Российская наука занимает особое место в мировой науке. Учреждённая  Петром I в 1724-м году и открытая Екатериной I в 1725-м Императорская Академия под именем «Академия наук и курьёзных художеств» создавалась для того, чтобы «в народе науки расплодились» и выросли свои, российские учёные.

Эти надежды оправдались.  Академия наук, построенная как государственное учреждение, на протяжении почти трёх столетий выполняла исследования, направленные на укрепление государственности, на подъём культурного уровня народа. Русская наука всегда была основана на самобытной и глубокой системе русского образования, на духе коллективизма, неприятии стяжательства, на высокой духовности народа.

Наука всегда была одним из стержней российской государственности. Известно, чтобы разрушить государство необходимо уничтожить те основы, на которых оно стоит, а такими основами являются его армия, промышленность, сельское хозяйство, культура, наука.

Накануне перестройки Советская наука занимала ведущее место в мире. Научно-технический потенциал  СССР – основа  военной, экономической, социальной и экологической безопасности страны – был достаточно высок, чтобы конкурировать с суммарными возможностями развитых капиталистических государств. За годы «демократических реформ» этот потенциал  практически уничтожен. Причина проста – в результате «реформ» Россия из великой индустриальной державы была превращена в сырьевой придаток Запада, а сырьевой стране, даже если объявить её Энергетической    Сверхдержавой, как это делают власти,  собственная наука не нужна.

Отчаянная ситуация в науке обусловлена  не только её внутренними проблемами. За годы «реформ» в России почти уничтожен главный потребитель научных разработок – наукоёмкая промышленность, в том числе военно-промышленный комплекс, что логично вписывается в политику превращения России в сырьевую колонию Запада.

В условиях уничтожения всего научно-технического комплекса страны образование, квалификация больше не востребованы нашим обществом. Данные, изложенные в первой части книги, показывают, что бездарный шоумен, шулер, финансовый напёрсточник легко найдут себе применение в нынешней России, учёный – нет.

В годы реформ даже появилось понятие «избыточное образование», аналогичное перенятому на Западе абсурдному термину «излишне квалифицированный». Подчиняясь требованиям времени, большинство молодых ищет в ВУЗах не знания, а избавление от военной службы и корочки диплома. Заурядным делом стала чудовищная, чреватая катастрофами вещь – покупка диплома.

В результате «реформ» русская наука погрузилась в тяжёлый кризис, это признают даже сами «реформаторы». Однако правильнее было бы сказать, что  в результате целенаправленного, длящегося уже пятнадцать лет разрушения, русская наука оказалось на грани полного исчезновения. Анализу тяжелейшей ситуации в науке, сложившейся в результате «реформ», а также обсуждению путей спасения науки посвящена эта глава. 

НАУКОГРАД СЕГОДНЯ

Заметим, что развитие науки в СССР давало толчок развитию культурной, социальной жизни людей, в частности  в наукоградах,   научно-исследовательские институты стали градообразующими, определяя существование больших масс людей.  Современной России  в наследство от Советского Союза досталось 65 научных городков, из них 45 – это города, остальные – посёлки. Примерно половина наукоградов имеет численность населения от 20 до 100 тысяч человек, более 100 тысяч жителей имеют 11 городов науки, большинство из которых расположено вблизи Москвы. Численность населения трёх научных городов превышает 200 тысяч. Численность населения академгородков точно не известна, хотя о размере Новосибирского городка можно судить по данным 2000-го года – это примерно 130 тысяч человек.

            Таким образом, проблема состояния наукоградов – это не частная проблема, она касается более миллиона  жителей России. Следует принять во внимание, что они были ориентированы на крупные промышленные предприятия, целый ряд которых в наше время или прекратил своё существование, или занимается непрофильной деятельностью.

            М.Кедров из Новосибирска в журнале «Эксперт - Сибирь» (№ 41, 2005 г.) пишет о наукоградах: «Уже несколько десятилетий для всего мира очевидна эффективность подобного формата организации науки. Идея научных городков, задуманная и блестяще воплощённая в своё время академиком М.Лаврентьевым с единомышленниками, себя оправдала и длительное время успешно функционировала в нерыночных условиях. Несмотря на нарастающий груз социальных проблем, академгородки в советское время выполнили свою миссию, находясь на переднем крае фундаментальных исследований… Но, возвращаясь к реалиям рыночной экономики, нельзя не признать, что в чистом виде академгородки сохраниться не могли… Пока не находят приемлемого решения основные проблемы российской действительности: как переломить инерцию «сырьевого-придаточного» сценария? Как перейти на орбиту постиндустриального развития? Как эффективно распорядиться всё ещё конкурентоспособными остатками российской фундаментальной науки и образования?»           

                Газета  «Московский Комсомолец» привела очень показательный   пример  состояния  дел  в науке на примере города Зеленограда. История Зеленограда – столицы советской электроники началась в марте 1958-го года, когда Совет министров СССР принял постановление о строительстве города-спутника Москвы. За первые десять лет существования города в нём было создано 8 крупных институтов с опытными заводами, в настоящее время в городе 11 НИИ, два – общероссийского уровня.

Зеленоград является самым учёным городом Европы: людей с высшим образованием в Европе  - 23% населения, в Лондоне – 37%, Париже – 30%, Москве – 41%, Зеленограде – 44%. Делая вид, что не понимает положения вещей, газета задаётся вопросом: «Раз они такие умные – почему такие бедные?» А бедными они стали, как и вся страна, с начала 90-х годов, когда сырьевому государству не понадобилась столица электроники. С началом «демократизации» Зеленоград получил самый высокий уровень безработицы и самую низкую заработную плату. Половина трудоспособного населения Зеленограда отправилась на заработки в Москву.

                Вот другой пример – подмосковная Черноголовка: «Научный городок Черноголовка выделяется среди своих собратьев. Создавался он как полигон для взрывов, а стал центром высоких технологий. Назвать какую-то определённую специализацию, которой подчинена работа его институтов, невозможно: сегодня здесь изобретают практически всё – от ракетного топлива до лекарств против болезни Альцгеймера» (Е.Кокурина, газета «Московские новости», №22, 2006 г.).

В 2001-м году посёлок Черноголовка постановлением губернатора Московской области был преобразован в город. Сейчас в нём проживают 22 тысячи человек, около 5 тысяч работают в системе Научного центра РАН. Среди них – 1116 докторов и кандидатов наук, более 20 – академиков и членов-корреспондентов РАН. Черноголовка официально претендует на статус  наукограда, который к 2006-му году в России получили 10 муниципальных образований. Хотя этот статус  не даёт преимуществ в финансировании научно-исследовательской деятельности, но позволяет получать деньги из бюджета на городские нужды. «Учёные не могут полностью распорядиться своими разработками. В этой связи далеко не все здесь с энтузиазмом воспринимают амбициозные планы подмосковного правительства о создании на территории Черноголовки технопарка со статусом особой экономической зоны технико-внедренческого типа. Есть опасения, что выиграют от этого лишь посреднические бизнес-структуры, которые будут заниматься внедрением научных разработок» (Е.Кокурина, газета «Московские новости», №22, 2006 г.).

На примере Института физики твёрдого тела РАН в Черноголовке Е.Кокурина показывает состояние дел: в 90-годы на работу сюда пришёл только один молодой специалист, теперь, по словам сотрудников, хотят вернуться на работу и учёные, уехавшие за рубеж. Однако принять их на работу в условиях сокращений, объявленных в рамках научной реформы, будет непросто. То же самое касается и  молодых специалистов. С 1991-го года в Черноголовке общая численность работающих в научных организациях  сотрудников сократилась на 40%.

Летом 2006-го года, когда Ногинский научный центр в Черноголовке праздновал свой 50-летний юбилей, директор ведущего института посёлка академик С.Алдошин опубликовал в газете «Поиск» статью под названием «Черноголовка фонтанирует идеями», хотя любому нормальному человеку ясно – если чем и фонтанирует Черноголовка, так это водкой и лимонадом «Колокольчик». Посёлок из научного центра превратился в вотчину завода фирмы ОСТ-Алко,  именно он делает сегодня Черноголовку знаменитой на всю страну, а прогресс в деятельности научного городка отражён в рекламе: «Пейте без остановки напитки из Черноголовки».  Чтение же подобных академических выступлений вызывает только одну реакцию – сомнение в психическом здоровье автора, воспринимающего ситуацию столь неадекватно.

Раздвоение личности вообще  заработает любой, кто почитает опекаемую академиком В.Гинзбургом газету «Поиск», которая позиционирует себя как «газета научного сообщества». Бодрый тон публикаций резко контрастирует с опустевшими  лабораториями, ветхим оборудованием, нищетой стареньких научных сотрудников. Читателю наверняка покажется, что оптимисты-академики живут в неком параллельном мире, не соприкасающемся с миром реальным.  

Наукоград сегодня – это научное гетто. Власть над значительными материальными ресурсами сделала администрацию всесильной,  обрекая учёных на полную, почти крепостную зависимость. Нынешняя система академгородков порочна, ибо полностью отрывает учёных от потребителей их знаний, от результатов их исследований. Кроме того, в них создаётся масса социальных проблем из-за убожества инфраструктуры, проблем с трудоустройством членов семьи, обучением детей, а изоляция, усиленная нищетой, ведёт к  деградации людей высокой квалификации.                

В.ПУТИН О  ПРОБЛЕМАХ  НАУКИ

Выступая 9-го февраля 2004-го года на заседании Совета по науке и высоким технологиям в Московском институте биоорганической химии, президент страны тогда, а ныне премьер правительства РФ  В.Путин сказал: «Все эти годы Академия работала в тех же условиях, что и вся страна. Академии, конечно, доставалось (?), было сложно, это были трудные времена, при этом учёные России всё же добивались уникальных результатов. Это факт, и про это мы тоже не должны забывать, страна это высоко ценит. Некоторые из учёных работали на мировую науку вне территории России, и главной причиной было отсутствие необходимых условий, причём, по собственному признанию учёных, не только материальных».

Добавим, что под отсутствием необходимых условий для работы на родине следует понимать: низкий уровень образ жизни учёных, невозможность молодым учёным содержать семью и тем более решать жилищные проблемы,  невозможность купить приборы для исследований, сокращение экспериментальных работ, отсутствие молодых научных кадров, которые могли бы обеспечить преемственность исследований по основным научным направлениям. Однако президент говорит так, будто бы все беды уже позади. Он смотрит на ситуацию оптимистически, считая, что  положения можно улучшить путём «реформирования» Академии наук: «ключевой проблемой остаётся перевод системы управления наукой на современные, адекватные нашему времени, принципы. Сегодня именно из-за отсутствия профессионального менеджмента Россия теряет научные кадры и уникальные наработки, – не только, но, в том числе, и из-за этого.  А, по существу – кредитует за свой счёт другие страны, их науку и технологический потенциал».

С реформами, как показывает отечественная история последних лет, всё ясно – если надо что-то разрушить в «этой стране» и при этом дать возможность чиновникам украсть немалые средства, то начинается реформирование. В чем же суть реформ? Ответ даёт сам президент: «Пора переходить от так называемого базового, целевого – к конкурсному планированию и финансированию науки. Менять экономику институтов РАН. Создавать гибкие и мобильные научные коллективы, увеличивая долю фондов в финансировании исследований, поощряя тех, кто способен эффективно использовать ресурсы и успешно конкурировать на мировом рынке идей, высокотехнологичных товаров».

То есть, Россия с её разрушенной экономикой должна продавать высокотехнологичные товары и торговать идеями. Последнее уже успешно делается уехавшими за рубеж учёными, и не только идеями, но и теми наработками, которые были сделаны в передовых областях знаний ещё в советское время.

На основании изложенного можно ожидать, что существующий в настоящее время Российский Фонд Фундаментальных Исследований, дающий возможность всё-таки как-то проводить эти самые исследования, становится совершенно ненужным,  так как планируется  перестроить институты Академии наук фактически в отраслевые. Тем самым подтверждается мысль: фундаментальные исследования – это те, которые все на словах поддерживают, но за которые никто не хочет платить.

Президентом было сформулировано базовое требование к естественным наукам: «От исследований в сфере естественных наук требуется целостная система прогнозирования кризисных явлений, в том числе природных». Эта задача, безусловно, чрезвычайно актуальна, однако, только к ней одной отнюдь не сводятся все проблемы, решаемые естественными науками.  

Говоря о финансировании науки, Президент отметил: «…достаточно давно говорим о необходимости инвентаризации структуры и материальной базы науки. Фондовооружённость самой РАН сейчас на 40% выше, чем у остальной части госсектора науки, но эффективность использования финансов, площадей,  оборудования, равно как и цели их использования, должны быть иными. В рыночной экономике наука не должна зарабатывать на аренде помещений, так же как и высшая школа».  И вместе с тем он отметил, что «темпы коммерциализации науки пока крайне низки».

Итак, что же сказал президент?

<!--[if !supportLists]-->–        <!--[endif]--> «...цели исследования должны быть иными» – то есть президент страны считает, что России не нужны фундаментальные исследования, а только – прикладные,  дающие сиюминутную выгоду и прибыль.

<!--[if !supportLists]-->–        <!--[endif]-->«...наука не должна зарабатывать на аренде помещений, также как и высшая школа» – то есть деньги, получаемые академическими институтами за сдачу части своих помещений в аренду, те самые деньги, которые дают возможность удерживать  здания от разрушения у науки надо отобрать.

Президент также сказал: «Ситуация в науке улучшается незначительно. Чем больше тратишь денег, тем становится понятнее: главная проблема заключается не только в финансировании, а в использовании науки применительно к реалиям жизни».

Когда президент говорит об улучшении финансирования науки, он «забывает», что и теперь после «улучшения» российский учёный в месяц зарабатывает столько, сколько имеет его европейский  коллега, допустим, за пару лекционных часов. Когда же руководящие чиновники говорят об отсутствии денег на развитие науки, невольно вспоминаются сотни миллиардов долларов, вывезенные из страны, вложенные в американские ценные бумаги.

И ещё одно небольшое замечание по поводу выступлений президента: руководители столь критикуемого ныне «тоталитарного» советского государства формулировали высокие цели науки. Наука была решающей силой при осуществлении грандиозных проектов, жизненно важных для страны: строительство мощных электростанций, создание тяжёлой промышленности, военной, атомной, ракетной техники, радиотехники, развитие авиации, флота, железнодорожного транспорта, строительство народного жилья.  Современное же руководство не выдвинуло ни одной крупномасштабной народно-хозяйственной задачи, для которой потребовался бы потенциал Академии наук.