А это прямое следствие применения на практике указанных принципов: дерегулирование экономики не предусматривает даже индикативных планов, промышленной политики, государственных инвестиций в экономику, вся ставка делается на частный, но прежде всего иностранный финансовый капитал. А он что Фигаро - то тут, то там. Финансисты утверждают, что до мирового кризиса по миру гуляло около 10 триллионов долларов.

Взяв на высокой конъюнктуре куш в одной стране, финансовые спекулянты при малейшем же ее ухудшении убегали в другую страну. Так было в России в 1998 году, так же случилось и во второй половине 2008 года. И целый ряд стран Восточной Европы, которые казались процветающими, как Венгрия, после начала мирового кризиса оказались в плачевном состоянии именно по причине оттока капитала.

Чиновники, определяющие экономическую политику России, свое бездействие по развитию национальной экономики оправдывали ожиданием снижения инфляции для создания благоприятного инвестиционного климата и притока иностранного капитала. Этого «чуда» они ждали 10 лет, но оно, как линия горизонта: чем ближе к ней, тем дальше она удаляется. И как же они радовались прямым инвестициям иностранного капитала! Только что было создано этим капиталом вне торговли и сферы обслуживания, не считая малозначащих производств? Десяток автосборочных предприятий с минимальной связью с отечественной промышленностью и таким же минимальным числом занятых. К тому же, как правило, выпускающих предыдущего поколения марки машин, снятые с конвейера в странах-производителях. Это скорее губит отечественный автопром, чем его развивает. А надо было идти по пути Японии, Южной Кореи и других стран, в которых поначалу автомобилестроение развивалось на зарубежном оборудовании, на патентах, лицензиях, на совместных разработках важных узлов и пр.

Меня просто бесят, простите, дебильные разговоры часто весьма умных людей насчет того, что наши автомашины обречены быть плохими и на нашем автопроме надо поставить крест. Ну, дескать, не можем мы, убогие, производить хорошие машины - и все тут! Могут все: корейцы, китайцы, индийцы, бразильцы, мексиканцы и «прочие шведы» - я уже не говорю о японцах, машины которых были не лучше наших в первый период после войны, - а мы не можем? Именно автомашины, хотя в советский период мы могли производить сложнейшую технику, связанную с «оборонкой», но не только.

Да весь вопрос в том, что на каком-то этапе в автомобилестроение надо вкладывать крупные средства и мозги, постоянно совершенствуя производство и обновляя марки машин, как то и делается во всем мире. В СССР же на автопром смотрели как на дойную корову, по рукам и ногам связывая производство планом и годами, нет, даже десятилетиями не меняя базовую основу машин. А в постсоветский период, даже в тучные годы, власти ждали, что какой-то добрый дядя к нам придет и модернизирует наш автопром. Ждали, пока не прорастут мохом стены, не потекут крыши, не проржавеют станки, не уйдут или состарятся лучшие кадры инженеров и рабочих, пока работавшие на автопром исследовательские и проектные институты и конструкторские бюро не перепрофилируют под ночные клубы и казино. И пока, наконец, из страны не вывезут все те металлы, без которых кузова наших машин как гнили, так и будут гнить. Это, конечно, шутка, но в ней немалая доля правды.

А вот пример Китая. Завод, построенный с советской помощью в городе Чанчуне в 50-е годы и производивший, понятно, устаревшие машины, китайцы не закрыли, как мы АЗЛК (где было произведено несколько миллионов автомашин «Москвич»), а модернизировали, и ныне это самое крупное и современное автопредприятие в КНР. Умная промышленная политика Пекина дает потрясающие результаты: в 2008 году в Китае было произведено более 9 миллионов автомашин, из них 5 миллионов под собственным брендом, а в 2009 году ожидается выпуск порядка 10 миллионов. Можно не сомневаться, что китайские власти, вложив средства, своевременно модернизировали бы и завод типа «АвтоВАЗ».

Судьба нашей промышленности во многом связана с личностью Германа Грефа, многие годы занимавшего пост главы Минэкономразвития. Твердого сторонника дерегулирования экономики в духе «Вашингтонского консенсуса», ярого противника индикативного планирования и промышленной политики. Именно он стоял за ускорение вступления страны в ВТО, не считаясь с тем, что без поддержки государства слабая российская промышленность будет задушена конкурентами высокоразвитых экономик.

Просто непонятно, как можно было держать на такой ответственной должности человека, который был одержим манией приватизировать все и вся, включая предприятия ОПК? Греф открыто издевался над отечественным производством, называя наши машины консервными банками и делая неподобающие человеку такого ранга замечания по поводу перспектив нашего авиапрома. А его политика вроде того, что есть рынок и есть бизнес и они решат, где и что строить, привела к обезлюдиванию стратегически важных для нас регионов.

Так, губернатор Омской области Леонид Полежаев с горечью констатировал, что у нас «нет не только экономической политики, определяющей вектор развития производительных сил на востоке России. По большому счету нет перспективной комплексной программы ни для Центра, ни для Юга страны, ни для государства в целом». И как результат такой политики «начиная с 1990-х Сибирь покинули 5 миллионов человек и отток коренного населения продолжается». Сходным образом о политике Центра высказывался и губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев, ныне академик РАН. А тем временем в растущем не по дням, а по часам Китае пристально наблюдают за состоянием дел в регионах, которые в их учебниках по истории обозначаются как некогда принадлежавшие Цинской империи.

Но если вместо строительства на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири заводов и фабрик, развития инфраструктуры, то есть создания рабочих мест и нормальных условий жизни людей, мы будем посылать туда ОМОН или спецназ для подавления движений социального протеста, то ситуация там в лучшем случае перейдет в латентное состояние, но в один прекрасный момент может взорваться, как она взорвалась при непродуманной политике Центра на Кавказе.

Но опять вернемся к Кудрину. Я не знаю, что на уме у Алексея Леонидовича, может быть, он и во сне думает о благе России, но объективно его политика не отвечает интересам развития в России промышленности и высоких технологий. Она скорее отвечает интересам сырьевиков-олигархов, коррумпированных ими чиновников, а также тех чиновников, которые имеют акции в сырьевых компаниях. Уже не раз возникали разговоры во властных кругах, в том числе в Госдуме, о том, что Кудрин «не тянет», необходима замена его более компетентным человеком, но сверху поступало «Цыц!», и наши «суверенные демократы» тут же прятали язык подальше.

А те чиновники, которые славят Кудрина за то, что он мудро хранит нашу валютную «кубышку» на «черный день», напоминают мне Хрущева, который, будучи не шибко грамотным, превозносил до небес академика-шарлатана, если позволительно такое сочетание, Трофима Лысенко. Тот отрицал генетику, которая в странах Запада уже вершила революцию по части выведения новых элитных пород скота и сортов растений, считая, что лучше мичуринского метода селекции, дающего в лучшем случае временный эффект, нет и быть не может, и получал высокие титулы и награды, став аж трижды лауреатом Государственной премии.

Финансовая политика, как налоговая и таможенная - это не только фискальная политика, это политика, которая может как тормозить, так и активно способствовать развитию страны. В нашем случае она не просто тормозит, а наносит ей огромный ущерб. Я как-то уже говорил, что лауреат Нобелевской премии по экономике американец Джозеф Стиглиц подсчитал, что если бы Южная Корея следовала «заповедям» неолиберализма, то ее ВВП рос бы в три раза медленнее, чем он рос на деле. Практически во всех быстро растущих странах и даже еще недавно сильно отсталых, как Индонезия, финансовая политика является своего рода камертоном в хоре субъектов экономического, да, пожалуй, и научно-технического процесса. Поистине, только и остается повторить слова Хазина: «Ну, если не можете, ребята, - ну, уходите!»

Было бы странно, если бы нынешняя политика наших властей не обсуждалась в кругах ученых и специалистов. Она обсуждается, и нередко высказываются критические и просто резко негативные ее оценки. В разговорах с коллегами я часто слышу то, что в сжатом виде постараюсь передать своими словами. Мы, дескать, занимаемся наукой, изучаем опыт развития других стран, ездим в научные командировки в Японию, Южную Корею, Индию, Китай и, конечно же, больше среднего россиянина знаем, как на переходном этапе создается современная экономика, какие выстраиваются государством приоритеты по расходованию бюджетных (и не бюджетных!) средств и т. д. Везде слышим слово «развитие», которое связывают с бережливостью и скромностью в расходовании средств, включая высшую элиту. Слышим о том, что все ресурсы страны необходимо направлять на развитие страны.

Действительно, в странах, совершивших скачок из мира отсталости в мир среднеразвитости, а кое-где (Южная Корея) и развитости, на переходном этапе даже самые богатые люди не позволяли себе покупать дворцы и замки в других странах, иметь яхты, личные самолеты, а топ-менеджеры крупных компаний не требовали для себя запредельных зарплат, бонусов и прочего. И ни одна страна на этом этапе не занималась экспортом капитала, напротив, она его ввозила. И лишь только после создания жизнеспособной экономики власти, бизнесмены и граждане встали, если так можно сказать, на путь потребительства, начали появляться и престижные проекты.

В России же все наоборот. Но во власти есть же здравомыслящие люди, которые не могут не понимать, что безудержное потребительство, тем более престижное и тем более только какой-то частью населения, не должно поощряться, а скорее, должно осуждаться, тормозиться. Ведь наша страна на деле еще весьма бедная, во многих отношениях слаборазвитая. Стоит отъехать лищь несколько десятков километров от Москвы, как глаз начинает резать убогость: жалкие халупы, разбитые дороги, задавленные нуждой люди, не знающие дороги к дантисту. А что же говорить о провинции! В первую очередь надо развивать производство и инфраструктуру, без которых невозможно наладить нормальную жизнь в стране. И уж затем можно позволить себе престижные проекты, вроде дорогостоящего обустройства мест для одноразового проведения международных встреч или спортивных мероприятий. И следует вопрос, о котором редко говорят вслух: «А нет ли тут предательства национальных интересов»?

При этом один коллега приводил пример Романа Малиновского, который находился в близком окружении Ленина, но работал на царскую охранку (Охранное отделение полиции). И если бы до революции успели уничтожить архивы, то наверняка занимал бы «товарищ» Малиновский высокий пост в правительстве Ленина. Он также напомнил, что председатель КГБ В. Крючков считал одного из ближайших соратников М. Горбачева агентом влияния, а еще указал на некоторых лиц в окружении Б. Ельцина, имевших тесные связи с американскими влиятельными кругами. Другой назвал имена высокопоставленных офицеров внешней и военной разведки, работавших на западные спецслужбы. Третий напомнил о том, как одно время в СМИ широко обсуждалась проблема уязвимости для иностранных спецслужб тех наших чиновников, которые имеют счета на крупные суммы неизвестного происхождения в иностранных банках. Дескать, ЦРУ всегда может добыть сведения на любого нашего чиновника, имеющего счет в таком банке, и начать его шантажировать, чтобы заставить служить чуждым России интересам. И при этом сослался на скандальные статьи в мировых СМИ, в которых утверждалось о коррупции в высших эшелонах российской власти и даже назывались члены семьи Ельцина, которые якобы в этом тоже были замешаны. При этом фигурировали швейцарская фирма «Мабетекс» и американский «Банк Нью-Йорка». (Я тоже хорошо помню это, тем более что один западный корреспондент говорил мне, что эта компрометирующая информация была «слита» Вашингтоном, который был задет острой критикой Ельциным агрессии стран НАТО против Югославии.)

Исследователь, много лет работавший в международных организациях, направил разговор в иное русло: «Давайте конкретизируем вопрос. Дело не во вредительстве, работе на чужие разведки и прочее. Запад давно и открыто хочет в мировом разделении труда закрепить за Россией место поставщика энергоресурсов. Так сказать, в ее же собственных интересах, поскольку это ее конкурентное преимущество и поскольку в других областях она, дескать, в обозримой исторической перспективе не сможет стать конкурентоспособной. И эта точка зрения разделяется многими нашими либеральными экономистами и, судя по всему, чиновниками. Поэтому таких людей и не надо вербовать, это их позиция. Но даже если, используя компромат, кого-то принудить работать на чьи-то интересы, то это не обязательно будут чиновники, это могут быть и бизнесмены, и советники разных уровней, и те, кто разрабатывает для государства экономические и иные программы».

Что ж, в любой точке зрения может быть доля истины. Но свою позицию я выразил так. Всем нам надо изучать работы отечественных мыслителей, и прежде всего Петра Чаадаева, но особенно Николая Бердяева, который вскрыл глубинные черты нашего национального характера. Если какая-то пришедшая с Запада утопическая, но красивая идея втемяшится нам, точнее, нашей «революционной» интеллигенции, в голову, то никакой кувалдой ее оттуда не вышибить. И ради реализации этой красивой утопии мы, как говорил поэт, «за ценой не постоим». И сколько же уничтожили большевики людей, не разделявших родившегося по тем временам в самой передовой стране Запада, Германии, марксизма! Людей от него отказавшихся, «неправильно» его трактовавших или развивавших («ренегаты», «ревизионисты», «оппортунисты», «конформисты», «социал-предатели» и прочие). И никто их при этом «не вербовал», и уж точно сами себя предателями интересов народа они не считали, хотя поступали с ним как завоеватели. А тех, кто задним числом говорят, что большевики выполняли волю какой-то «мировой закулисы», чтобы сдержать быстрое развитие дореволюционной России, на мой взгляд, надо показывать психоневрологу.

Сходным образом повели себя и необольшевики, то есть радикал-либералы, влюбившиеся на сей раз в возникшую опять же в самой передовой стране Запада, только теперь уже Америке, неолиберальную экономическую утопию Милтона Фридмена. Ради ее воплощения в жизнь они подрубили под корень едва ли не все стороны прежней жизни народа. Да, они в прямом смысле слова не воевали с народом, но своими безумными реформами нанесли ему такой ущерб, который невосполним в ближайшей исторической перспективе, если восполним вообще. Их тоже не надо вербовать, они «самовербовщики», добровольные проводники теории, объективно враждебной интересам России. Но при этом они считают себя «культуртрегерами», носителями идей демократии, либерализма и гуманизма. И даже спасителями России от новой гражданской войны, как однажды заявил Е. Гайдар. Уверен, что если бы в момент выхода на сцену ельцинских реформаторов в странах Запада, и в первую очередь США, была бы господствующей теория государственного регулирования Кейнса, то она и была бы ими позаимствована. Но в этом случае страна не понесла бы таких катастрофических потерь.

Ну, а что касается стремления во властных кругах к показухе, очковтирательству, пустому бахвальству, к фабрикации утопических планов, к бессмысленной трате средств на «игру мускулов», так это родилось не сегодня и не вчера. Иначе Гоголю не с кого было бы писать своих бессмертных героев вроде Хлестакова, Манилова, Ноздрева, Городничего и других. Но это, по большому счету, комплекс страны запоздалого развития, которая, с одной стороны, добилось военной мощи и политического влияния в мире, а с другой стороны, осознает свое глубокое отставание от передовых стран во многих областях.

Многие наши беды объясняются низким качеством властной элиты, среди которой к тому же так много лизоблюдства и лакейства, качества и самой власти. Отсюда быстрое усугубление демографического кризиса, неблагополучие в армии и милиции, разнузданная коррупция и преступность, сырые и часто идущие вразрез интересам общества законы, откровенно реакционная социальная политика. Отсюда же и неспособность верхов понять, что реальная оппозиция, свободная пресса - это для страны благо, а не беда; что сверхконцентрация властных полномочий в руках исполнительной власти, дальнейшее закручивание гаек - это удушение не только политической, общественной, но и экономической жизни в стране, а в конечном итоге и научно-технического прогресса. Это путь в никуда.

И причина не столько в ухудшении качества населения, как считает физик и философ Сергей Хоружий (хотя и в нем тоже как результат войн, репрессий, нескольких волн эмиграций, до сих пор не прекращающейся «утечки мозгов» и социальной деградации), утверждающий, что «из народа, производящего лона национальной жизни, не выходит тех, кто принимает вызов истории и осиливает его». Она в характере нашей политической системы, построенной по принципу не отбора самых сильных в конкурентной борьбе (принцип меритократии), как в нормальных странах, а на корпоративной основе из сослуживцев, сокурсников и прочих, одним словом «своих». Народ по-прежнему дает таланты, только «свои» не дают им входа в большую политику.

Когда видишь трудно различимых друг от друга чиновников, слушаешь многих высокопоставленных начальников, то бросается в глаза не только убогость мысли, но и бедность языка, нередко на грани вульгарного. В то же время когда слушаешь выступления владыки Кирилла, ректора МГУ Виктора Садовничего, многих крупных ученых РАН, некоторых губернаторов и мэров, то убеждаешься: в стране есть по-настоящему талантливые люди, которые понимают, что нужно стране для того, чтобы она вышла на нормальный путь развития. Только их, подчеркиваю, не допускают к принятию стратегически важных для страны решений.

И в возникновении этой ситуации во многом виновна та часть творческой элиты, которая из корыстных побуждений стала создавать ореол новой власти и оправдывать сырьевую направленность экономики, придумав даже термин энергетическая держава и даже сверхдержава. Если при наличии огромных сырьевых ресурсов в холодной и растянувшейся на многие тысячи километров России горючее дороже, чем в куда более теплых и компактных по территории США и Китае, импортирующих к тому же энергоносители; если за годы реформ граждане стали в три раза меньше летать на самолетах из-за взлета цен на керосин, то это больше похоже на сырьевую полуколонию, чем на сырьевую сверхдержаву.

Куриная слепота, а скорее «рак совести» поразил многих наших «говорящих голов» и пишущих перьев. Если что и погубит Россию, так это разлитое в обществе, включая немалую часть интеллигенции, лакейство. Психология раба, лакея - это же и почва для появления диктатора. Кем обычно стремился стать вождь восставших рабов? Рабовладельцем. А кем объявлял себя предводитель крепостных крестьян Пугачев? Царем. А став им, он наверняка был бы более жестоким, чем наследственные цари. Что и доказал сын сапожника Иосиф Джугашвили.

Но и народ наш должен избавляться от политической инфантильности и превращаться из подданных в граждан. Согласно Конституции, он является «носителем суверенитета и единственным источником власти» в стране, следовательно, не должен устраняться от решения вопроса о власти, фактически передоверяя это самой власти. Слабая власть - это путь страны к очередному краху. В этом же одна из главных причин распада и дореволюционной, и советской России. А сегодня Россия стоит перед решением сложнейших жизненно важных проблем: катастрофическое сокращение населения, отсутствие современной экономики и почти фатальное отставание от развитых стран в научно-технической сфере. Их средними умами и в обстановке, говоря словами уже упомянутого Сергея Хоружего, демагогии и лжи и «натужно-слабоумного самовосхваления» не решить.

На переходном этапе вообще, а в кризисные времена тем более, нужны выдающиеся умы, способные на нестандартные решения. Нужны грамотные разработки реалистичных программ не только выхода из кризиса, но и создания основ или хотя бы зачатков той экономики, с которой мы выйдем из него. «Стратегия 2020» была несостоятельной даже в момент своего появления до кризиса, а после кризиса она вообще выглядит одиозной. Нет, не по самим целям, а по срокам и методам ее осуществления. У нас на самом деле есть очень талантливые и опытные экономисты, хорошо знающие, как создается новая экономика на переходном этапе. Поскольку в отличие от многих наших, простите, «либеральных дурачков», до сих пор не понявших, что опыт стран Запада с высокоразвитыми экономиками нам не в помощь, серьезно изучали и изучают опыт стран переходного периода.

И одним из них является крупнейший российский экономист, математик, специалист по теории переходных экономик и реформ, академик РАН и член Европейской академии, лауреат многих премий Виктор Полтерович. Модель реформ, в чем-то близкую китайской (в которой на первый план выдвигалась идея модернизация экономики) он предлагал еще инициаторам перестройки.

Только кто ж тогда прислушивался к голосу здравого смысла?! Когда обсуждались сценарии развития России в Институте современного развития, находящемся под патронатом президента Дмитрия Медведева и возглавляемом влиятельным в общественных и в бизнес-кругах Игорем Юргенсом, то его позиция по своей предметности и убедительности выделялась на фоне выступлений даже очень авторитетных ученых и специалистов. Укажу на некоторые позиции, которых придерживается академик Полтерович.

Первое. Стремление многих экономистов выстроить последовательность реализации выдвинутых президентом Медведевым четырех, точнее, уже пяти «и» (институты, инфраструктура, инвестиции, инновации, интеллект) является надуманным. В реальной жизни все идет вперемешку и в той последовательности, которое диктует развитие. О чем свидетельствует пример многих стран, включая Китай.

Второе. Представление о том, что перед Россией сейчас стоит задача одновременно догоняющего и опережающего развития, является ошибочным. Эта задача нерешаема в силу сильной технологической отсталости нашей страны. Построение инновационной экономики - это длительный процесс, который в лучшем случае через пару десятков лет даст ей возможность выйти на инновационное развитие в точном смысле этого слова. На нынешнем этапе должен быть сделан упор на заимствования, как это в свое время делали Япония, Южная Корея, делает Китай и многие другие страны. Только заимствования грамотные, не всегда самого передового, как считают многие у нас, а только того, что может быть освоено в условиях отстающей экономики. И не стихийного, а направляемого государством. И Полтерович подробно излагает пути, методы и цели заимствований. В частности, указывает на каналы заимствований: покупка лицензий, прямые иностранные инвестиции, внешняя торговля, обновление образования, сотрудничество с западными специалистами и т. д. Но это должна быть глубоко продуманная стратегия, которой должны следовать все ведущие министерства и ведомства. Только так ее реализация может дать результат, сопоставимый с результатом, который дало заимствование для ускорения модернизации экономики и развития научно-технического прогресса вначале в Японии, а затем в Китае, Индии и других странах.

Третье. «Модернизация необходима всюду, где производство не сворачивается... Речь должна идти о широкомасштабной программе перевооружения всех отраслей». Это в корне расходится с позицией правительства, которое делает ставку на перспективные или конкурентоспособные отрасли, - ядерная энергетика, космическая техника и т. д. Эту позицию разделяют и те ученые, которые сами работают в сфере высоких технологий (академик Е. Велихов, член-корреспондент РАН Б. Кузык). Но ее ошибочной считают те, кто хорошо знаком с опытом перехода от индустриального к постиндустриальному обществу. В том числе академик РАН Роберт Нигматулин, директор Института экономики РАН, член-корреспондент РАН Руслан Гринберг, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев и многие другие. Они считают - и, на мой взгляд, абсолютно верно, - что перепрыгнуть к инновационной экономике через индустриальную экономику, которая создает для этого необходимые предпосылки и которая у нас разрушена, есть утопия. Но это, на мой взгляд, может быть и банальный пиар с целью оправдания ориентации на все ту же сырьевую экономику под шумок нескончаемых разговоров о нанотехнологиях, которые по большей части бессмысленны вне реальной экономики.

Четвертое. Формирование правительством крупных госкорпораций является правильным шагом. Ошибочными же являются расчеты на то, что в создании новой экономики важную роль сыграют малые и средние предприятия. «До тех пор, пока Россия сильно отстает от Запада, решающую роль у нас будут играть крупные корпорации, на стадии заимствования они будут эффективны - об этом свидетельствует и накопленный опыт, и теория». Такую же позицию занимает и Институт экономики РАН. От себя добавлю: опыт Японии, Южной Кореи, других новых индустриальных стран показывает, что в производственной сфере расцвет малого и среднего бизнеса происходит только с развитием крупной промышленности, когда появляются тысячи, десятки тысяч подрядчиков и субподрядчиков. И даже широко распространенные во многих странах небольшие инновационные фирмы нуждаются в спросе со стороны реального сектора.

Пятое. Важную роль на переходном этапе играет планирование - не директивное, а интерактивное. «Его важнейшая черта, - подчеркивает Полтерович, - «состоит в том, что и цели программ, и сами программы не назначаются сверху, а формируются во взаимодействии государства, бизнеса и общества... Это промежуточный институт - он нужен только до определенного момента. Пройдет лет 20, и необходимость в интерактивном планировании отпадет». К сказанному могу добавить: индикативное планирование в послевоенный период было во Франции, до сих пор не отменено в Японии и огромную роль играет в Китае. И интерактивное планирование поддерживает Институт экономики РАН. Нет нужды говорить о том, что само слово «планирование» бросает в дрожь наших либералов от экономики, выросших на идеях «Вашингтонского консенсуса».

Шестое. Надо поддерживать отечественных производителей, но как? Полтерович разъясняет. Одни экономисты и специалисты считают, что неконкурентоспособное производство не следует защищать, другие - обязательно защищать. Решение проблемы на деле состоит в том, что государство обязательно должно поддержать не способное конкурировать с крупными западными компаниями производство, но только в пределах какого-то времени, как то и делается, например, в США. Однако «включенные на полную катушку протекционистские меры, - подчеркивает Полтерович, - прямой путь к технологической отсталости». И в качестве примера он приводит Индию, которая, по его мнению, стала отставать от Китая в том числе и потому, что «экономика была недостаточно открытой».

Седьмое. Широко распространенное представление, что чем ниже инфляция, тем выше экономический рост, является ошибочным. «Для развитой экономики инфляция должна быть достаточно низкой (2 - 3 процента), но не нулевой. Для развивающихся стран инфляция может быть выше (8-10 процентов). Издержки, связанные со снижением инфляции, могут превосходить выгоды от ее снижения». Что, на мой взгляд, сто раз и доказала политика наших финансовых властей. Правда, тут скорее дело либо в непонимании природы нашей инфляции, либо в лукавстве, когда рост инфляции на деле провоцируют естественные монополии, а выразители их интересов под флагом борьбы с инфляцией «стерилизуют» нефтедоллары.

Восьмое. Ложно утверждение, что иностранные инвестиции всегда способствуют экономическому росту. При отсутствии регулирующей роли со стороны государства они могут его и тормозить. Это, по-моему, и происходило в последние годы в нашей стране.

Девятое. Утверждение о том, что плоская шкала налога на доходы физических лиц якобы способствует выходу бизнеса из тени, ложно. Ожидаемого эффекта не произошло, зато стала углубляться пропасть между богатыми и бедными, что социально опасно, особенно в периоды кризисов. «Плоский 13-процентный налог - такого нет практически нигде в развитом мире», - подчеркивает Полтерович.

Мое же мнение состоит в том, что здесь вопрос не столько в заблуждении, сколько в узком, если не сказать, тупом эгоизме правящего класса. Наша буржуазия, включая бюрократическую буржуазию, всегда отличалась неуемной жадностью, за что и поплатилась в 1917 году. Но плоский налог - это и изъятие из экономики и социальной сферы огромных средств, что, наряду с коррупцией, сильно тормозит наше развитие, негативно сказывается на здоровье граждан и демографической ситуации. Во всех нормальных странах социальная сфера держится на налогах с физических лиц, лишь Россия выглядит белой вороной.

Вот пример Японии. Там существует прогрессивная шкала налога с доходов физических лиц по пяти ставкам: 10, 20, 30, 40 и 50 процентов. И это только государственный налог. А есть еще налог префектур по трем ставкам: 5, 10 и 15 процентов. Есть и местные подоходные налоги. Плюс налог на каждого жителя, правда, совсем маленький. Может показаться, что налог душит японцев. На деле за счет перераспределения общественного продукта в этой стране торжествует социальная справедливость и создаются идеальные условия для долгожительства. В Японии коэффициент рождений на одну женщину - 1,5 процента, что выше, чем у нас, но недостаточен для воспроизводства населения. Однако вымирания страны не происходит, и только потому, что постоянно увеличивается средняя продолжительность жизни граждан - с 67 лет в 1960-е годы до 82 в настоящее время. Мужчины живут 79 лет, женщины - 86. (У нас средняя продолжительность жизни 67 лет, женщин -72 года, а мужчин - 58 лет.)

С учетом постоянного увеличения в процентном отношении к населению людей старшего поколения (ныне около 26 процентов) и сохранения ими хорошей физической формы в японском обществе обсуждается вопрос о повышении пенсионного возраста с нынешних 65 до 75 лет.

Что сказать в заключение? Разве только пожелать правящему классу урезать свой эгоизм, амбиции, реально оценивать свои возможности и больше думать о будущем народа и страны. У тех из них, кто покупает недвижимость в странах Запада, держит деньги в тамошних банках, обучает там своих детей и пр., явно психология временщиков. Ее более 200 лет назад адекватно выразил французский король Людовик XV крылатой фразой «После нас хоть потоп». При следующем короле, Людовике XVI, и впрямь случился потоп - произошла Великая Французская революция. Следует учиться у истории!

Источник