| Революция и Гражданская война [64] |
| Красный террор [136] |
| Террор против крестьян, Голод [169] |
| Новый Геноцид [52] |
| Геноцид русских в бывшем СССР [106] |
| Чечня [69] |
| Правление Путина [482] |
| Разное [57] |
| Террор против Церкви [153] |
| Культурный геноцид [34] |
| ГУЛАГ [164] |
| Русская Защита [93] |
Родился Антон Корж в 1882 г. в селе Рубановка Мелитопольского района Днепропетровской области, украинец. Родители были глубоковерующими людьми. Есть данные, что отец служил в местной церкви. Мальчик с детства впитал неодолимую тягу и любовь к молитвенному слову. Антон закончил церковно-приходскую школу. Заветной мечтой юноши стал греческий Афон. Мечта сбылась: с 18-ти лет он пребывает в должности послушника Афонского монастыря, а затем был рукоположен в сан монаха. По возвращению в Таврическую губернию назначен иеродиаконом. Эта должность позволяла монаху не только выполнять обязанности диакона, но отчасти и священника. Наделенный таким правом о. Антоний служил искренне и верно и вскоре полюбился прихожанам своими добронравием и трудолюбием. Долгие годы служил он в Кизилташском монастыре (Судак), вплоть до его закрытия в 1920 г. В труднейших условиях гонения продолжал служить Богу в Воскресненской церкви (Ливадийская слободка Южный берег Крыма). Но и она была закрыта.
Для истинного христианина нет такого места, где бы он был далеко от Спасителя, и нет времени, когда бы нельзя было творить богоугодные дела. Почти 10 лет он отдал прихожанам Плещеевской Кладбищенской церкви. Служил и живым, отпевал «ушедших». Настоятель этой церкви Савчинский видел в нем своего помощника и опору. Именно по его благословению о. Антоний часто собирал для решения церковных проблем «церковную двадцатку» и совершал обряды. После закрытия в августе 1937 г. основного городского Собора Александра Невского (г. Ялта) вместе со всеми верующими принял участие в «походе» в горисполком. И хотя это шествие носило совершенно мирный характер, власти расценили это как «бунт», а требование пригласить для разговора главу предисполкома — как покушение на жизнь должностного лица. Во времени эти события совпали с началом трагедии, получившей название «Большого террора». Ялта, 1937 год. Чистка городского партийного аппарата, советских учреждений, аресты во всесоюзном пионерском лагере «Артек», Ялтинском радиоузле и школе № 6, институте «Магарач», Ботаническом саду и др. Поиск «врагов народа» и здесь достиг своего апогея. В конце октября 1937 г. под пристальное око НКВД попали Воскресненская и Плещеевская церкви. Актив церкви, т. н. «Церковная двадцатка», изо всех сил старался продолжать службы и все неотложные религиозные требы (крещение, отпевание, венчание и др.). В Плещеевскую кладбищенскую церковь продолжали идти верующие, утратившие жизненную опору, желавшие услышать из уст священнослужителей ответы на больные вопросы: что же происходит? Почему всюду аресты? Что будет с Церковью — Телом Христовым? В первых числах ноября 1937 г. в Ялте прошли многочисленные аресты: взяли более 200 человек*. Среди арестованных — священнослужители. В обвинительном заключении, извлеченном из материалов архивно-следственного дела, сказано: «Вскрыта и ликвидирована группировка церковников в количестве 12 человек, возглавляемая А. М. Савчинским (Плещеевская церковь). Участники данной группировки нелегально собирались в специально приспособленной для этого усыпальнице, на кладбище, либо на квартире наставника церкви Савчинского и других. Под видом обсуждения якобы церковных дел вели контрреволюционные разговоры, направленные на дискредитацию политики ВКП (б), советского правительства, предсказывали скорое падение коммунистов… Вели агитацию среди населения, призывая бойкотировать Выборы в Верховный Совет СССР... Призывали прихожан идти в Ялтинский горисполком, дабы пресечь попытку властей к закрытию церкви». Следствие было коротким. Уже 2 декабря 1937 г. Чрезвычайной тройкой НКВД все были осуждены к высшей мере наказания. Но на этом дело не заканчивается. В основной части обвинения называлось имя диакона Плещеевской церкви отца Антония (А. Коржа), который на момент арестов в Ялте отсутствовал. В связи с этим «Дело Коржа» было выделено в отдельное производство. В момент арестов А. Корж был в отъезде (предположительно, в Геническе, у знакомого монаха). Об аресте священнослужителей не знал и не предполагал. Вернулся 9 декабря и в тот же день был арестован у себя дома (г. Ялта, пер. Обходный, 3). Жил он одиноко (исполняя обет безбрачия). Единственной понятой в протоколе ареста значится Орфанида Параскева Дмитриева. При обыске ничего из ценностей не обнаружено. Вещественных доказательств: (листовки, запрещенная литература, оружие) не нашли. Изъяты лишь паспорт и удостоверение личности. Следствие по Делу Коржа вел один и тот же человек: уполномоченный Ялтинским отделением НКВД младший лейтенант Жиглов (нелепое совпадение с киногероем В. Высоцкого). Из-за нехватки оперативников, с целью ускорения делопроизводства, поставленного на поток, помогал Жиглову допрашивать и организовывать очные ставки сотрудник запаса УГБ НКВД Реформатский. Сноровка одного дополнялась бюрократическиказуистскими способностями другого. С момента ареста начинается 65-тидневное восхождение священнослужителя к смерти во имя Христа и православной Церкви. Само следствие длилось неделю (9–18 декабря). Были проведены 3 допроса, «выбиты » 3 дополнительные показания, организованы две очные ставки. На все вопросы о своей причастности к деятельности церковной контрреволюционной организации отвечал отрицательно в достойной и сдержанной форме. Однако намеченный сценарий набирал силу. В ход пошли прямые угрозы и методы физического воздействия. Главное заключалось в том, чтобы собрать как можно больше признательских и свидетельских материалов. Это — типовой набор, необходимый для высшей меры наказания. Парадокс следствия заключался в том, что основными свидетелями по «Делу» Коржа проходили уже осужденные (группа «12») и приговоренные к расстрелу священнослужители. В протокольной записке по завершению следствия от 16.12.1937 г. читаем: «свидетели — обвиняемые по делу № 9632 (Корж) осуждены Тройкой НКВД Крыма 2.12.1937 г. и вызваны в суд не могут» (?). Мастерски приобщенные к «делу» выписки из показаний уже сломленных, измученных месячным камерным адом, скорее всего, уже расстрелянных людей создавали нужную картину: о. Антоний — второй после настоятеля церкви Савчинского руководитель арестованной контрреволюционной группы церковнослужителей. Заметим, что в архивно-следственном деле использованы 11 из 12 копий показаний осужденных (извлечения). Любопытен и еще один факт: нашелся-таки единственный свидетель из числа бывших прихожан — Г. И. Герасименко, проживающий в г. Ялта, ул. Субхи, 4. Работал полотером в санатории-комбинате им. И. Сталина. За своё место держался, жена работала там же. Порядочностью не отличался, охотно согласился «поработать» на чекистов. Читая его письменные показания, нагло брошенные в лицо диакона, гнусные и нелепые обвинения на очной ставке (16.12), в полной мере осознаёшь гибельную роль лжесвидетельства, кровавый пай свидетельского энтузиазма. «Диакон является активным руководителем контрреволюционной группы «12», всюду и везде восхвалял царя и жизнь при нем… Собрал вокруг себя попов, бродячих монахов, кулаков и другие антисоветские элементы… Явился инициатором «похода» в горисполком… Выступал против госзайма… Сокрушался, что до сих пор не убит Сталин… Имел при себе ключи от церкви… и почти всегда был там. Проводимые им спевки (хор) были лишь скрытыми собраниями». Этого уже хватало с лихвой. Следствие завершалось, обрастая новыми немыслимыми обвинениями: «высказывал скорую гибель СССР… восхвалял фашизм». 16.12.1937 г. Иеродиакон на последнем допросе признал свое участие в церковной организации и походе в горисполком. Руководство контрреволюционной группой не признал. Есть еще немаловажный момент в этой трагической истории. 15.12.1937 г. состоялась еще одна очная ставка, которая принесла о. Антонию невыносимую душевную боль. За несколько месяцев до ареста он привлек к работе «Церковной двадцатки» своего старого, как ему казалось, верного друга — Ф. Ф. Трофимова, который согласился стать председателем двадцатки, но вскоре написал заявление об освобождении его от этой обязанности. Возникает вопрос, почему именно он (единственный из осужденных) оказался в качестве свидетеля на очной ставке с Коржем, тогда как другие явиться не могли? Быть может, ценой предательства он получил право на жизнь? Или его использовали как последнюю жертву, добив позже других? Подробности не суждено узнать, так как это выходит за рамки нашего архивного материала. Ф. Ф. Трофимов обвинил Коржа в активной антисоветской деятельности. Он (диакон) втянул его в группу и вообще — явно несоветский элемент. В качестве убийственного аргумента извлек типичную атеистическую (заготовленную в НКВД) тираду: «Все они (!), арестованные, «враги народа», пьяницы, развратники». Никого не оговорив в процессе следствия, А. Корж заявил: «Эти показания ложные, я их не признаю. Виноват лишь в том, что вовлек Трофимова в актив церкви». На вопрос Реформатского, в каких отношениях он находился с Трофимовым и как расценивает «показания », ответил: «Слаб человек и грешен». А ведь были приятелями… Резолюция прокурора на обвинительном заключении гласит: «Материалов, добытых следствием, вполне достаточно для придания суду обвиняемого Антона Агафоновича Коржа по ст. 58-10, 11 УК РСФСР. Дело направляется на рассмотрение в специальную коллегию Верховного суда СССР, а затем в 8-ое отделение УГБ НКВД Крымской АССР. Выписка из протокола № 28 заседания судебной Тройки НКВД Крымской АССР от 9.02.1938 г. Приговор — «расстрелять», личное имущество «конфисковать». Приговор приведен в исполнение 14.03.1938 г., т. е. через 35 дней. Подпись: Начальник 8 отдела УГБ НКВД Крымской АССР. О чем он думал, готовясь через молитвы к исходу земной жизни, как принял смертный час? Ясно одно — с мыслью о Боге, Церкви и Вечности. Точное место захоронения Антона Коржа неизвестно. По воспоминаниям его правнучки, предположительно, его предали земле в г. Ялта, но проверить достоверность этих свидетельств не удалось. Реабилитирован А. Корж 29 мая 1989 г. В 1998 г. Преподобный мученик иеродиакон Антоний (Корж) канонизирован Священным Синодом украинской Православной Церкви и значится местночтимым святым Крымской епархии. Обозначена дата его Памяти — 2 декабря. В 2000 г. Антоний канонизирован Архиерейским Собором русской Православной Церкви. | |
|
| |
| Просмотров: 1017 | |