Василий Колташов: Гость «Открытой студии» — Оксана Дмитриева, член комитета Государственной Думы по бюджету и налогам.

Оксана Генриховна, правительство предложило очередную версию, вторую за месяц, антикризисного плана. Что с планом?

Оксана Дмитриева: Я полагаю, никакого антикризисного плана нет. Потому что, даже если что-то будет написано, то после утвержденного бюджета и всех принятых документов по налогам, что еще может быть содержанием антикризисного плана? Любые серьезные антикризисные меры требуют либо налогового, либо бюджетного стимулирования и переориентации бюджетных средств, либо каких-то четких решений для подхлестывания экономического роста. Правительство на стадии принятия бюджета и разработки всех экономических мер на предстоящий год говорило, что вообще никаких антикризисных мер не нужно, собственно говоря, они и не предпринимаются.

В.К.: Но ведь у нас был антикризисный план в прошлом году.

О.Д.: То, что было записано в прошлом антикризисном плане, стояли там какие-то цифры, предлагалось разработать программу, положение — это, считайте, слова. Разработать бумажный пакет — к этому вообще можно серьезно не относиться. Что касается денег. Антикризисный план предполагал 2 триллиона рублей. Из них 1,5 триллиона — это в том или ином виде ассигнования банкам, поддержка банковской системы. 214 миллиардов рублей — это поддержка социальных отраслей, единственная из антикризисных мер, которая была реально израсходована, израсходована эффективно. Это деньги, которые были предусмотрены на индексацию пенсии, чтобы она была не 4%, а 12%, и расходы на средства реабилитации для инвалидов. Более-менее эффективно были израсходованы и средства на поддержку сельского хозяйства. Все остальное — это, фактически, вложения в банковскую систему, якобы для того, чтобы потом банки за счет кредитного ресурса поддерживали бы реальную экономику.

Вся истерия в конце 2014 года о том, что самое главное — надо спасать банки, что если рухнет финансовая банковская система, то грядет всеобщий кризис, поэтому надо собрать весь профицит бюджета и отдать его банкам, — не более, как вопли

Давайте рассмотрим, что стало с этими 1,5 триллионами рублей. Финансово-экономическая система, ее механизмы, мягко говоря, настолько разленились, что даже из тех денег, которые были ассигнованы банкам, то есть из 1 триллиона рублей, до банков и вложений в облигации компаний реальной экономики дошли только 113 миллиардов. По оценке Счетной палаты, свыше 800 миллиардов не дошли до банков и считаются временно свободными средствами в Агентстве по страхованию вкладов. Вот эффективность работы системы. Что это означает? Во-первых, вся истерия в конце 2014 года о том, что самое главное — надо спасать банки, что если рухнет финансовая банковская система, то грядет всеобщий кризис, поэтому надо собрать весь профицит бюджета и отдать его банкам, — не более, как вопли. Они не были обоснованы интересами даже банковского сектора, потому что, если за деньгами не пришли в течение года, значит, они им были не нужны в таком спешном порядке. Далее. Еще 300 млрд. рублей должны были пойти во Внешэкономбанк для поддержки программ реальной экономики по заявкам. Для этого в антикризисной программе 300 миллиардов рублей предусмотрено, но ни одной заявки не поступило. Следовательно, ни одна копейка в реальную экономику не ушла. Еще были выделены средства на докапитализацию Внешэкономбанка и передачи туда средств на депозиты, чтобы они потом пошли на поддержку самоокупаемых инвестиционных проектов. Там тоже средства лишь частично были направлены на самоокупаемые инвестиционные проекты и тоже в очень небольшой степени дошли до реальных инвестиций. В лучшем случае это были покупки облигаций РАО РЖД или Росавтодора. Вот и вся антикризисная программа.

В.К.: Но чиновники же сказали, что она сработала, что мы прошли рецессию в конце прошлого года, сейчас просто какая-то новая рецессия, видимо?

О.Д.: Можно все что угодно сказать, у них такая тактика, особенно у господина Улюкаева. Панические заявления, что все пропало, на нас надвигается что-то страшное, а потом, «благодаря титаническим усилиям, это очень страшное стало чуть менее страшным». Я показала, что было сделано. Другое дело, что относиться к кризису, как к традиционной фазе мирового общеэкономического цикла, не следует.

В.К.: Т.е. само не пройдет?

О.Д.: Во-первых, само не пройдет. Во-вторых, это не часть мирового экономического кризиса. В России — кризис рукотворный и локальный. Нужно не забывать, что наша страна испытывает кризис на фоне, пусть и слабого, но все же экономического роста в Европе, в Евросоюзе, в Америке. Есть рост и в нефтедобывающих странах, несмотря на то, что у них определенные проблемы с бюджетом, в его балансировании. Повторяю, в России — исключительно рукотворный и локальный кризис, связанный с неграмотными действиями финансово-экономического блока и регулятора в ответ на экономические санкции и девальвацию национальной валюты.

В.К.: 2015 год был отмечен сильной волатильностью рубля. Одни экономисты предлагают рубль «отпустить», чтобы ЦБ перестал его поддерживать, а другие — ввести фиксированный курс рубля и этим стабилизировать экономику. Что делать с рублем, какую стратегию России необходимо избрать?

О.Д.: Поддерживать фиксированный курс, укреплять рубль в условиях падения цены на нефть, значит использовать весь золотовалютный резерв, который не такой уж большой. А в его составе находятся и пресловутый Резервный фонд, и Фонд национального благосостояния — это не какие-то отдельные деньги: они находятся в тех же 360 миллиардах долларов золото-валютных резервов. На поддержку юаня, насколько я понимаю, почти триллион долларов отправлено. Это самое плохое, как можно было бы распорядиться накопленными средствами. Поэтому я полагаю, что поддерживать и укреплять рубль в таких условиях слишком дорого, этого делать не следует, другое дело, что ЦБ следует избегать скачков и сглаживать их. Скачки курса и резкие колебания на валютном рынке часть тактики экономической войны. Поэтому делаются попытки импульсного снижения цен на нефть, чтобы вызвать панику на валютном рынке, у денежных властей РФ. Что мы и видим. В панике объявляются такие меры, как секвестр бюджета, акцизы на вредные продукты, еще какие-то малопривлекательные и малоэффективные методы, что, безусловно, должно вызвать недовольство и бизнеса, и населения.

Можно все что угодно сказать, у них такая тактика, особенно у господина Улюкаева. Панические заявления, что все пропало, на нас надвигается что-то страшное, а потом, «благодаря титаническим усилиям, это очень страшное стало чуть менее страшным»

Что касается курса рубля, считаю, не нужно допускать его укрепления. Если, допустим, цена 75 рублей за доллар, то ниже доллару не надо позволять опускаться: тогда это выгодная стратегия, потому что есть стабильность валюты, конкурентоспособность отечественного производителя. А с другой стороны, будет пополнение золотовалютных резервов. Вот эта стратегия была бы правильной. Более того, она бы охладила многих валютных спекулянтов.

В.К.: А в чьих интересах нынешняя приватизация? Почему проводится сейчас?

О.Д.: Проведение нынешней приватизации декларируется тем, что необходимы доходы в бюджет. На мой взгляд, фискального эффекта это не даст. Приватизированы будут госбанки. Но только что всем этим же банком были предоставлены субординированные кредиты, был предоставлен 1 триллион рублей на докапитализацию. Т.е. государственные банки, банки с государственным участием постоянно имеют огромную финансовую поддержку из бюджета, и из ЦБ. Фактически, очевидно, за деньги, которые были предоставлены одним банкам, будут куплены акции других банков. Деньги, которые сейчас лежат и не используются в реальной экономике, они так или иначе будут использованы на оплату тех объектов, которые пойдут на приватизацию. Это повторение ситуации с залоговыми аукционами. Это по крупным объектам, а по более мелким объектам было то же самое, предоставлялись кредиты, на кредиты приобретались ваучеры, чеки, и осуществлялась покупка приватизируемых предприятий, поэтому фискального эффекта никакого не будет. У нас есть примеры, когда никакого эффекта приватизация естественных монополий не дала, поскольку никаких реальных инвестиций не было.

В.К.: А чем нынешняя приватизация отличается от той, что была в 90-х?

О.Д.: Если даже приватизация будет по правилам, по закону, то она сейчас не нужна: чрезвычайно неудобный, конъюнктурный момент, поскольку налицо обесценение активов в валютном выражении. Она выгодна лишь держателям валютных депозитов и валютных ресурсов для приобретения любых рублевых активов: что недвижимости, что акций наших предприятий. Очевидно, что есть определенные круги, компании, в том числе и западные инвесторы, которые заинтересованы по дешевке в валютном выражении купить активы страны.

В панике объявляются такие меры, как секвестр бюджета, акцизы на вредные продукты, еще какие-то малопривлекательные и малоэффективные методы, что, безусловно, должно вызвать недовольство и бизнеса, и населения

Главных бенефициариев надо искать среди отечественных инвесторов или юридических лиц, а главные бенефициарии приватизации банков — это, наверное, менеджмент самих этих банков. Потому что, насколько я понимаю, менеджмент нефтяных компаний выступал против приватизации.

В.К.: Связана ли приватизация с предложением Западу пустить нас на рынок валютного кредитования?

О.Д.: Наше правительство отличается хаотическими, судорожными движениями. Я не вижу необходимости в приватизации: нет никакой необходимости, чтобы сейчас выходить на рынок валютного кредитования.

В.К.: Стоит ли ждать перемен в российской экономической политике?

О.Д.: Нет, пока никаких признаков нового курса не видно. Без смены основных лиц финансово-экономического блока новому курсу взяться неоткуда. Потому что это должны быть другие меры, квалификация, позиции и принципы. Нынешняя команда финансово-экономического блока может действовать только как трамвай: идти по одним рельсам. Когда есть очень много нефтедолларов, она одной стрелкой направляет их в бюджет, а другой — в Резервный фонд. Других операций они делать не умеют, а те, кто умел хозяйствовать и проводить финансово-экономическую политику по-другому, их уже убрали: кое-кто еще есть в Центральном Банке.

В.К.: Прокомментируйте ситуацию с налогами. Каких дополнительных налогов ждать россиянам?

О.Д.: Налоговые законы должны приниматься до начала финансового года, особенно те, которые ухудшают положение налогоплательщиков. Поэтому все уже приняты. Изменения, предлагаемые сейчас правительством, достаточно судорожные (в виде акциза на вредные продукты или в виде повышения акцизов на бензин), на мой взгляд, они противозаконны и — малоэффективны.

Правительство, при большом желании, наверное, может «продавить» все, что угодно. Но давайте разберемся, как я оцениваю увеличение акцизов на бензин. То, что административно осуществимо, на мой взгляд, крайне вредно. Потому что увеличение акцизов на бензин (это увеличение цены на первичное сырье и энергоносители) будет закладываться и в рост тарифов ЖКХ, и транспортные тарифы, повлияет на цены всего продовольствия. Это вещи вредные, особенно, когда борются с инфляцией, ее не допускают, как правило, стремятся сдерживать, замораживать тарифы на первичные энергоносители, к которым относится бензин. Поэтому, я считаю, что это принимать нельзя.

Проведение нынешней приватизации декларируется тем, что необходимы доходы в бюджет. На мой взгляд, фискального эффекта это не даст. Приватизированы будут госбанки. Но только что всем этим же банком были предоставлены субординированные кредиты, был предоставлен 1 триллион рублей на докапитализацию

Что касается акцизов на вредные продукты. Это опять из тех же судорожных, панических движений власти. С одной стороны — приватизация, с другой — давайте выйдем на рынок валютного кредитования, с третьей — давайте введем акцизы на вредные продукты. Введение акцизов на какие-либо товары — вещь чрезвычайно сложная с точки зрения администрирования. Как правило, если что-то подлежит обложению акцизными сборами, то вводить акцизы надо на всю продуктовую линейку. Если кто-то попытается это сделать, то расходы на администрирование этой сложной системы в несколько раз перекроют потенциальный фискальный эффект, если таковой будет.

В.К.: Бюджет удастся выполнить по итогам года без сокращения социальных расходов?

О.Д.: Если мобилизовать неизрасходованные остатки бюджетных средств, то не потребуется сокращении каких-то социальных расходов и даже инвестиционных расходов. Потому что в бюджете очень много нереализованных средств, уже выделенных, но не реализованных, которые лежат в остатках на депозитах в разных банках. Все эти средства нужно мобилизовать в бюджет, тогда не нужно сокращать реальные, инвестиционные расходы, потому что это тоже вещь достаточно вредная. Зато не будет этих средств на спекуляцию и на приватизацию, потому что закон сохранения энергии действует везде. Это средства бюджета, их не нужно получать обратно в бюджет через приватизацию. Их спокойно можно мобилизовать сейчас как временные свободные средства, находящиеся на депозитах в банках.

В.К.: Осенью состоятся парламентские выборы. Какими они могут быть при моральной усталости россиян?

О.Д.: Апатия у народа чрезвычайно велика. Это очень плохая ситуация, когда спад и недовольство экономическим состоянием приводят не к активному противодействию кризису, а к пассивному его пережиданию. Пережидают и правительство, и бизнес. У бизнеса рост прибыли в 2015 году был 150%, но она никуда не была инвестирована. Причина в бездействии правительства, занявшего выжидательную позицию. Народ — в ситуации абсолютной пассивности и тревожного ожидания. Как будут проходить выборы в этих условиях? Мне представляется, что у людей очень сильно ощущение тупика, отсутствия возможности вырваться из этих пут.

Очевидно, что есть определенные круги, компании, в том числе и западные инвесторы, которые заинтересованы по дешевке в валютном выражении купить активы страны

Мне представляется, если будет политическая партия и группа политиков, которые смогут создать ощущение перспективы и необходимости роста, активного противодействия этой ситуации, то россияне могут вырваться из состояния апатии. Спокойно прийти на выборы, проголосовать за пробуждение, скажем так, за выход из тупика. Все боятся агрессии, беспорядков, никто этого не хочет: запроса на революцию у россиян нет. Но, с другой стороны, все хотят позитивных изменений, позитивного роста.

В.К.: Будете ли вы баллотироваться?

О.Д.: Я буду баллотироваться по одномандатному округу в Санкт-Петербурге. Мы сейчас завершаем переговоры с рядом политиков и партий о вхождении нашей партии профессионалов и команды, которая вместе со мной вышла из «Справедливой России». Помимо одномандатного округа буду возглавлять список в Законодательное собрание Санкт-Петербурга. Там уже костяк группы сформирован. В ближайшее время мы сможем объявить название этого блока-партии, имена его лидеров.

В.К.: Как вы думаете, нынешнее состояние российской экономики — это результат конфликта с Западом?

О.Д.: Наши экономические проблемы — это не результат политических действий 2014 года. Наши экономические проблемы — это результат тех же самых, якобы либеральных, экономистов, господина Кудрина и чубайсовского круга, которые находились у руля экономики в течение всех «тучных лет». Именно их политика привела к моноструктурной экономике: они провели ряд абсолютно провальных реформ. Провались реформы энергетики, административная, пенсионная, бюджетная, связанная с изменением статуса бюджетных учреждений. То же с реформами системы медицинского страхования, образования.

В.К.: Как предлагаете вывести Россию из кризиса?

О.Д.: В политическом смысле страна в состоянии стагнации. Что касается экономики, то тут очень короткий ответ: все, что делает правительство, нужно делать с точностью до наоборот. Если регулятор повышает ключевую ставку, то ее нужно снижать. Повышают налоги, их нужно снижать. Сокращают социальные расходы и вообще стремятся к секвестру бюджета — расходы ни в коем случае сокращать нельзя, если возможно их индексировать. Встает вопрос: откуда деньги? Огромные средства закачаны в финансовые аферы, и большую часть этих средств можно мобилизовать. Вот это большой источник, потому что можно посчитать по анклавам, где деньги лежат. Эти данные есть у Счетной палаты…