Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Пятница, 29.03.2024, 16:24
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Друзья сайта

Каталог статей


Позывной «Чис». 14-й год (2)

Оригинал взят у chervonec_001 в Позывной «Чис».

Атака на опорникНачало:
14-й год (часть первая)
Санжаровка (часть вторая)
Атака на опорник (часть третья)
Дебальцево (часть четвертая)



О своем участии в боевых действиях на Донбассе рассказывает ополченец с позывным «Чис», командир разведывательного взвода отдельного танкового батальона «Август» Народной Милиции Луганской Народной Республики.
Продолжение


*****
- Расскажите о событиях 25 января, о танковой атаке на опорник.

- На 4-й день у нас была вторая попытка взять 302-ю высотку. К тому времени, правда, часть танков были сняты и отправлены под Чернухино. А из примерно 15 оставшихся, полностью рабочими были 6 машин. Цифра [15. – прим.] примерная, точно не могу сказать, потому что танки постоянно ломались, вывозились на ремонт в Брянку, возвращались оттуда в строй.

Товарищ Костин совершил большую ошибку. Пускай это будет на его совести. Приехал Костин и сказал мне: «Собирай свою разведку, в час будет штурм». Я зашел в домик, сказал своим: «Отдыхаем, готовимся». Набили все патроны, медицинку, гранаты, «Шмелей» набрали, всё разложили, все готовы. Говорю: «Ложитесь сейчас. Час у нас есть, в час сбор и выходим». Это было в 12 дня. Потом слышу, танки зашумели. Но это было обычным делом: как заняли Санжаровку, я в течение всех этих дней разрешал выезжать на высотку и стрелять по 302-й. Вот я и подумал, что они поехали стрелять. Без всякой задней мысли, все ж Костин моих годов, на три лета старше меня, мозги-то у него есть.

И вот я выхожу без пяти час, Костин стоит. Спрашиваю: «А где танки?» «А они уже штурмуют», - говорит. Я был в шоке. Думал, что стреляют с бугра, а они уже на самой высотке. Как, товарищ полковник, вы отправили танки на высотку без поддержки пехоты??? Чтобы их там «семерками» [РПГ-7. – прим.] пожгли??? А так и произошло. Наступление было назначено на час дня, но он перенес его на 12. Собрал всех танкистов и сказал: «Выступайте! Вперед!» И 8 танков пошло: 6 полностью рабочих и 2 в прикрытии, у которых пушки не стреляли.

- Приказ сверху на штурм был?

- Да, был приказ сверху взять штурмом высотку, дождавшись Пашу Дремова [c подразделениями Дремова]. Паша Дремов должен был подъехать к часу. Но они - его пехота, казаки – задерживались и прибыли только в третьем часу дня. Можно было и в 3 часа штурмовать. Но Костин решил даже не в час, а в 12. Решил, мол, чё ждать? Ломанем, танки зайдут, как в сказке, все разломают. А то что тактика боевых действий техники в укрепленных районах иная…

- У Костина было какое-либо военное образование?

- Откуда?! Он до войны копанками занимался.

- Артподготовка перед штурмом была?

- Артподготовка началась в 12 дня, а также 8 танков вышли на высотку у Санжаровки, начали обстрел 302-й высотки. Продлилась артподготовка 30 минут, а танки били минут 10-15. Они быстро вернулись, пополнили БК, вернулись на высотку у Санжаровки, арта в это время заканчивала артподготовку. И эти танки пошли на штурм, стреляя по пути. Сам танковый бой длился минут 20. От того момента, как с высотки пошли на 302-ю до захода на нее и боя там.

- Танкисты, которые на штурм пошли, знали, что идут без пехоты?

- Костин им сказал, что разведка следом пойдет. Вот они поехали, начали стрелять, вошли в азарт, ворвались на высотку и уже не думали о том, кто там, где-там за ними. Вот когда получил передышку, засел где-то и прикидываешь, какие дальше действия твои, тогда ты начинаешь задумываться. А там, в азарте боя, ты думаешь о том, чтобы победить. Тем более, что танкист, понимает, что в этой махине он не всесилен, только когда в него попадают, когда гореть начинает. А пока он не горел ни разу, он думает, что его эта броня защитит. Я так предполагаю, что они даже об отсутствии пехоты и не думали.

- Костин из-за переноса времени атаки разведку совсем никак задействовать не собирался?

- Если бы я не вышел из дома, то Костин бы меня не отправил. Он просто танками хотел взять высотку, а обо мне не думал никак. Он так спокойно сказал:
- Хочешь? Езжай. Танки уже высотку взяли.
- Как взяли?
- Ну вот так…
- Вы же сказали, что в час штурм!
- Ну, я раньше решил.
Он уверен был, что ее взяли.

- Он эту информацию получил по связи? Связь была с танками на высотке?

- Связь? Там идет бой, кто там… Там все в горячке. Кто там будет нажимать на тангенту рукой, если лучше нажимать на рычаги, стрелять или ехать?! Когда в бой идешь, то тангенту защелкиваешь, чтобы вести переговоры, но кто же об этом задумывается.

Я слышу, что на высотке стрелкотня, понимаю, что надо поддержать танкистов. Поднимаю свою разведку, взял еще птурщиков человек 15, танкистов, у которых танков не было, которые поломанные были, они тоже побежали со мной с автоматами. Где-то человек под 50 набрал. Петрович [Владимир Петрович Зотов, заместитель командира батальона. – прим.] поехал с нами, сказав: «Я с тобой».

Когда я поднял свою разведку и стал грузиться на 2 танка [остававшиеся в прикрытии. – прим.], тут подскочил другой танк [из числа штурмующих высотку. – прим.]. И Костин подумал: «Победа!» А тут танкист прыгает с танка и кричит: «Нас там пожгли! Почему пехоты нет?!» Он оттуда вырвался, потому что у него БК закончился. Он не струсил, я этого бойца знаю. Он со мной потом в Дебалю пошел, зачищать. Не испугался после этого боя, когда их пожгли. Молодой парень, командир танка, молодец!
И вот Костин как-то сразу схватился за сердце, ему плохо… Потом в интернете появилась видеонарезка «Мы спасаем батю», где его охрана вывозит на «бэтэре».

https://youtu.be/cQZiljntRDg
Показать видео

И вот мы выехали на 2 танках. Напротив высотки встали, люди попрыгали с брони. Если бы танки, которые нас повезли, не струсили бы… Как мы выгрузились, они развернулись и уехали… Если бы они не струсили… Один из танков с «Утеса» постреливал на высотку. Когда я подошел к ним, мол, давайте, поперли, то они ответили «да-да», развернули танки и уехали. Если бы мы под прикрытием этих коробок пошли бы, то зашли бы на высотку. Там ведь еще наверху бой был, поэтому мы бы, под прикрытием танков с «Утесами» [пушки на танках были неисправны. – прим.], постреливая из-за «коробок», зашли бы. Третий танк догнал бы, который БК забил. Увидел бы, что мы идем, начал бы с танка постреливать, прикрыл бы огнем.

- Эти экипажи, которые вас там на высотке бросили… Их как-нибудь наказали после боя?

- Как сказать. Прямо на «боевых» приходили молодые, комплектовали экипажи. Они могли переходить из той же 4-й бригады. И вот могли просто бросить танк и уйти. Тогда за это не наказывали, да и у нас самих такого желания не было. Эти люди рано или поздно получат то, чего заслуживают. Главное, что у меня самого совесть чиста и целы те люди, которые мне доверили свою жизнь, а остальное все преходяще-уходящее.

И вот мы оказались посреди поля. Пошли вперед. Мы, когда были в низине, то «укропы» нас плохо видели, а когда поднялись на бугор… Я поставил птурщиков на всякий случай сзади, для прикрытия. Они разложили станки, легли. А когда мы поднялись на бугор, то укропы стали стрелять по нам с автоматов, а потом с более крупных калибров. В 600 метрах от их позиций я сказал всем: «Лечь!» При этом мы слышали перестрелку на высотке, я понимал, что это наши танкисты, у которых танки уже подбили, отстреливаются. Я это понимал, а ничем помочь не мог… Оставалось 600 метров, но мы были на голом поле. Без прикрытия. Меня легко ранило в ногу, сквозное, и я дал команду отходить.
По флангам пулеметчиков со снайперами оставил: два пулемета, два снайпера и гранатометчиков. Гранатометчики стали поливать из-под пулеметчиков, «укропы» присели, и наша основная группа вышла. А также с правого фланга прикрытие. На левом фланге остался пулеметчик и снайпер. Мы их прикрыли огнем, они тоже вышли.

Когда я с высотки спустился, связался с Костиным, говорю: «Где танки?! Где танки?!» Он уже нормально со мной разговаривал, сердечного приступа не было. Орал: «Штурмуй высотку! Штурмуй высотку!» Я: «Я отошел к лесу! Жду танки! «Коробочки» жду!» Он: «Коробок» не будет».

А все ломанулись в лес. А я знаю, что в лес бегать нельзя, лес — это первая мишень для арты. Начал орать, выгонять их из леса. Разведка была со мной, а птурщики все побежали туда, танкисты. Выгнали, побежали по дороге, потому что я решил по ней отходить.

И вот после этого проходит минут 5-10, как раз пулеметчик со снайпером вышли, только спустились и полетели первые снаряды. Первые снаряды пошли на поле у высотки, где мы выдвигались. Штук 5, наверно, упало. Крыла арта… ***, хорошо… И я вот так предполагаю, что это Костин мог дать координаты, чтобы разведку еще положить. А потом сказать: «Вот разведка шла следом в роли пехоты…» Это же подсудное дело [, что танки одни пошли].

Тот танкист, что нам сообщил о бое, спустился в сторону Надаровки, БК пополнил. Вернулся, когда как раз я из боя выходил: «Ну что, Чис?! Я БК забил!». Что ему ответить?! «Валим-валим!» К нему на броню птурщиков посадил, потому что им с тубусами тяжело бежать. Остальные так побежали.
И вот побежали все вдоль дороги километра полтора, а я шел сзади с автоматом и орал, матерился: «Бегом! Бегом!» Там были и старики лет шестидесяти… Только поднялись все на высотку у Санжаровки, уже на въезде в нее… Все на меня такие обиженные были, что я на них матерился, чуть ли не пинал… И вот только поднялись как на дороге, по которой мы отходили, легло 4 пакета «Града». Я сказал: «Стоять! Развернулись! Посмотрели!» И тогда все заткнулись и молча пошли. Если бы не погнал их, то эти 4 пакета встретили бы нас. Я просто почуял, что что-то не то… Кто-то вызвал арту на нас, и арта это была наша…

Костин сделал то, что не должен был делать. Если бы в тот день мы пошли на высотку с танками, то мы высотку бы заняли. «Укропы» бы просто сдались в плен. Танки, когда зашли на высотку, встретили 2 «Булата». Представляете, танки «ашки», а там стоят хваленые «укроповские» «Булаты». И наши танкисты с этой ручной наводкой, они замочили эти 2 «Булата», подбили «бэху». Потом там со стороны леса стояла «Рапира», а со стороны трассы – третий «Булат». И «бэтэр». Потом там «мотолыга» была взорвана, 2 «Урала» или «Урал» с «Камазом». Это все наши танкисты. [Сержант 128-й горно-пехотной бригады, оборонявшийся на этом опорном пункте, о собственных потерях сообщает следующую информацию: сожжена 1 БМП, уничтожены 1 грузовик "Урал", 1 зенитная установка, значительные повреждения получили 1 танк, 1 БМП, 7 человек погибло, 3 получили тяжелые ранения, часть личного состава получила легкие ранения, а также была контужена. Также на высоте находились еще 1 танк и 2 БМП, бывшие еще до боя в нерабочем состоянии. - прим.]

Фотографии украинского военнослужащего Бориса Лысого, сделавшего снимки всех 3 танков батальона «Август», уничтоженных на опорном пункте «Валера» 25 января






Сборник коротких видеороликов, снятых во время нахождения батальона «Август» под Санжаровкой
https://youtu.be/w-UPZzRTmBc
Показать видео

В этот же день после штурма все-таки пришла 4-я бригада, танки. Они уже ездили на «64-х», «бэшках». Они зашли на высотку, напротив 302-й, и начали тупо лупить по ней. Я подхожу к ним:
- Вы чего делаете?
- Там «укроповские» танки!
Я говорю: «Посмотри!». Дал им бинокль: «Смотри! Видишь на дульном тормозе написано «Август»? Это наши танки. А вы, дурачье, стреляете по ним и думаете, что это «укроповские». Сутки они простояли и уехали.

- Вы говорили, что часть пехоты батальона все-таки действовала под Дебальцево. Где они были во время боев под Санжаровкой?

- Часть пехоты шла с той колонной танков, что отстала под Надаровкой и Веселогоровкой. Эту колонну нашел начальник штаба, танки отправил ко мне. Пехота же замерзла, пока ехала на броне: дождь, туман с утра были. Поэтому они приняли решение вернуться, погреться, а потом пополнить мои ряды. Их командир «Добрый» потом сказал, что не поедет, и они все сказали, что не поедут.

От пехоты у нас под Санжаровкой действовало 2 «бэхи» с экипажами. Это 6 человек. И 4 «бэтэра», один из которых был у комбата. Это 8 человек экипажа.

Часть пехоты побоялись идти под мое командование, потому что я там, мол, всех убиваю. Это из-за того, что примерно на третий день [24 января. - прим.] я узнал, что два экипажа вывели пушки своих танков из строя, чтобы в бой не идти. Я их вытащил, кто-то из разведки им морду начистил. Машина пошла в Брянку, их закинул туда и отправил на***. Они приехали в Брянку и всем рассказали, что я кидаю, как мясо, всех убиваю. И вот пехота отказалась ко мне идти.

- Я правильно понял, что командир батальона не мог потребовать от собственной пехоты выполнения приказа?

- Костин отправлял ко мне пехоту, но она отказалась ехать, многие поуходили из батальона. Да вообще «пятисотых» [дезертиров. – прим.] много было как среди танкистов, так и среди пехоты. На время боев они пропадали, а когда был день зарплаты, то в очередь выстраивались. Во время Дебальцево таких было до 30% от численности батальона. Это не только у нас, но и в 4-й, и во 2-й бригадах.

- Вышестоящее командование знало, что пехота батальона не участвует в боях?

- Я предполагаю, оно не знало, что у нас нет пехоты. Я предполагаю, что Костин прикрывал какие-то свои интересы пехотой, а в корпусе говорил, что пехота есть.

- Как Вы оцениваете эффективность огня артиллерии ополчения под Санжаровкой?

- Когда боевые действия начались, то арту нашего батальона забрали и придали ее корпусу. И она уже в составе него действовала. Когда нам необходима была поддержка, то артиллеристы «Ведьмы» работали по нашим целям. А так все цели отрабатывала корпусная артиллерия.
По площадной цели они работали хорошо. Но это уже под Дебалью, за день до сдачи, когда «укропы» отходили. Тогда они отработали отменно. Колонну накрыли хорошо в сторону Логвиново, зарево было сильное. Может как-то решили проявить себя показать, или поставили более лучших, но били хорошо.

По Санжаровке они отработали очень плохо. По точечным целям там. От меня требовали, чтобы я на 2-й день штурмовал высотку. Я отказался, сказал, чтобы сначала артиллерией отработали. Приезжал корпусной арткорректировщик, корректировал, но вот как-то… Если бы точно могли скорректировать, то от высотки бы ничего не осталось. В 1-й день, когда я с танками выдвигался, ее обстреляли. Потом в последующие. В бинокль смотрел, артиллерия начинает бить вокруг, вокруг, они прячутся по бронированным бункерам, потом один в центр попадает. Поэтому у них потерь не было. Если бы, конечно, «Мстой» поработали… Говорили, что мы применили «Мсту», но я ее ни разу не видел там и не слышал. А я знаю, что такое «Мста», принимал участие при ее стрельбе, бывал в воронках от нее.

После той атаки на 302-ю высотку в Санжаровку зашел Паша Дремов. Тогда же с командиром 2-й роты Саней Карнауховым мы разработали план по штурму 302-й высотки на следующий день [атака должна была состояться 26 января. - прим.]. Он был таков: 2 танка едут, не стреляют из пушек, просто с «Утесов» ведут огонь. На них за башнями под пологами укрыта часть моей разведки. Вторая часть с 2 танками на высотке возле Санжаровки. И еще 2 танка на всякий случай на прикрытие. «Укропы» бы подумали, что опять эти дураки одними танками атакуют, подпускают их, а тут из-под пологов выпрыгивают разведчики и начинается интересная войнушка. Пока с ними возятся, вторая часть с высотки на танках подскакивает на 302-ю и всё.
Но в тот же день нас снова заправили солярой с водой. Пришли танкисты, пожаловались. Я доложил об этом начальнику штаба, а тот в корпус. Там сказали, чтобы жгли соляру всю ночь, утром придет нормальная, а эту сольете. Ночью заглохли 2 «72-ки» и 1 «64-ка». Наверно, воды хапанули. Танкисты их так завести и не смогли.

И вот в восьмом часу утра уже прогревают оставшиеся танки, тут прилетает серия мин: 4 или 5. Одна из них разрывается прямо у ноги Сани Карнаухова. Всю ногу посекло осколками, потом ее в госпитале отрезали. В итоге от атаки пришлось отказаться: Саня был единственным толковым из всех командиров четырех рот. Он еще в «укроповской» армии командиром танка служил. Был еще [из офицеров] с боевым опытом Миша «Монгол», но он погиб в предыдущий день на высоте.

Пошел я по траектории полета. Мины упали внизу, в Санжаровке, 3-5 штук, а потом наверх, где я жил и Паша Дремов. Дремова как раз не было, возле его дома кухня была. И мина попадает туда, в эту кухню. Там два повара: одному 50, другому под 40 с лишним. У обоих дырки в головах. Потом я к Паше поехал. Тот спрашивает, мол, как так получилось? Я говорю: «Смотри какая траектория полета. Когда мина идет с перелетом, приземляется, то она землю перед собой нарывает. Земля становится твердой и взрыватель срабатывает. Давай карту, будем прикидывать откуда прилетела». Посмотрели и выяснили, что прилетела оттуда-то, а там в том месте стояла батарея «Призрака». Они оттуда прикрывали нас, зеленку. Только зеленку надо было прикрывать с левой стороны, а они открыли огонь по Санжаровке. Вот тогда погибло 2 повара у Паши Дремова. Дремов в штабе потом разорялся, а Мозговой божился, клялся, что это не он, не его люди.

Слева направо: «Чис» и П.Дремов


В тот же день, 25 января, когда наших на высотке пожгли, мы потеряли еще и БТР. Костин вечером сообщил, что по общевойсковой рации передали приказ штаба: отрезать 302-ю высотку, взяв 2 танка, «бэтэр» и разведку. Обойти ее со стороны поселка Рассадки, зачистить высоту 307.9. Я говорю ему:
- Такого не могли сказать. Это нелогично.
- Почему?
- Потому что я там попаду в треугольник и оттуда не выйду: справа от меня – высотка 285.6, слева – 302, а прямо – Рассадки. Они ж все обрушат на меня, от меня ничего не останется. Тем более, что мы знаем: на 307.9 у них укрепрайона нет, где мне там прятаться? За танками, которые они пожгут? За «бэтэром»?

Но приказ есть приказ, следовательно, я построил всю свою разведку, сказал, что танки брать не буду, они гремят, пойду одним «бэтэром». На малом ходу, потихонечку «бэтэром» можно подойти к 307.9, пощупать высоточку. Да и свалить на нем можно, если что. По ночничку: наводчик механику бы говорил, куда ехать, а тот бы на большой скорости ехал. А на танке так не удерешь. Я взял еще птурщиков с 2 «машинками» и 6 тубусами, набились, как селедки в «бэтэр». Человек, наверно, 40. Даже больше сорока: полный «бэтэр» забитый, сверху сидят с БК. Еще 4 танкиста с нами напросились. Я птурщикам сказал, что посажу их на дороге и, если помощь «укропам» пойдет, то хоть в темноте по звуку выстрелите. Если их танки на перекресток выйдут, нас обстреливать. Они сказали, что это возможно.

Я съездил в наш штаб, в Надаровку, в 7 вечера, мне сказал Костин: «К утру – взять!» Дождался где-то 2 часов ночи и выехал. И вот за период с 7 вечера до 2 ночи укропы накидали на дороге противотанковых мин. Наши танки там днем ездили, ничего не было, а в этот промежуток накидали. И вот, не доезжая метров 100 до перекрестка, где налево 302-я высотка, рванула мина прямо под колесом. Мы еще без света ехали и тут взрыв. Разнесло весь передок. Новая «80-ка», на спидометре всего тыщ 5 километров было. Люди с «бэтэра» попадали. Но раненых и убитых не было. Так был потерян БТР «третий».

- Когда сняли Костина с должности?

- На пятый день [26 января. – прим.]. В тот день был перехват связи, поступила информация, что «укропы» пойдут на штурм Санжаровки после артподготовки. Мол, дойдут до леса, а потом вдоль леса пойдут на штурм Санжаровки. Из штаба поступила команда занять оборону. Я к тому времени поругался с Костиным из-за гибели танков на высотке. В ответ он отстранил меня от командования силами батальона, находящимися в Санжаровке. Костин вызвал в Санжаровку человек 30 наших мотострелков под командованием «Чапая», прибывших утром 26-го числа. «Чапай», командир взвода, получил от Костина полномочия по командованию, по которым я с танкистами и разведкой должен был перейти ему в подчинение. «Чапай» пришел к танкистам и разведке, но те послали его куда подальше.

В это время казаки Дремова, стоявшие на высотке у Санжаровки, вели стрельбу по 302-й высотке. Тогда же прошли мимо нас «вагнеровцы» на «Рысях», «Выстрелах» [Я долго уточнял, что это за бронеавтомобили, показывал фотографии, но интервьюируемый настаивал, что видел и «Рыси», и «Выстрелы». Одновременно говорил, что не очень хорошо разглядел эту колонну, так как расстояние было 150 метров и в это время их обстреливали. Но видел сверху на машинах крупнокалиберные пулеметы. - прим.], бронированных «Уралах», «Камазах» четырехосниках, вся техника бронированная. Танков и БМП у них не было. Всего машин 30, точно не помню. По ним прямой наводкой открыли огонь откуда-то из-за 302-й высотки. Я все опасался, что то, что в них летит, попадет по нам. «Вагнеровцы» прошли по дороге до поворота на Дебалю, свернули, поднялись на высотку, с которой была видна высота 285.6. По ним начали долбить с 285.6 и откуда с полей в районе высоты 307.9. «Вагнеровцы» развернулись и ушли в сторону Надаровки. Потом вернулись, прошли через Санжаровку и пошли вправо, уйдя за высотку. Там их накрыли. Говорят, что туда прилетело 4 пакета «Градов». У них там были потери.

Мы до 14 часов дня прождали наступление «укропов», оно так и не состоялось. Я распорядился всем разойтись, назначив дозорных, которых по очереди должны были выставлять все подразделения. Мотострелки отказались выполнять мои приказы, побунтовали-побунтовали и ушли назад в Брянку. Зачем-то пошли через лес со стороны Дебали, там у них один из бойцов подорвался на растяжке. Они пытались обвинить в этом меня.

Вечером я созвонился с начальником штаба, и он сообщил мне, что Костин отстранен и все его приказы не имеют силы. Обязанности комбата стал выполнять замполит батальона.

Костин пытался выкручиваться, сперва на меня вину свалил. Вообще 2 версии у него было. Одна – что танкисты сами туда поехали, нарушили, мол, мой приказ. Потом появилась вторая, когда подтвердилось, что Костин танкистам дал приказ, мол, «Чис» отказался идти с танкистами. Но у меня было немало свидетелей: это Саня Карнаухов, это замполит нашего батальона Петрович. Они подтвердили, что я невиновен.
Была проведена проверка, пытались возбудить против Костина уголовное дело. Он опять лег в больницу с сердцем. В конечном итоге уголовное дело было прекращено, а Костина отправили на пенсию. Он безуспешно пытался потом создать новый батальон, мне звонил, приглашал, но я отказался.

Потом главнокомандование хотело взять высотку 285.6. Я отказался. Она находилась посреди поля, под прикрытием арты. На шестой день [27 января. – прим.] я сдал все позиции Дремову.
Дремов меня еще хотел оставить на денек, но у меня были сломаны ребра. Я уехал в штаб в Зоринск, меня оттуда отпустили домой, там отлежался.
*****

Продолжение следует...

Оригинал взят у chervonec_001 в Позывной «Чис».

Дебальцево14-й год (часть первая)
Санжаровка (часть вторая)
Атака на опорник (часть третья)
Дебальцево (часть четвертая)




О своем участии в боевых действиях на Донбассе рассказывает ополченец с позывным «Чис», командир разведывательного взвода отдельного танкового батальона «Август» Народной Милиции Луганской Народной Республики.
Окончание


*****
На отдыхе в Зоринске я пробыл 3 дня, бойцов своих отпустил по домам. Потом 5 дней ждал дальнейших приказов. Доставлял грузы в Чернухино на птицефабрику. Некоторое время стояли под Дебалей, прикрывали типа прорыв. Потом я уехал домой, а на следующий день моих бойцов отправили в Чернухино. Разведка моя помогла зачистить Чернухино и гражданских эвакуировать. Меня там не было, я дома отлеживался. Ранее «укропы», как щитом людьми прикрывались, а в тот день выпустили. Они это сделали специально, так как им надо было отойти так, чтобы по ним не стреляли. Люди побежали в нашу сторону, разведчики садили их в БТР, вещи сверху. Вывозили до блокпоста и обратно. Так 4 ходки сделали. Потом разведчики вернулись, отдыхали в Зоринске, меня ждали.

- В те февральские дни украинская сторона сообщала о появлении в небе авиации ополчения. А с украинской авиацией доводилось иметь дело в ходе Дебальцевской операции?

- С «Апачем». Я как раз в Зоринске был в штабе у Паши «Бандита». Кто-то слил «укропам» информацию, что там был штаб управления фронтом. С утра был страшный туман: метрах в 10-15уже ничего не было видно. В первом заходе вертолет откидал кассетники рядом со штабом управления, а во второй заход положил ближе к дому, где мы с разведкой жили. Он зашел со стороны, низом над землей, очень тихо, поднялся на точку пуска, и только тогда мы услышали его винты. И так же тихо и ушел. На следующий день поехали на то место, где он стрелял, и нашли тубусы. Длиной метра полтора-метр тридцать. В штабе управления скинули информацию, что это «Апач» заходил.

На следующий день, утром, я снялся с Зоринска со своей разведкой, пошел в Дебалю через разъезд к нашим танкистам. Танкисты уже были там под командованием Петровича [Владимир Петрович Зотов, заместитель командира батальона. – прим.]. Он зашел на «8-е марта» на следующий день за «Призраком» с 6 танками и прошел до переезда. Перед переездом после «8-го марта» стоял дом с толстенными стенами, там «укропы» сидели. Возле него лежали убитые: 6 или 8 человек из «Призрака». Мозговой, как обычно, бросил убитых и раненых, они ему абсолютно не нужны. На них Петрович случайно с танкистами наткнулся. Разведки-то не было, чтобы осмотреться, она в Зоринске у меня была.

Вот идет он, а тут из дома кричат: «Эй, стоять!»
В ответ: «А вы кто такие?»
Они и представляются, мол, «укропы».

Их командир роты, капитан или старлей, мужик лет пятидесяти, пообщался с Петровичем. Тот со мной созвонился, переговорили. Петрович говорит им: «Зачем нам стрелять друг в друга? Ты русский, я русский: зачем нам убивать друг друга? Давайте, собирайтесь мирно и уходите отсюда».
Ответили: «Мы не уйдем».
Петрович говорит им: «Я утром подгоню танки и начну дома крушить, где вы сидите. Даю вам время до утра, давайте, уходите».
Тот в ответ: «Вот там ваши убитые ополченцы. Забирайте их». Петрович подогнал «Урал», закидали их. [Ополченец из отряда ДКО, непосредственно участвовавший в переговорах, несколько по-иному описывает их ход. Также он сообщил, что замполит «Августа» не участвовал в переговорах. – прим.]

Ну, а на следующий день я приехал. В тот же день на «8-е марта» переехал выездной штаб. Петрович еще был под Санжаровкой ранен, отлежался в Брянке, потом вернулся, но рана давала о себе знать, поэтому я его подменил.

Я занял танками подземные проезды под железной дорогой. У «укропов» в сторону Светлодарска километрах в 4 от нас на бугре стояли 6 минометов «120-х», танк «Булат» и «бэха». Я залез на высотку, оттуда их было видно, выгнал 2 танка: один танк стреляет, половину боезапаса выпускает, а второй танк прикрывает, потом меняются. Перезарядятся и снова. В конечном итоге их танк взорвали, попали в него за 4 с половиной километра. Вернее, попали рядом, а он загорелся. Потом в «бэху» прямое попадание. Во время обстрела «укропы» поспрыгивали с техники и побежали. Они, наверно, думали, что их арта обстреливает, а мы с танков били. Если бы они чуть назад технику за бугор отогнали, то мы бы их не достали. А вот минометы оттуда лупят и лупят. Я собрал танкистов, говорю: «Давайте «бронебойкой». Вон у них там отвал земли, а они за ним в яме, оттуда лупят. Вот два танка высадили весь боезапас в этот отвал земли. Били-били, пробили брешь, снаряд туда залетел, взорвался и тишина.

Перестрелка прекратилась и больше оттуда по нам никто не стрелял. Что интересно, туда перед этим заехал «Урал» с ящиками, с БК. Танки начали стрелять, он развернулся и свалил. Я говорю танкистам: «Стоять, не стреляем, ждем!» Послал разведчика наверх на высотку, чтобы он предупредил, когда грузовик с БК опять заедет за отвал. Мы через 5 минут открываем огонь, чтобы поймать момент, когда он разгружается. Жаль, но когда туда снаряд зашел, то БК не взорвался. Но и машина больше оттуда не выехала. Не знаю, убили мы их, не убили, история умалчивает, но перестрелка прекратилась.

https://youtu.be/KOFeP6lJzrA
Показать видео

Сутки они не стреляли, а потом 6 выстрелов оттуда в нашу сторону прилетело. Я так предполагаю: либо это «укропы», либо можно предположить, что это «дэнээровцы» зашли, а «120-е» минометы стоят. Если минометы заряжены, то с ними опасненько что-то делать: вдруг там граната лежит? Поэтому лучше веревку удлинить и дернуть. Если снаряд вышел, то миномет наш, он целый. Я думаю, что «дэнээровцы» просто веревки удлинили, за бруствер легли, дернули, разрядили таким способом и минометы забрали.

- Во время боев в Дебальцево опять действовали одни танки и разведка? kenigtiger упоминает некий сводный отряд пехоты.

- После того, как я заменил Петровича, то заехал в штаб, а там сидели новобранцы. 30 с лишним человек. Их отправили… не помню… то ли в 4-ю бригаду… Они приехали туда, а их не встретили, перепутали… Петрович сказал, чтобы их оставили. Тут он ушел, и они перешли ко мне в подчинение. И я их со своей разведкой на месте часа 3-4 учил, как стрелять с автомата, «Мух», «Шмелей». Они до этого даже оружия не держали… Вот они нашей пехотой и были.

И вот дальше нам поступил приказ стоять на месте, в районе этих туннелей. Нам завозили топливо, БК. Какая-нибудь рота, батальон «элэноровские» захватывали укрепрайон, запрашивали поддержку танков. Командование отдавало мне приказ, я определял танк, танкисты сами выбирали, кто хочет поехать и шли выполнять задачу. Потом возвращались.

Например, командование поставило задачу выделить танки для захвата укрепрайона в железнодорожной больнице. Там несколько дней взломать оборону пробовали, дня три до сдачи Дебальцево бились. Потом выделили танки отряду «Пластуна». Они шли сзади, и если дом оборонялся, то один-другой по очереди вели огонь и взламывали оборону. Взломали, взяли больницу. Там за ней много техники стояло без аккумуляторов, много топливозаправщиков.

После взятия больницы завершающие бои были за укрепрайон в Коммуне. На следующий день туда пошли. А с той стороны на нее «дэнээровцы» заходили.

Команда пришла от «Первого»: выпустить с котла. «Укропы»-то уже сдаваться пачками начинали. Уходили малыми группами, человек по 10-15. Поляки сваливали. Там как раз снег был, поэтому надевали маскхалаты и уходили. Через нас уходили. Им оставалось пройти километра 3 по полю, а там просека в балку [Скелевая балка. - прим.] уходит, которая как раз к Луганскому выходит. Я доложил об этом руководству и туда начали нет-нет пакеты «Градов» класть. «Грады» нашего артдивизиона тогда пятью пакетами накрыли колонну. Половину колонны накрыло, половину «укропы» побросали и бегом побежали вот в эту балку. Их видно было. Я потом туда послал свою разведку, но там уже «дэнээровцы» были. Чуть не пострелялись. Они сказали, мол, это территория ДНР, нечего тут шляться, валите. А там брошенной техники море было.

В районе шлаковой горы у «укропов» укрепрайон был [интервьюируемый говорит об украинском опорном пункте «Мойша». – прим.], мы туда «поплевали» [постреляли. - прим.] очень много. Там у них много сгоревшей техники было. Там как раз действовала наша пехота «Доброго», отдельно от нас. Он сам в бой просился-просился, мол, чего я все сижу, базу охраняю. Отправили их туда с Красного Луча. Еще там были казаки, 4-я бригада. «Укропы», когда побежали, то прямо на Мишу «Доброго». Ему и сдались: человек 40 их было.

Когда «дэнээровцы» отбили Крест и пошли с него на вокзал, то там был маленький мост через пути. А там оказалось 3 «Булата», которые их гоняли и не давали пройти. Ко мне приехал их полковник, попросил «коробочки». Я говорю:

- На каком основании я вам дам «коробочки»?
- Ну, ты ж понимаешь, что их техника сейчас всю нашу пехоту положит?

Я был просто в шоке. Как же вы, товарищ полковник, погнали пехоту против танков без тяжелого вооружения и без прикрытия «коробок»?! Им против танков выдали РШГ-2. Я доложил о его просьбе руководству, оно ничего не ответило. Тогда на свой страх и риск отправил на разведку танкистов на машине. Они посмотрели, вернулись и сообщили, что если ехать от железнодорожной больницы к этому мосту, то со стороны частного сектора под прикрытием заборов выезжает свободно танк. Следы его было видно. И по улице едет. Это получается поедут наши «коробочки» по улице, а «Булат» на любую из 8 маленьких улочек выедет и выстрелит им в бок.
Я полковнику объясняю это, а он уперся, мол, быть такого не может. Пришлось его послать вежливо. Мол, вот есть руководство ЛНР, если вам оно даст танки, то так тому и быть. В конечном итоге они пошли штурмовать с «эршэгэшками». Потом этот полковник приехал, и я понял, что потери у них большие. Потому что он орал на меня, потом стал руками хапать. Я вытащил пистолет и сказал: «Руки убери-на! Пока я тебя тут не пристрелил-на!» Он: «Ты виноват! Ты виноват!» Говорю: «В чем я виноват? Я выполняю приказы вышестоящего командования. Вышестоящее командование не давало приказа давать танки никому. Поэтому я их никому самолично дать не могу». Тем более, что самое интересное, ЛНР и ДНР между собой при штурме не контачили.

Видеонарезка о действиях «Августа» в Дебальцево
Показать видео

- Какие потери в танках понес батальон за все время Дебальцевской операции?

- 6 штук, из которых безвозвратно 5. Безвозвратно ушло 4 на Санжаровке. Потом, пятый по глупости спалили в Чернухино. Во время эвакуации людей он выехал на длинную улицу и в него из танка попали, зацепили «гусляру». Гусеница «расстегнулась», танкисты вылезли из танка, присоединились к моей разведке и двое суток бегали с разведчиками, стреляли. Не хотели уходить, зачищали Чернухино. «Укропам» не было видно, что гусеница сбита, они думали, что танк целый. Потом 4-я бригада попыталась ворваться и его спалили.

Небольшой рассказ танкистов с этого танка можно увидеть с 03:19
https://youtu.be/bzeiaM3Mkro
Показать видео

Еще один танк был потерян под Дебалью, когда пошли брать Новогригоровку в кольцо. Там переехали, когда через железную дорогу, то там танк стоял подбитый, абсолютно целый. Не помню чей, то ли 4-й бригады, то ли «укроповский». Не помню. Он железную дорогу пересекал, а там фугас. Наши танкисты решили, что раз он уже подорвался, то рядом с ним мин нет. И поехали на «72-ке», «бэшечке», хорошей, новенькой… Ну, не новенькой, но в хорошем состоянии. И они поехали вплотную с этим танком. А «укропы», оказывается, положили 2 фугаса на расстоянии каких-то 3 метров. И танкисты попадают на фугас. Слетает гусляра, но танк остается абсолютно целым. Если бы они проехали, то доложили бы Петровичу и все 4 танка прошли бы на Новогригоровку. И вот пошли горем убитые танкисты обратно, чтобы доложить Петровичу, что не смогли пройти. Собирались с утра взять танк, сдернуть тот с места подрыва и наладить гуслю. К сожалению, я не знаю, что дальше было с этим танком.

Так вот. Идут, значит, танкисты по угольной тупиковой станции, где склады. Территория огорожена бетонными плитами. А там по территории носится БТР и стреляет во все стороны. А туда уже зашли казачки. Того, кто сверху на «бэтэре» сидел, они валят. «Бэтэр» останавливается, они ему колеса простреливают. Дальше, как я представляю, один выбежал из «бэтэра», потом забежал внутрь и происходит взрыв. Танкисты все это видят, подходят. Один труп сзади «бэтэра» валяется, другой – в двери, третий – внутри. Они его берут, выкидывают. Садятся в «бэтэр», он работал, и поехали к Петровичу. Сейчас, мол, пригоним, скажем, что поменяли танк на «укроповский» «бэтэр». Там были ворота узкие, они не смогли пролезть и оставили его до утра. Я как раз ночью приехал на «8-е марта», они мне рассказали, что так и так, «бэтэр» там. Решил, что утром пойду туда. На следующий день, когда солнце начало вставать, пошли. Танкисты «бэтэр» завести не смогли, но стену танком сломали и вытащили. Нашли там и три тела, один из которых был военным корреспондентом. Видео, как осматривали место, было выложено в интернет, поэтому со мной связывалась его жена. Писала, оскорбляла, что я его убил.

https://youtu.be/DHqMP70DVaI
Показать видео

Они накуренные были, обдолбанные. Тогда как раз Новогригоровку в кольцо брали, «укропы» отходили. И вот эти трое: майор, капитан и корреспондент решили свалить на «бэтэре». И попутав координаты, заехали к нам, проломив забор. Начали ездить по территории. Наши стояли на вышке, по ним начал стрелять первым корреспондент. Он сидел сверху в люке: одна нога поверх брони, одна в люке – стояла на ящиках с БК, наваленных на сиденье. С вышки его сняли, он упал. Кэп выбежал наружу посмотреть на этого корреспондента. Видит, что он убитый, забегает в «бэтэр». Я, так себе представляю: майор, сидевший на месте водителя, приготовил на всякий случай гранату. Когда забежал кэп, он решил, что это ополченцы и отпустил рычаг у себя в руке. Происходит взрыв, ему отрывает 3 пальца на кисти и осколками ему броник прошивает. А кэпу отрывает руку. В другой руке у кэпа была граната. Танкисты, когда подошли, то увидели, что он пытается ползти, кровища идет, в одной руке граната, а выдернуть кольцо не может, нечем. Полз-полз и умер. Я, когда с утра пришел, то они все белые были. То есть они лежали и истекали кровью. Я спросил:

- Чего вы их сразу не забрали-то?
- Да мы думали, что мертвые.
- Где ж мертвые? Смотрите, они белые все! Раз они белые, значит, сердце работало, кровь выгоняло, вот и побелели. Так бы они красно-синие были.
Попереворачивали их, под каждым кровища. Значит, кровью истекли.

- Потери в бронетехнике, кроме танков, были?

- БМП-2 с простреленной пушкой под Санжаровкой. Но ствол ей заменили через 4 дня. Подорвавшийся там же на фугасе БТР «третий».

26 января был потерян еще один БТР на 302-й высотке. На поле напротив высотки лежал танкист, за ним выехали. Когда его нашли, то по ним начали стрелять «укропы», экипаж испугался и убежал. Дальнейшая судьба «бэтэра» неизвестна: то ли его «укропы» забрали, то ли казаки.

26-го же потеряли «Камаз» с зениткой. Дело в том, что с 24 января в Санжаровке находилась рота разведбата корпуса. Они собирали данные и отправляли в штаб, а оттуда уже поступали мне приказы. Наш механ их не раз вывозил в сторону высот 302 и 285.6. И вот они сообщили, что на 285.6 никого нет. Мне предложили ее занять, я отказался, так как не поверил этой информации, знал, что там опорник. Утром туда вызвался поехать Петрович на «Камазе» с «зэушкой». Поехали прямо на опорник. На них сбоку вышла «бэха» и расстреляла машину. Разбила «Камазу» всю морду, колесо ему вывернуло. Так там на поле и остался. Моя разведка тогда под прикрытием танка и «бэхи» вытаскивала людей. Был ранен Петрович и командир ЗРВ [зенитно-ракетного взвода. – прим.]. После Дебали, кстати, разведбат этот разогнали и их командира уволили.

В Чернухино был потерян БТР «копейка». Тогда гражданских вывозили, причем под обстрелом. «Механ» постоянно прыгал из машины в машину, помогал грузить вещи. И вот на четвертую ходку, когда выпрыгивал или запрыгивал, случайно задел тумблер жалюзи. А в горячке, впопыхах этого не заметил. И перегрел двигатель. Меня тогда пытались обвинить, что я «бэтэр» погубил. Говорю: «Господа! Что значит эта железка, по сравнению с 38 спасенными жизнями? Абсолютно ничего. Посмотрите в каких условиях вывозили людей.» Андрей, из «Айкорпуса», как раз видео выложил на Ютуб. И от меня отстали.
Других потерь бронетехники у нас не было.

- Потери батальона в личном составе за всю операцию под Дебальцево?

- Всего «двухсотых» 12 человек. И может человек 30 «трехсотых». По корпусу у нас самый маленький показатель потерь.
*****

Источник: twower в Позывной «Чис». Дебальцево

Категория: Герои наших дней | Добавил: Elena17 (20.02.2016)
Просмотров: 616 | Рейтинг: 0.0/0