Откормленная белая птица преследовала меня вот уже метров сто. Птице я решительно не нравилась: вперив в добычу округлившиеся от злости глазёнки и нацелив, как пику, мощный ярко-оранжевый клюв, гусыня – носившая ласковое имя «Подруга» – выбирала момент для атаки. Увы, похоже, из всей офицерской группы, с которой я шла по расположению сводного отряда милиции и ОМОН при УВД Курской области, несущих службу на федеральном контрольно-пропускном пункте «Кавказ», птица выбрала в жертвы именно меня.

Сергей Калайтанов, командир омоновского сводного отряда, меня предупредил: «Держитесь от нее подальше, а то побьет». Я поверила: птица выглядела солидно, килограмм, этак, на десять. Так что остальные сто метров до штабного вагончика мне пришлось двигаться задом наперед, не спуская глаз с пернатой бестии.
- На той неделе группа сотрудников из организации «Врачи без границ» забирала отсюда вещи. Спасибо им большое, оставили нам в пользование и напольное покрытие, и кое-что из мебели, – Сергей Петрович указал жестом на груду, сложенную под навесом. – Так вот: эта Подруга трех женщин побила, плакали от нее, с синяками на ногах уехали. Ну не любит она чужих, особенно женщин, хоть ты тресни!
Сторожевая птица, неся службу по охране личного состава сводного отряда, тяжелой поступью подбиралась ко мне все ближе. Однако, на сей раз злобный пыл сторожевой птицы обрушился не на меня. Жертвой оказалась единственная, в тот день в отряде женщина, спешившая по приказу командира к штабному вагончику. Птица, улучив момент, налетела на нее сбоку, издавая воинственное шипение и расправив крылья, ударила грудью по ногам и с ожесточением вцепилась клювом в брюки.
Все произошло так быстро, что офицеры, стоявшие рядом, не успели отреагировать. Хорошо, что женщина не растерялась: схватив гусыню за шею и, с трудом оторвав ее от широкой камуфлированной штанины, отшвырнула бестию. Птица тяжело ударилась о землю, но тут же приподнялась и настроилась на повторную атаку.
Птичий пыл охладил Калайтанов, отогнав гусыню подальше. «Да, и собаки не надо с таким охранником», – выразил кто-то из офицеров общее восхищение.
Но сержанту милиции Татьяне Астафьевой было не очень весело. И дело было не в глупой птице. Ей совсем не хотелось выполнять приказ командира – рассказывать заезжему корреспонденту о службе. Увы, опыт общения с журналистами у сержанта уже был. Небольшой, но зато очень запоминающийся.
Глаза миловидной светловолосой женщины наполняются слезами, и кажется, что сейчас на меня прольются все её обиды. И за эту шестимесячную командировку, в которую пришлось ехать по недвусмысленному приказу: или-или, бросив 11-летнюю дочку на бывшего мужа. И за то, что в Курске осталась нерешенной проблема с жильем, и даже все полученные накануне отъезда положенные выплаты ничего не исправят. И за этот забытый Богом чужой и враждебный для нее край. И в особенности – за ту корреспондентку из «Комсомольской правды», которая публично оскорбила ее и товарищей.
Газетный обрывок – вырезка из статьи корреспондента газеты Ульяны Скойбеды от 11 ноября прошлого года – пришпилен на стенке штабного вагончика. С маленького, в пол-ладошки клочка бумаги буквально брызгала злоба. В тот день при проверке документов у журналистки на посту между Ингушетей и Чечней оказалось, что на руках у Ульяны только командировка в Республику Дагестан, да и то просроченная. Кстати сказать, как она оказалась в Чечне, и для чего ей понадобилось в Ингушетию, так и осталось загадкой. Как полагается в таких случаях, журналистку задержали, документы проверили, а багаж осмотрели. Исполнять эту неприятную работу пришлось Астафьевой. Столичная корреспондентка, полагающая себя персоной неприкосновенной, оскорбилась: её, тёртую девицу из престижного издания, посмели побеспокоить какие-то милиционеры – небось, ни разу не печатавшиеся ни в одной приличной газете. Разумеется, сержант милиции была названа «тёткой», не лучше были охарактеризованы и её товарищи.
Хотя, конечно, обижаться на журналистов – особенно журналистов из изданий определённого сорта – бессмысленно. Мне вспомнился один из корреспондентов «Комсомольской правды» по имени Женя, работавший в наших краях при вводе войск в 1994-м. В те времена даже очень ленивый писака не упускал случая лягнуть затянутым в узкие джинсы копытом российскую армию. Евгений был в авангарде той подлой кампании. Охотно рассказывая, как он «откосил» от службы в армии, этот доброхот с удовольствием делился с желающими секретами того, как это сделать лучше и безопаснее. Диктуя в редакцию по телефону свои «нетленки», он называл героев корреспонденций не иначе как «лейтеха», «майоришко», «сапог». И все эти шедевры бойкого пера под одобрительные хмыканья редакторов выходили на страницах почтенной столичной газеты… Видно, с тех пор в политике этого издания по отношению к армии немного что изменилось.
Впрочем, Татьяна довольно быстро справилась с тёплыми чувствами к журналистскому сословию, и принялась рассказывать. Судьба этой молодой женщины, несущей нелегкий груз воинской службы на федеральном блок-посту «Кавказ», можно сказать, типична. Школа, замужество, ребенок. Даже в таком большом областном центре как Курск на приличную работу устроиться нелегко. Помог муж, сотрудник милиции. В батальоне охранно-конвойной службы при УВД города Астафьеву приняли хорошо, как свою. От работы не отлынивала, держалась за место. Но судьба, видно, решила испытать Таню на выживаемость. Одного за другим похоронила своих родителей, да тут еще черная кошка пробежала между ней и мужем. А когда с ним расставались, знала: надеяться не на кого, а ребенка поднимать надо. Вот тогда и проявился Танин характер. Поняла: без образования ей не выжить. Поступила в Орловский филиал Высшей школы милиции. К концу идет второй курс, учится хорошо, несмотря на длительные по времени поездки в Ингушетию. В эту, третью по счету и самую долгую поездку, прихватила с собой учебники, Уголовный Кодекс РФ, пособия. В свободное от работы время готовится к сессии.
- Первые две командировки были по три месяца, как-то легко пролетали, – рассказывает она. – Но пришел приказ об откомандировании на полгода, и все женщины в батальоне заволновались: как на такой срок бросить семью? Собрались, стали решать, кому ехать. Я подумала: «Какая разница, когда ехать? Все равно не избежать, лучше уж сразу отмучиться».

ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ
Федеральный КПП «Кавказ», на котором несут службу сводный отряд милиции и ОМОН при УВД Курска, никогда не терял со дня образования своего важного стратегического, политического и организационного значения для обеих республик. Пост установлен на административной границе между Чечней и Ингушетией, на федеральной трассе, ведущей из Назрани в Грозный. Отсюда до столицы Чечни около семидесяти километров.
Во время первой и второй военных кампаний этот участок дороги оставался одним из самых важных. По нему от бомбежек и войны спасались колонны мирных граждан, которые, надеясь на скорое возвращение, оседали в ближайших лагерях для беженцев, оборудованных недалеко от границы. Только за время контртеррористической операции через этот КПП в Ингушетию проследовало более ста пятидесяти тысяч граждан Чечни.
С лета прошлого года сначала неохотно, а затем, все набирая темпы, начался обратный процесс возвращения чеченцев на родину. «Пик» пришелся на минувшие декабрь-январь, когда навалившиеся морозы заставили людей покинуть палаточные лагеря. Они стремились вернуться в Чечню, где были оборудованы стационарные пункты для временного проживания – с отоплением и необходимыми удобствами. Тогда за короткий зимний день через «Кавказ» проходило сразу несколько колонн.
Нагрузка на людей была неимоверно тяжелая. Одна за другой приходили ориентировки на бандитов различных мастей и оттенков, которые под видом беженцев также стремились просочиться в Чечню. Одни – чтобы продолжать творить там свои черные дела, другие – скрываясь от преследования правоохранительных органов за совершенные в России преступления. Сотрудники КПП просто валились с ног от усталости и нервотрепки.
Очень тяжело в те дни пришлось двум из них – сержантам милиции Татьяне Астафьевой и Наталье Шишловой. Большинство беженцев – женщины и дети. А Татьяна с Натальей для того и поставлены, чтобы проводить досмотр женской половины потока беженцев. Известно, что боевики не брезгуют использовать их в своих целях: поручают некоторым из них проносить на себе золото, оружие и патроны, большие суммы денег, предназначенные для финансирования бандитов, привлекают к распространению среди населения и военнослужащих наркотических и сильно действующих психотропных веществ.
- Поначалу до чего трудно с чеченскими женщинами было! Начнешь проверять у них паспорта, другие документы, ручную кладь, такой гвалт поднимается! Ровно цыганский табор – орут, юбками трясут, глазами сверкают! Воспринимали нас сначала как самых злейших врагов. Пока день отработаешь, голова кругом! – вспоминает Татьяна. – Но потом, правда, привыкли к нашим требованиям, стали терпимее. Татьяна не рассказывает, чего стоило ей удержаться от грубости, от ответного крика или просто от отчаяния. Твердила орущей бабьей толпе, по возможности сохраняя каменное спокойствие, заученную фразу:
«Женщины! Наша служебная обязанность – проверить ваши паспорта и ручную кладь». И, когда не помогало, прибегала к спасительному: «Если вы мне не позволите это сделать, придется мужчинам проводить досмотр. Без досмотра никто границу не пересечет». Эти слова действовали всегда отрезвляюще. – Знаешь, как тяжело смотреть в глаза, полные ненависти! Окажись я в другом месте наедине с ними, разорвали бы! – признается Татьяна. – Вот уже к концу командировка, а не могу перешагнуть через этот барьер. Но постепенно к женщинам-милиционерам привыкли и перестали воспринимать болезненно. Чеченки, контролеры рейсовых автобусов, снующих по трассе туда-сюда, знают их по именам и стараются сократить время проверки документов, собирая паспорта у пассажиров еще при подъезде к границе.
Сейчас, по словам Татьяны, за день на ФКПП подвергаются тщательному досмотру в среднем 30 женщин, у остальных проверяются только документы. По негласным нормативам на личный досмотр каждой полагается по десять минут. Триста минут на всех – это пять часов непрерывной работы. И так без выходных и праздничных дней. Но иногда одного взгляда или нескольких фраз сержанту милиции Татьяне Астафьевой бывает достаточно, чтобы определить: что-то неладно.
- Знаю: когда контролер начинает заговаривать мне зубы, значит, кто-то из пассажиров едет без документов. Начинаю проверять, оказывается, интуиция не подвела, – делится приемами службы Астафьева. – Поднимается гвалт, недовольные задержкой автобуса заступаются за нарушителей порядка, просят пропустить их и без документов. Находится масса причин и отговорок: мол, люди оставили паспорта для получения гуманитарной помощи. Такие случаи решаются в индивидуальном порядке.
Татьяна не делится результатами своей службы. Может, это и правильно. Но в той большой и важной работе, которую на федеральном КПП проделывают сегодня милиционеры из Курска, есть и большая ее с Натальей доля.
В один из зимних дней, ближе к вечеру, через ФКПП из Ингушетии в Чечню следовала легковая автомашина марки «Жигули» шестой модели. За рулем находился сотрудник одного из республиканских отделений ФСБ, рядом сидел пассажир. Расчет бандитов был на то, что милиционеры не будут досматривать машину сотрудника этой службы. Однако ни «корочка», ни угроза водителя «разобраться» на омоновцев не подействовали: наряд приказал предъявить автомобиль к досмотру. И тогда бандиты открыли по милиционерам огонь. Точными ответными выстрелами водитель был убит, а пассажир задержан. Когда стали проверять автомобильный салон, волосы встали дыбом! Он был буквально начинен взрывчатым веществом. В общей сложности было изъято 150 килограммов тротила!
- Как нас Бог уберег от взрыва! – вспоминают участники того памятного дня. – Нечаянная пуля во время перестрелки – и все! Подорвались бы и мы, и бандиты.
Сергей Калайтанов рассказывает, что на допросе задержанный сознался: машина-»фугас» была предназначена для совершения теракта против федеральных сил в Чечне. Нити этого заговора еще не распутаны, следствие и сейчас еще до конца не разобралось во всех деталях дела.
- Вы знаете, какие наши девчата молодцы? – слова благодарности от командира сводного отряда Сергея Калайтанова для девушек особенно приятны. – С их помощью была задержана женщина, у которой на руках находилось шестьдесят чистых бланков российских загранпаспортов. А наркотики? За три месяца командировки мы изъяли примерно килограмм различных наркотических веществ. Часть из этого килограмма помогли обнаружить наши женщины. В активе у сержантов милиции Астафьевой и Шишловой также несколько задержаний нарушительниц, которые везли из Чечни золото и фальшивые денежные знаки.
Конечно, не каждый день приносит видимые и громкие результаты. Увы, почти каждый в отряде знает, по крайней мере, две-три объездные «партизанские тропы», по которым, при необходимости, можно проехать куда угодно, минуя их КПП. Но сил перекрыть эти пути у федеральной власти не хватает. Или, по мнению многих, такое положение вещей сохраняется специально: в мутной воде кто-то ловит свою рыбку.
У Калайтанова есть боевая служебная задача: «держать» КПП. Людей своих он не вправе посылать на выполнение других задач. Да и не станет: для командира отряда нет ничего важнее, чем сохранить весь личный состав до конца командировки.
Сергей Петрович вызывает по рации начальника штаба и просит назвать цифры из вчерашней сводки: за день через ФКПП прошел 1.941 человек. В обоих направлениях по дороге проследовало почти 600 автомашин различных марок и грузоподъемности. Весь этот поток автомашин и людей надо профильтровать, нюхом учуять «подводные камни», а из множества лиц остановиться именно на тех, которые указаны в ориентировках. Калайтанов вправе гордиться профессионализмом своих ребят: за последний месяц были задержаны два человека, находящиеся в федеральном розыске по статье «бандитизм». Нашлись и пять автомобилей, угнанных в различных регионах страны.

«МОЖНО ПРОСТО ПОСИДЕТЬ?»
Наталью Шишлову мы так и не дождались: они с ребятами утром поехали по какому-то делу в райцентр Карабулак. Достопримечательность этого небольшого городка, расположенного в Ингушетии, – девятиэтажка, красующаяся своими белыми стенами на фоне частных одноэтажных домов. Да еще «джигиты», пересекающие на своих крутых иномарках перекрестки городка с явным пренебрежением к установленным дорожным правилам.
Татьяна с удовольствием показывает жилище: щитовой, видавший виды, вагончик. Он, как и положено, рядышком с кухней и столовой. Две солдатские кровати, втиснутые напротив друг друга, разделены узким проходом. К ободранной стенке приткнулся небольшой столик, который для обитательниц этого скромного помещения является одновременно и кухонным, и туалетным, и своеобразной партой. Над столиком – самодельная некрашенная полка с книгами и учебниками. В другом конце – «душевая», «гардероб» и печка-буржуйка со стопкой поленьев на полу. По ночам, а иногда и прямо днем, не особо реагируя на котов, важно расхаживающих между домиками, по вагончику носятся мыши. Девчонки уже к ним привыкли и реагируют на них только тогда, когда те особенно наглеют. Из развлечений – телевизор да старенький магнитофон с любимыми записями. Да еще, когда вечер свободен, гости – ребята из отряда.
- Придут, принесут что-нибудь вкусненькое, говорят: «Девчонки, мы просто по славянкам соскучились. И по голосу женскому, некрикливому. Можно просто с вами посидеть?». Ставим чайник, угощаем чем-нибудь домашним. Хорошо, с гуманитаркой соленья-варенья передали. Оказывается, человеку надо было просто выговориться, чтобы просто кто-то его выслушал, не прерывая. Иногда после такого разговора мы сами просим командира, чтобы дал возможность кому-то съездить в Карабулак и позвонить домой.
Конечно, нашлись в отряде один-два человека, кто попытался намекнуть на какие-то другие отношения. Но у девчонок на это ответ жесткий, нецензурный: иначе здесь нельзя, не выжить! Они и брюки договорились носить постоянно, ни одной юбки с собой в командировку не взяли. Так и ходят в непомерно великих камуфлированных «шуршунах», исключив всякий намек на особое отношение к себе со стороны сильного пола.
Сильная половина оценила жертву – и с пониманием относится к бытовым женским нуждам, по первой же просьбе и без ворчания уступает место в походной бане. Да и командир во всех спорных вопросах идет навстречу, понимает, как нелегко им приходится среди сотни мужчин. А с его решениями в отряде считаются.
Так и должно быть в нормальных подразделениях. Хотя время от времени для многих в отряде наступают такие моменты, что просто хоть волком вой! Дни, изматывающие своим жутким однообразием, становятся похожими друг на друга, как в том известном фильме, который после многократного просмотра можно цитировать. Тяжелы все же эти шестимесячные командировки.
Но кто обещал, что будет легко?
Моздок-Назрань

СПЕЦНАЗ РОССИИ N 09 (84) СЕНТЯБРЬ 2003 ГОДА