Зверева Лидия Виссарионовна (1890—1916), первая российская лётчица.
В начале века в столице Российской империи Санкт-Петербурге жила в очень обеспеченной семье генерала русской армии юная гимназистка Лидия Зверева.
Родные видели Лидию дамой аристократических салонов. После окончания гимназии ее, дочь известного русского генерала, героя войны на Балканах 1877 — 78 годов Виссариона Ивановича Зверева, отдают в институт благородных девиц. Но Лида мечтает о другой карьере — авиатрисы. Первый свой полет она совершила в детстве — съехала с крыши сарая на обычном зонтике. Полет завершился падением в крапиву и родительским наказанием. Уже гимназисткой в Петербурге она как завороженная наблюдала за полетами аэростатов, а через пару лет сама поднялась в воздух на воздушном шаре.
Слово Renate:
В июне 1911-го, вскоре после окончания аристократического института Лидия поступает в только что открывшуюся в Гатчине авиационную школу "Гамаюн". А уже через несколько недель рисковая ученица впервые поднимается в воздух — правда, еще с инструктором.
В августе того же года прошел и первый самостоятельный полет девушки. Сведения о нем мне удалось разыскать в одной из петербургских газет. "На Гатчинском военном аэродроме экзаменовалась на звание пилота Л. В. Зверева. В четыре часа утра на аэродроме собралось несколько авиаторов, военных летчиков и много посторонней публики. Смелая авиатриса спокойно села в аэроплан "Фарман" и, взлетев на высоту пятьдесят-шестьдесят метров, описала в воздухе пять восьмерок. Госпожа Зверева сумела сделать и весьма точный спуск".
23 августа 1911 года Лидии был вручен диплом пилота-авиатора за номером 31. А шел тогда авиатору в юбке всего 21-й год.
С радостью она приняла авиаторский диплом под N 31. Это означало, что Лидия Зверева стала 31-м пилотом, получившим диплом в России, и первой россиянкой, обучившейся управлять аэропланом.
В том же, 1911, году авиатрисами стали еще три русские женщины: Евгения Анатра, артистка Любовь Голанчикова и княгиня Евгения Шаховская.
На грани гибели
Тогда авиаторы нередко демонстрировали полеты на аэропланах перед публикой. Авиация была новинкой, и люди охотно платили деньги, чтобы своими глазами увидеть чудо XX века. Вместе с пилотами Петром Евсюковым, Александром Агафоновым и Владимиром Слюсаренко в начале 1912 года Лидия Виссарионовна отправилась в Баку. Затем летали в Тифлисе. В марте она со своим аэропланом была уже в Риге.
Полет здесь 1 апреля чуть не стоил ей жизни. Она поднялась на "Фармане" с рижского ипподрома. Сильный ветер начал сносить машину к трибунам, заполненным зрителями. Зверева сделала резкий маневр. Аэроплан опрокинулся. При ударе о землю авиатрису выбросило вперед и придавило обломками.
"У всех невольно вырвался крик ужаса", — писала местная газета. Никто не сомневался, что авиатриса погибла. К счастью, этого не случилось, но последствия аварии были серьезные. "Еле жива, — писала она в одном из писем. — При падении чуть не сломала ногу. До сих пор чувствую боль. Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи во что бы то ни стало требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская".
От Тифлиса до Риги
В школе воздухоплавания Зверева познакомилась и с будущим своим супругом-пилотом-инструктором Владимиром Слюсаренко. В 1911-12 годах они участвуют в демонстрационных полетах в разных городах России. Полеты становятся их единственным источником существования.
Мало сказать, что полеты в те годы были опасными. "Фарманы", на которых поднимались в воздух, не имели закрытой кабины, были очень неустойчивы и при сильном порыве ветра могли перевернуться. Не случайно их называли летающими этажерками. Мировая статистика за 1912 год свидетельствует о гибели 112 авиаторов. Причина падения большинства самолетов — сильный ветер.
Вот на подобной "этажерке" Зверева и Слюсаренко выступали с демонстрационными полетами в центральных регионах России, на Кавказе.
Риск был огромный, а денег авиаторы получали немного. Порой после выступления нечем было расплатиться за гостиницу. В Тифлисе во время урагана "фарман" авиаторов был разрушен и чтобы оплатить издержки им пришлось отдать организаторам выступления свою последнюю ценность — уцелевший мотор.
После Тифлиса судьба привела летчиков в Ригу. Лидию — во второй раз.
Как в сказке!
Супруги не случайно приехали в Ригу. Город в то время считался центром российской авиации. В 1911—м строительство летательных машин начинается на знаменитом Руссо-Балте (Русско-Балтийском вагоностроительном заводе), чуть позже — на заводе "Мотор". ( Там выпускали и самые первые в России авиационные двигатели).
"Мотор" находился в то время за чертой города, в Зассенгофе. Там, в нынешнем Засулауксе, на улице Шампетера,41, и получили Зверева и Слюсаренко разрешение не только испытывать самолеты, но и их строить. Добро на возведение "фарманов" дало военное ведомство.
Уже в октябре 1913-го с конвейера их предприятия сходят первые две машины — самолеты-разведчики "Фарман — XVI". Испытания проходят успешно, и авиаторы получают новый заказ — на изготовление восьми машин. И с этим заданием они справились "на отлично". Супруги мечтали о новых конструкциях, о
строительстве еще одного — современного аэродрома, но помешала война. Авиамастерские были эвакуированы в Петроград.
И все же годы, проведенные в Риге, были самыми счастливыми в жизни Зверевой. Здесь она не только испытывала и конструировала самолеты, но и основала собственную школу пилотов. По свидетельству современников, среди ее подопечных были и дамы, а плата за обучение в школе была самой низкой в России. В Золитуде Зверева и совершила полет, который навсегда вошел в историю авиации — мертвую петлю.
В мае 1914 года в Ригу приехал русский авиатор Евгений Шпицберг — "король мертвых петель". Первый его полет состоялся 4 мая. На ипподроме собралась "вся Рига". Подобного рижане еще не видели. Перевороты через крыло, падения на хвост, крутые виражи, и, конечно, "мертвые петли".
Нечего и говорить, что Лидия Виссарионовна была в тот вечер на ипподроме. А на следующий день полетела вместе со Шпицбергом, чтобы на себе испытать "мертвую петлю", высший пилотаж. Что тут было! После полета авиатора и его отважную пассажирку зрители встретили громкими аплодисментами и осыпали цветами.
"Первая из дочерей Евы"
Вот что писала об этом полете, который Лидия совершила 19 мая 1914 года на моноплане "Моран", газета "Рижский вестник": "Моран быстро набирал высоту. 500, 600, 700 метров. На отметке 800 аэроплан неожиданно завис в воздухе и нырнул вниз. "Ах!!!" — почти одновременно вырвалось у собравшихся внизу зрителей. Но через несколько секунд вновь раздался рокот мотора — аэроплан устремился вверх и описал "петлю". Затаившая дыхание толпа взорвалась аплодисментами. А спустя еще несколько мгновений красивой спиралью самолет спланировал к самым трибунам.
Браво! Браво! — летело со всех сторон..." Другая рижская газета в статье под заголовком "Первой русской авиатрисе — слава!" писала: "Госпожа Зверева останется у рижан в благодарной памяти как первая из дочерей Евы, познакомившая нас с высшей школой авиации..."
Когда началась Первая мировая война, Слюсаренко возвратились в Петербург и перевели туда завод. Они получили военный заказ на постройку самолетов. Испытывали и свой самолет, скоростной истребитель.
Легкое дыхание
В Петербурге, куда из Риги переехало авиапредприятие Зверевой-Слюсаренко, все на первых порах тоже складывалось удачно — супруги выпустили около 80 "фарманов" и "моранов" нескольких военных типов. Там уже были не просто авиамастерские, а завод, на котором работали 300 человек.
Но идиллия продолжалась недолго — 15 мая 1916 года Лидия скончалась. Тиф. А было ей всего 25.
Похоронили авиатрису на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Во время похорон над лаврой кружили "фарманы" — друзья прощались со своим товарищем.
Зверева была не только мужественным, но и скромным человеком. Лишь после смерти в ее шкатулке обнаружили письмо короля русской авиации, автора мертвой петли Петра Нестерова, в котором он восхищался тем ее "солитудским полетом"...
Говорит Натан:
И всё-таки я решил закончить, остановив ваше внимание на мало известных сведениях из биографии Лидии Зверевой.
У нее есть недюжинная конструкторская жилка.
Именно эта жилка и не давала Лидии покоя. Однако по мере продвижения ее работ над конструкцией нового аэроплана начались и весьма странные неприятности: они чуть было не привели к печальному, трагическому исходу - кто-то подсыпал в мотор ее самолета железные опилки, и в воздухе произошла катастрофа. Только чудом отважная летчица осталась жива.
В то время агенту иностранной спецслужбы проникнуть на аэродром и получить свободный доступ к самолету не составило бы никакого труда.
Кому же нужно иметь конкурентноспособный, суперновый самолет, изобретенный в России? Лучше все это уничтожить еще на корню, даже в зародыше!
Первая авиатрисса прожила всего двадцать пять лет - она умерла в 1916 году, как говорили, от тифа. Однако по большому счету ее болезнь кажется весьма неожиданной и странной, а все сделанные ею чертежи нового самолета загадочным и образом бесследно пропали. Вполне можно предположить, что те, кто уже покушался на жизнь первой русской военной летчицы и способного конструктора, все же достигли своей цели и убрали крайне опасного для них конкурента. Где могла Зверева подцепить тиф? Она не сидела в окопах и была дочерью генерала, то есть жила в прекрасных условиях. Возможно, это был совсем не тиф, а неизвестный яд?
Слово Renate:
...В 60-е годы в гости к моему отцу пришел старый авиатор по фамилии Алсуфьев. Оказывается, он встречался с супругами в Петербурге во время первой мировой. Мне, старшекласснику, присутствовавшему при беседе, не все запомнилось в рассказе летчика. Алсуфьев рассказал, что во время гражданской, в 20—м, муж Лидии Владимир Слюсаренко уехал в Австралию. О дальнейшей его судьбе ничего неизвестно. Запомнился и такой эпизод. Незадолго до смерти Лидии в "Русском слове" появился рассказ Бунина "Легкое дыхание". История жизни гимназистки, которая считала, что у красивой женщины должно быть легкое дыхание, поразила авиатрису. "А ведь она права, — повторяла Зверева. — У красивой женщины должно быть легкое дыхание".
Когда бываю в Золитуде, в тех местах, где был знаменитый ипподром, откуда поднималась в небо легендарная летчица, на память приходят строки из бунинского рассказа: "Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре".
Дополнение:
После революции Владимир Викторович Слюсаренко покинул родину. Судьба забросила его в Австралию, в городок Сандгэйт на восточном побережье далекой страны. Работал автомехаником. С авиацией он полностью не расстался. В Австралии построил легкий спортивный самолет, который сохранился и даже до сих пор летает.
Побывать на родине старому авиатору так и не удалось, хотя он очень мечтал об этом. Умер Владимир Викторович в 1969 году в возрасте 80-ти лет.
В Австралии, в городе Сиднее, живет племянник Владимира Викторовича — инженер-электрик Саша Уайт — студент Сиднейского университета. Саше В. В. Слюсаренко приходится двоюродным дедом. В его семье бережно хранят все, что связано с их знаменитыми родственниками, пионерами русской авиации
(дополнение с некоторые втавки от Геннадия Черненко с сайта "Костер")
