«Каждая мина была нашей»

За этого человека молилась вся международная литературная братия. Он провел 24 дня в украинском плену и недавно был обменян.

Какой стране он принадлежит - сказать сложно: гражданин Франции, родился в Одессе, фамилию носит украинскую. Но вот назвали его украинским поэтом - вежливо, но твердо поправил: «Я - поэт русский». Из плена он вернулся инвалидом, но сломанная нога и ребра - ерунда по сравнению с тем, что вынесла из этой войны и запомнила его душа.

Его мобильный телефон остался в руках Нацгвардии, связаться с Юрием почти нереально. Но добрые люди, которые окружают его сейчас в Донецке, сделали невозможное и помогли организовать это интервью:

- Как вы себя чувствуете сейчас?

- Психологически хорошо, физически чуть хуже.

- Собираетесь домой, во Францию или останетесь в Донецке?

- У меня были большие планы остаться. Я хотел здесь работать, заниматься обменом пленных, потому что увидел, насколько это важно. Но врачи - на днях была комиссия - сказали, что нужно срочно делать операцию. Решили, что лучше отправиться в военный госпиталь в Москву.

- Значит, скоро увидимся! Скажите, какой момент из того, что вы пережили, был самым ужасным?

- Он не прерываясь длился шесть дней и шесть ночей, потому что все эти дни мы находились в эпицентре событий. Штаб украинской армии бомбили, а нас вдвоем со словацким ополченцем Мирославом держали во дворе, в очень маленьком железном шкафу, под постоянным минометным обстрелом. Охрана уходила в убежище, а по штабу стреляла армия Новороссии, и получалось, что каждая мина могла была нашей. Но обстрелы были даже лучше, потому в перерывах между ними нас били. Это был ад...

- А на украинцев не действовало, что вы - гражданин Франции? Или им все равно?

- Не все равно. Но эта моя французистость сыграла скорее роль негативную. Сначала мне предложили что-нибудь про Нацгвардию написать. Я отказался. Тогда они сказали: значит, мы сделаем из тебя крупного террориста и будем торговаться с Францией, чтобы она дорого заплатила. Меня спасли честные и благородные люди - на той стороне тоже ведь всякие есть - и обменяли под другой фамилией. Вот такой детектив.

«Меня допрашивал грузин, а я ему читал стихи на грузинском»

- То есть, военнослужащие украинской армии прониклись к вам сочувствием?

- Это были не украинцы, а грузины. На самом первом допросе, когда меня допрашивал консультант по разведке по имени Ираклий, я ему начал читать по-грузински Галактиона Табидзе (Юрий Юрченко в свое время жил в Тбилиси и выучил язык - Г.С.), перевод которого у меня был не так давно опубликован в «Новом мире». А он, оказывается, родом из той же самой деревни, что и Галактион! В результате грузины меня оттуда забрали, практически выкрали и возили по разным местам под разными грузинскими фамилиями - это уже был какой-то фильм Данелия… По дорогам войны мы с ними носились на джипах, меняли машины, пели грузинские песни и читали стихи. Я был их пленный, понимаете? Но в принципе, я был и гостем. Они меня встречали, как своего, им было плевать, какая на мне форма. Я видел, что они так же бьются и за других ребят, не только за меня…

- Потрясающий сюжет! А кого из поэтов вы еще вспоминали на этой войне?

- Когда нас накрывали минометы, лежал и повторял стихи Семена Гудзенко.

- Вот это: «Когда на смерть идут - поют. А перед этим можно плакать»?

- Нет, другую строфу: «Я чувствую, что я притягиваю мины, я чувствую, что я магнит»… Повторял Константина Симонова: «Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые, покуда идите, мы вас подождем...» - это когда мы уходили из Славянска. А в одном городке, который тоже бомбили, я вдруг увидел какую-то табличку, отбросил с нее ветки и прочитал: «Здесь в 1943 году 1 января погиб младший лейтенант, командир минометного расчета поэт Михаил Кульчицкий».

В этой войне и правда нет никакой логики: братья по крови-украинцы «короля поэтов» искалечили, а грузины спасли... Фото: Юрий ЮРЧЕНКО

«Не по-мужски это - сидеть в фейсбуке и давать советы с дивана»

- Когда начались события на Украине, вы жили во Франции. А как приняли решение, на чьей будете стороне?

- Я смотрел на то, что происходит с разных точек зрения - из Москвы, из Парижа и с киевского майдана. И в какой-то момент понял, что ждать больше нельзя. Если ты мужчина, ты должен что-то делать, а не сидеть в Фейсбуке и давать советы с дивана. Я стихотворение написал:

Зачем иду я воевать?

Чтоб самому себе не врать.

Чтоб не поддакивать

родне -

ты здесь нужней,

чем на войне

Найдется кто-нибудь другой

Кто встанет в строй,

кто примет бой.

За это неуменье жить

не грех и голову сложить.

Оправдывать себя тем, что ты поэт, больше было нельзя - ведь погибали мирные жители, женщины, дети, а я ничем не мог этому помешать. Я думал, что если буду рядом, то хоть как-то смогу их поддержать. Извините за пафос, но вот такое дело...Поэтому приехал в Донецк и записался простым ополченцем. А там уже люди сами сообразили, буквально вытащив меня из автобуса, который уходил на фронт, и попросили переводить информацию из Новороссии на французский язык, чтобы прорвать информационную блокаду. Мне помогала очень сильно моя жена Дани.

- Позвольте очень женский вопрос: о чем вы больше всего жалели, когда думали, что из плена вырваться не удастся?

- Когда мы еще лежали в железном шкафу, то в перерывах между артиллерийскими обстрелами слышали: отходим, места для раненых нет, пленных расстрелять… И так по нескольку раз на день. Мы все время были в ожидании расстрела. И только одного было жаль: что не смогу об этом рассказать. Я же увидел эту историю с двух сторон - то, что не каждому было дано! И за то, что мне был дан такой шанс, я обязан был выжить.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Юрий Юрченко - драматург, поэт, переводчик. Президент театральной ассоциации «Русские Сезоны» (Франция). Автор семи книг стихов и пьес.

Родился в 1955 году. Окончил Московский литературный институт им. Горького.В 1990 году выехал в Германию, с 1992 года по живет во Франции. На международном поэтическом турнире им. Пушкина в Лондоне (2004 г.) был назван королем поэтов. В июне 2014 года ушел добровольцем на Юго-Восток Украины, работал корреспондентом в агентстве «Новороссия». 20 августа под Иловайском Донецкой обл. захвачен в плен батальоном «Донбасс» Нацгвардии Украины. При задержании ему сломали ребра и ногу. 8 сентября отпущен в обмен на двух пленных украинцев.

ИЗ ФРОНТОВОЙ ТЕТРАДИ

Черный грач

Мой черный грач, простимся, брат.

Я - ополченец, я - солдат.

И может жизнь в момент любой

Позвать меня на смертный бой.

И мать опять не спит моя,

Ночами господа моля

О том, чтоб сын ее родной

Живым с войны пришел домой.

Скажи мне, грач, какой же толк

В словах про память и про долг,

Когда не сможем мы сберечь

Ни нашу честь, ни нашу речь.

И плачет женщина моя, ночами господа моля,

Чтоб, хоть изранен, но живой с войны вернулся я домой.

Мой грач, о, как бы я хотел,

Устав от скорбных ратных дел,

Прижать к груди жену и мать

И просто жить - не воевать.

Но плачет родина моя

Меня о помощи моля

И я иду опять, мой грач,

На этот зов, на этот плач».

Донецк, 10 августа 2014 года (за десять дней до плена).

Редакция благодарит журнал «Юность» за помощь в организации этого интервью.

http://www.kp.ru/daily/26282.7/3159154/