПРЕДСКАЗАНИЕ
 
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь - и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя!- твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
 

МОЛИТВА
 
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
 
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
 
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
 

МОЛИТВА
 
Не обвиняй меня, всесильный,
И не карай меня, молю,
За то, что мрак земли могильный
С ее страстями я люблю;
За то, что редко в душу входит
Живых речей твоих струя,
За то, что в заблужденье бродит
Мой ум далеко от тебя;
За то, что лава вдохновенья
Клокочет на груди моей;
За то, что дикие волненья
Мрачат стекло моих очей;
За то, что мир земной мне тесен,
К тебе ж проникнуть я боюсь,
И часто звуком грешных песен
Я, боже, не тебе молюсь.
 
Но угаси сей чудный пламень,
Всесожигающий костер,
Преобрати мне сердце в камень,
Останови голодный взор;
От страшной жажды песнопенья
Пускай, творец, освобожусь,
Тогда на тесный путь спасенья
К тебе я снова обращусь.
 

МОЛИТВА
 
Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
 
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.
 
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
 
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную -
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.
 
 
М.В. Ломоносов
 
УТРЕННЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ О БОЖИЕМ ВЕЛИЧЕСТВЕ
 
Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли
И божие дела открыло:
Мой дух, с веселием внемли;
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков зиждитель сам!
 
Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло, приближившись, воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
 
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
 
Сия ужасная громада
Как искра пред тобой одна.
О коль пресветлая лампада
Тобою, боже, возжжена
Для наших повседневных дел,
Что ты творить нам повелел!
 
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес
И взору нашему открылись,
Исполненны твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
Велик зиждитель наш господь!
 
Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел;
Но взор твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.
От светлости твоих очей
Лиется радость твари всей.
 
Творец! покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред тобою
Всегда творити научи,
И, на твою взирая тварь,
Хвалить тебя, бессмертный царь.
 
* * *
 

ВЕЧЕРНЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ О БОЖИЕМ ВЕЛИЧЕСТВЕ ПРИ СЛУЧАЕ ВЕЛИКОГО СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ
 
Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы черна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
 
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
 
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества.
 
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
 
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет,-
Скажите, что нас так мятет?
 
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
 
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
 
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик творец?
 

Сергей Маковский
 
Сочельник
 
В эту ночь, когда волхвы бредут пустыней
За звездой, и грезятся года
Невозвратные – опять из дали синей
Пусть указывает мне звезда.
 
Что это? Мечты какие посетили
Сердце в ночь под наше Рождество?
Тени юности? Любовь? Россия? Или –
Привиденья детства моего?
 
Тишиной себя баюкаю заветной,
Помня всё, всё забываю я
В этом сне без сна, в печали беспредметной,
В этом бытии небытия.
 
 
Крест
 
Свой крест у каждого. Приговорён,
Взвалив на плечи ношу, каждый
Нести её, под тяжестью согбен,
И голодом томясь и жаждой.
 
За что? Но разве смертному дано
Проникнуть тайну Божьей кары?
Ни совесть не ответит, всё равно,
Ни разум твой, обманщик старый.
 
Но если не возмездье… Если Бог
Страданья дарствует как милость,
Чтоб на земле, скорбя, ты плакать мог
И сердце неземное снилось?
 
Тогда… Ещё покорнее тогда,
Благослови закон небесный,
Иди, не ведая – зачем, куда,
Согнув хребет под ношей крестной.
 
Нет помощи. Нет роздыха в пути,
Торопит, хлещет плетью время.
Иди. Ты должен, должен донести
До гроба горестное бремя.
 

***
Не может быть, чтоб этот мир трехмерный,
Куда-то уносящийся в веках,
Мир святости, любви – и тьмы, и скверны,
И красоты божественно-неверной,
Чтоб этот мир был только прах…
 
Не может быть, чтоб огненная сила,
Пронзающая персть, была мертва,
И правды благодатной не таила
Испепеляющая все могила –
Все подвиги, все жертвы, все слова.
 
Не может быть, чтоб там, за небесами,
За всем, что осязает наша плоть,
Что видим мы телесными глазами,
Не веял Дух, непостижимый нами,
Не слышал нас Господь.
 

Арсений Несмелов
 
В СОЧЕЛЬНИК
 
Нынче ветер с востока на запад,
И по мерзлой маньчжурской земле
Начинает поземка, царапать
И бежит, исчезая во мгле.
 
С этим ветром, холодным и колким,
Что в окно начинает стучать,-
К зауральским серебряным елкам
Хорошо бы сегодня умчать.
 
Над российским простором промчаться,
Рассекая метельную высь,
Над какой-нибудь Вяткой иль Гжатском,
Над родною Москвой пронестись.
 
И в рождественский вечер послушать
Трепетание сердца страны,
Заглянуть в непокорную душу,
В роковые ее глубины.
 
Родников ее недруг не выскреб:
Не в глуши ли болот и лесов
Загораются первые искры
Затаенных до сроков скитов,
 
Как в татарщину, в годы глухие,
Как в те темные годы, когда
В дыме битв зачиналась Россия,
Собирала свои города.
 
Нелюдима она, невидима.
Темный бор замыкает кольцо.
Закрывает бесстрастная схима
Молодое, худое лицо.
 
Но и ныне, как прежде, когда-то,
Не осилить Россию беде.
И запавшие очи подняты
К золотой Вифлеемской звезде.
 
 
КАСЬЯН И МИКОЛА
 
Призвал Господь к престолу
В чертогах голубых
Касьяна и Миколу,
Угодников своих.
 
Спеша на Божий вызов,
Дороден и румян,
В блистающие ризы
Украсился Касьян.
 
Пришел и очи - долу.
Потом заговорил:
-"Почто, Творец, Миколу
Ты столько возлюбил?..
 
Я с просьбишкою ныне
К стопам Твоим гряду:
Он дважды именинник,
А я лишь раз в году.
 
За что такие ласки,-
Ответить пожелай".
...Подходит в старой ряске
Святитель Николай.
 
И с отческой усмешкой
Спросил его Благой:
-"Ты почему замешкал,
Угодник дорогой?
 
Какое Божье дело
Ты на земле творил?"
Взглянул святой несмело
И так заговорил:
 
-"Архангел кликал звонко,
Услышал я, иду,
Да русский мужичонка,
Гляжу, попал в беду.
 
Дрова он воеводе
Спешил доставить в срок
Да на трясце-болоте
И увязил возок.
 
И мужичонка серый,
Российский человек,
Ко мне с великой верой
В мольбе своей прибег.
 
Я что ж... из топи тряской
Я вызволил возца.
Прости уж, что на ряске
Землица и грязца.
 
Твоя велика милость,-
Помедлил я приказ..."
Но звездно покатилась
Слеза из Божьих глаз.
 
С тишайшей лаской голос
Сказал с престола сил:
"Ты вот как мне, Микола,
Поступком угодил.
 
Ты с Арием был строгий,
Но ласков с мужичком,-
Отри ж, святитель, ноги
Хоть этим облачком...
 
Тебе ж,- с прискорбьем очи
Повел к Касьяну Бог,-
Не сделаю короче
Твой именинный срок.
 
Спесив, как воевода,
Ты сердцем не смирен!.."
И раз в четыре года
Стал именинник он.
 
 
ТИХВИН
 
Городок уездный, сытый, сонный,
С тихою рекой, с монастырем,-
Почему же с горечью бездонной
Я сегодня думаю о нем?
 
Домики с крылечками, калитки.
Девушки с парнями в картузах.
Золотые облачные свитки,
Голубые тени на снегах.
 
Иль разбойный посвист ночи вьюжной,
Голос ветра, шалый и лихой,
И чуть слышно загудит поддужный
Бубенец на улице глухой.
 
Домики подслеповато щурят
Узких окон желтые глаза,
И рыдает снеговая буря.
И пылает белая гроза.
 
Чье лицо к стеклу сейчас прижато,
Кто глядит в оттаянный глазок?
А сугробы, точно медвежата,
Все подкатываются под возок.
 
Или летом чары белой ночи.
Сонный садик, старое крыльцо,
Милой покоряющие очи
И уже покорное лицо.
 
Две зари сошлись на небе бледном,
Тает, тает призрачная тень,
И уж снова колоколом медным
Пробужден новорожденный день.
 
В зеркале реки завороженной
Монастырь старинный отражен...
Почему же, городок мой сонный,
Я воспоминаньем уязвлен?
 
Потому что чудища из стали
Поползли по улицам не зря,
Потому что ветхие упали
Стены старого монастыря.
 
И осталось только пепелище,
И река из древнего русла,
Зверем, поднятым из логовища,
В Ладожское озеро ушла.
 
Тихвинская Божья Матерь горько
Плачет на развалинах одна.
Холодно. Безлюдно. Гаснет зорька,
И вокруг могильна тишина.
 

МОСКВА ПАСХАЛЬНАЯ
 
В тихих звонах отошла Страстная,
Истекает и субботний день,
На Москву нисходит голубая,
Как бы ускользающая тень.
Но алеет и темнеет запад,
Рдеют, рдеют вечера цвета,
И уже медвежьей теплой лапой
Заползает в город темнота.
Взмахи ветра влажны и упруги,
Так весенне-ласковы, легки.
Гаснет вечер, и трамваев дуги
Быстрые роняют огоньки.
Суета повсюду. В магазинах
Говорливый, суетливый люд.
Важные посыльные в корзинах
Туберозы нежные несут.
Чтоб они над белоснежной пасхой
И над коренастым куличом
Засияли бы вечерней лаской,
Засветились розовым огнем.
Все готово, чтобы встретить праздник,
Ухитрились всюду мы поспеть,
В каждом доме обонянье дразнит
Вкусная кокетливая снедь.
Яйца блещут яркими цветами,
Золотится всюду "Х" и "В", --
Хорошо предпраздничными днями
Было в белокаменной Москве!
Ночь нисходит, но Моска не дремлет,
Лишь больные в эту ночь уснут,
И не ухо даже -- сердце внемлет
Трепету мелькающих минут!
Чуть, чуть, чуть -- и канет день вчерашний,
Как секунды трепетно бегут!..
И уже в Кремле, с Тайницкой башни
Рявкает в честь праздника салют.
И взлетят ракеты. И все сорок
Сороков ответно загудят,
И становится похожим город
На какой-то дедовский посад!
На осколок Руси стародавней,
Вновь воскресший через триста лет...
Этот домик, хлопающий ставней --
Ведь таких давно нигде уж нет!
Тишина арбатских переулков,
Сивцев Вражек, Балчуг -- и опять
Перед прошлым, воскрешенным гулко,
Век покорно должен отступать.
Две эпохи ночь бесстрастно вместит,
Ясен ток двух неслиянных струй.
И повсюду, под "Христос воскресе",
Слышен троекратный поцелуй.
Ночь спешит в сияющем потоке,
Величайшей радостью горя,
И уже сияет на востоке
Кроткая Воскресная заря.
 

Каролина Павлова
  
 ДУМЫ
 
Я снова здесь, под сенью крова,
Где знала столько тихих грез:
И шепот слушаю я снова
Знакомых кедров и берез;
И, как прошедшею весною,
Несутся вновь издалека
Над их зыбучей головою
За облаками облака.
 
И вы опять несетесь мимо,
О тени лучших снов моих!
Опять в уста неотразимо
Играющий ложится стих;
Опять утихнувших волнений
Струя живая бьет в груди,
И много дум и вдохновений,
И много песен впереди!
 
Свершу ли их? Пойду ли смело,
Куда мне бог судил идти?
Увы! окрестность опустела,
Отзывы смолкли на пути.
Не вовремя стихов причуда,
Исчез поэтов хоровод,
И ветер русский ниоткуда
Волшебных звуков не несет.
 
Пришлось молчать мечтам заветным;
Зачем тому, кто духом нищ,
Тревожить ныне словом тщетным
Безмолвный мир святых кладбищ!..
 
 
И. С. АКСАКОВУ
 
             Все начатое свершится,
             Многого след пропадет.
 
В часы раздумья и сомненья,
Когда с души своей порой
Стряхаю умственную лень я,—
На зреющие поколенья
Гляжу я с грустною мечтой.
 
И трепетно молю я бога
За этих пламенных невежд;
Их осуждение так строго,
В них убеждения так много,
Так много воли и надежд!
 
И, может, ляжет им на темя
Без пользы времени рука,
И пропадет и это племя,
Как богом брошенное семя
На почву камня и песка.
 
Есть много тяжких предвещаний,
Холодных много есть умов,
Которых мысль, в наш век сознаний,
Не признает святых алканий,
Упрямых вер и детских снов,
 
И, подавлен земной наукой,
В них дар божественный исчез;
И взор их, ныне близорукой,
Для них достаточной порукой,
Что гаснут звезды средь небес.
 
Но мы глядим на звезды неба,
На мира вечного объем,
Но в нас жива святая треба,
И не житейского лишь хлеба
Для жизни мы от бога ждем.
 
И хоть пора плода благого
Уже настанет не для нас,—
Другим он нужен будет снова,
И провиденье сдержит слово,
Когда б надежда ни сбылась.
 
И мы, чья нива не созрела,
Которым жатвы не сбирать,
И мы свой жребий встретим смело,
Да будет вера — наше дело,
Страданье — наша благодать.
Категория: Под пятою Иуды | Добавил: rys-arhipelag (14.01.2009)
Просмотров: 953 | Рейтинг: 0.0/0