В Назрани только за одну ночь – с воскресенья на понедельник – боевики заминировали два здания и обстреляли из автоматов дом следователя республиканского МВД. Силовики отвечают репрессиями.
После того, как президент Юнус-Бек Евкуров, старавшийся удержать силовые структуры в рамках закона, выбыл из строя, снова появились свидетельства о пытках задержанных. На днях ингушский правозащитник Магомед Муцольгов задокументировал следы пыток у Магомеда Арчакова, подозревающегося в пособничестве боевикам. Однако то, что правозащитники имеют доступ к задержанным в спецоперациях, говорит о том, что Ингушетия еще держится в рамках относительной законности, установленной Евкуровым, пишет обозреватель «Русского Репортера».
Но в соседней Чечне ситуация стремительно ухудшается. В начале 2007 года Рамзан Кадыров заявил, что похищений людей в республике больше быть не должно, – и их уровень резко снизился. Это косвенно свидетельствовало о том, что все и так знали: ими занимались сами кадыровцы. Но в любом случае прекращение похищений было, безусловно, очень позитивной тенденцией, за что Кадырову многое простили. В республике даже начали заводить уголовные дела против похитителей.
Однако с начала этого года люди снова стали пропадать. 8 июля родственники похищенных даже вышли на митинг в Грозном. Жертвами массовых похищений становятся целые села, большинство парней возвращаются избитыми, некоторые исчезают. Связано это, очевидно, с тем, что боевики набирают силу – а бороться с подпольем другими средствами кадыровцы не умеют.
Несколько лет боевики избегали прямых столкновений с кадыровцами. Полем их деятельности были федералы и милиционеры в Ингушетии и Дагестане. Но 17 мая перемирие кончилось: боевик Беслан Чагиев по кличке Харун взорвал себя у республиканского МВД, объявив войну. Кадыров принял вызов – в горных районах началась мощная спецоперация. Кадыровцы под командоваинем Адама Делимханова были введены в Сунженский район Ингушетии.
Но ограничиться боевыми действиями Кадыров, увы, не смог. По всей республике началась травля семей боевиков. Массово сжигают их дома. Убитых боевиков привозят во дворы родителей и заставляют тех перед телекамерами отрекаться от своих детей. Им официально перестали платить пенсии и пособия. Восьмого июля в селе Ахинчу-Борзой кадыровцами был показательно расстрелян Ризван Альбеков, которого они обвинили в пособничестве боевикам (конечно, без суда и следствия).
Естественно, родственники боевиков уходят в горы. Например, только из села Шалажи Ачхой-Мартановского района, по данным «Мемориала», за последнее время ушли восемь человек.
Причина истеричных действий чеченских властей, видимо, в том, что на фронте успехов мало. Быстро разделаться с боевиками, как обещал Кадыров, не удалось. Бои идут два месяца, все в тех же районах, потери у сторон одинаковые, кто там кого ликвидирует, непонятно. Чтобы обозначить свои успехи, чеченским властям приходится запускать неподтвержденную информацию о ранении Доку Умарова или взятия в плен «министра обороны Ичкерии». Это создает впечатление скорой победы – но ненадолго.
В остальном же мы видим эскалацию боевых действий и расползание войны (30 июня режим КТО введен в Эльбрусском районе Кабардино-Балкарии). Похоже, что власти Чечни и Ингушетии, несмотря на грозные заявления, на самом деле не контролируют ситуацию. Почему Доку Умаров принял решение нарушить негласное перемирие с Кадыровым? Потому что был уверен в своих силах. Все последние годы подполье росло, и, наконец, боевики решили, что можно повоевать открыто.
Российский обыватель, к сожалению, не понимает, что сообщения о ликвидации каких-то очередных боевиков, значат не то, что война скоро кончится, а ровно обратное. Боевики сознательно пошли на обострение. Их цель – «газават», новая кавказская война. И Северный Кавказ к ней движется.
http://nr2.ru/
|