В наших средствах массовой информации появляются иногда материалы о «растущей мощи НАТО за счет стран бывшего соцлагеря», которые страдают полным отсутствием цифр. На самом деле, принимая в альянс новичков, НАТО приобретает вовсе не первоклассные и боеспособные армии, а нечто иное.
В 1990-м 16 стран НАТО имели в Европе 24.344 танка, 33.723 боевых бронированных машин, 20.706 артсистем, 5.647 самолетов, 1.605 вертолетов. Кроме того, 5 стран умирающего Варшавского договора - Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния и Болгария - располагали еще 12.506 танками, 14.030 ББМ, 12.765 артсистем, 1.855 самолетами, 181 вертолетом. Итого 16 стран НАТО и 5 стран ОВД, уже политически переориентировавшиеся на Запад, суммарно имели в 1990-м в Европе 36.850 танков, 47.753 ББМ, 33.471 артсистему, 7.502 самолета, 1.786 вертолетов.
По состоянию на начало 2007-го 22 страны НАТО - 16 «старых» и 6, поскольку ЧССР стала Чехией и Словакией, «новых» бывших членов ОВД - имели в Европе 13.514 танков, 26.389 ББМ, 16.042 артсистемы, 4.031 самолет, 1.305 вертолетов. Как несложно заметить, 22 страны сегодня имеют меньше вооружений всех классов, чем 17 годами раньше – 16 стран. Если же брать все государства, включая восточноевропейские, то можно отметить: по главной ударной силе сухопутных войск – танкам – произошло сокращение почти в 3 раза, а по боевым самолетам, которые стали основой наступательного потенциала современных ВС – почти в 2 раза.
Вступившие в НАТО страны Восточной Европы постепенно избавляются от советской техники. Не только и не столько потому, что она не соответствует натовским стандартам, сколько потому, что эта техника просто устарела физически. Что касается закупок техники западного производства, то это остается делом каждой конкретной страны. Брюссель не только не заставляет никого перевооружаться, но иногда даже сдерживает энтузиазм неофитов.
Так, на высказанное Ригой пожелание приобрести партию истребителей западного производства, ей ответили в том смысле, что у Латвии нет на это денег, поэтому данную мысль лучше сразу оставить.
Кроме Латвии энтузиазм демонстрирует лишь Польша. За период после вступления в НАТО она приобрела в Германии 128 танков «Леопард-2А4» - не новых, а б/у, закупает 44 американских истребителя Ф-16С и Д и производит по финской лицензии 690 БТР «Росомаха». Закуплены также 2 американских фрегата и 5 норвежских подлодок. Чехия и Венгрия приобрели по 14 шведских истребителей Джей-Эй-Эс-39 «Гриппен». Кстати, интересный момент: большая часть техники закупается не у «старых» членов НАТО, а у нейтралов-скандинавов. Болгария и Румыния до сих пор не закупили никакой западной техники кроме нескольких старых боевых кораблей.
При этом даже в Польше, несмотря на ее энтузиазм, количество боевой техники также резко сокращается. С 1990-го по 2007-й число танков в Войске Польском уменьшилось с 2850 до 960 - это, кроме «Леопардов», Т-72 и его польского варианта ПТ-91, ББМ – с 2.377 до 1.407, артсистем – с 2.300 до 1.095, самолетов – с 551 до 108 (Ф-16, МиГ-29, Су-22М4). Лишь количество ударных вертолетов возросло с 29 до 97. Сокращается и число боевых единиц в ВМС. Закупка в США двух фрегатов типа «Оливер Пери» - в Польше их «повысили» до статуса эсминцев - носила явно политический характер, в военном плане эти, формально еще не старые корабли, оказались крайне неудачными, поэтому Вашингтон стремительно от них избавляется.
Что касается стран Балтии, то их микроскопические армии представляют собой свалку устаревшей техники из стран Скандинавии и Восточной Европы.
Хоть сколько-нибудь современной техники прибалты сегодня не имеют вообще, да и металлолома довольно мало. Например, на все 3 страны приходится всего 3 танка, не по одному на страну, а все у Латвии, да не каких-нибудь, а Т-55, созданных в начале 50-х. На троих есть примерно 250 БРДМ и БТР, 160 орудий и около 400 минометов. Боевых самолетов нет вообще, если не считать таковыми 2 литовских Л-39 – это учебно-боевой самолетик, созданный в ЧССР в 60-е - ограниченно пригодных только для противопартизанских действий. Боевых вертолетов тоже нет. Зато в ВВС каждой из стран Балтии есть по 2 «кукурузника» Ан-2, причем у Эстонии нет больше вообще никаких самолетов, а у Латвии один транспортный Л-410. У эстонцев, кроме двух «кукурузников», в ВВС еще числится 4 вертолета Р-44 - это примерно, как если бы на вооружение сухопутных войск принять автомобиль «Ока». Имеются проблемы и с ПВО, которая исчерпывается несколькими десятками зенитных орудий 23 и 40 мм.
В ВМС стран Балтии есть всего 2 единицы, которые можно считать боевыми кораблями – МПЛК пр. 1124М, которые в начале 90-х Москва передала Вильнюсу, в оплату строительства силами литовских фирм жилья для увольняемых в запас российских офицеров. Формально самым крупным кораблем ВМС стран Балтии является фрегат «Хвидбьёрнен», переданный Эстонии Данией, но все его вооружение – одна 76-миллиметровая пушка. Кроме того, есть около двух десятков - суммарно на три страны - сторожевых катеров и малых тральщиков.
Без малейшего преувеличения боевую мощь ВС стран Балтии можно считать нулевой. При этом, как уже было сказано, никто в Брюсселе это проблемой не считает.
Расширение НАТО на восток представляет собой процесс защиты все более увеличивающийся территории всё меньшими силами.
В альянс вступают совершенно недееспособные в военном отношении страны, которые при этом и не стремятся ни к какой дееспособности. Более того, вступив в НАТО, все страны Восточной Европы стали сокращать вооружённые силы и военные бюджеты до минимума. Новички решили, что им теперь незачем «напрягаться», ведь Запад, приняв их в Североатлантический блок, автоматически взял на себя обязательства по защите. В таких условиях недавний прием в альянс Хорватии и Албании и потенциальный прием туда же Македонии, Украины и Грузии несколько напоминает издевательство над здравым смыслом. На блок «навешивается» сразу целая толпа стран с армиями, обладающими даже не нулевой, а глубоко отрицательной боеспособностью. Что показало, кстати, фиаско «построенной по лучшим западным стандартам» грузинской армии во время войны в Южной Осетии. Однако при этом зона ответственности альянса существенно расширяется.
Еще одна интересная тема – это базы НАТО, о которых часто пишут, но не называют. Существуют базы США, однако их количество и численность размещенных там войск и техники за годы после окончания холодной войны сократилось. Если в конце 80-х на континенте находились 4 дивизии плюс 1 бригада в Западном Берлине и 9 тактических авиакрыльев - эквиваленты наших авиаполков - ВС США, то сегодня остались 2 дивизии, 2 бригады и 3 авиакрыла, причём обе дивизии фактически находятся не в Германии, а в Ираке. Речь идет о старых базах в Западной Европе, в Восточной Европе до сих пор нет ничего, кроме маленьких тыловых подразделений на нескольких румынских и болгарских аэродромах. Элементы американской ПРО в Польше и Чехии должны стать первыми реальными иностранными военными объектами в восточноевропейских странах. Кроме того, в Германии остается единственная дивизия из состава некогда очень мощного британского контингента – реально она находится в Ираке. Все остальные войска стран НАТО дислоцируются исключительно на национальных территориях. Каждая страна-член альянса имеет свои военные объекты, которые при необходимости должна предоставлять в распоряжение вооруженных сил блока.
Выглядит так, будто расширение НАТО на восток – хомут, который добровольно надело на себя руководство Североатлантического блока.
Однако, расширяясь за счет государств Восточной Европы, альянс приобретает для себя территорию, шаг за шагом приближаясь к границам России.
«Ржавая техника» новичков никому не нужна, не ставят перед собой в Брюсселе и задачи сделать из бывших «советских братьев по оружию» дееспособные армии, главное - страны Восточной Европы официально перешли в сферу влияния Запада. Цель оправдывает средства: НАТО действительно стало очень близким Москве. Не по задачам, которые ставит его руководство, а по дистанции, которая постоянно и неуклонно сокращается. А гигантская брюссельская бюрократия, смысл существования которой был утрачен в связи с распадом Варшавского договора и СССР, может быть спокойна за свои хлебные места. Поскольку ни одна бюрократия в мире не распустит саму себя, она обязательно придумает новый смысл своего существования и начнет претворять его в жизнь.
Александр Храмчихин, заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа
Специально для Столетия |