Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Пятница, 29.03.2024, 14:05
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Друзья сайта

Каталог статей


И.А. Ильин. О НАЦИОНАЛИЗМЕ. 1. ИДЕЯ НАЦИИ
Проблема истинного национализма разрешима только в связи с духовным пониманием родины: ибо национализм есть любовь к духу своего народа и притом именно к его духовному своеобразию.
 
Тот, кто говорит о родине, разумеет духовное единство своего народа. Он разумеет нечто такое, что остается сущим и объективным, несмотря на гибель единичных субъектов и на смену поколений. Родина есть нечто единое для многих. Каждый из нас может сказать про нее: «это моя родина», и будет прав; все сразу могут сказать про нее: «это моя родина, это наша родина», и все будут правы. Родина есть великое лоно, объединяющее всех своих сынов так, что каждая душа соединена с нею нитью живой связи; и эта связь сохраняется даже тогда, когда кто-нибудь почему-нибудь не культивирует ее, пренебрегает ею и совсем не думает о ней. Не во власти человека — пере­стать быть силою, призванною и способною к духовной жизни; не во власти человека оторваться душою от той среды, которая его взрастила, погасить свой национально-духовный облик и, раз надышавшись родного духа, сделать себя действительно лишенным духа родины. Но для того, чтобы найти свою родину и слиться с нею чувством и волею, и жизнью, необходимо жить духом и беречь его в себе и, далее, необходимо осуществить в себе патриоти­ческое самосознание или хотя бы верно «почувствовать» себя и свой народ в духе. Надо верно ощутить — свою духовную жизнь и духовную жизнь своего народа, и твор­чески утвердить себя в силах и средствах этой последней, т.е., напр., принять русский язык, русскую историю, русское государство, русскую песню, русское правосоз­нание, русское историческое миросозерцание и т.д. — как свои собственные. Это и значит установить между собою и своим народом подобие, общение, взаимодействие и общность в духе; признать, что творцы и создания его духовной культуры суть мои вожди и мои достижения. Мой путь к духу есть путь моей родины; ее восхождение к Духу и Богу есть мое восхождение. Ибо я тождествен с нею и неотрывен от нее в духовной жизни.
 
Такое слияние патриота с его родиной ведет к чудес­ному и плодотворному отождествлению их духовных энер­гий.
 
В этом отождествлении духовная жизнь народа укреп­ляется всеми личными силами патриота, а патриот полу­чает неиссякаемый источник творческой энергии во все­народном духовном подъеме. И это взаимное духовное питание, возвращаясь и удесятеряя силы, дает человеку непоколебимую веру в его родину. Сливая мою жизнь с жизнью моей родины, я испытываю дух моего народа как безусловное благо и безусловную силу, как некую Божию ткань на земле и в то же время я отождествляю себя с этой живой силой добра: я чувствую, что я несом ею, что я силен ее силою, что я прав ее правдою и правотою, что я побеждаю ее победами; я становлюсь живым сосудом или живым органом моего отечества, а в нем имею свое духов­ное гнездо. На этом пути любовь к родине соединяется с верою в нее, с верою в ее призвание, в творческую силу ее духа, в тот грядущий расцвет, который ее ожидает. Что бы ни случилось с моим народом, я знаю верою и ведением, любовью и волею, живым опытом и победами прошлого, что мой народ не покинут Богом, что дни падения преходя­щи, а духовные достижения вечны, что тяжкий молот исто­рии выкует из моего народа духовный меч, именно так, как это выражено у Пушкина:
 
 
 
Но в искушеньях долгой кары
 
Перетерпев судеб удары,
 
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
 
Дробя стекло, кует булат81.
 
 
 
Нельзя любить родину и не верить в нее, ибо родина есть живая духовная сила, пребывание в которой дает твердое ощущение ее блага, ее правоты, ее энергии и ее грядущих одолении. Вот почему отчаяние в судьбах своего народа свидетельствует о начавшемся отрыве от него, об угасании духовной любви к нему. Но верить в родину может лишь тот, кто живет ею, вместе с нею и ради нее, кто соединил с нею истоки своей творческой воли и своего духовного самочувствия.
 
Любить свой народ и верить в него, верить в то, что он справится со всеми историческими испытаниями, восстанет из крушения очистившимся и умудрившимся, не значит закрывать себе глаза на его слабости, несовершенства, а может быть, и пороки. Принимать свой народ за воплоще­ние полного и высшего совершенства на земле* было бы сущим тщеславием, больным националистическим са­момнением.
 
Настоящий патриот видит не только духовные пути своего народа, но и его соблазны, слабости и несовер­шенства. Духовная любовь вообще не предается беспоч­венной идеализации, но созерцает трезво и видит с пред­метной остротой. Любить свой народ не значит льстить ему или утаивать от него его слабые стороны, но честно и мужественно выговаривать их и неустанно бороться с ними**. Национальная гордость не должна вырождаться в тупое самомнение и плоское самодовольство, она не должна внушать народу манию величия. Настоящий патриот учится на политических ошибках своего народа, на недостатках его характера и его культуры, на историчес­ких крушениях и на неудачах его хозяйства. Именно потому, что он любит свою родину, он пристально и ответ­ственно следит за тем, где и в чем народ не находится на надлежащей высоте; он не боится указывать на это, памя­туя хорошую народную поговорку: «велика растет чужая земля своей похвальбой, а наша крепка станет своею хайкою»***... Духовная любовь не есть опьянение или чван­ство; она не только горит, но и светит, и светом показы­вает. Кто постиг духовную силу своей родины и проследил через историю пути и судьбы своего народа, тот должен был увидеть и установить пределы и опасности националь­ной души. Смеет ли он молчать о них? И позволительно ли требовать от него молчания, ссылаясь на то, что его кри­тика «срывает народное самочувствие» и «внушает народу неверие к своим силам»? Есть критика и критика. Есть критика ироническая, злобная, несправедливая, нигилис­тическая и разрушительная; так критикуют враги. Но есть критика любовная, озабоченная, воспитывающая, творчес­кая даже и тогда, когда — гневная, это критика созида­тельная: так критикуют верные друзья; такая критика ничего «сорвать» не может, и то, что она «внушает», есть мужество и воля к преодолению своих слабостей. Так кри­тикуют свое, любимое, не отрываясь от него, но пребывая в нем, пребывая в слиянии и отождествлении с ним, говоря о «нас», для «нас», из крепкого и единого националь­ного «мы»...
 
Понятно далее, что в таком слиянии и отождествлении незаметно преодолевается то душевное распыление (психический «атомизм»), в котором людям приходится жить на земле: этот атомизм состоит в том, что каждый скрыт за своим телом, все ощущают только себя, все друг другу чужие и пребывают в душевно-телесном одиночест­ве. Это преодоление общественного атомизма состоит, од­нако, не в том, что человек перестает быть самостоятель­ным, обособленным и замкнутым существом («мона­дой»82). Нет, обычный, данный ему от природы способ бытия сохраняется. Но наряду с ним возникает могучее творческое единение людей в общем и сообща творимом лоне — в национальной духовной культуре, где все мы одно, где все достояние нашей родины (и духовное, и материальное, и человеческое, и природное, и религиозное, и хозяйственное) — едино для всех нас и общее всем нам: и творцы духа и «труженики культуры», и создания искусства, и жилища, и песни, и храмы, и язык, и лабора­тории, и законы, и территория... Каждый из нас живет всем этим, физически питаясь и душевно воспитываясь, ограж­денный другими и обороняя других, получая и принимая дары во всеобщем взаимном обмене. В жизни и в ткани нашего общества мы все — одно, а в ее духовной сокро­вищнице объективировано то лучшее, что есть в каждом из нас. Ее созданиями заселяется и обогащается, и твор­чески пробуждается личный дух каждого из нас; родина делает то, что душевное одиночество людей отходит на задний план и уступает первенство духовному единению и единству.
 
Такова идея родной нации. И при таком понимании ее обнаруживается воочию, что человек, лишенный ее, будет действительно обречен на духовное сиротство или безрод-ность; что обретение ее есть поистине акт жизненного самоопределения; что иметь родную нацию есть поистине счастье, а утратить с нею связь есть великое го­ре; что тоска по ней естественна, а отчаяние в своем на­роде противоестественно; и что, наконец, человеку по­добает блюсти на всех путях достоинство своего народа, гордиться его признанием, его величием и его успе­хами.
 
Есть закон человеческой природы и культуры, в силу которого все великое может быть сказано человеком или народом только по-своему, и все гениальное родится имен­но в лоне национального опыта, духа и уклада. Де­национализируясь, человек теряет доступ к глубочайшим колодцам духа и к священным огням жизни, ибо эти колодцы и эти огни всегда национальны: в них заложены и живут целые века всенародного труда, страдания, борь­бы, созерцания, молитвы и мысли. У римлян изгнание обозначалось словами: «воспрещение воды и огня». И дей­ствительно, человек, утративший доступ к духовной воде и к духовному огню своего народа, становится безродным изгоем, беспочвенным и бесплодным скитальцем по чужим духовным дорогам, обезличенным интернационалистом. Горе ему и его детям: им грозит опасность превратиться в исторический песок и мусор.
 
Национальное обезличение есть великая беда и опас­ность в жизни человека и народа. С ним необходимо бороться настойчиво и вдохновенно. И вести эту борьбу необходимо с детства.
 
Напрасно было бы указывать на то, что национализм ведет к взаимной ненависти народов, к обособлению, «провинциализму», самомнению и культурному застою. Все это относится к больному, уродливому, извращен­ному национализму и совершенно не касается духовно здоровой любви к своему народу. И в самом деле, кто захотел бы выслушивать с серьезным видом такие, нап­ример, возражения против гимнастики и спорта: гимнас­тика вредна и опасна, ибо она воспитывает в человеке ненависть к умственному труду, содействует общему огрубе­нию души, ведет к эмфиземе легких, к переутомлению сердца и к вывиху рук и ног? Или подобные же возраже­ния против искусства: искусство вредно человеку, ибо оно прививает ему отвращение к мысли и здоровому фи­зическому труду, приучает его к беспочвенному фантазиро­ванию, к лени, праздности, вину и разврату и убивает в нем вкус к общественной деятельности? По такому спосо­бу можно против всего возражать и все отвергнуть: достаточно только приписать больные проявления — здо­ровому делу и как можно ярче описать последствия неумных злоупотреблений так, как если бы это дело только и могло сводиться к злоупотреблениям... Злоупотреблять, как известно, можно всем — не только ядом, но и здоровой пищей, не только трудом, но и сном; не только глупостью, но и умом. Злоупотреблять можно и аргументацией в по­лемике, и приведенные возражения против национализма являются тому наглядным примером.
Категория: Антология Русской Мысли | Добавил: rys-arhipelag (14.09.2009)
Просмотров: 1882 | Рейтинг: 0.0/0