| Революция и Гражданская война [64] |
| Красный террор [136] |
| Террор против крестьян, Голод [169] |
| Новый Геноцид [52] |
| Геноцид русских в бывшем СССР [106] |
| Чечня [69] |
| Правление Путина [482] |
| Разное [57] |
| Террор против Церкви [153] |
| Культурный геноцид [34] |
| ГУЛАГ [164] |
| Русская Защита [93] |
Этика и психология
Наблюдение, основанное на личном опыте: те, кто служил в «горячих точках», имеют четкое и однозначное мнение о том, что и как делать с этническими оккупантами. Собеседники же, склонные к либерализму, обычно апеллируют к «правам человека» и прочим стандартным демагогическим приемам, одним из которых является тезис: «Ну, понятно, вы же воевали, поэтому и относитесь, как к врагам.»
Но вспомните — ваши деды, воевавшие во время Великой Отечественной, разве заявляли, что нужно уничтожить всех немцев поголовно? Наши предки, воевавшие с Наполеоном, когда-либо считали, что французы должны прекратить свое существование как нация? Более того — в Ангарске скинхеды состоят не только из русских, но также из бурят (сведения из первых рук), а в Ижевске руководитель русских националистов — немец.
Также подумайте, почему нет одинакового отношения ко всем не-русским — кто-либо слышал о том, чтобы русские националисты выступали против, скажем, тех же бурят или, например, удмуртов?
Понятие «кровь и почва» — устарело. Сейчас национальное самоопределение определяется формулой «язык, культура, этика». Если некто говорит и думает на русском языке, уважает русскую историю и культуру (это не обозначает «лубочности»!), разделяет этические принципы русского народа, — то он русский, даже если он «негр преклонных годов». Если же другой некто имеет родословную из одних русских, восходящую ко временам изобретения письменности, но при этом, скажем, либерал, — то русским его назвать язык не поворачивается. Так, россиянин...
Соответственно, неприязнь к определенным национальностям связана с тем, что они русскими однозначно идентифицируются как нерусь — т.е. устойчивые группы, имманентно имеющие в своем мировоззрении цель вредить русским. Сейчас рассмотрим этнические группы неруси (есть и другие — так, правительство Америки смело можно назвать нерусью, но американцы в целом относятся к России безразлично).
Помимо естественного отношения к захватчикам Родины, на ненависть к неруси влияет также этическая и психологическая несовместимость. Этот феномен двусторонний: ценности одной группы не уважаются (а часто — презираются) другой группой; понятно, что достигнуть взаимопонимания практически невозможно. Бытовой пример: когда я захожу на рынок, очень часто можно на вопрос о цене услышать что-то вроде: «Стоит — 100, отдам за 90, а лично тебе, дарагой, за 80!». При этом продавцу, как представителю южных народов, нравится торговать и торговаться; умение торговаться там — это искусство. Для меня же, как индивида с имперским менталитетом, торговаться — ниже личного достоинства. Таким образом, неприязнь неизбежна, а попытки ее избежать приводят к неестественному поведению, уходу реакций в подсознание — и так далее по Фрейду. Единственный способ снизить напряжение — это гостю постоянно помнить, что он в гостях. Но в том-то и проблема, что гость давно уже поселился насовсем и считает себя отнюдь не гостем, а часто — даже и хозяином...
Давайте рассмотрим этику, которой придерживаются русские и нерусь (та ее часть, которая рассматривается в контексте разговора).
Введу здесь как постулат «русские — имперская нация». Доказательство этого явно выходит за рамки статьи, однако просто вспомните историю Руси — какая нация была государствообразующей. Термин «Империя» давно опошлен и затаскан, поэтому приведу здесь определение, которым я пользуюсь в статье: Империя — это государство, в котором есть четкое разделение на граждан и подданных. Под гражданами понимается часть населения, которая осознанно служит своей стране, разделяет ее ценности и считает себя причастным ко всему, что в ней происходит; таким образом, гражданин — это тот, кто берет на себя ответственность за то, что происходит вокруг него в социуме, он преобразует мир. Необходимое пояснение: понятно, что такое отношение не обозначает потери индивидуальности в случае сходства интересов, а такое в Империи присутствует по определению. Кроме того, стандартной ошибкой будет применение концепции гражданина к современной ситуации: гражданин отнюдь не лоялен автоматически к любому правительству, а лишь к тому, которое функционирует на благо Империи и ее граждан. Категория же подданных имеет гораздо меньше прав, но и гораздо меньше обязанностей по отношению к Империи. Подданным разрешается проживание на территории Империи в том случае, если их деятельность идет на пользу таковой или как минимум — не вредит (граждане по своему определению приносят пользу). Иллюстрацией гражданина может служить Верещагин из «Белого солнца пустыни». Помните его знаменитую фразу «За державу обидно»? Что касается подданных (которым разрешили действовать так, как им хочется) — то наглядным примером служат так называемые олигархи, которые ограбили нашу страну и вывезли капиталы за границу.
Имперская этика, независимо от национальности, выражается формулой: «Не позволяй ни себе, ни другим делать то, что считаешь неприемлемым для себя». Что именно недопустимо, зависит от уровня развития, а в случае интеллектуального большинства все упрощается до «что не делаю я, то запрещено и другим»; но тем не менее это принципиально отличается от этики обсуждаемых диаспор: «Я буду вести себя по отношению к другими так, как они не ведут себя по отношению ко мне (не могут или не хотят). Я буду делать с другими то, чего они со мной не делают (не могут или не хотят).» Это люди, существующие за счет того, что они могут доставить другим неприятности. Причем такая позиция является принципиальной. Для этнической неруси насилие — это нечто достойное восхищения, предмет гордости, этическая ценность. Такое отношение к жизни в среде этих сообществ разделяют все, а не только те, кто реально смог стать разбойником или убийцей. Например, любая женщина из такого сообщества гордится, что ее муж и сыновья убивают людей и приносят домой добычу, и презирает их, если они кормят семью за счет честного заработка.
Рассмотрим особенности психологии неруси. Как известно, психика — холистична, в ней нет изолированных феноменов. Начнем стандартно: с анализа условий, в которых формируется личность. Общеизвестные факты для соответствующих обществ: строгий патриархат, управление старейшинами и полное подчинение младших, суровые условия жизни, родовой строй. Что из этого следует?
В древности такая модель общества была вполне работоспособной: мудрые старцы управляли горячими джигитами, которые (выжившие в тех условиях) со временем также становились старейшинами. Однако в современных условиях система работает весьма специфически: средняя продолжительность жизни по сравнению с XIX-м веком увеличилась в несколько раз. И если ранее, в отсутствие современной медицины, мужчина либо погибал в раннем возрасте, либо, возмужав, занимал пост старейшины, то сейчас давно уже взрослый джигит практически не имеет шанса стать главным в семье: его многоуважаемый дед прочно занял свой пост. Одно дело, когда беспрекословное подчинение младшего старшему относится к ребенку, подростку или юноше; и совсем другое — когда старшему вынужден подчиняться зрелый мужчина, у которого к этому времени уже могут подрастать внуки. В этом случае неизбежен комплекс неполноценности: мужчина лишь тогда мужчина, когда он может решать за себя. Если решают за него всю жизнь — это еще не мужчина, а ребенок. Следствие: доказать всем, что являешься мужчиной. Думаю, подробно расписывать, каким образом выражается стремление доказать в подобном обществе, — лишнее. Тем не менее замечу, что жестокость по отношению к пленникам — прямое следствие подобного комплекса: «Если я докажу, что ты недостоин звания мужчины, то я окажусь мужественнее тебя и смогу почувствовать себя мужчиной».
Отсюда же, что интересно, следует и знаменитое кавказское гостеприимство: ведь принимающий гостя — хозяин в доме и также чувствует себя настоящим мужчиной. На одном из форумов русских альпинистов появилась подборка статьей Ольги Неподобы о правилах поведения с местным населением Кавказа. «...местный в этих краях — человек настроения. Он может с себя последнюю рубашку снять, показывать чудеса искреннего гостеприимства, героически тебе помогать, — если у него сегодня такая волна в голове. Причем подчеркиваю — это действительно искренне, от души. Если пошла волна негатива — все. Пиши пропало. ... Могут говорить все, что угодно, в чем угодно клясться, но главное — тот всплеск, что на данный момент имеет на него влияние. ... Нюанс: если ты отказался, а потом тебя уговорили — считай, что ты изначально проиграл. Ты изменил одному своему слову, значит ты слаб. Ты не мужчина. Ты дешевка, которую можно «разводить» дальше.»
Причем в повествовании О. Неподобы четко видно, что дело именно в этике и культуре, а не «крови и почве». Вот ее отзыв об Осетии: «...за все годы хождения моя статистика не пополнилась ни одним эпизодом, даже приближающимся к неприятностям. ... Чрезвычайно высокий культурный уровень народа... люди держаться достойно, ненавязчиво.» И в тех же статьях описывается случай, когда полтора десятка отморозков ночь напролет избивали и насиловали 15-летнего мальчика. Краснодарский край, горы, 1991 год, все участники — вполне себе славянской внешности. У кого-нибудь повернется язык назвать их русскими? Причем дело не только в эмоциях «не хочу, чтобы эти ублюдки относились к той же группе, что и я». Все куда нагляднее — в русские привычки не входит групповое изнасилование гомосексуального характера. В отличие от (еще во времена СССР ходили анекдоты о специфических наклонностях отдельных народов).
И причина этого волне понятна: мусульманские обычаи имеют строгие табу на тему секса. В ортодоксальных исламских социумах женщины ходят не просто в платке, а в парандже. Из The Los Angeles Times 2002 года, репортаж Мауры Рейнольдс об Афганистане: «В свои 29 лет Мохаммед Дауд видел лица, может быть, всего лишь двухсот женщин. Несколько десятков из них являются членами его семьи. Остальные лица он увидел случайно, украдкой, когда не должен был на них смотреть, а сами женщины были без паранджи. ... В некоторых мусульманских обществах запрет на добрачный гетеросексуальный половой акт имеет очень большой вес, он сильнее, чем запрет на секс между мужчинами. В этих обществах можно обнаружить мужчин занимающихся сексом с другими мужчинами не потому, что им это очень нравится, а потому, что они находят это наиболее привлекательным из тех ограниченных возможностей, которые им доступны.»
Из книги аятоллы Хомейни «Tahrirolvasyleh», том четвертый, издательство Darol Elm, Gom, Иран, 1990 г.: «Мужчина может вступать в половые сношения с животными, например, с овцами, коровами, верблюдицами и прочими. После достижения оргазма ему, однако, следует убить животное. При этом мясо такого животного нельзя продавать собственным соседям, а можно только людям из соседнего селения.»
Разумеется, это не говорит о тотальной склонности мусульман к гомосексуализму и зоофилии. Ситуация аналогична тюрьме: при недостатке женщин для секса выходом является содомия. Причем пассивная и активная роли четко разделены: активный гомосексуалист не считается за собственно гомосексуалиста, часто половой акт — это символ доминирования; именно поэтому для тюрем характерны и групповые изнасилования, и жестокость по отношению к «опущенным». Ровно та же ситуация и в исследуемой нами теме. Еще П.Б.Ганнушкин писал: «религия, жестокость и сладострастие — ближайшие родственники. Одно из этих чувств возрастает рука об руку с другими, одно замещает другое.» Подумайте — до какой степени могут развиться проявления этих чувств при культивировании религиозного фанатизма, культа жестокости и запрете на естественный добрачный секс?
Родовой строй здесь также имеет свое влияние на психику.
Условия, в которых живут горские племена, суровы по природным условиям и бедны ресурсами. Родовой строй вследствие этого порождает четкое разделение на своих и чужих: ближайшим «своим» необходимо оказывать помощь любой ценой, чтобы они также приходили на помощь — иначе в горах просто не выжить. Отношения между родами могут быть весьма агрессивными, но при нахождении общей цели легко появляется временный союз по типу «против кого дружим?» Иноплеменники же, а особенно представители чуждых этносов, практически не считаются за людей. Пауки в банке дерутся между собой; но если дать им вылезти из банки, то они разбегутся искать добычу, а не продолжат драку.
Такое отношение принципиально отлично от восприятия родового строя славян, в т.ч. — русских: поскольку дефицит ресурсов отсутствует, отношение к далеким чужим изначально доброжелательное: поделиться хлебом/солью несложно, зато можно узнать много нового. Еще более показательно сравнить отношение к рабам у горцев и азиатов и у славян.
Такой обычай, как кровная месть, также неизвестен среди русских, а именно он играет важную роль в отношениях с нерусью. Кровная месть — это не просто желание отомстить нанесшему ущерб — тогда действия были бы направлены на определенное лицо, а не на род в целом. Значительную роль играет стремление запугать членов другого рода, чтобы им не повадно было совершать преступления по отношению к данному роду — обратите внимание на действия против детей, которые были описаны выше. Но в обычае кровной мести присутствует и религиозно-мистический элемент, идущий из глубины веков, не относящийся к логике и поэтому непонятный в рамках русской культуры. Кровная месть является исполнением религиозной обязанности (не забывайте, что народные верования отнюдь не прекращаются с принятием некоей официальной религии), долгом по отношению к мертвому. Самое древнее право — это «око за око», удовлетворение за каждую случившуюся несправедливость. Причем не только за умышленное, но и за случайное принесение вреда. По мнению первобытного человека, всякая смерть была чем-то в корне неправильным, неестественным, несправедливым действием какой-то злой силы и потому всегда надо было найти виновного и отомстить за нее. Кому-то необходимо мстить. Если смерть родича осталась не отомщенной, то покойник сам начнет мстить, но уже своим родичам, не отомстившим за его смерть. Если еще вспомнить, что в архаической структуре социума нет четкого отделения себя от общины, то картина становится кристально ясной. Разумеется, у горцев Кавказа понимание происхождения обычая кровной мести давно ушло в бессознательное; оно рационализировано понятием чести рода. Убийство требует отмщения от всего рода и по отношению к другому роду в целом. Поскольку русские давно уже не делятся на роды, то они воспринимаются как один большой род, которому и надо мстить (это также согласуется с терактами). И — опять же — такой образ действий рискован, он позволяет чувствовать себя настоящим мужчиной.
Доктор медицины Э.В. Эриксон, «Об убийствах и разбоях на Кавказе» (из «Вестника психологии...» под ред. акад. В.М. Бехтерева., С.-Петербург, 1906.) пишет:
«Кавказ по распространённости убийств и разбоев занимает из всех стран, входящих в состав Российской Империи, первое и выдающееся место, несмотря на весьма энергичную борьбу с этими преступлениями административных и судебных властей и немалым материальным средствам, издерживаемым на просвещение местного населения. ... Ингуши, являясь самым разбойничьим племенем на Северном Кавказе, наводят страх на всю Терскую область. Храбрые и дерзкие до необычайности, они делают нападения среди белого дня не только на проезжих в поле, но даже на магазины в центральной части г. Владикавказа организованными бандами, причём по совершении ограбления или убийства умеют исчезать с поразительной быстротой. ... Чем труднее и рискованнее предприятие, тем больше оно манит ингуша, который испытывает, по-видимому, необычайно приятное чувство после каждой удачи. ...этнопсихика со всеми её внешними проявлениями меняется не так быстро, как издаваемые законы, требования и правила, и многие преступления являются в известной степени неизбежным следствием психоантропологической организации людей, передаваемой по наследству из поколения в поколение, из века в век.»
Таким образом, ненависть к русским имеет метафизический характер, следовательно, она не может быть преодолена рациональным убеждением.
Ergo: война, о которой говорится в статье, ведется не адекватными средствами, поскольку исходит из посылки схожести мотиваций противников, которой нет и в помине. С нашей стороны идут попытки попытаться образумить противника, совершающего явно нерациональные действия; с противоположной же стороны идет священная война. И не имеет значения, находится эта война в «горячей» или «холодной» стадии — ее суть от этого не меняется. До тех пор, пока структура соответствующих социумов неруси неизменна — а структуру менталитета изменить нереально в исторически обозримые сроки — отношение к русским останется прежним. Пока существует комплекс «язык, культура, этика», который враждебен русским — до тех пор этнос будет производить врагов России по рождению. На формирование личности наибольшее влияние имеют первые пять лет жизни — то, что усвоено за это время, практически не поддается коррекции; а в первую очередь усваиваются не абстрактные знания, а отношение к чему-либо: ребенок копирует своих родителей. Дальнейшее развитие может менять отношение к различным формам проявления чего-либо, но практически не затрагивает структуру. Если пятилетний карапуз чисто и наивно «просто не любит русских, потому что они плохие», и этого ему достаточно, то лет в 30 он может написать большой философский трактат «О том, почему русские — свиньи». Но само отношение — будет неизменным. Чтобы не дать развиться воззрениям «Х — это априорно плохо», воспитывать ребенка должны с самого раннего детства те, кто так НЕ считает.
Любые действия, при которых у противника сохраняется структура менталитета (включая бессознательное), враждебного России, — неизбежно приведут к стратегическому поражению. А затем — и к фактическому.
Стратегической целью неруси является уничтожение русского этноса. Поскольку русские не держатся за равных, по отношению к ним никакие понятия чести не применимы. Демонстрация «доброты намерений» лишь дает противнику время перегруппироваться и собраться с новыми силами, более того — милосердие вызывает презрение, которое дополнительно укрепляет врага в мысли, что «русские свиньи» — его законная добыча.
Иллюстрация ошибочности текущей политики: в 2001-2002 году В.В.Путин, стремясь получить «тихую» Чечню и успокоить общественное мнение Запада, вопреки объективной обстановке свернул военно-полицейскую операцию и начал усиленно «выращивать» местную власть. Чечня действительно «затихла», но только для того, чтобы готовиться к акциям масштаба «Hорд-Ост», Беслан...
Вот мнение профессионала, командира 28-й стрелковой Горской дивизии подполковника царской армии А.Д.Козицкого, подавлявшего чеченские восстания 20-30-х годов:
«Несколько слов о методах борьбы на Кавказе. Те мягкие меры, которые мы применяем, отнюдь не влияют на горцев так, как бы они влияли на культурное население. Наоборот, у них возникает впечатление о нашей слабости. Это из сущности быта горцев вытекает... Взять, например, случай с изуродованным красноармейцем 28-го кавэскадрона в Чечне, когда селение, жители которого замучили красноармейца, не понесло должного наказания, а выискивались отдельные виновники, которых селение укрыло. Данный случай они отнесут к нашей гуманности, которая им непонятна, по условиям их нравов и обычаев (кровавая месть, несоблюдение которой позорит весь род). ... Возьмем пример 1925 года, когда я брал шейха Асалтинского в Дае, я заставил аул привести его, и это можно сделать всегда. У них, как ни у кого, круговая порука. У них нет случая, о котором не знало бы все население. Нет скрывающегося бандита, места которого не знает население. По их адатам ответственность несет не преступник-убийца, а весь род и поколение.»
А.П. Ермолов, будучи проконсулом Кавказа, сумел навести относительный порядок, разговаривая на языке, понятном горцам: «В случае воровства на линии, селения обязаны выдать вора. Если скроется вор, то выдать его семейство. Если, по прежнему обыкновению, жители осмелятся дать и самому семейству преступника способ к побегу, то обязаны выдать ближайших его родственников. Если не будут выданы родственники — аулы ваши будут разрушены, семейства распроданы в горы, аманаты (заложники) повешены».
Дело, повторюсь, не в том, «чьи обычаи лучше» или «кто имеет право на существование». И уж тем более я не собираюсь апеллировать к так называемым «общечеловеческим ценностям». Также мало интересен вопрос «кто виноват?», поднимаемый «правозащитниками», которые любят ссылаться на то, что, дескать, русские первые пришли и начали тиранить невинных абреков. Меня интересует ситуация в настоящем. А она очень проста: помимо «горячей» войны непосредственно на границах (а также терактов), идет «холодная» война. Нерусь, внедрившись в нашу экономику, одновременно грабит Россию и перекачивает ресурсы себе; проникая в силовые структуры, разваливает Россию как государство.
Все бывшие республики СССР, отделившись, отнюдь не стали жить лучше. У них, если рассчитывать на собственные ресурсы, попросту не хватило бы средств для содержания боевиков. Поддержка бандитов с Запада — это одна сторона медали; но нельзя говорить о каком-либо противодействии террористам, пока они спокойно финансируются через свои диаспоры. Территория государства — это территория, на которой население контролируется государством; на данный момент Ичкерия — это территория, оккупированная нерусью, и выделять деньги на восстановление Чечни до того, как территория будет отвоевана и станет русской, — государственное преступление против России. СПЕЦНАЗ РОССИИ N 10 (97) ОКТЯБРЬ 2004 ГОДА
| |
|
| |
| Просмотров: 1175 | |