Говори, Климе, нехай твое не гине.
(Галицко-русская пословица.)

I.

ПослЪдовавшее въ началЪ сего 1898 года рЪшеніе галицкаго, въ сущности же польскаго сейма во ЛьвовЪ — говоримъ польскага, такъ какъ три милліона русскаго населенія Галичины имЪютъ въ сеймЪ всего 14 представителей, да и то въ большинствЪ кандидатовъ верховодящей польской партіи — объ учрежденіи четвертой въ ГаличинЪ, именно въ гор. ТернополЪ, гимназіи съ малорусскимъ преподавательнымъ языкомъ, дало поводъ престарЪлому романисту, Д. Л. Мордовцеву (онъ-же Мордовець), къ напечатанію въ „С.-Петербургскихъ ВЪдомостяхъ" статьи [1] о „стЪсненіяхъ", якобы претерпЪваемыхъ малорусскимъ языкомъ въ Россіи. ЦЪль статьи Д. Л. Мордовцева очевидна — онъ хотЪлъ сравнить положеніе малорусскаго языка въ ГаличинЪ, управляемой поляками, съ его положеніемъ въ Россіи, а выводъ долженъ былъ получиться такой, что поляки гораздо справедливЪе относятся къ малороссамъ, ибо даже учреждаютъ гимназіи съ малорусскимъ преподавательнымъ языкомъ, между тЪмъ какъ въ Россіи даже въ народныхъ школахъ малорусскiя дЪти обязаны учиться по „московски". Не отрицая „мірового значенія общерусскаго языка", Д. Л. Мордовцевъ старался, однако, доказать, „что языкъ галичанъ и малороссовъ гораздо древнЪе и родственнЪе, чЪмъ „общерусскій", праотцу языковъ славянскихъ — древнеславянскому, ибо языкъ этотъ сохранилъ въ народной сокровищницЪ древнія праотцовскія формы, суффиксы, флексіи и т. д. Говоря вообще, генеалогическое древо осмЪиваемаго языка далеко превышаетъ своею древностью генеалогическое древо обще-русскаго, и если древность языка, какъ и древность рода, что либо значитъ въ рангЪ преимуществъ, то осмЪиваемый за свои „рубища" якобы „говоръ" стоитъ ближе къ родовитой аристократіи языковъ, чЪмъ общерусскій, — настолько ближе и родовитЪе, насколько Рюриковичи родовитЪе обрусЪвшихъ татарскихъ князей".

Въ доказательство мнимой отдЪльности малорусскаго языка отъ общерусскаго, Д. Л. Мордовцевъ насчиталъ цЪлое сонмище „выразителей духа" малорусскаго народа. Это: „Шевченко, Котляревскій, Гулакъ-Артемовскій, Квитка-Основьяненко, Гребенка, Левко Боровиковскій, Амвросій Могила, Бодянскій, Стороженко, Костомаровъ, Кулишъ, Марко Вовчокъ, Щоголевъ, Глибовъ, Левицкій, Нечуй-Витеръ, Конисскій, Старицкій, Писаревскій, Петренко, Корсупъ, Руданскій, Номисъ, Кухаренко, Омельковичъ, Носъ, Гатцукъ, Опатовичъ, къ которымъ примкнули позднЪйшіе: Кропивницкій, Карпенко-Карый, Франко, Леся Украинка, Чайченко, Олена Пчилка, Днипрова Чайка, Ганна Барвинокъ, Крымскій, Стешенко, Левенко, Кононенко, Александровъ, Людмила Старыцька, Самійленко, Билиловскій, Ружный, Вороный, Коржъ, Комаръ, Спилка, Чикаленко, Уманець и др."

Возражая Д. Л. Мордовцеву, газета „Кіевлянинъ" изъявила готовность согласиться съ нимъ, "что малорусскій языкъ способенъ къ развитію и совершенствованію, какъ способенъ къ этому сербскій, болгарскій и всякій другой языкъ, всякое другое нарЪчіе.

Съ этой точки зрЪнія можно даже не соглашаться съ вЪнскими „гелертерами", назвавшими сербскій языкъ языкомъ свинопасовъ и волопасовъ, не соглашаться, хотя бы уже по одному тому, что всЪ народы на зарЪ своей нсторіи были волопасами или свинопасами, и это нисколько не мЪшало имъ впослЪдствіи благополучно и удачно подвизаться на поприщЪ лингвистическаго развитія."

Но тутъ возникаетъ   другой   вопросъ: нужно ли вообще это  развигіе малорусскаго нарЪчія,  имЪетъ ли оно шансы   на какой-либо успЪхъ?  „Кіевлянинъ"   думаетъ, что оно совершенно не нужно, что въ немъ не представляется рЪшительно никакой надобности,   Д. Л.   Мордовцевъ   ссылается на то,   что две - три  генераціи болгаръ и сербовъ побЪдоносно пронесли свой языкъ черезъ всЪ препятствія и онъ сталъ теперь языкомъ культуры - языкомъ литературы, науки, парламента, дипломатіи.  Д. Л. Мордовцевъ, повидимому, надЪется,   что и малорусскому   нарЪчію   удастся достигнуть такихъ же самыхъ результатовъ. „Кіевлянинъ", однако, увЪряетъ г. Мордовцева, что онъ жестоко заблуждается и что не только двумъ-тремъ, но и двадцати тремъ генераціямъ малороссовъ не удастся на этомъ поприще сдЪлать ничего побЪдоноснаго u по очень простой причини: все это  уже сдЪлано обще-русскимъ  языкомъ,   хотя г. Мордовцевъ   на   генеалогическомъ    древЪ лингвистики ставитъ его съ отвагою,  которая конечно   не повредитъ   этому  „языку великаго народа" — какъ вЪрилъ Тургеневъ, — ниже малорусскаго и приравниваетъ къ разряду обрусЪвшихъ татарскихъ князей. Между тЪмъ, и малорусскому языку принадлежитъ, какъ всякому извЪстно и какъ нарочно забываетъ г. Мордовцевъ, своя доля участія въ созданіи нынЪшняго общерусскаго языка. По справедливому указанію "Кіевлянина", главнейшими сотрудниками Петра I на поприщі научной, литературной и отчасти государственной дЪятельности были малороссы, питомцы Кіевской академіи; ужъ, конечно, они не могли не принести своей лепты въ сокровищницу обще-русскаго языка, не могли не оказать на него вліянія особенностями своей южнорусской натуры, своего южно-русскаго духа. И это участіе малороссовъ въ общерусской лингвистической работЪ продолжалось и послЪ Петра, продолжается и по настоящее время: достаточно вспомнить Гоголя, Костомарова и, пожалуй, самого г. Мордовцева, который свои романы пишетъ по-русски, а не по-малорусски. „Кіевлянинъ", вообще, рЪшительно отвЪчаетъ: ,,нЪтъ" — на вопросъ: есть ли какая-либо надобность въ развитіи и усовершенствованіи малорусскаго нарчія, въ превращеніи его въ языкъ литературный и научный, когда у насъ уже есть готовый литературный общерусскій языкъ.

„Такія попытки, — замЪчаетъ „Кіевлянинъ", — всегда будутъ носить характеръ праздной затЪи, такъ какъ онЪ противорЪчатъ историческому ходу вещей. ВЪдь гг. Мордовцевы и единомышленные имъ поборники самостоятельности малорусскаго языка не могутъ сказать жизни: остановись и подожди, пока мы разработаемъ малорусскій языкъ и превратимъ его въ орудіе культуры. Жизнь не остановится и будетъ продолжать свой естественный историческій ходъ, а въ этомъ ходЪ наблюдается ежедневное, ежечасное, ежеминутное общеніе между собою милліоновъ великороссовъ и малороссовъ, при чемъ орудіемъ такого общенія является могучій, достигшій высокой степени развитія языкъ, языкъ Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева."

     „Новое Время" прибавило къ приведеннымъ замЪчаніямъ „Кіевлянина" отъ себя слЪдующее: „Никакихъ рЪшительно препятствій и стЪсненій малорусскому языку населенія Полтавской, Харьковской, Черниговской, Кіевской и др. губерній въ дЪйствительной русской жизни, а не въ воображеніи г. Мордовцева и комп., не ставится. Никто никому и нигдЪ въ Россіи по-малорусски говорить не мЪшаетъ и не запрещаетъ. ОднЪ безчисленныя малороссійскія труппы, и въ столицахъ заставляющія вспоминать превосходное замЪчаніе Гоголя, что канчуки въ большомъ количествЪ вещь нестерпимая, — живое тому свидЪтельство. Но гг. Мордовцевы хотя и не говорятъ этого, имЪютъ въ виду одно препятствіе: неразрЪшеніе газетъ и журналовъ на ихъ нарЪчіи, весьма мало похожемъ, кстати, на дЪйствительный языкъ малороссійскаго сельскаго населенія. Да, это препятствіе есть и должно быть, въ культурныхъ и государственныхъ задачахъ Россіи. Въ рукахъ галицкихъ поляковъ, малорусскій жаргонъ Кулиша, Барвинскаго и комп. — орудіе разъединенія русскаго народа. Не будемъ же мы такъ простодушны, чтобы самимъ прилагать свои руки къ подобному разъединенію. Это неясно только разве г. Мордовцеву,   да ЛесЪ Украинке,   да ОленЪ ПчилкЪ, да Носу, да Нечуй-Витру, Коржу, Комарю и Вороному,  но совершенно  ясно было Гоголю:   вотъ имя, которое хоронитъ все лингвистическія затЪи украинофиловъ." Въ отвЪтъ на оговориваемую статью Д. Л. Мордовцева напечаталъ  В. С. Драгомірецкій, галичанинъ,  живущій съ дЪтства въ Россіи,  въ тЪхъ-же „С.-Петербургскихъ ВЪдомостяхъ" (н-ръ 100) поясненіе, въ которомъ представилъ стремленіе русской партіи въ ГаличинЪ къ изученію русскаго литературнаго языка и къ сближенію мЪстной литературы къ общерусской. Выходя изъ единственно разумной точки зрЪнія, что литературный языкъ долженъ быть одинъ для велико-, мало- и бЪлороссовъ,  что, однако, решительно не умаляло бы значенія областныхъ нарЪчій,   необходимыхъ, какъ въ настоящее время въ ГаличинЪ, для домашняго обихода,   В. С. Драгомірецкій   заключилъ свою статью слЪдующими   словами:

„Въ Галиціи можно и слЪдуетъ поддерживать одинъ только общерусски литературный языкъ, который распространяется тамъ все болЪе и болЪе и который при нынЪшнихъ роковыхъ условіяхъ русскаго Прикарпатья единственно можетъ сохранить его для всего русскаго міра".

Статья В. С. Драгомірецкаго, написанная   совершенно   безпристрастно   и  вЪрно представляющая дЪятельность и стремленіе русской  партiи въ ГаличинЪ, вызвала со стороны г. Осипа Маковея, бывшаго редактора  украинофильско - правительственной „Буковины" въ Черновцахъ,  нынЪ сотрудника „Наукового   Вістника", издаваемаго Обществомъ Т. Шевченка во ЛьвовЪ,   ожесточенное возраженіе, въ которомъ авторъ съ задоромъ, свойственнымъ всЪмъ литературно-національнымъ сепаратистамъ, старается  осмЪять всю полувЪковую   дЪятельность русской партіи въ ГаличинЪ, силится доказать безпочвенность ея стремленій, называетъ всЪхъ сторонниковъ русской партіи „противниками прогресса" и „ренегатами", — однимъ словомъ, сыплетъ всЪми теми аргументами, которые такъ часто можно встретить въ галицкнхъ изданіяхъ, польскихъ и малорусскихъ съ украинофильскою и полонофильскою тенденціею. Впрочемъ трудно передать своими словами или въ содержаніи пошлость письма г. Маковея,   по этому мы повторимъ его дословно такъ, какъ оно было напечатано   въ „С.-Петербургскихъ   ВЪдомостяхъ" н-ръ 144.

„Письмо изъ Львова. (Къ вопросу  о малорусскомъ языке въ ГаличинЪ) [2].

Кому изъ галицкихъ малороссовъ, не отказавшихся отъ своей народности, довелось прочесть письмо г. В. Драгомірецкаго въ редакціи „Спб. ВЪд.", помЪщенное въ Н-рЪ 100 (14 апрЪля сего года), — того, конечно, непріятио поразила тенденціозность его. Въ самомъ дЪлЪ,  „блаженни вЪрующіе"   въ Россіи,   будто потребуется работа въ теченіе   всего  нЪсколькихъ лЪтъ... и русская рЪчь будетъ раздаваться въ ГаличинЪ такъ же, какъ въ ПетербургЪ.   Можетъ быть, кому и на руку такое  одурачиваніе русскихъ читателей; быть можетъ, иные довольны, если ихъ такимъ образомъ надуваютъ. Однако, да позволено будетъ усомниться въ томъ,   чтобы невЪрное изображеніе жизни галицкихъ малороссовъ было полезно русскому обществу. Нужно сознаться, что великороссамъ трудно имЪть достоверный   свЪдЪнія   о положеніи вещей въ ГаличинЪ, такъ какъ изъ Австріи въ Россію допускаются лишь изданія партіи, къ которой, принадлежитъ г. Драгомірецкій,  доступъ же малорусскимъ  изданіямъ изъ Аветріи въ Роесію совсЪмъ возбраненъ. Вотъ почему противники малорусскаго языка позволяютъ себЪ писать по этому вопросу все, что имъ на умъ взбредетъ.

Въ силу вышесказаннаго позвольте мнЪ, малорусскому публицисту изъ Галичины, сдЪлать нЪсколько замЪчаній на письмо г. Драгомірецкаго — на основаніи принципа: Audiatur et altera pars !

Въ этомъ году австрійскіе малороссы празднуютъ столітній юбилей появленія „Энеиды" Котляревскаго, первой книжки на чистомъ малоруескомъ языкЪ. Этотъ годъ малороссы считаютъ началомъ эпохи своего національнаго возрожденія. Такимъ образомъ, малорусская литература — далеко не новая „выдумка", такъ какъ существуетъ уже 100 лЪтъ при невозможныхъ для нея условіяхъ въ Россіи и болЪе легкихъ въ Австріи.

Много разъ осуждаемая на смерть людьми, не имеющими отношенія къ наукЪ (большая часть ученыхъ призиаетъ за ней право на существованіе), она продолжаетъ развиваться наперекоръ всякому доктринерству — искреннему и лукавому.

Со стороны ученыхъ не было доказательствъ въ пользу неспособности малорусскаго языка и литературы къ развитію ; но ложно понятый патріотизмъ, — будто бы, для націи имЪетъ больше значенія элемента количественный, чЪмъ качественный, — придумалъ разнаго рода стЪсненія для малорусскаго языка и литературы, и, вотъ, эта литература уже сто лЪтъ подвергается угнетенiю такъ, какъ никакая иная литература во всемъ мірЪ.

Въ 1837 году Маркіанъ Шашкевичъ поставилъ вопросъ малорусскаго языка въ ГалачинЪ такъ же ясно, какъ Котляревскій въ Россіи въ 1798 году. Уже въ 1848 году, когда въ Австріи установлена была конституція и уничтожено крЪпостное право, галицкіе малороссы выступили на арену политической дЪятельности, какъ самостоятельный малорусскій народъ. Но приблизительно въ то же самое время славянофилы подыскивали общеславянскій языкъ, которымъ, по ихъ мнЪнію, долженъ былъ бы быть русскій, и вотъ, часть немногочисленной галицкой интеллигенціи, еще не пришедшая къ ясному національному самосознанію, слишкомъ лЪнивая для того, чтобы позаботиться о самостоятельномъ національномъ существовавнiи, — да притомъ поддавшись разнымъ внЪшнимъ вліяніямъ, — ухватилась за идею готоваго русскаго языка, какъ за спасательный якорь. Привыкши къ рабству, враги всякаго прогреса и живой мысли, эти представители галицкой интеллигенціи не пожелали быть хозяевами въ собственномъ домЪ, предпочитая стать лакеями другого народа. Въ 1866 году эти рабы выступили съ лозунгомъ: одинъ народъ — одинъ языкъ (великорусскій) и стали изъ себя корчить „галицкихъ великороссовъ", хотя русскаго языка не знали и по сіе время пишутъ третьяковщиной. Благодаря этимъ „quasi-великороссамъ", русская культура лишь теряла свой престижъ въ глазахъ галичанъ, такъ какъ галицкіе малороссы и поляки по этимъ образцамъ составляли сужденіе о характерЪ русской культуры вообще, какъ, съ другой стороны, русскіе дЪлали свои заключенія о Галицкой Руси по этимъ галицкимъ „великороссамъ", пріЪзжающимъ очень часто въ Россію, съ цЪлью выклянчить денежную помочь ради народныхъ, будто бы, интересовъ. Такое сужденіе съ обЪихъ сторонъ было (и есть) заблужденіемъ. Напомню одинъ только фактъ, но где въ игрЪ — милліонъ: милліонъ рублей, выданный русекимъ правительствомъ для спасенія банка во ЛьвовЪ, бывшаго въ рукахъ, этихъ галицкихъ „великороссовъ", исчезъ какъ дымъ, а имущество крестьянъ, которыхъ „опекали" эти quasi-великороссы, продаютъ еще и понынЪ...

Изъ письма г. Драгомірецкаго можно вывести заключеніе, будто гг. галицкіе „великороссы" создали какую-то свою культуру. Не можемъ позавидовать великороссамъ по поводу пріобрЪтенія такой культуры ...

За полстолЪтіе существованія его партіи г. Драгомірецкій могъ назвать только 12 дЪятелей, и то дЪятелей прежняго времени, изъ молодыхъ же не назвалъ ни одного. Изъ нихъ Головацкій, Наумовичъ, Зубрицкій, Хилякъ и Николай Устіановичъ умерли; Добрянскій, ДЪдицкій и Гушалевичъ — инвалиды; Петрушевичъ - историкъ въ средневЪковомъ духЪ, безъ всякаго значенія въ научномъ мірЪ; Свистунъ — партійный публицистъ, но отнюдь не ученый; Шараневичъ и Залозецкій пользуются извЪстностью лишь въ тЪсномъ кругу своей партіи, Эта семерка оставшихся въ живыхъ „великорусскихъ" дЪятелей въ ГаличинЪ въ общей сложности имЪетъ около 500 лЪтъ жизни — цифра внушительная и показывающая, что ихъ дЪятельность осталась позади. ЗамЪстителей себЪ они не оставили. Если и найдется нЪсколько молодыхъ ихъ послЪдователей, то они рЪшительно не стоютъ даже и того, что стоютъ вышепомянутые инвалиды. Нужно быть оптимистомъ, подобно г. Драгомірецкому, чтобы такъ возвеличивать своихъ „дЪятелей". НЪкоторые изъ этихъ „дЪятелей" создали миніатюрную и въ то же время довольно странную литературу, которую г. Пьгпинъ окрестилъ „особой русской литературой". Но въ наши дни въ ГаличинЪ уже некому создавать и подобную „великорусскую" литературу; поэтому „Галичанинъ", „Русская БесЪда" и другія изданія этого направленія живутъ почти исключительно перепечатками русскихъ авторовъ.

Г. Драгомірецкій утверждаетъ, что въ изданіяхъ его партіи производится „постепенное сближеніе мЪстнаго книжнаго языка съ общерусскимъ литературнымъ языкомъ". Это — правда. ДЪйствительно объ этомъ сближеніи уже 50 лЪтъ хлопочутъ гг. галицкіе „великороссы" въ своихъ изданіяхъ и можно надЪяться, что быть можетъ, нЪкоторые правнуки ихъ будутъ въ состояніи правильно писать по-русски, если они этого еще пожелаютъ. Теперь же и сами галицкіе „великороссы" этого не желаютъ и въ своихъ изданіяхъ пишутъ на особомъ русскомъ языкЪ, представляющемъ странную смЪсь малорусского, польскаго, церковно-славянскаго и русскаго языковъ, причемъ авторы комбинируютъ эти языки на разные лады. Ихъ изданія на всевозможныхъ „русскихъ" языкахъ могли бы въ Россіи вызывать у читателей настроеніе, сходное съ тЪмъ, которое вызываетъ „Стрекоза".

Этихъ изданій г. Драгомірецкій насчиталъ цЪлыхъ 15, не упоминая, что большая часть ихъ — это маленькія книжонки („метелики"), выходящія 1 или 2 раза въ мЪсяцъ или нЪсколько разъ въ годъ, и по достоинству своему не стоятъ и добраго слова.

Партія г. Драгомірецкаго въ ГаличинЪ — продолжаете г. Маковей въ „Спб, ВЪд." — имЪетъ только одну политическую ежедневную газету „Галичанинъ". „Православная Буковина" ведетъ борьбу противъ созданныхъ ея воображеніемъ враговъ православія въ БуковинЪ, забывая, что злЪйшій врагъ православія — сама церковная іерархія, пользующаяся церковью, какъ средcтвомъ для румынизаціи русиновъ. Газета эта заполнена перепечатками изъ руссккхъ „Епарх. ВЪд.": живого въ ней ничего не найти. „БесЪда", помянутый „Галачанинъ" (беллетристическій отдЪлъ) и „Русская Библіотека" существуютъ перепечатками русскихъ авторовъ. „Сборники Русской Матицы" выходятъ 1 разъ въ нЪсколько лЪтъ и цЪликомъ заполняются „средневЪковымъ" лЪтописцемъ Петрушевичемъ. „ВЪстникъ Народнаго Дома" кромЪ замЪтокъ того же лЪтописца печатаетъ ежемЪсячно лишь цифровые отчеты и постановленія общества „Народнаго Дома". Когда-то популярная „Наука" давно потеряла свое значеніе; выходитъ неправильно, нЪсколько разъ въ годъ. „Селянинъ" за деньги готовъ помЪстить портретъ африканскаго канибала и будетъ величать его, какъ „коренного" русскаго патріота. Купчанко   въ своемъ „ПросвЪщенiи" изъ года  въ годъ перепечатываетъ свои давнишнія географическія и этнографическія  изслЪдованія, да помЪщаетъ біографіи русскихъ генераловъ. Унгварскій „Листокъ"   и   „Русская   Рада"   — полное ничтожество. „Буковинскія  ВЪдомости" состоятъ на службЪ у буковинскихъ румынъ, враговъ какъ великорусскаго,   такъ и малорусскаго народовъ. МенЪе всего тредьяковщина по формЪ и содержанію — въ изданіяхъ общества  имени Качковскаго. BсЪ помянутыя изданія отрицательно относятся къ малорусскому народу, положительная же сторона ихъ дЪятельности ничтожна. Единомышленники г. Драгомірецкаго безпрестанно повторяютъ, что  въ ГаличинЪ, будто бы, есть говоры,  близкіе къ великорусскому языку (съ равнымъ иравомъ можно утверждать, что польскій языкъ близокъ къ русскому),   что малорусскій  литературный языкъ есть „невозможная смЪсь малорусскаго языка съ польскимъ".  Аргументы старые и ни для кого не убЪдительные ! Малорусскій литературный языкъ создался на почвЪ живой народной рЪчи и, какъ языкъ живого многомилліоннаго народа, развивается на нашихъ глазахъ на зло ренегатамъ, вродЪ г. Драгомірецкаго. Наоборотъ, искуственно созданное „язычіе" ренегатовъ не можетъ  имЪть будущности, такъ какъ основано  не на живой рЪчи народа, но на чисто искусственной смЪси цер- ковно-славянскаго, русскаго, польскаго и малорусскаго   языковъ.  Это „язычіе" гг. „общеруссы" выдаютъ за русскій литературный языкъ. Русскій языкъ не можетъ замЪнить собою малорусскаго языка въ ГалвчинЪ, на которомъ говоритъ народъ и на которомъ идетъ преподаваніе въ 2.500 народныхъ школахъ, въ пяти гимназіяхъ (въ ЛьвовЪ, ПеремышлЪ, КоломыЪ, Черновцахъ и въ новооснованной въ ТернополЪ) и въ университетЪ (несколько кафедръ).

Въ параллель съ изданiями, перечисленными г. Драгомірецкимъ, мы позволимъ ceбЪ привести списокъ національныхъ малорусскихъ изданій.

Три политическія ежедневный газеты: „Діло", „Руслан", „Народна Часопись"; далЪе: „Буковина" (3 раза въ недЪлю), „Свобода" (одна во ЛьвовЪ, другая въ АмерикЪ), „Руська Рада" „ Громадський Голос", „Прапор", "Душпастир", журналъ „Лїтературно-науковый Вістник" (ежемЪсячный), „Записки наукового товариства імени Шевченка" (1 разъ въ два мЪсяца;  кромЪ того, отдЪльныя изданія еекцій общества), популярныя изданія общества „Просьвіта" (до сихъ поръ 216  книжечекъ, разошедшихся въ нЪсколькихъ милліонахъ экземпляровъ), несколько  „Библіотекъ" („Бібліотека повістий", „Iсторична",  „Універзальна",   „Дрібна", „Для молодіжи",   „Хлопська"), газета „Дзвінок" для дЪтей, газета „Учитель" (изданіе педагогическаго общества), газета для „дяків", нЪсколько изданій религіознаго характера и т. д.

Я не хочу придавать этимъ изданіямъ значеніе большее, чЪмъ они заслуживаютъ, — но если принять во вниманіе, что всего малороссовъ въ ГаличинЪ и БуковинЪ только 3 милліона, что интеллигенціи у нихъ не болЪе 5.000,  раздЪленной притомъ на партіи національную и ренегатовъ, — то и такое національное малорусское движеніе нужно назвать  значительымъ. Національное самосознаніе настолько уже распространено въ массЪ галицкаго малорусскаго населенія,  что попытки   галицкихъ "общероссовъ" столкнуть галичанъ съ національнаго пути не могутъ имЪть успЪха. Только передъ людьми, совершенно незнакомыми съ положеніемъ дЪлъ въ ГаличинЪ, можно утверждать противное.

ЗамЪтимъ еще, что малорусскій литературный языкъ въ Галичині и УкраинЪ одинъ; нЪкоторыя несущественныя различія устранены, и въ настоящее время нЪтъ основанія опасаться раздвоенія между русскими и австрійскими украинцами на почвЪ литературнаго языка.

„Въ Галиціи, говоритъ г, Драгомірецкій, можно и слЪдуетъ поддерживать одинъ только общерусскій литературный языкъ, который распространяется тамъ все болЪе и болЪе (все менЪе и менЪе!) и который при нынЪшнихъ роковыхъ условіяхъ русскаго Прикарпатья единственно (!) можетъ сохранить его для всего русскаго мiра".

Все это въ общемъ и въ частности совершенно невЪрно. Наоборотъ,  „при нынЪшнихъ роковыхъ условіяхъ русскаго Прикарпатья",   если бы галицкіе малороссы не противопоставили польскому языку родной малорусскій, то увеличили бы только польскій міръ, но не русскій.

Сторонники (велико-русскаго языка) отлично понимая, что въ Австріи нельзя ввести въ школы преподаванїя на немъ, выступаютъ противниками малорусскихъ школъ (агитируютъ противъ малорусскихъ гимназій!) и, конечно, ихъ „обрусительная" работа въ ГаличинЪ наруку полякамъ, въ БуковинЪ —румынамъ, въ УгорщинЪ - мадьярамъ.  При этомъ, конечно, и имъ кое-что перепадаетъ."

      Какъ и слЪдовало ожидать, письмо г. Маковея не могло  остаться  безъ отвЪта со стороны той русской закордонной публицистики, которая не раздЪляетъ сепаратистскихъ стремленій украинофиловъ и не столь „либеральна",   какъ „С-Петербургскія ВЪдомости".   Г-ну  Маковею отвЪтили коротко „Новое Время" и „Моск. ВЪдомости",  причемъ послЪднїя назвали его письмо „коллекціею пошлыхъ выходокъ въ украйнофильскомъ дух". Но самымъ основательнымъ образомъ конечно,  съ точки зрЪнія русскаго гражданина,   возразилъ   г. Маковею Старый Журналистъ въ н-рЪ 145 „Биржевыхъ ВЪдомостей":

„Сколько мне извЪстно, — говоритъ Старый Журналистъ,— галичане, которыхъ г. Маковей называетъ рабами, а въ другомъ мЪстЪ своего письма ренегатами, не корчили изъ себя „галицкихъ великороссовъ", а выступали подъ знаменемъ общерусскаго литературнаго унитаризма.

Я позволю себЪ замЪтить, что возникновеніе подобной литературной объединительной партіи въ галицкой малорусской средЪ было явленіемъ до того естественнымъ, что могло бы не возникнуть лишь въ томъ случаЪ, еслибы галицкая Русь была отдЪлена съ колыбели своей національной жизни безусловно непроницаемою стЪной и крышей и отъ остальной Руси, и отъ западной Европы.   ВЪдь такими же „рабами" и „ренегатами" въ литературномъ   отношеніи полнился Аппенинскій полуостровъ въ теченіе столЪтій, когда совершался процесъ культурнаго подчиненія мЪстныхъ итальянскихъ нарЪчій развившемуся раньше въ литературный языкъ нарЪчію тосканскому...

Если гг. Головацкій,   Наумовичъ,   Зубрицкій, Хилякъ,  Устіяновичъ, Добрянскій, ДЪдицкій, Гушалевичъ, Петрушевичъ и Свистунъ не что иное, какъ "рабы" и "ренегаты",  то такамЪ же „рабами"   и „ренегатами" слЪдуетъ признать съ точки зрЪнія г. Маковея всЪхъ дЪятелей ПриднЪпровья и Малой Руси и всЪхъ уроженцевъ тЪхъ краевъ, вносящихъ свои вклады въ литературу и публицистику  на общерусскомъ языкЪ. Такихъ „рабовъ"   и „ренегатовъ" у насъ до того нынЪ много,   литературно-политическіе сепаратисты толка г. Маковея до того ничтожны и количествомъ своимъ, и слабостью сравнительно съ силою общерусскаго литературно-политическаго унитаризма, въ мЪстностяхъ населенныхъ малороссами,   обаяніе національнаго всероссійскаго великодержавія настолько велико, экспансивное вліяніе общерусской  литературы настолько неотразимо, что громы, бросаемые г, Маковеемъ на тЪхъ изъ своихъ земляковъ, которые не хлопочутъ о „литературно-политической самостоятельности малорусскаго народа", совсЪмъ напрасная трата накопленнаго въ немъ электричества."

II.

Semper calumniare audacter.

Возраженія на статью г. Маковея, появившіяся въ русскихъ закордонныхъ газетахъ, удовлетворительны, быть можетъ, для русской закордонной публики, такъ какъ въ Россіи, исключая десятокъ-другой сторонниковъ украинофильства, на этотъ національный сепаратизмъ смотрятъ съ улыбкою, какъ на шалости избалованнаго ребенка. ДЪло въ томъ, что большинство русской закордонной публики не понимаетъ нынЪшняго украинофильства и считаетъ его не только естественнымъ, но и похвальнымъ выраженіемъ привязанности къ особенностямъ родного малорусскаго слова, къ природЪ мягкого юга и къ особенностямъ южнорусской жизни. Такое пониманіе украинофильства было бы, однако, непростительнымъ заблужденіемъ. НынЪшнее украинофильство — не благородное и естественное украинофильство Костомарова, Шевченка и Кулиша, а раньше ихъ Котляревскаго и КвЪтки Основяненка, такъ какъ съ теченіемъ времени и подъ вліянiемъ враждебной русскому народу, но хитрой политики его противниковъ, первоначальное чистое, литературное украинофильство, выражавшееся  въ любви къ родному слову, къ преданіямъ козацкой старины, къ обычаямъ южной Руси, выродилось въ національно-политическое сектантство, которое, при благопріятствующихъ  для него обстоятельствахъ могло бы принести много вреда русскому народу. Зло нынЪшняго украинофильства въ томъ, что оно, подъ покровомъ "народничества",   впрочемъ  карикатурно  извращеннаго,   каплею по  каплЪ отравляетъ несвЪдущихъ ложью, чему примЪръ — статья г Маковея. Къ сожалЪнію, та самая ложь, противъ многообразныхъ проявленій и развЪтвленiй которой особенно намъ, русскимъ галичанамъ, столько разъ приходится защищать себя — со свойственнымъ   ей   іезуитизмомъ (ссылка на принципъ: audiatur et altera pars въ статьЪ г. Маковея) при борьбЪ съ галицкимъ противникомъ на страницахъ петербургской газеты и тупоуміемъ — въ пониманіи положенія, задачъ и цЪлей русскаго населенія въ Австріи и вообще русскаго народа — нашла мЪсто въ „С.-Петербургскихъ ВЪдомостяхъ", Это обстоятельство и заставляетъ насъ пояснить существо и значеніе нынЪшняго украинофильства и представить его цЪли и стремленія. Русская закордонная печать, какъ уже выше сказано,   или молчитъ объ этомъ движеніи, или сообщаетъ о немъ краткія и далеко не ясныя свЪдЪнія, по которымъ нельзя составить себЪ яснаго понятія объ оттЪнкахъ литературных и политическихъ мнЪній тЪхъ сепаратистовъ, которые управляютъ ныне украинофильскимъ движеніемъ. Мы, русскіе галичане, однако, больше тридцати лЪтъ боремся съ украинофильскимъ сепаратизмомъ, мы были свидетелями его развитія и вырожденія въ политическую секту, мы, наконецъ, перенесли по причинЪ борьбы съ украинофильствомъ столько непріятностей и гоненій, что можемъ считать себя к омпетентными въ оцЪнкЪ этого движенія и въ изданіи справедливаго о немъ суда. Мы постараемся сдЪлать это въ краткомъ обзоре литературнаго и политическаго украинофильства, отношеній польскихъ политическихъ деятелей къ украинофильству и отношеній украинофильскихъ вожаковъ къ русской партіи   въ ГаличинЪ, чтобъ подъ конецъ вывести заключеніе,  логически вытекающее изъ фактовъ и могущее, по нашему мнЪнію, служить практическимъ руководствомъ и наставленіемъ для дЪятельности въ настоящемъ и будущемъ. Печальная роль вырожденнаго украинофильства есть въ дЪйствительности несчастье галицко-русской интелигенціи, несчастье русскаго населенія Австріи, несчастье всето русскаго народа. Мы уже теперь видимъ въ ГаличинЪ и БуковинЪ печальные плоды украинофильства, порожденнаго плохо понятымъ мЪстнымъ патріотизмомъ, извращеннаго невЪжествомъ и поддерживаемаго политической хитростью противииковъ русскаго народа изъ боязни передъ его грознымъ единствомъ, именно — національное обезличеніе вольныхъ или невольныхъ сторонниковъ украинофильства. Мы видимъ, какъ гибнутъ не только безплодно, но даже вредно, силы по природЪ хорошія, но увлеченныя примЪромъ или матерьяльными разсчетами и какъ уклоненіе отъ твердой національно-исторической почвы приводитъ заблудшихъ къ рабскому подчиненію чужимъ идеямъ, чужимъ планамъ.

Статья г. Маковея  въ   "С.-Петербургскихъ ВЪдомостяхъ" есть выраженіемъ нынЪшняго литературно-политическаго украинофильства, заправленнымъ, однако, ядомъ клеветы не только на членовъ  русской національно-исторической партіи въ ГаличинЪ и БуковинЪ, но и на саму русскую мысль. Да, г. Маковей старается  оклеветать саму русскую мысль и найсвятЪйшія чувства и стремленія русскихъ галичанъ. Когда читается или слушается гг. Маковеевъ, то русская партія называется у нихъ „рабскою", ея представители  „рабами" и „ренегатами", а иногда даже „гадюками", мужество — дерзостью и они, тЪ клеветники, вывертая глаза, на подобіе фарисеевъ и испуская благочестивые вздохи, плачутся и рыдаютъ, что члены русской партіи — „противники" народнаго развитія. Притворные трусы, шляющіеся по свету подъ бременемъ тайныхъ сдЪлокъ съ завЪдомыми противниками Руси, дерзаютъ  осквернять  движеніе русское и едино спасительное, движеніе, котораго участники приносятъ себя въ жертву за грехъ прошлаго времени, за вЪковое отчужденіе Червонной Руси отъ ея родного корня и забудущую культуру и будущее счастье для русскаго населенія Галичины и Буковины.

http://www.ukrstor.com/