– Значит, Вы утверждаете, что в Татарстане существует национал- сепаратизм и зарубежные страны оказывают на него влияние?

- В постсоветском Татарстане национал-сепаратизм всегда был. Другое дело, что иногда он оказывал сильное влияние на политическую жизнь, а иногда оно ослабевало. Сейчас это сложно представить, но в начале 90-х в центре Казани проходили регулярно многотысячные митинги татарских сепаратистов. Многие на них выходили искренне, но кого-то и привозили организованно на машинах из сельских районов. К концу 90-х национал-сепаратизм абсолютно маргинализировался, потеряв былую поддержку как народа, так и власти. Все 2000-е годы, когда федеральный центр проводил правильную политику по централизации, он был не нужен. Сегодня, в 2012 году, республиканская этнократическая элита Татарстана опять пытается использовать национал-сепаратизм для торговли с федеральным центром.

 – Что изменилось?

- Сверху стала навязываться «русская тема», естественно, она стала звучать и в регионах. А этнократическая элита Татарстана видит в этом покушение на свои собственные интересы.

 – А в чем эти интересы, в чем собственно состоит русский вопрос для Татарстана?

- Русский вопрос в Татарстане представлен тремя аспектами. Во-первых, это отсутствие пропорциональности этнического представительства во власти. Русские ― это половина населения Татарстана, а в элите они почти не представлены: в правительстве только два министра из девятнадцати — русские, президент, госсоветник, премьер-министр, глава Верховного суда, глава парламента ― все татары.

 Во-вторых, это проблема русского языка. Когда 20 лет назад вводился закон о государственных языках, а их два в Татарстане, то стали вводить обязательное изучение татарского языка всеми учениками в одинаковом объеме. Но в последствии число часов на татарский стали увеличивать, а на русский – сокращать. В результате русские татарский так и не выучили, а общая грамотность по русскому языку снизилась, увеличилась межнациональная напряженность. Получился отрицательный эффект во всем, при том что в реформу вложили немалые деньги из бюджета республики.

 И, в-третьих, это вопрос о русской культуре в Татарстане. Прежде всего, это возврат церквей. Например, в маленькой Дворцовой церкви в Казанском Кремле располагается музей государственности татарского народа. Вы можете представить себе ситуацию, чтобы в каком-нибудь регионе в здании мечети располагался бы музеи государственности русского народа?

- И что в этой ситуации боятся татарские власти?

Поскольку сейчас федеральный центр так или иначе обсуждает «русскую тему», ее уже нельзя игнорировать, как это происходило до сих пор. Уже даже либералы вынуждены говорить о проблемах русских. Этнократическая же элита Татарстана воспринимает это как прямое покушение на собственные интересы. Ведь с нее спросят, а почему у вас, извините, такая ситуация, что нет русских во власти. И тогда им придется подвинуться. И понимая это, региональная элита начинает использовать для ответа на этот русский вызов, который бросает центр, татарских национал-сепаратистов. Их деятельность начинают освещать, их опосредованно финансируют.

- Но вот вы говорите, что этнократическая элита Татарстана не пускает русских во власть, притесняет русский язык и культуру в регионе. Значит, татарский национализм для нее не только инструмент, но республиканская власть и сама националистична?

- Совершенно верно, у нее этноцентризм присутствует в политике. Понятно, что национализм власти выражается не в радикальной и не в открытой форме, хотя идея независимого Татарстана где-то в кулуарах тоже обсуждается, но на публику такие разговоры ведутся. Сдерживающими факторами является наличие русского населения и расположение внутри России.

Если бы Татарстан находился у границ России, то эти сепаратистские настроения звучали бы куда более громко.

 – Но про зарубежное влияние Вы так ничего и не сказали?

- Поддержка сепаратизма оттуда есть, и ее объем не нужно недооценивать. Поддержка идет в основном информационная – через радио «Азатлык» («Свобода»»), редакция которого находится в Праге и деятельность которого официально финансируется Конгрессом США. Нередко бывают зарубежные поездки, в которые националисты отправляются за счет принимающей стороны.

- Палитра татарского национализма. Какова она?

- Можно назвать несколько националистических татарских объединений. Во-первых, это старейшая, еще с советских времен организация – Татарский общественный центр (ТОЦ). Во-вторых, столь же старая организация «Милли Меджлис» – «национальное правительство в изгнании», куда входят как российские татары, так и зарубежные. Ну и молодежное движение – Союз татарской молодежи «Азатлык». Есть еще разные интернет-объединения, которые существуют только виртуально, но на улицы пока не выходят: «Татарский фронт», «Правые татары».

 – Все они радикальные националисты и сепаратисты?

- В целом да, но есть определенная разница. У некоторых в основе идеологии лежит не просто сепаратизм, а гиперпланы. «Правые татары», например, понимают «независимый Татарстан» не в его нынешних границах, а гораздо шире. Например, в их представлении есть Восточный Татарстан, в который они включают Тюменскую область. Их план – отделение от России тех территорий, которые когда-то входили в Золотую Орду, и создание на этом пространстве независимого татарского государства.

У некоторых сепаратистов планы скромнее – независимость Татарстана в его нынешних административно-территориальных границах. ТОЦ в последнее время занимает более умеренную позицию, хотя изначально они были сепаратистами. Их риторика менялась вместе с политикой федерального центра. Сначала за независимое государство, потом за особый статус Татарстана (ассоциированного с Россией), потом за конфедерацию, потом за федерацию. Сейчас они активные федералисты.

 – А есть ли умеренные татарские националисты?

- Да, конечно, К умеренным националистическим организациям относятся все те, кто создан властями, т.е. общественные структуры, которые финансируются правительством Республики Татарстан. Это Всемирный конгресс татар и Всемирный форум татарской молодежи. Они не являются сепаратистами, по крайней мере, не заявляют об этом публично, и никогда не будут это делать, если, конечно, на это не будет команды сверху из Казанского Кремля. А как это правительственное финансирование оформляется законодательно?

- Очень просто. В Конституции Республики Татарстан есть соответствующая статья 16, которая гласит, что Татарстан оказывает помощь татарам и татарским объединениям по всему миру. В Конституции Татарстана в ее преамбуле за татарским народом закреплен отдельный статус, т. е. в Основном законе республики четко разделяются понятия «многонациональный народ Татарстана» и «татарский народ».

Похожего статуса для русского народа, но только в федеральной Конституции, кстати, требуют многие русские националисты. То, что требуют русские националисты, уже 10 лет существует в Конституции Татарстана, но только для татар. Сейчас татарские националисты жутко боятся, что поправку о государствообразующей роли русского народа введут в Конституцию России. При этом, когда им указываешь на параллель с Конституцией Татарстана, на то, что в ней уже прописан особый статус татарского народа, то татарские националисты из Государственного Совета Татарстана – местного парламента, в ответ заявляют, что такие сравнения неуместны и вообще особый статус татарского народа не противоречит законодательству (sic!). Получается, что они ищут соринку в чужом глазу, когда выступают против особого статуса русского народа в Конституции России, но бревна у себя, в Конституции Татарстана, не замечают.

 – Я знаю, что есть большой слой националистически настроенных татар среди интеллигенции? Они к какому крылу относятся?

- Формально они относятся к умеренным, но глубоко в душе сочувствуют сепаратистам и даже готовы участвовать в акциях в пассивной роли, не выступая на трибунах. Но они не объединены в одну организацию.

 – А скажите, а каково отношение к местной власти и федеральной власти у разных ветвей татарских националистов?

- Федеральная власть воспринимается как некий хищник всеми националистами, даже лояльными региональной власти. Россия ими преподносится в роли колонизатора, которая мучает татарский народ. Конечно, у лоялистов это подспудно, маскируется под словесную риторику про гиперцентрализацию страны и ущемления прав регионов.

Вы нигде не прочтете, чтобы председатель Всемирного конгресса татар, например, заявил бы, что «Москва нас грабит». Этого никогда не будет. К региональной же власти отношение, естественно, разное. Радикальные националисты воспринимают их как предателей. Как говорит лидер «Азалтыка» Наиль Набиуллин, «власти Татарстана – это колониальное правительство. Все региональные чиновники – это имперские чиновники». Умеренные националисты, которые, как правило, интегрированы в региональную власть и занимают какие-то чиновничьи посты, сочувствуют сепаратистам, но не могут в силу своего положения выступать активно и публично.

 – Картина с татарскими националистами более менее ясна. Теперь как обстоит дело с русскими националистами в Татарстане?

- Русское национальное движение возникало как протест в ответ на татарский национал-сепаратизм. Истоки его появления относятся к началу 1990-х годов. В то время появилась первая и до сих пор единственная официальная организация, которая признается местными властями как выразитель если не всех интересов русских, то хотя бы интересов русской культуры — Общество русской культуры Республики Татарстан. Это организация в отличие от соответствующих татарских – общественная, она не финансируется региональными властями на постоянной основе. Власти готовы помогать в проведении каких-то отдельных культурных мероприятий. – Но есть и неформальные организации – это разные интернет- объединения, которые из виртуальной деятельности переходят к реальной. Так, например, существуют движение «Сопротивление» (лидер местного отделения Витольд Филиппов), объединение «Русские за ЗОЖ (здоровый образ жизни)» (лидер отделения – Дмитрий Павлов), Казанский гражданский союз (сопредседатели – Борис Бегаев, Алексей Топоров и Михаил Шаров).

Последний был создан после парламентских выборов 4 декабря 2011 года в ответ на многочисленные фальсификации. И есть организации, которые стали появляться накануне принятия нового федерального закона о партиях: это отделения общероссийских русскоориентированных партий: Российского общенародного союза (лидер – Сергей Бабурин) и партии «Новая сила» (лидер – Валерий Соловей). Отделение РОС в Казани возглавляет старообрядец Сергей Никитин, а отделение «Новой силы» – Виктор Диц, бывший единоросс, русский немец. Я думаю, что скоро появится отделения других политических партий русской ориентации, например, Национально- демократической партии.

 – А имперцы тут представлены?

- В Казани есть имперцы. Их логика заключается в том, что, выступая на антиправительственных митингах, вы фактически выступаете за подрыв страны, за ее развал. Этой точки зрения придерживается председатель Общества ревнителей истории г.Казани Василий Ордынский.

 – А есть ли русские сепаратисты?

- В Татарстане такой же многогранный спектр русского национализма, как в Москве: от гиперимперства (необходимо вернуться к границам Российской империи или Советского Союза; этой точки зрения придерживается Василий Ордынский) через умеренное имперство (я предпочитаю называть их державниками: Общество русской культуры Республики Татарстан, «Новая сила», РОС) и до русских сепаратистов, которые предлагают отделить Кавказ как источник проблем России. Это, например, некоторые представители Казанского гражданского союза. Некоторые из них считают, что нужно создать русские национальные республики в России: Поволжскую русскую республику, Уральскую русскую республику, Сибирскую русскую республику и т.д. В русском национализме Татарстана нет единства во взглядах.

 – А как насчет радикальных националистов, скинхедов?

- Было и такое. Например, существовал Фронт казанских патриотов. Многих из них посадили в тюрьму в 2011 году. Или существовало казанское отделение Русского национального единства (РНЕ): в 2007 году их также приговорили к тюремных срокам. Есть и те, что существуют совершенно неоформленно по типу уличной гопоты. Так действуют некоторые группы скинхедов.

 – Вот уличная гопота, она как-то себя проявляет?

Особенность Татарстана заключается в том, что тут скинхедовское движение – интернационально. Т.е. татары-скинхеды – это реально и это нередкость.

 – И против кого они борются?

- Они против кавказцев и среднеазиатов выступают. Ислам и этнический фактор для татарских скинхедов тут никакой роли не играют. Вот, например, Фронт казанских патриотов возглавлялся этническим татарином Айратом Денишевым. На суде против этой организации в 2011 году я сам присутствовал: парень-татарин, с наколками со свастикой, его мама приходит, в татарском национальном платке, с ним разговаривает по-татарски. Или вот у нас есть недалеко от Казани маленький городок Арск. Там группа из 9 скинхедов, из которых 8 – татары. Они там ходят, пишут на заборах, на гаражах – «White power» («Белая сила»), свастику. Фронт казанских патриотов занимался тем, что приставали на улицах к лицам среднеазиатской национальности. Устраивали так называемый «белый патруль», находили какого-нибудь гастарбайтера-узбека, его били, отнимали телефон.

 – А «антифа»?

- В Татарстане есть и «антифа» (антифашисты), но здесь невозможно понять, что она собой представляет – с одной стороны они против русских националистов, например, есть движение «Русские за ЗОЖ» в Казани, половина его членов, кстати, тоже татары. И когда они устроили первую пробежку, то «антифа» на них напали и избили. Избивали их с криками «Дагестан, это сила!», при том, что среди самих членов «антифы» полно недагестанцев. Да и сложно представить, что кавказцы будут присутствовать массово в организации, которая защищает права гомосексуалистов.

 – Ну и аналогичный вопрос: как относятся русские националисты Татарстана к местной и федеральной властям?

- Естественно, они рассчитывали, что федеральный центр будет за них заступаться. Но на практике русские объективно убеждаются, что Москве на самом деле безразлично, что происходит с ними в Татарстане. Федеральному центру легче договориться с местной татарской этнократической элитой. Она обеспечивает лояльность, победу на выборах, 83 % – это высокий результат победы Владимира Путина на президентских выборах в Татарстане 4 марта 2012 года, и 78 % – у «Единой России» на выборах в Госдуму 4 декабря 2011 года. В силу этого русские проблемы в Московском Кремле не слышатся. Ясное дело, что русская общественность против этноцентричной политики руководства Татарстана. Но получается, что, выступая против местной элиты, русские националисты Татарстана выступают и против федерального центра, который поддерживает татарскую этнократию. Если татарские сепаратисты выступают против и тех, и тех, но при этом априори считают, что все-таки их союзниками является региональная этнократия Татарстана, и в ответственный момент они объединяться в единый альянс, как это было на рубеже 1980-1990-х гг., то русские надеются на федеральный центр. Однако тут русские становятся заложниками федеральных властей, заинтересованными в лояльности региональной элиты и в высоких процентах на выборах. Поэтому русским Татарстана приходится надеяться только на самих себя.

 – А что насчет альянсов между русскими и татарскими националистами. Это самое интересное, что тут может быть в этой истории, на мой взгляд.

- Да, такие примеры совместного выступления русских и татарских националистов на общих акциях протеста имели место быть. 4 февраля 2012 года была всероссийская акция «За честные выборы», и в Казани тоже проводили митинг. На нем выступали как русские националисты, так и татарские сепаратисты. Вышла к микрофону лидер «Милли Меджлиса» Фаузия Байрамова, заявившая, что, мол, татары не голосуйте за Путина, он такой и такой негодяй. Через нескольких выступающих вышел на трибуну Михаил Щеглов из Общества русской культуры Татарстана: «Вот видите, что все проблемы, которые у нас существуют, это от нынешней власти, в том числе и проблема русского языка в Татарстане». Татарские сепаратисты начали визжать и орать, потому что они против того, чтобы русские дети в Татарстане изучали русский язык в том же объеме, что его изучают по всей России. Т.е. попытки объединиться во имя общего дела – смены федеральной власти – у русской общественности и татарских сепаратистов не получилось. Да и не могло этого получится, потому что подспудно конечные цели у русских и татарских националистов: татарские радикалы за развал России, русские, естественно, против.

Когда приезжал Лев Пономарев в Казань после дела о пытках в отделе полиции «Дальний», то он пытался организовать тут широкую коалицию против пыток на общегражданской основе, объединив татарских сепаратистов и русскую общественность. Но большой поддержки эта идея пока не получила. В общем, попытки предпринимаются, но безуспешно.

 – Как Вы сморите на перспективы нашей страны в целом и на фоне, что можем произойти в Татарстане.

- Сейчас никто не может быть оптимистом: и если пессимистом быть тоже никто не хочет, то все вынуждены быть реалистами. Накопившиеся проблемы не решаются. И самая главная проблема — коррупция – не решается вовсе. А решить ее можно было бы очень просто. Например, начать сажать министров, губернаторов, глав регионов, крупных чиновников в тюрьму и давать им реальные сроки, сажая в общую камеру с уголовниками, отправляя на лесоповал. Ровно 12 лет назад подавляющее большинство населения было пропутински настроено. Людей ему искреннее верящих было значительно больше, чем сейчас. Сегодня же ситуация такая, что те, кто состоят в «Единой России», стесняются этого факта, молодежь, которая выходит на проправительственные митинги, скрывает свои лица от теле- и фотокамер, потому что им стыдно за свое участие, даже если они участвуют в этих акциях за деньги.

Произошла полная делигимизация всех ветвей власти, в Татарстане это еще усугубилось полицейским скандалом. Неясно, как эту проблему решить. Тут возможность связана только с реальными переменами, если начнутся реальные посадки коррупционеров…

 – А если не начнутся?

 - Гигантская пропасть отчуждения между властью и народом будет разрастаться. И, как итог, революция – самый ужасный сценарий из возможных.

- А каковы перспективы развития ситуации конкретно в Татарстане?

- На фоне этого кризиса в Татарстане будут наблюдаться следующие тенденции. Все провалы федерального центра будут давать новые, нередко справедливые поводы для ее критики татарским сепаратистам. Это позволит им усилить свое влияние. И если сейчас федеральная власть все еще удерживает региональную элиту, может быть за счет страха, то дальнейшие дезинтеграционные процессы ослабят эту связь. Сепаратистские настроения будут усиливаться все больше и больше. Иностранная поддержка тоже будет существовать. Но в глазах населения сепаратистские настроения со стороны региональной власти уже будут выглядеть как легитимные и справедливые: дескать, посмотрите, что в России творит Путин и его команда, надо отделиться от этой страны и от ее проблем. Такова будет логика политики Казанского Кремля, которая найдет поддержку у населения. Если пойдут дезинтеграционные процессы в национальных республиках Поволжья, то начнется также отток русского населения. А опыт показывает, когда уезжают русские, то это, во-первых, всегда пагубно сказывается на экономике, а во-вторых, в регионе начинает этноконфессиональная архаизация общества, как это происходит в Таджикистане, Киргизии, Туркмении или как в российских Чечне и Дагестане. При нынешней политике федерального центра русских в Татарстане будет ждать судьба русских Северного Кавказа.

Беседовала Юлия Галямина

 Опубликовано на сайте «Национальный акцент».


Раис Сулейманов: В Татарстане развивается северокавказский сценарий

Сегодняшнее убийство начальника учебного отдела ДУМ Татарстана Валиуллы Якупова и покушение на муфтия республики Ильдуса Фаизова показали всем, что ситуация в мусульманском сообществе Поволжья развивается по северокавказскому сценарию.

С конца 1990-х годов в Дагестане и Ингушетии последовательно осуществлялось убийство мусульманского духовенства, придерживающегося традиционного для этого региона ислама. Рядовые имамы мечетей и муфтии всячески противостояли нахлынувшим миссионерам религиозного фундаментализма из-за рубежа и их адептам в России. Десять лет в Дагестане последовательно убивали то духовенство, которое придерживалось традиционной для этого региона формы ислама. Убивали ваххабиты имамов-традиционалистов потому, что они противостояло навязываемому фундаменталистами «чистому исламу», как его они называли.

Похоже, что теперь эту же методику ваххабиты осуществляют и в Татарстане. Выбор Валиуллы Якупова и Ильдуса Фаизова в качестве мишени не случаен. Оба были приверженцами традиционной для татар школы ханафитского мазхаба и решительными противниками радикальных форм зарубежного ислама. Встав во главе мусульманской уммы Татарстана, Ильдус Фаизов вместе с Валиуллой Якуповым, занимавшим должность куратора над учебными мусульманскими заведениями в регионе, стали проводить политику по деваххабизации республики, что вызвало ярость фундаменталистов, а со стороны государственных органов не было оказано в ответственные моменты существенной поддержки.

Яркий пример ситуация в казанской мечети «Кул Шариф», где попытка устранения с поста ее главного имама – выпускника университета в Саудовской Аравии, превратившего ее в бастион салафизма, была Аппаратом президента Татарстана не только не поддержана, но даже наоборот: выдвинутые имамом-ваххабитом ультиматумы были выполнены Казанским кремлем, испугавшимся нескольких сотен религиозных радикалов.

Последние события вокруг ряда связанных с бывшим муфтием Татарстана Гусманом Исхаковым фирм, желающих сохранить свои доходы либо за счет дешевой аренды помещений, либо за счет сохранения себе квот на хадж, также прибавили врагов муфтию. Отодвинув их от кормушки, Ильдус Фаизов явно вызвал раздражение у всех «заинтересованных лиц и организаций».

Другой проблемой, которая встала перед республикой, стала миграция «лесных мусульман» в Татарстан с Северного Кавказа. Устойчивые группы моджахедов, прошедших лагеря Доку Умарова, стали формироваться в ряде мечетей Поволжья, где они стали вести «дагват» (пропаганду) среди татарской молодежи и учить ее «чистому исламу». Процесс «кавказизации» мусульманской уммы Татарстана происходил не столько в форме замещения этнического состава приходов, сколько за счет внедрения в массы молодого поколения радикальных форм ислама, апробированных в Дагестане и Ингушетии.

Слушая ваххабитских бардов типа Тимура Муцураева и копируя саму манеру поведения с элементами каквказского менталитета, татарская молодежь все чаще ориентировалась на слушание видео-проповедей Саида Бурятского и Абу Умара Саситлинского.

Выбор времени убийства ханафитского богослова и покушения на убийство ханафитского муфтия не случаен. Завтра, 20 июля, наступает священный для всех мусульман месяц Рамадан, начинается пост – ураза. Сегодня мусульмане Татарстана очень подавлены, в их глазах страх, многие до сих пор шокированы. Осквернив начало поста, ваххабиты стремятся насадить одну мысль: мы – сила, с нами надо считаться, и нам надо идти на уступки.

Сейчас вся надежда только на светское государство, высшие руководители которого в Татарстане увлеклись тем, что стали активно привлекать в республику так называемые «исламские инвестиции», что является, фактически, опосредованным способом финансирования ваххабитского подполья. Но после всего произошедшего есть небольшая надежда на отрезвление.

Должна быть незамедлительно осуществлена ротация ваххабитского духовенства в регионе: именно имамы-салафиты выступали в роли создателей той питательной среды, в которой развивались и нурлатские боевики, и нынешние казанские террористы. Ситуация в регионе после «нурлатского синдрома» (боевая операция в Нурлатском районе в декабре 2010 года – прим.) не улучшилась, а только ухудшилась: после того, как под Казанью обнаружили лабораторию по производству бомб на дому, включая и пояса шахидов. Теперь же, за год до Универсиады, в столице Татарстана стали взрывать автомобили и расстреливать имамов.

Все чаще и чаще среди экспертов слышатся мнения о вмешательстве в ситуацию федеральных властей, поскольку региональные нередко не то, что не контролируют, но даже потворствуют углублению ваххабизации мусульманского сообщества Поволжья. В этой ситуации никто больше не может гарантировать, что подобное или более страшное в Татарстане не повториться. Таков результат и зарубежного религиозного образования, и «крышевания» имамов-ваххабитов местными чиновниками, и наивные рассуждения либеральных публицистов о необходимости вести диалог с ваххабитами.

О чем можно вести диалог с теми, кто пускает в тебя шесть пуль в упор в подъезде твоего дома? О чем можно договариваться или идти на уступки с теми, кто взрывает твой автомобиль?

Сегодня любые попытки свалить вину на силовиков, якобы заинтересованных в репрессиях по отношению к мусульманам, о которых уже разглагольствуют «исламские аналитики» на своих сайтах, или обвинять самого муфтия Ильдуса Фаизова в «неуступчивости», а также любые способы найти смягчающие обстоятельства для «исламских диссидентов», являются просто оправданием ваххабизма и религиозного терроризма.

Раис Сулейманов, руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований РИСИ
http://www.regnum.ru/news/fd-volga/1553266.html

Источник: http://srn.su/?p=4523, http://srn.su/?p=4536