В работе "Гении России" И.А.Ильин пишет, что Николая Гоголя понимали односторонне, ценили как сатирика и юмориста. Однако во всей полноте осмыслить вклад гения в сокровищницу художественной культуры России возможно лишь при условии соблюдения следующих основополагающих принципов анализа его творчества:
– Выявление индивидуально – неповторимого, обнаружение культуротворческого акта русской души в уникальном даровании;
– Самый великий человек, редчайшее национальное дарование, представляет свой народ и его своеобразие только в весьма определенных границах; каждый из них подобен лишь одному окну в огромном здании народного духа;
– Обнаружение единства в многообразии, одного стержня в уникально-неповторимом творчестве. Стержень этот – в народности гения. Он есть кровь от крови народа и дух от духа его, он дышит его воздухом, носит в себе сердце народа, своим творческим актом выражает сущность народа.
Индивидуально-неповторимое у Гоголя – сверхчувствительность гения к добру и злу, прекрасному и безобразному, Божественному и сатанинскому. В своем полетно-высоком и депрессивно-низком он остается истинно русским. Колебания между эйфорией и депрессией – национально-русский ритм. Они открывают человеку доступ к глубинам и высотам духа.
Враждебность человеку атмосферы окружающей действительности, ее ничтожность пытались показать многие писатели в Европе: Бальзак, Флобер, Мопассан, Золя, Ибсен.
Но, не обладая живой религиозностью, они не могли поставить верный диагноз обществу и наметить пути к его выздоровлению.
Гоголь одним из первых сказал чеканное для данной ситуации слово: жизнь без устремлении души к высшим идеалам, православного христианства скверна, пуста, бессмысленна [4, С.272-273]. Он указал и путь духовно-нравственного оздоровления России – путь личностного очищения от всего недостойного в себе; об облагораживании жизни из сердечных глубин.
То, с чего надо было начинать, было задачей обличительной, которая требовала мудрости, зоркости и сатиры. В "Ревизоре", "Мертвых душах" злоупотребления и плутовство чиновничества губернского мира и грубость помещичьего быта с замечательным мастерством представлены в комическом виде.
Но это, как справедливо замечает Н.Я. Данилевский – лишь внешняя цель Гоголя [1, С.443-444]. Глубина его поэтической концепции несравненно дальше прямой непосредственной цели; она устремлена к тому, чтобы вызвать к жизни в России жажду нравственного очищения. Именно этому отдали свое художество два наших национальных гения – Пушкин и Гоголь.
Сам Гоголь, для которого было дорого вечное и непреложное слово Пушкина, восхищался тем, что в Пушкине "русская природа, русская душа, русский язык отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла… Сочинения Пушкина во всей их глубине способен понять только тот, чья душа носит в себе чисто русские элементы, кому Россия родина, чья душа нежно организована и развилась в чувствах" [2, С.241 -242].
Это размышление о Пушкине дает нам ключ к постижению личностных и художественных устремлений самого Гоголя. Он изумляет нас волшебной красотой слова, магией комедии и магией трагедии, своим неповторимым юмором с "перчиком и солью", своей фантасмагорией, бесценным даром изобразить русскую душу в ее повседневности с искрометным юмором и задором.
В затейливо-сатирических тонах великий писатель показывает народу его недостатки, "находит мужество и мастерство показать обществу его социальный, политический и духовный уровень,… в морально-обличающих тонах пророчествует о невозможности такого пути в дальнейшем". [4, С.272.].
Немного сочинений создано автором, в которых он выводит положительных персонажей. В числе их – повесть "Тарас Бульба". Автор обращается к истории борьбы украинских казаков против Польши, и она предстает перед нами как воистину исторический эпос. В центре повествования – фигура Тараса, одного из числа коренных старых полковников, созданных для бранной тревоги.
Это – герой эпического масштаба, равного которому не создала ни одна из европейских литератур. Судьба отечества, любовь к народу -вот высший смысл его жизни. Ни одного чуткого читателя не оставило равнодушным слово Тараса, обращенное к своим боевым соратникам: "Вам случалось не одному помногу пропадать на чужбине; видишь – и там люди! Также божий человек, и разговоришься с ним, как со своим; а как дойдет дело до того, чтобы поведать сердечное слово, – и видишь: нет; умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как русская душа… Нет, так любить никто не может!" [3, С.111]. Осуждает Тарас тех своих современников, что слепо перенимают чужие обычаи, гнушаются языком своим, но даже в них, по его мнению, осталась крупица русского чувства.
Невозможно не пережить трагедию отца, вершащего суровый суд над младшим сыном, предавшим отечество. Невозможно не поражаться мастерству писателя, который заставляет трепетать все струны нашей души, повествуя о публичной казни казаков в Варшаве:
"Первым эту тяжелую чашу пришлось выпить старшему сыну Остапу. Как исполин, выносил он все терзания и пытки. Но когда повели его к последним смертным мукам, казалось, как будто стала подаваться его сила. И воскликнул Остап в душевной немощи: – Батько! Где ты! Слышишь ли ты?
– Слышу! – раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул [3. С.139-140].
Богатырями духа предстают в повести и боевые сподвижники Тараса – куренной атаман Балабан, Степан Гуска, молодой атаман Кукубенко. Каждый, погибая в смертельной схватке, уходит из жизни со словами, подобными тем, которые, собрав весь дух свой, произнес атаман Бовдюг: "Не жаль расставаться со светом. Дай Бог всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля".
Но истинным исполином духа предстает сам Тарас в минуты мученической кончины. "Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая пересилила бы русскую силу", – восклицает автор повести.
Это великое произведение вышло из под пера Николая Васильевича, когда Россия, сотрясаемая бесконечной борьбой за защиту своих границ, за свою национальную свободу и безопасность, не успевала отбиваться от войн, которые пробуждали в русских чувство национального самосознания.
Этим объясняется востребованность творческого наследия гения сейчас, когда Россия переживает глубокий духовный кризис и нуждается в верных ориентирах дальнейшего пути в истории.
Смольникова Нина Сергеевна, кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии Уральского государственного педагогического университета (Екатеринбург)
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Данилевский Н.Я. Россия и Европа // Византинизм и славянство. Великий спор. – М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2001.
2. Гоголь Н.В. Несколько слов о Пушкине // А.С. Пушкин. Собр. соч. в 10 Т. Т.10. – М., 1981
3. Гоголь Н.В. Тарас Бульба. Собр. соч. в 8т. Т.2. – М., 1984.
4. Ильин И.А. Гоголь – великий русский сатирик, романтик, философ жизни // Гении России. Собр. соч. в 10т. Т.6, кн. 3-я. – М., 1997.
|