| Революция и Гражданская война [64] |
| Красный террор [136] |
| Террор против крестьян, Голод [169] |
| Новый Геноцид [52] |
| Геноцид русских в бывшем СССР [106] |
| Чечня [69] |
| Правление Путина [482] |
| Разное [57] |
| Террор против Церкви [153] |
| Культурный геноцид [34] |
| ГУЛАГ [164] |
| Русская Защита [93] |
СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь. Данное обстоятельство уже неоднократно упоминалось и снималось с обсуждения. Вы упоминаете несуществующее доказательство по делу. Что вы делать не вправе.
ЕВГЕНИЯ ХАСИС: В связи с тем, что большинство доказательств, подтверждающих мою невиновность, объявлены несуществующими, могу сказать вам относительно этой куртки следующее. Хорошо, если сторона обвинения утверждает, что я приобретала ее якобы из каких-то коспирологических мотивов и побуждений, на один разок, так сказать. Куртка, купленная на один разок, спустя год после преступления, какого черта еще лежала у меня? Ведь это же нелогично! Одно высказывание обвинения противоречит другому, причем сказанному не мной, а самим обвинением. Это же попросту недопустимо. Нельзя так решать судьбы людей! Я уже не говорю об этих попытках на протяжении двух месяцев выяснить, а есть ли у Хасис вредные привычки или нет. Вот это, действительно, «доказательство вины»! Я тоже согласна с утверждением, что уже пора принять закон, который бы жестко регулировал людей с вредными привычками и старался оградить их от людей, таковых привычек не имеющих. Разве за это сажают в тюрьму? Разве за это стоит сажать в тюрьму? При этом мы до сих пор так и не установили точно, курила Хасис или нет. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, я попрошу вас более отчетливо говорить начало и конец фразы, потому что вы когда начинаете говорить, вы приближаетесь, а потом отдаляетесь, и конец фразы коллегии присяжных не слышен. Чуть более отчетливо. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я стараюсь говорить четко в силу своих физических возможностей. Но у меня возможности ограничены. Так вот, касаемо «курит – не курит». Часть свидетелей указывает на то, что курила, часть указывает, что не курила. Мне кажется, что не курила. Но, во-первых, какое это имеет отношение к делу, если изъятые с места бычки мне не принадлежат? СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, Евгения Данииловна. В ходе судебного разбирательства с участием присяжных по бычкам никаких доказательств не исследовалось. Таким образом, вы ссылаетесь на несуществующие доказательства, которые до сведения коллегии не доводились. Обращаю ваше внимание. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Чтобы в очередной раз не ссылаться на доказательства моей невиновности, я хочу обратить ваше внимание попросту на то, что курила или не курила Евгения Хасис, еще не доказывает ее причастность к каким-либо преступлениям. Но если это действительно имеет значение для вас всех, чтоб отправить меня в тюрьму, то я вам скажу: я бросила. Со свидетелями отдельная история. Готовясь к сегодняшнему заседанию, я честно говоря, до последнего не могла понять, стоит ли о них вообще говорить. Наверное, стоит, поскольку обвинение настаивает на том, что эти люди говорят правду. Есть такой свидетель, как Горячев Илья, который передал Никите пистолет, из которого, по мнению следствия, убили Маркелова. Но Илью Горячева на причастность к этому преступлению никто не проверил. Илья Горячев не смог по известной только обвинению причине явиться в зал судебных заседаний и ответить на вопросы, которых к нему накопилось ого-го сколько. Зато Илья Горячев в своих первых показаниях заявил, что Хасис и Тихонов очень его, Илью Горячева, не любили, потому что он, Илья Горячев, занимался легальной политикой. И в связи с этим, якобы угрожая ему, сказали ему зачем-то, что причастны к данному преступлению. Я просто скажу, что Илья Горячев, который с Евгенией Хасис сотрудничал на поприще общественной деятельности, Илья Горячев, который прекрасно знал, что Хасис является одним из создателей совершенно легальной правозащитной организации «Русский вердикт» – в общем, лукавил и лгал, говоря об этом. А возможно даже, осознавая всю степень абсурдности своих показаний, дал их в Следственном комитете, понимая, что такие доказательства ни одно нормальное государственное ведомство на веру не примет. Оставим уже господина Табаченкова, госпожу Глову, Господина Дьяконова, с которыми я работала в (нрзбрч), которые по тому, как я волоку ногу, допустили, что человеком с камер видеонаблюдения могу быть я. Эти люди работают в таможенной сфере спортивного питания с материалом, на 80% являющимся контрабандой. Весь этот бизнес контролируется ФСБ… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Данные обстоятельства в присутствии коллегии присяжных не исследовались. Таким образом, подсудимая Хасис в очередной раз допускает ссылку на те доказательства, которые отсутствуют в деле как доказательства, а во-вторых, они еще и не исследовались. Обращаю ваше внимание. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Именно поэтому, понимая всю степень давления, на них оказанного,.. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Данные обстоятельства в присутствии коллегии присяжных не исследовались. Обращаю ваше внимание. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: …видя, как они пытались в зале суда тем не менее не сделать нам плохо, не буду говорить об этих людях. Я их прощаю. Голубев Сергей мне неизвестен. И я ему неизвестна. Тем не менее, он сделал все, чтобы опорочить меня и облить грязью. Мне нечего сказать дурного про этого человека, но нечего сказать и хорошего. Я его не видела ни разу, Никита видел три раза. Наверное, просто есть такие люди, для которых жизнь и судьба другого человека ровным счетом ничего не значат. Наверное, на этой земле и в этой стране они за это никогда не ответят. Именно поэтому я тоже про него ничего толком говорить не буду. Не буду ни опровергать, ни соглашаться с его показаниями. Есть суд, который его осудит и этот суд будет правильным и праведным. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Я снова вынужден вас остановить. Уважаемая коллегия, в вашем присутствии допрашивался свидетель Голубев. О том, что он якобы является подсудимым и какой-то суд его должен осудить, в вашем присутствии ничего не исследовалось. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я про Божий суд. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Продолжайте, в рамках закона. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Суд Божий всех нас коснется рано или поздно. И вас тоже. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Обращаю внимание, что это личное дело каждого – верить в Бога или не верить. В т.ч. относительно некоего Божьего суда, упомянутого подсудимой Хасис. Таким образом, и это обстоятельство, как мировоззрение каждого, в присутствии коллегии не исследовалось и упоминаться не может. Продолжайте. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: В итоге единственное существенное, если говорить юридическим языком, доказательство, на котором основывается обвинение, без натяжек, софизмов и откровенного вранья, это пистолет, из которого, по версии следствия, мог быть убит Маркелов. Подчеркну – именно по версии следствия. И сейчас объясню, почему. Дело в том, что пуля, на которой основывается данное утверждение, была найдена спустя значительный промежуток времени на месте происшествия жителем Соединенных Штатов Америки, который по непонятной причине вдруг на денек залетел на Пречистенку. Мне кажется, что если бы сейчас был Советский Союз, житель США сидел бы в Лефортово. Мы не будем искать везде следы заговора американцев, просто пройдемся по фактам. Я все могу понять, но как пуля спаслась от криминалистов, от дворников и уборщиков, но не спаслась от американца, это большой вопрос. И даже если она действительно имеет отношение к данному преступлению, Никиту это еще не делает убийцей. Разве не бывает такое, что человек, который занимается оружием, продавая и покупая его у третьих и четвертых лиц, вдруг неведомо для себя становится случайным обладателем оружия, из которого ранее было совершено преступление? Разве не требует дополнительной проверки подобное доказательство? Разве не требует оно отдельного разбирательства, ведь речь идет не о краже водки в магазине и не о годе заключения, а о пожизненном сроке для одного молодого человека, и о наказании убийцы, который убил двоих молодых. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, пожалуйста. Вопросы наказания, как и вопросы правового характера могут быть обсуждены только на стадии отсутствия вердикта. Таким образом, упоминание подсудимой Хасис относительно речи о наказании вами, уважаемая коллегия, приниматься не может, поскольку это вопрос отдельного рассмотрения, обсуждения и впоследствии вердикта. Об этом вы не вправе упоминать. Пожалуйста. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Но это по логике человеческой. Но для прокуратуры оно… На бумаге все сухо: есть фамилия, есть дата. И даже уже есть приговор. Все просто. Зачем искать кого-то еще? Для вас ведь это просто бумаги. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь. Приговор по данному делу может быть вынесен только при наличии вердикта. Поскольку подсудимая Хасис заявила о том, что существует некий приговор, а вердикта по делу еще не существует, данное ее убеждение является нарушением требования статьи 336. И вы упоминаете те обстоятельства, которые не могут быть обсуждены в присутствии коллегии. Продолжайте в рамках закона. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Касаемо статьи 222, так называемого хранения, приобретения и ношения огнестрельного оружия. По этой статье мне и Никите вменяется два эпизода: один в составе группы лиц, другой в составе организованной группы. Отсюда и будем плясать. Группа лиц и организованная группа в обвинительном заключении отличаются одним-единственным моментом: присутствием в группе дополнительного, неустановленного следствием лица, с неустановленной следствием ролью. Обвинение, объясняя, что такое группа лиц и что такое организованная группа, приводит аналогию с футбольными командами. И говорит: организованная группа – это сборная Испании, победившая на чемпионате мира. А группа лиц – это сборная Германии, проигравшая. Они вроде как тоже группа, но хуже организованная. Если вести дальше аналогию, то сборная России – это вообще Гус Хиддинк при пособничестве и соучастии остальных. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, пожалуйста. И продолжайте по доказательствам. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Прокурору разрешили, я подумала, что и мне можно. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы уже дальше пошли. Прокурор рассказал только про команды, которые выходят на поле, а вы дальше повели рассуждения. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Он мне дал пас, а я как бы… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Здесь не футбол, чтобы кто-то кому-то пасовал. Продолжайте в рамках дозволенного, пожалуйста. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Так как это все-таки не футбол, и разница на самом деле между организованной группой и группой лиц и преступником при соучастии с кем либо – это годы жизни людей на свободе. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, пожалуйста. Разница между организованной группой и группой лиц, действовавших по предварительному сговору – это правовая терминология. В своем напутственном слове я вам разъяснил требования закона, кто подпадает под признаки группы лиц по предварительному сговору, а кто подпадает под признаки организованной группы. Это не годы, я еще раз повторяю, а квалифицирующие обстоятельства. Это правовой термин. Таким образом, он будет мною доведен в рамках, предусмотренных законодательством, при произнесении напутственного слова согласно со статьей 240 УПК РФ. Пожалуйста, в рамках вашей компетенции. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Для меня это годы. При этом правильно говорит обвинение: что же Хасис упрямится? Вон же, видно на видео, что она держала в руках боевое оружие, да и сама она признает, что заряжала магазин к одному из них. Я не упрямлюсь. Я признаю: да, видела, да, держала, да, клала. Видела, клала, держала, но не приобретала и не хранила. И не перевозила куда бы то ни было. Разве никто, кроме меня, не видит в этом разницы? Да, я не сдала своего самого близкого человека в милицию, и не сдала бы даже сейчас, даже если бы меня выпустили и сказали: давай, иди, сдавай, и ты не будешь сидеть в Лефортово два года. Я бы не сдала. Потому что это для вас нет разницы между людьми и вы сверяетесь с уголовно-процессуальным законодательством в том, кто есть близкий, а кто нет. А для меня есть разница. Но даже если так. Неужели мы для того объединились, чтобы хранить вместе оружие? Неужели не очевидно, что мы объединились совершенно для других целей, гораздо более простых, жизненных и банальных? Мы объединились создать семью. Обвинение тоже зачем-то допускает какие-то домыслы и провокации, что Никита передавал магазин для автомата чинить какому-то Эду. И основывает эти высказывания на якобы какой-то имеющейся прослушке. На прослушке, которую мы с вами слышали, есть такая фраза: ходил на встречу с Эдом, взял два ствола. Где здесь про магазин? Может быть, просто заврались? Говоря про то, что Хасис на протяжении всего судебного слушанья подстраивалась под какие-то показания и что-то домысливала, прокуратура забывает, что Хасис изначально не все рассказывала о своей жизни. Она не рассказывала о том, что у нее полетела… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь. Данные о личности вы и сейчас не вправе озвучивать. Продолжайте в рамках закона. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Хасис фактически вынудили к концу заседания сказать, что она была знакома с неким Александром Париновым, не имеющим к этому уголовному делу, и знакома с ним она была даже не в тот временной период, который рассматривается. Меня вынудили сказать, что у меня есть подруга на Каширском шоссе. Какое это имеет отношение к обвинению? Ее вынудили сказать, что она сотрудничала с такой организацией, как «Интерграфика», находящейся по адресу в г. Видное. Где Видное, а где улица Пречистенка? СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, я вынужден снова вас остановить. Вы, как сотрудница правозащитного органа «Русский вердикт», будучи ознакомленной с теми правами и обязанностями, которые вам предоставлены, будучи неоднократно предупрежденной о том, что дача показаний в суде является правом, а не обязанностью, сами воспользовались своим правом дать показания по обстоятельствам дела. Таким образом, ваше утверждение о том, что вас кто-то вынуждал к даче показаний в суде, не основано на тех обстоятельствах, которые были исследованы с участием коллегии присяжных. Обращаю ваше внимание и внимание коллегии присяжных. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Да, у меня действительно был выбор. Ничего не говорить и молча пойти и сесть. Но у меня есть право высказаться и я хочу воспользоваться этим правом. Также следствие говорит о том, что рассматривая билинги телефонных переговоров 19 января, что в этот день я якобы была в районе Каширского шоссе, дом 80. В районе, конечно, потому что станция охватывает довольно большой промежуток. И что в этот промежуток, эту территорию входит и улица маршала Захарова, которую указал Тихонов в своих якобы признательных показаниях, что он туда поехал после преступления. А вот это самое интересное. Когда нас арестовывали и изымали сим-карты, единственная сим-карта, которая работала 19 января из изъятых, это была моя сим-карта. Но знал ли следователь Краснов, что она принадлежит мне? Нет. Зато ему надо было всеми правдами-неправдами выудить у Тихонова максимум информации, который тот наговорил под его диктовку, чтобы он мог подтвердить ее хоть какими-то вещественными доказательствами, а не пустой болтовней. Вот он и попросил его назвать тот маршрут, который был по билингу на этой сим-карте. А именно то, что в 16.40 он был на маршала Захарова. Но ошибся Краснов. Ну, заслал бы ко мне оперов, как он это делал не раз, и спросил бы меня под пытками, моя ли это сим-карта или нет. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, пожалуйста. Порядок добывания доказательств, уважаемая коллегия, в вашем присутствии не обсуждался. Более того, в вашем присутствии демонстрировались показания Тихонова под видеозапись. Кто кому там что-то надиктовывал – вам делать выводы. Обращаю ваше внимание, Хасис, на соответствие тех доказательств, которые вы анализируете, они были предъявлены в судебном заседании. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я бы, кстати, призналась, что моя. Не зная, что следователь Краснов такой «хитрый». Но он не заслал, я не призналась, и он ошибся. Тем самым поставив под вопрос все показания Тихонова. И лишний раз доказывая их несостоятельность. В заключение. Несмотря на всю кажущуюся бесполезность борьбы с ветряными мельницами в лице СК и прокуратуры, несмотря на то количество грязи, лжи и провокаций, вылитых на нас с Никитой, я по-прежнему верю в возможность справедливого вердикта и приговора. Если вначале всем казалось, что это я просто сильная такая, то сейчас всем кажется, что я глупая. Я могу это понять. Действительно, человек становится глупым, когда ему приходится во что-то верить. Мне неведомо, кто, когда, зачем и почему совершил преступление 19 января 2009 года. Хотя я высказывала свои предположения на эту тему. Я не могу знать, кто это сделал. Но я знаю совершенно точно, что это делала не я и не Никита. Я, наверное, единственный человек, который действительно его видел, начиная с весны 2009 года постоянно и знает все в нем. Это я могу по фотографии определить его походку, а не Голубев, который видел его три раза. Это я знаю его во всем, до мелочей. Это не он. И как бы ни крутила, ни вертела сторона обвинения те или иные доказательства непричастности, я подчеркиваю, непричастности нас к этому преступлению, пытаясь разглядеть в них хоть чуточку, хоть маленькую мелочь, которую можно вытянуть и раздувать, и кричать, что это доказательства вины, а не невиновности. Но это же откровенная софистика. Какое это имеет отношение к правде, к истине? Какое это имеет отношение к фактам? Я понимаю, что все люди образованные, все учились хитрить в институтах, учились красиво выступать. Но правда – она либо есть, либо ее нет. И квартальная премия ее не отменит. А самое страшное, что дело тут не в отсутствии профессионализма, не в пресловутой коррупции, не в вопиющей безалаберности, и даже не в тотальном безбожии нашего народа. А дело просто в том, что кому-то сверху хочется, чтобы точка в этом деле была поставлена именно здесь и сейчас. То, что при этом пострадают двое невиновных – пустяк. Разве не живет наша страна последние 20 лет под лозунгом, высказанным Чубайсом… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь. Евгения Данииловна, я еще раз обращаю ваше внимание, что ни Чубайса, ни людей сверху, о которых вы говорили, в ходе судебного разбирательства с участием коллегии присяжных мы не обсуждали. Как и не обсуждали историю развития России за последние 20 лет. И так далее. Таким образом, вы ссылаетесь на неисследованные доказательства по делу. Если они вообще существуют, эти доказательства. У вас все? ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Нет. Я сошлюсь на собственный народ, который последние 20 лет живет под лозунгом «лес рубят, щепки летят». Я очень не хочу быть этой щепкой. И не хочу вдвойне, чтобы этой щепкой был мой близкий человек. В отличие от меня, ему много что есть терять в этой жизни – у меня же остался только он. И другого не будет. Понимая все мотивы и цели, якобы благие, которыми прикрываются все мерзости, которые здесь предпринимают, хочу постараться доказать, тем не менее, свою правоту и правду. Что мне только уже не поставили в вину! Даже то, что я являюсь создателем правозащитной организации «Русский вердикт», тыкая на то, что он, якобы, «русский», а не «россиянский». СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, остановитесь, пожалуйста. Вы не обвиняетесь в создании «Русского вердикта». Вам такого обвинения не предъявлялось и доказательства того факта, что вы являетесь основоположником или создателем данной организации, в зале судебного заседания не исследовались. Таким образом, вы ссылаетесь на несуществующие и не исследовавшиеся с участием коллегии присяжных доказательства. Более того, вы выходите за пределы в своем выступлении предъявленного вам обвинения. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Пытаясь тем самым указать, даже не указать, а поставить мне и Никите в вину, что мы являемся русскими националистами. Простите, но мы тогда договоримся до того, что русское русским назвать будет нельзя, что православные церкви на улицах Москвы будут задевать чувства правоверных мусульман. И давайте тогда их снесем к чертовой матери и отправим всех священников куда-нибудь в Сибирь. Но так же нельзя, ведь есть же разница… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, ваше выступление в прениях может быть основано только на доказательствах, исследованных в судебном заседании. Еще раз вам повторяю: вы выходите за пределы тех вопросов, которые могут быть разрешены коллегией присяжных. И ваше выступление в прениях – это не агитация и не пропаганда. Обращаю ваше внимание. Пожалуйста. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Если за любовь и уважение к Родине, за попытку сделать ее лучше, чем она есть сейчас, – а те возможности, которые у нас есть, очень малы – если за этот нормальный посыл, который есть во всем мире у всех народов, нас будут судить и отправлять нас в тюрьмы, и кого-то из нас навсегда… Простите, какая страна достанется нашим детям? СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, я вынужден снова вас остановить… ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Какая страна достанется нашим детям?! СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, я вынужден вас снова остановить. Поскольку выступление в прениях – это не агитация и не пропаганда ваших взглядов. В ходе прений вы вправе упоминать только те вопросы, которые могут быть разрешены коллегией присяжных. Вас не судят за пропаганду ваших взглядов, за вашу деятельность в «Русском вердикте» – вам предъявлены обвинения по конкретным действиям в отношении Маркелова. Все. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Вот именно исходя из того, что только что сказал председательствующий судья, я прошу вас, уважаемые присяжные, и принять свое решение. Нас действительно судят по обвинению в убийстве. А вот доказательства убийства, в отличие от всего остального, ни одного предъявлено не было. Если нас хотят осудить за наши взгляды, за наши убеждения, вот пусть тогда и предъявляют нам статьи в соответствующей редакции. Нет статьи? Придумайте! В этой стране это хорошо получается. У меня все. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Уважаемая коллегия, выступления в прениях завершены. А на предмет высказывания, что в этой стране хорошо получается – мы все, здесь присутствующие, являемся гражданами той страны, в которой мы живем. А родину и родителей, как известно, не выбирают. Поэтому утверждение о том, что в этой стране такое возможно, вами во внимание приниматься не должно. Реплики у сторон имеются? Сторона обвинения, высказав согласованное решение, от реплики отказалась. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Подсудимые готовы к последнему слову? В соответствии с требованиями законодательства, реплики – это выступления сторон при наличии ответной реплики. А именно – после произнесения речей стороны еще раз выступают с репликами. Поскольку сторона обвинения реплик не имеет, то в соответствии с пунктом 6 статьи 292 УПК РФ, то реплик не может быть и у другой стороны. Подсудимые готовы к последнему слову? Н. ТИХОНОВ, Е. ХАСИС: Мы готовы. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Пожалуйста, вам предоставляется возможность выступить с последним словом. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Буквально вчера или позавчера (не могу точно сказать, в связи со своим состоянием я немножко путаюсь) я прочитала статью, в которой было сказано, что присяжным заседателям на протяжении всего процесса демонстрировали разного рода фотографии, зачитывали провокационные материалы из Интернета, причем зачитывали именно те, которые показывали нас в плохом свете. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, я вынужден вас остановить. Послушайте, пожалуйста. В соответствии с требованиями законодательства, а именно статьи 293 УПК РФ, последнее слово подсудимого заключается в том, что он излагает свое мнение по тому кругу вопросов, который может быть разрешен коллегией присяжных. При этом в силу части 2 статьи 293 УПК РФ председательствующий вправе остановить подсудимого в случае, когда обстоятельства, излагаемые подсудимым, не имеют отношения к рассматриваемому делу. В ходе судебного разбирательства, в присутствии коллегии присяжных не исследовались какие-либо Интернет-издания, какие-либо публикации, упомянутые вами в своем последнем слове. Таким образом, об этом вы говорить не должны. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Там было дано интервью в «Московском комсомольце» вашей коллеги. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Еще раз обращаю внимание, что никакие публикации и статьи бывших, настоящих и т.д. упомянутых вами лиц в судебном заседании с участием присяжных заседателей не исследовались. А вы ссылаетесь на те обстоятельства, которые не имеют отношения к делу и не могут быть разрешены к оглашению перед коллегией. Поэтому ваше последнее слово должно быть в рамках закона. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я не знаю, правда это или нет, но я до последнего буду верить, что даже если это и так, это все-таки никак не повлияет на мнение каждого из вас в будущем. Я не могу знать всего, что происходило. Но исходя из того, что было до меня донесено, я также знаю, что вам показывали и фотографии Никиты Тихонова… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь. Упомянутые подсудимой Хасис в последнем слове обстоятельства не исследовались в суде с участием присяжных, доказательствами не признавались. И таким образом, вы не вправе говорить об этом в последнем слове. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: … на которых Никита был изображен с татуировками. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы не вправе упоминать об этом в последнем слове. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я скажу, какие татуировки есть у Никиты на самом деле. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы не вправе упоминать об этом в последнем слове. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Одна из них – это моряк на правой руке. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна! Вы не вправе упоминать об этом в последнем слове. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Также есть эскизы к русским былинам. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна! Я вынужден вас остановить. Вы не вправе упоминать об этом в последнем слове. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: На груди – большое сердце… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы не вправе упоминать об этом в последнем слове. Данные о личности, в том числе по поводу татуировок, в вашем присутствии не исследовались. Это прямой запрет закона, вы не вправе об этом упоминать. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Никаких фашистских знамен, никаких нацистских орлов и прочей атрибутики у Никиты нет. Я знаю его тело полностью. В течение всего этого процесса действительно было много неисследованных доказательств. Просто потому, что это доказательства нашей невиновности. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна! Остановитесь, пожалуйста! Вы снова упоминаете несследованные доказательства. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я их так и называю! СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: В своем последнем слове вы не вправе об этом говорить. Я еще раз вам напоминаю, что в соответствии с требованиями статьи 293 УПК РФ, председательствующий обязан соответствующим образом отреагировать и остановить подсудимого относительно тех обстоятельств, которые не имеют отношения к рассматриваемому делу. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Я понимаю и не виню вас ни в чем. Я понимаю, что вас затюкали. Дайте, пожалуйста, мне договорить. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы не вправе упоминать то, что не относится к рассматриваемому делу. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: При этом очень немного было сказано того, что действительно не имеет никакого отношения к рассматриваемому делу. Да и препарировали наши личности, наверное, и всю нашу жизнь. Попытки вытащить из нашей жизни, личной, частной, наших знакомых, все самое нелицеприятное, что только можно. При этом использовались и СМИ, и много чего еще. Я за 17 месяцев, проведенных в тюрьме, имела возможность взглянуть на свою жизнь со стороны. На жизнь Никиты со стороны, на нашу совместную жизнь. Я понимаю, что грязь просто так не может литься, что она берется оттуда, что если столько плохого было сказано в наш адрес, но, наверное, мы не идеальны. Это правда. И я, и он в этой жизни совершали ошибки, и я, и он во многом не правы были. И многие вещи нам стоило бы поставить в вину, но мы никого не убивали. Почему же те люди, которые действительно убийцы, в том числе и те, которые сидят сейчас в высоких кабинетах и решают наши судьбы и всего нашего народа, у которых руки по локоть в крови… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, вы выходите за пределы полномочий, которыми вас наделяет закон в рамках статьи 293. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: … сегодня чувствуют себя прекрасно и наверное даже хихикают. И над нами, и над потерпевшими, и над всеми остальными. Не знаю, на каких курортах отдыхает Горячев, на каких курортах отдыхают его кураторы из администрации президента. Я тем более не знаю, чем сейчас занимается Рамзан Кадыров и сколько трупов он складывает у себя, но зато я прекрасно знаю… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, вы выходите за рамки дозволенного, которые вам предоставил закон! ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Прекрасно знаю… СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы выходите за рамки дозволенного, которые вам предоставил закон! ЕВГЕНИЯ ХАСИС: …зато я прекрасно знаю, что когда в 2009 году я решила заниматься правозащитной деятельностью и создала «Русский вердикт», я приняла правильное решение. Я никогда не сверну с этого пути. Вы говорите: как ты можешь защищать русских националистов, на них же по 20 трупов, а я вам отвечу, на них их будет еще и по 50. И еще столько же навешают сверху. Вы говорите мне: как ты можешь защищать бомбистов. А ничего, что их судят по статье «терроризм» за то, что они подорвали заброшенные железнодорожные пути? СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, вы выходите за пределы полномочий, которыми вас наделяет закон. Вы упоминаете обстоятельства, которые в судебном заседании не исследовались и вам не предъявлялись. Обращаю ваше внимание. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Вы спрашиваете меня о том: зачем же ты защищаешь этих маньяков? А я вам отвечу, что на этих маньяков вся их маньячность повешена дядьками в погонах. Эти маньяки сидят сейчас в автозаках с большими глазами постаревшими, хотя им по 15-16 лет, никаких убийств они в этой жизни не совершали вообще. Но это же всем так удобно – свалить всю ответственность на детей. Если вы думаете, что, посадив меня и Никиту на пожизненное заключение, что-то в этой стране измените, вы ошибаетесь. Рано или поздно эти дети вырастут, рано или поздно они станут взрослыми. Это сейчас им нечего вам сказать, господин прокурор. Они вырастут – и смогут, и поверьте, они будут гораздо сильнее, чем вы. Потому что те испытания, через которые им пришлось пройти, гораздо сильнее, чем то, что вы чуточку видели. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, Евгения Данииловна, вы выходите за пределы полномочий, которыми вас наделяет закон. Вы упоминаете о неких сидящих молодых людях, которые по данному делу в качестве подсудимых не фигурируют. Таким образом, вы упоминаете обстоятельства, выходящие за рамки лично вам предъявленного обвинения. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Но в то же время за эти 17 месяцев я поняла, что деятельность правозащитного центра «Русский вердикт», по сути, сейчас олицетворяет собой поговорку «вода камень точит». Потому что если мне даже не дают сказать последнее слово, то о каком вообще правосудии, о каком праве мы говорим? О каком праве мы говорим? СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Евгения Данииловна, остановитесь, пожалуйста. В соответствии с требованиями законодательства есть права, а есть обязанности. Нет обязанностей без прав, нет прав без обязанностей. Поэтому, говоря «о каком праве мы говорим», вы обязаны исполнять требования закона. Так вот, в последнем слове вы вправе упоминать только обстоятельства, относящиеся к данному делу. Это ваше право. Но вы не должны злоупотреблять этим своим правом, нарушая их. О чем вам доведено. А именно обязанность по соблюдению всеми участниками процесса требований закона. И вот тут наступают обязанности. Пожалуйста, в рамках закона. ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Так вот, к сожалению, главное обстоятельство по данному уголовному делу это то, каким образом ведут себя на протяжении всего расследования и судебного производства господа прокуроры и господа судьи. Это единственное обстоятельство, которое заставляет нас сегодня находиться в тюрьме. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь, Евгения Данииловна! Уважаемая коллегия, я вынужден ограничить выступление подсудимой, обратив ее внимание на то, что она допускает нарушение требований закона, когда упоминает обстоятельства, не исследованные в судебном заседании и выходящие за пределы… ЕВГЕНИЯ ХАСИС: И это тоже не имеет никакого отношения ни к праву, ни к закону. У меня вот теперь все. И вы не имели права меня ограничивать в последнем слове. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Вы закончили? Евгения Данииловна, у вас все? ЕВГЕНИЯ ХАСИС: Свое последнее слово я скажу лет через пять! СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Остановитесь! Без комментариев! Тихонов, вам предоставляется право выступить с последним словом. НИКИТА ТИХОНОВ: Может быть, перерыв минут на пять? СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Будет потом перерыв после вашего последнего слова. НИКИТА ТИХОНОВ: Хорошо. Если бы я убил Маркелова и Бабурову, я бы сейчас, наверное, раскаивался – публично, красноречиво, искренне. Наверное, молил бы о снисхождении, причем вне зависимости от своих прежних показаний. Почему? Это очень просто, я отлично знаю, что мне грозит. Перед лицом пожизненного заключения не до гордости. Практика показывает, что если человек раскаивается и признает свою вину, пожизненного ему не дают. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Данное обстоятельство в судебном заседании с участием присяжных не исследовалось. Подсудимый Тихонов в своем последнем слове упоминает о некоей судебной практике, которая в вашем присутствии, уважаемая коллегия, не исследовалась. Не буду вам ее анализировать. Продолжайте. НИКИТА ТИХОНОВ: Увы, но я даже знаю эти обстоятельства, которые в присутствии присяжных не анализировались. Я не могу раскаяться в том, чего не совершал. Даже понимая, что мне грозит в случае вынесения обвинительного вердикта без снисхождения. Перед вынесением вердикта я призываю вас: не делайте того, о чем потом будете жалеть. Сами перед собой. Подумайте, что сделает с вами ваша совесть. Подумайте, что скажет вам ваша совесть, если вы признаете виновными без снисхождения невиновных людей. Я прошу выносить вердикт по тем преступлениям, в доказанности которых вы сами не сомневаетесь. Вот просто обратившись к самим себе, честно, посмотрев на себя. Не позволяйте нечистоплотным, пусть даже и хорошо разбирающимся в психологии людям принять решение за вас. Вы сами себе хозяева, вам никто не указ. Сейчас вы судьи. Помните, что не только подпись умелых и авторитетных людей будет стоять под вердиктом – под ним будет стоять и ваша подпись. Вам предстоит его вынести. И вам потом с этим жить. У меня все, ваша честь. СУДЬЯ А.Н. ЗАМАШНЮК: Уважаемая коллегия, подсудимые произнесли свое последнее слово. На сегодня мы завершаем с вами нашу совместную работу. | |
|
| |
| Просмотров: 1221 | |