Ещё более значимой была деятельность Юрия Ильича. Как и оба брата с началом войны он отправился на фронт в качестве военного медика и служил в той же Туземной Дивизии под началом Великого Князя Михаила Александровича.

Февральская революция застала доктора Лодыженского в Киеве на посту главного врача лазарета Российского Общества Красного Креста имени Великого Князя Михаила Александровича. Само собой, ничего кроме отвращения всё происходящее не могло вызывать в душе Юрия Ильича. В Киеве власти сменяли одна другу: эсеры, «щирые», большевики… В госпитале Лодыженского многие офицеры, возвращавшиеся с фронта, прятались от неминуемой расправы. Среди них были и его двоюродные братья – кавалергарды Илья и Пётр Лодыженские. Третий кузен, Александр Александрович, бывший начальник канцелярии Ставки, добрался до Киева позже – по пути из Москвы на Дон. В Москву его послал генерал Алексеев для сбора денег среди именитого купечества. Собрать удалось триста тысяч – ничтожную сумму в сравнении с миллионами, которые недавно жертвовались на революцию.

Многие люди оказались в окаянные дни обязанными жизнью Юрию Ильичу. Когда большевики арестовали начальника краснокрестного склада Владимира Евреинова, Лодыженский отправился прямо во дворец, где содержались арестанты, и сумел добиться его освобождения. Позже им также были освобождены генералы Драгомиров и Половцев и много других арестованных. Кроме того доктору удалось добиться права на инспекцию мест заключения и передачи заключённым продуктовых посылок. Именно к нему уже при «петлюровцах» обратился тайны «белый» центр с просьбой проникнуть в Киевский музей, где содержались многие русские офицеры, организовать там краснокрестный пункт и помочь срочной отправке возможно большего числа воинов на Юг России, передав для этого значительную сумму денег. Лодыженскому удалось и это. Поскольку о конспирации думать не приходилось, он просто дал знать, что желающим будут выдаваться деньги и удостоверения в Городской Думе на Крещатике в надежде, что никто не заподозрит преступных намерений при таком открытом образе действий. Надежда оправдалась.

Тем не менее организованный Юрием Ильичом комитет помощи жертвам гражданской войны вскоре был объявлен контрреволюционным, и доктору пришлось бежать из Киева.

Однако, вскоре он вернулся туда, успев побывать в ЧК и чудом избежав гибели. До самого прихода белых Лодыженский с женой и детьми скрывались на даче у своей доброй приятельницы.

Когда же Добровольческая армия заняла Киев, Юрий Ильич отправился в Ростов, в эвакуации которого ему пришлось принять самое непосредственное участие. Узнав о надвигающемся крахе, доктор решил позаботиться об остающихся в городе больничных учреждениях и будущих узниках. Попросив у генерала Драгомирова захваченные белыми советские деньги, он лично в мешках пешком разносил их по больницам и тюрьмам, не имея перевозочных средств.

Затем последовала эвакуация из Новороссийска, недолгое пребывание заграницей и начало деятельности по укреплению связей с зарубежными гуманитарными миссиями. Из Европы Лодыженский возвратился во врангелевский Крым. Здесь Юрий Ильич также внёс немалый вклад в организацию очередной эвакуации.

Покинув Россию вместе с армией, Лодыженский некоторое время провёл в Константинополе, где на посту старшего врача посольского госпиталя Красного Креста завершил свою врачебную деятельность. Его дальнейшая жизнь была посвящена работе по оказанию помощи беженцам, военнопленным, голодающим Советской России в рядах Международного Красного Креста. Также Юрий Ильич принимал активнейшее участие в деятельности Международного Антикоммунистического Движения, основанного Теодором Обером. «Встреча отца, русского эмигранта с изломанной судьбой, и Теодора Обера, женевского юриста из благополучной свободной страны, положила начало многолетнему творческому союзу двух очень разных людей», - вспоминают сыновья доктора Лодыженского. «Наш отец, - свидетельствуют они, - работая долгие годы на международной арене, всегда оставался русским человеком, он думал по-русски, и думал он всегда о России».

Юрий Ильич Лодыженский скончался в Бразилии в 1977 году, оставив после себе подробные мемуары, изданные в России 30 лет спустя.

Елена Семёнова