Тува — красивое место. Увенчанные вечными снегами горы, цветущие долины, могучие реки, прозрачные озера, вековые леса и бескрайние степи — в этих местах вполне можно снимать какого-нибудь отечественного «Властелина колец». Правда, учитывая катастрофическое положение немногих оставшихся здесь русских, для этих краев больше подходят истории в жанре не эпического, а темного фэнтези.

Откуда есть пошла земля тувинская

редки тувинцев — тюркские кочевые племена — пришли на территорию будущего российского региона в III веке до нашей эры.

В Средние века земли современной Тувы успели побывать собственностью Уйгурского каганата, Кыргызского каганата и, разумеется, Монгольской империи. После ее распада в 1294 году Тува попеременно оказывалась во власти разнообразных государств, возникших на месте грандиозного детища Чингисхана. Так продолжалось до 1758 года, пока регион не достался Империи Цин. Именно тогда, на рубеже XVIII–XIX веков, завершилось формирование тувинского этноса. Тогда же общим для него стало самоназвание туба или тыва, хотя впервые это имя прозвучало гораздо раньше — еще в VI–VII вв.

С началом китайского владычества в качестве основной тувинской религии окончательно утвердился тибетский буддизм (часто, но ошибочно называемый ламаизмом). При этом он до сих пор мирно сосуществует с шаманизмом.

Колонизация

Первый дипломатический контакт Русского царства с тувинскими племенами состоялся в 1616 году, когда посольство нашей страны побывало в гостях у Хара-Хула — правителя Ойратского ханства. Четыре года спустя хан отправил в Москву послов для переговоров о мире и торговле. Вскоре с Ойратским ханством, а затем и пришедшим ему на смену Джунгарским завязались активные дипломатические сношения.

C XVIII века между русскими и тувинцами шла приграничная торговля. Однако затем власти Китая своим указом закрыли Туву не только от иностранных, но и от своих купцов — для лучшего контроля за поступающими из региона налогами (их брали в основном пушниной). Всё изменилось после договора с Российской Империей от 1860 года, известного как Пекинский трактат. Он открыл русским купцам беспошлинный доступ на рынки Северо-Западной Монголии и Тувы (тогда мы называли ее Урянхайским краем). Причем для торговцев из остальной части Китая эти территории остались закрытыми, то есть Россия получила монополию. Вскоре в далекий край потянулись предприимчивые русские люди.

Как и положено нормальным белым колонистам, наши купцы начали вовсю использовать местное население, сбывая ему товары втридорога, а скупая — напротив, за бесценок. В Туву из Империи шли металлические изделия, инструменты, ткани, табак и другие продукты цивилизации. В обратном направлении — скот, лошади и шкуры. Бывало, что русскому купцу удавалось выручить быка в обмен на топор или соболиную шкуру в обмен на ружье (которое в реальности стоило в 4 раза дешевле).

Торговля, как правило, велась в кредит, и многие тувинцы быстро оказались в долгах, как в шелках. Русские собирали деньги с должников при помощи местных чиновников, которых просто скупали (примерно как англичане туземных вождей), а иногда и спаивали. Каждый год аборигены продавали нашим купцам 10–15% своего скота. Быков далеко не всегда перегоняли в Россию — немалая часть оставалась на местных русских факториях (многие колонисты обзавелись хозяйствами в тысячи голов). В результате в 1860–1880 годах объемы российско-тувинской торговли выросли с 6 до 200 тысяч рублей, или в 33 раза.

Вслед за купцами из Российской Империи в Урянхайский край потянулись и крестьянские переселенцы (в том числе старообрядцы). В 1885 году было основано первое поселение русских колонистов — деревня Туран. В 1896 году в ней насчитывалось 169 жителей, а в 1908-м там появилась первая в регионе школа. Всего же русские переселенцы основали в Урянхайском крае более 200 деревень, хуторов и поселков. Землю иногда просто захватывали, а иногда приобретали с помощью тех же купленных за бесценок чиновников. Правительство активно поддерживало переселенчество, и тувинцев нередко совсем вытесняли с их территорий.

Несмотря на это, земли все равно не хватало, и новым колонистам приходилось наниматься в батраки к старым. Впрочем, за свою работу они все равно получали в 2–3 раза больше, чем поденные рабочие из местных. Более того, предприимчивые русские быстро сумели обернуть себе на пользу местную традицию, известную как «саап ишкен», по которой должник должен бесплатно пасти скот своего кредитора.

Интересно, что об этих экономических взаимоотношениях русских и тувинцев пишут и исследователи времен Империи (Александр Адрианов, Григорий Потанин), и советские историки (Всеволод Дулов, Юрий Аранчын), и современные российские ученые (Татьяна Кискидосова, Антон Асонычев). По их словам, тувинцы нередко мстили колонистам, нападая на фактории, отравляя посевы и угоняя скот.

Но местным от колонистов была и выгода. Во-первых, русские (как и положено нормальному европейскому народу) принесли в дикий край блага цивилизации — более совершенные технологии земледелия и скотоводства, благодаря которым среди аборигенов появился целый класс предпринимателей. Помимо сельского хозяйства колонисты развивали и промышленность региона. Так, русский купец В. М. Сватиков основал в Туве соляной завод с годовым оборотом в 4 тыс. рублей. В 1830-е мы начали тогда еще нелегальную добычу золота на реке Сыстыг-Хем. В 1896 году действовали уже 11 приисков, на которых трудились около 500 человек. Среди них были и тувинцы (в основном землекопы и подсобные рабочие). В 1904–1914 годах со всех месторождений региона добыли 1,44 тыс. пудов (почти 25 тонн) золота.

Во-вторых, в 1901 году Империя Цин наконец открыла рынок Урянхайского края для своих же торговцев. И вот тут местное население взвыло по-настоящему. Китайские купцы (они везли в регион в основном английские и американские ткани, а также чай и табак) гораздо активней применяли долговую торговлю и куда чаще прибегали к помощи местных чиновников для взыскания долгов. Русский ученый-тюрколог Николай Катанов приводит такие слова одного из тувинцев: «Там, где русский возьмет вдвое, китаец возьмет вчетверо-впятеро, да еще и побьет». Когда Империя Цин в 1912 году приказала долго жить, в Туве по ней никто особенно не горевал. Китайских торговцев немедленно выставили прочь.

В 1912–13 годах представители местной знати (так называемые нойоны) неоднократно обращались к Российской Империи с просьбой присоединить Туву. 4(17) апреля 1914 года указом Николая II над Урянхайским краем был установлен протекторат. Регион вошел в состав Енисейской губернии. В том же году основана новая столица Тувы — поселок Белоцарск. Тогда же началась разработка Улуг-Хемского угольного месторождения. В 1916 году, несмотря на войну, достроена дорога длиною в 387 км — из Минусинска через Туран в Белоцарск. В те времена она называлась Усинский тракт, сейчас по этому маршруту проходит часть федеральной трассы «Енисей». К 1917 году в Туве действовали уже 7 русских школ. Российская Империя наверняка могла бы сделать в этих краях еще немало хорошего, но грянула революция.

Дальше события в регионе развивались с космической скоростью — провозглашение Советов, падение Советов, независимость, переименование Белоцарска в Хем-Бельдир, восстановление протектората, колчаковцы, монголы, китайцы, партизаны, восстания… Гражданская война здесь завершилась лишь в декабре 1921 года с разгромом остатков корпуса белого генерала Андрея Бакича (большевики расстреляли Бакича вместе с еще 5 русскими офицерами 17 июня 1922 года).

Еще раньше, в августе 1921 года, Всетувинский Учредительный Хурал провозгласил Урянхайский край суверенным государством — при полной поддержке советской власти. Кстати, некоторые большевики предлагали присоединить Туву к Монголии — в рамках экспорта мировой революции, разумеется. В их число входили, например, «Сибирский Ленин» Иван Смирнов или будущий руководитель советского кинематографа Борис Шумяцкий. Однако этим планам не суждено было сбыться. Новое государство получило официальное название Танну-Тува Улус. Его возглавил нойон Монгуш Буян-Бадыргы.

Независимость

В 1924-м республику признал СССР, в 1926-м — Монголия (бóльшая же часть мира считала Туву китайской территорией). Государство почти сразу переименовали в Тувинскую народную республику (ТНР). Ее столица, Хем-Бельдир, получила современное название — Кызыл, что на языке коренных жителей означает «красный».

Высший орган власти ТНР — Великий Хурал — собирался раз в несколько лет, в перерывах между съездами проходили сессии Малого Хурала, на постоянной основе действовал его президиум. Исполнительную власть представлял Совет министров. Правящей (и единственной в республике) являлась Тувинская народно-революционная партия (ТНРП). Имелись и свои вооруженные силы численностью до полутора тысяч человек.

За 23 года существования Тувинская Народная Республика успела сменить четыре с половиной конституции (последнюю приняли только в виде проекта) и пережить сталинские репрессии в миниатюре.

Политические, экономические и другие связи Кызыла и Москвы с самого начала были обширными, а объемы поступающей из СССР помощи — огромными, но разворот руководства ТНР налево случился не вдруг. Так, все иностранные фирмы, кроме советских, вытеснили из республики только к концу 20-х годов, а в 1924-м Монгуш Буян-Бадыргы деликатно отклонил призывы СССР «взять решительный курс на изживание религии как пережитка прошлого». При этом глава ТНР заявил, что буддизм — неотъемлемая часть тувинской культуры.

Более того, страшно сказать, — первый глава независимой Тувы, в отличие от большевиков, не шарахался от слова «русский». С 1922 года в республике у наших соотечественников существовала своя автономия — Русская самоуправляющаяся трудовая колония (РСТК). Ее создание было провозглашено на съезде русского населения годом ранее и утверждено Всетувинским Учредительным Хуралом. Колония имела свои органы власти, герб и флаг. В 1931 году численность РСТК составляла 17,3 тыс. человек. Большинство занималось земледелием (колонисты владели 10,5 тысяч гектаров земли) или горной промышленностью. Работали несколько десятков русских школ и своя газета. Конечно, нетронутым островком русскости РСТК считать нельзя — там, например, действовали законы РСФСР.

Активная советизация (и сталинизация) республики начались в 1929-30 годах. Ключевую роль в этом сыграли пятеро выпускников Коммунистического университета трудящихся Востока им. Сталина (он же КУТВ — московский вуз Коминтерна, где успели поучиться такие разные персонажи, как Дэн Сяопин, Хо Ши Мин и Хасан Исраилов).

Итак, в 1929 году вчерашние студенты (в следующем году ставшие так называемыми чрезвычайными комиссарами Тувы) арестовали руководство республики, включая Монгуша Буян-Бадыргы. Случились чистки рядов ТНРП и коллективизация сельского хозяйства, началось активное наступление на религию. В 1929 году в Туве было 15 буддийских монастырей и около 4 тысяч лам и шаманов, а через 2 года остался лишь один монастырь и 740 лам и шаманов. Религиозные обряды запретили, традиционные праздники заменили новыми, с выраженной идеологической окраской. Недовольных лам ссылали в другие районы (кожууны) республики.

В 1932 году генсеком ЦК ТНРП стал один из чрезвычайных комиссаров, известный под именем Салчак Калбакхорекович Тока — личность примечательная во многих отношениях. Как и положено большевикам, Салчак имеет весьма запутанное происхождение. Точная дата его рождения неизвестна — то ли 1896-й, то ли 1901 год. С местом рождения та же история — называют как территорию нынешнего Каа-Хемского кожууна Тувы, так и Тоджинский кожуун. Имена будущий видный коммунист тоже менял как перчатки — при рождении его нарекли Кол Тывыкы, а Салчаком Калбакхорековичем Токой он стал лишь в 1944-м. Всего этот вождь тувинского народа сменил почти десяток имен.

Известно, что в детстве и юности наш герой трудился батраком у русских колонистов. После объявления независимости Тувы — стремительный взлет. В 1922–24 годах Салчак работал курьером в правительстве республики, а уже в 1925 году его направили учиться в КУТВ. Вернулся он в 1929-м — как первый в ТНР член ВКП(б).

Придя к власти, Тока немедленно развернул репрессии. Одним из первых его шагов стала ликвидация русской автономии — РСТК преобразовали в комитеты советских граждан.

В 1932 году был расстрелян бывший глава государства Монгуш Буян-Бадыргы (его реабилитировали только в 2007-м), и с ним двое крупных функционеров. В 1938 году казнили еще девятерых представителей высшей власти республики (реабилитированы в 1964-м). Всего за шпионаж в пользу Японии, помощь Колчаку, буржуазный национализм и прочие любимые красным следствием вещи приговорили как минимум 1286 человек. Цифра кажется небольшой по сравнению со сталинскими миллионами, но здесь надо учитывать скромное население ТНР (82,2 тысяч человек в 1931 году). Репрессии продолжались аж до первой половины 50-х годов — Тува к тому моменту уже стала частью СССР.

Параллельно Тока выстраивает и свой собственный культ личности. В честь «великого вождя» называют улицы и предприятия, ему посвящают стихи и песни. Лучше всего происходящее иллюстрирует цитата из местной газеты «Шын» («Правда»). Приведенные ниже строки были опубликованы на следующий день после расстрела девяти бывших представителей высшей тувинской власти:

«…Ровно 5 часов вечера, 17 октября 1938 г. все население г. Кызыла, организованно по коллективам, с поднятыми красными знаменами, с песнями и с чувством радости шло в клуб им. Шагдыр-Сюрюна и моментально были заполнены все места. Среди народа находились: председатель Президиума ЦК ТНРП, любимый вождь тувинского народа — товарищ Тока и вместе с ним Полат, Товарищтай, Седип-оол, Увангур, Шома, Бадыраа, Кызыл-оол, Самбуу, Базыр-Сат и другие. II-ое общегородское собрание всех жителей открыл с вступительной речью председатель городского самоуправления Лопсан-Самбуу.

От имени партии и правительства собрание приветствовал председатель Президиума ЦК ТНРП, самый близкий сердцу, любимый, верный вождь тувинского народа тов. Тока. Когда председательствующий объявил об этом, зал аплодировал стоя, скандируя „Да здравствует товарищ Тока!“ и оркестр исполнил „Интернационал“. Тов. Тока, останавливаясь в начале своего выступления на особенностях времени, сказал: „Приведен в исполнение соответствующими органами приговор особой коллегии Верховного Суда ТНР, утвержденный президиумом Малого Хурала республики над главарями заклятых врагов тувинского народа, контрреволюционной группой Чурмит-Дажи — Данчая“. Эти слова вождя были встречены с полным удовлетворением участниками собрания, мощными рукоплесканиями народа».

Стоит упомянуть, что в 1940–1944 годах Туву юридически (в качестве председателя малого Хурала ТНР) возглавляла жена Тока — Хертек Амырбитовна Анчимаа-Тока. В ее ранней биографии тоже много пробелов (известно, что свою дату рождения, 1 января 1912 года, она назначила сама) и быстрый подъем. В 19 лет Хертек вступила в ТНРП, в 23 года — закончила Коммунистический университет трудящихся Востока им. Сталина, в 26 — вошла в ЦК правящей партии Тувы. Под приговором о вышеупомянутом расстреле 1938 года стоит и ее подпись.

Хертек является обладательницей сразу 3 рекордов — она стала первой женщиной не королевских кровей, возглавившей государство, самым долгоживущим главой государства среди женщин и самым пожилым правителем, умершим в нашей стране (а скончалась она 4 ноября 2008 года — то есть в 96 лет).

25 июня 1941 года Хертек Амырбитовна объявила войну Германии. По распространенной легенде, Гитлер не смог ответить, поскольку не нашел Туву на карте. В советских источниках говорится о масштабной материальной помощи, которую ТНР оказала Советам в годы ВОВ — 700 тысяч голов скота, 50 тысяч лошадей, 52 тысячи пар лыж, 10 тысяч полушубков, 67 тонн шерсти, 400 тонн мяса и большое количество других товаров. Кроме того, республика передала СССР весь свой золотой запас стоимостью 30 миллионов рублей. Обычно упоминают тувинских добровольцах в РККА. Не подвергая сомнению вклад этих замечательных людей в победу, хочу все же отметить, что среди русских ТНР процент воевавших был выше. В 1931 году доля русских в населении Тувы составляла 21%, а в 1944-м — всего 15%.

17 августа 1944 года на VII сессии Малого Хурала была принята декларация о вхождении ТНР в Советский Союз. Верховный Совет СССР инициативу поддержал и с 14 октября того же года республика стала частью Союза на правах Тувинской автономной области РСФСР.

В составе Союза

До конца 80-х годов в регионе не происходило ничего интересного. В 1961 году статус Тувы повысили до АССР. Должность «товарища Токи» несколько раз меняла название, но сам он продолжал оставаться вождем всех тувинцев до самой смерти в 1973 году, хотя после осуждения культа личности Сталина сильно поумерил диктаторские замашки. Его супруга в 1944–61 годах была зампредом Тувинского облисполкома, а затем стала заместителем председателя совмина АССР. На этой должности она проработала до своего ухода на пенсию в 1979 году. Как говорится, «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».

В этот период в Туве построили ряд важных предприятий — аэропорт Кызыла (1946 г.), Кызыльскую ТЭЦ (1958 г.), завод «Тываасбест» (1963 г.) Столица региона, несмотря на удаленность, в ту пору стала важным культурным центром Сибири.

Любопытный факт — окончательная демаркация границы с Монголией произошла лишь в 1958 году. Советская власть уступила Улан-Батору 2 тысячи квадратных километров тувинской земли. Надо, правда, отметить, что наш южный сосед претендовал аж на 16 тысяч.

В 1959 году в Туве, как и во всем СССР, прошла первая после войны перепись населения. Из 172 тысяч человек тувинцы составили 57%, а русские — 40,1%. В последующие десятилетия их доля будет медленно падать, чтобы к концу 80-х войти в вертикальное пике. На излете Перестройки среди величественных Саянских гор открылись врата в ад.

Русская катастрофа

Первые звонки, на первый взгляд невинные, прозвучали еще в начале 80-х, когда в местной прессе стали появляться призывы возродить утраченные традиции, в том числе религиозные. В их разрушении обвиняли советскую власть (в общем-то, справедливо). Постепенно ненависть перекинулась на русских (которые пострадали от большевиков явно не меньше).

В 1988-м в АССР начался стремительный рост криминала. По сравнению с прошлым годом общее число преступлений в республике подскочило вчетверо. Количество убийств в Кызыле увеличилось на 33%, краж — на 94%. Наблюдатели отмечают, что особенно участились случаи жестокого и немотивированного насилия.

Связывать происходящее с национальным вопросом власти стали не сразу, так что началом массовых притеснений русских в Туве принято считать 1989 год. По крайней мере, именно тогда стали появляться сообщения о волне преступлений против русских.

Вот что написал в своей статье «Лучше строить мосты» первый секретарь обкома комсомола Тувы Владимир Кочергин:

«Даже тогда, когда происходили определенные выходки молодежи, которые можно назвать националистическими, мы называли их лишь хулиганскими (…) Мы должны признать, что ребята, приезжающие в город из сельской местности, недостаточно культурны» (На селе проживали в основном тувинцы, русские сосредоточились в городах и ПГТ).

Врач А. Канунников пишет в редакцию «Тувинской правды» (не та, которая «Шын»):

«…в последнее время в ресбольницу все чаще поступают пострадавшие от рук экстремистски настроенной молодежи (…) Я прожил в Туве 33 года и не заметил, когда впервые появились ростки проявлений национализма. (…) Участившиеся зверские избиения в неспровоцированных драках, ножевые ранения, с которыми поступают в больницу молодые люди… От всего этого становится не по себе».

По словам еще одного врача, В. Верещагина, почти треть пациентов, поступавших на операционный стол к нему и к его коллегам, были жертвами преступлений.

В октябре 1989 года возник Народный фронт Тувы (НФТ). Он выступал за национальное и культурное возрождение тувинцев и самостоятельность республики. Организация пользовалась большой поддержкой, что позволило ее лидеру, старшему научному сотруднику Тувинского НИИ языка, литературы и истории Каадыр-Оол Бичелдею избраться в народные депутаты РСФСР. Правда, просуществовал НФТ недолго — всего несколько месяцев.

В 1990 году конфликт набирал обороты. В ПГТ Хову-Аксы, где находился крупный завод «Тувакобальт», весной начались погромы и массовые драки. В результате к августу из поселка выехало 1,6 тысячи русских — более четверти всего населения. По мнению большинства из них, тувинцы прибегли к насилию, поскольку не могли на равных конкурировать с русскими за рабочие места на комбинате. Который, кстати, закрылся всего год спустя и до сих пор лежит в руинах.