Событие это никак не вписывается в общую картину по России. Когда образование перевели на так называемое нормативно-подушевое финансирование, и деньги начали выделять в зависимости от числа учеников, сельские школы одна за другой стали поглощаться более крупными районными одиннадцатилетками.
Начиная с 2001 года в стране было закрыто свыше 9 тысяч сельских школ, и, следовательно, умерли около 9 тысяч сел и деревень. Министерство образования и науки, правительство сегодня всячески открещиваются от своего участия в этом процессе, дескать, решение принималось местными органами управления образованием.
Но без некой негласной установки вряд ли началась бы такая вакханалия разрушения системы образования и такого массового закрытия малокомплектных школ.
Аткарск пошел не в ногу.
Удалось это, в первую очередь, благодаря политической воле главы района Юрия Кошелева, которого единодушно поддержал весь депутатский корпус. И отстаивали они свое решение с цифрами и расчетами в руках.
К примеру, начальная школа в селе Средний Колышлей обходится бюджету в 302 тысячи рублей. Сюда входит зарплата учителя начальных классов, учителя иностранного языка, который, кстати, приезжает из райцентра, полставки технического работника, плата за свет, газ, тепло и т.д. Если ее закрыть, то бюджет вроде бы сэкономит 302 тысячи. Но цифра эта лукава. Для подвоза детей в городскую школу потребуется, как минимум, «Газель» – она стоит 613 тысяч рублей. Пусть не из местного, а федерального бюджета, но все равно деньги-то налогоплательщиков, хоть и из разных карманов, но единого кошелька.
В селе держать машину негде, значит, придется ей совершать четыре рейса по маршруту «город-село», в год набегает 180 тысяч рублей только на бензин. Плюс 67,2 тысячи зарплата водителя. 80 тысяч – на медицинские, технические осмотры и различные договора. В 50 тысяч обойдутся запчасти, резина, масла. Набирается 377,2 тысячи рублей. Уже, даже не считая покупки машины, больше, чем тратится сегодня. В последующие годы расходы на содержание и обслуживание машины вырастут еще на 150-200 тысяч. Это помимо ремонта, расчистки дорог, обеспечения безопасности перевозок детей. В итоге с 302 тысяч расходы уходят за миллион. Какая же тут оптимизация? Такие расчеты аткарцев областных чиновников от образования если и не убедили, то заставили отступиться. Ладно, делайте, что хотите, но в фонд зарплаты, кровь из носу, уложитесь.
И расходы (где хотите, там и ищите) должны быть сокращены на 10 процентов. Видимо, сокращение расходов на содержание школ, по мнению чиновников, и составляли суть оптимизации образовательного процесса.
Что ж, стали искать, как можно уменьшить расходы, не сократив людей? Здесь основная нагрузка легла уже на заведующую отделом образования районной администрации Ольгу Бычкову. В первую очередь сократили вакантные ставки или те, без которых можно было обойтись. Например, лаборанта, потому что сейчас лабораторные работы проходят с помощью компьютерной графики, без колбочек и пробирок. Кого-то с двух или полутора ставок переводили на одну, технических работников со ставок – на половину, гардеробщиков стали нанимать на сезон. Резко менялись функциональные обязанности. Директор школы становился бухгалтером, экономистом, менеджером. Потому что если где-то просчитаешься, не уложишься в график расходов, то к концу года можешь оставить коллектив без зарплаты и объясняться по этому поводу с прокурором. Обязанности по организации образовательного процесса полностью ложились на завуча.
Предметников, которых не хватает в деревне, нанимают в городских школах. Те, помимо платы за уроки, получают 25 процентов надбавки, как и все сельские учителя. И им хорошо, и бюджету выгодно.
Все-таки дешевле возить учителя к детям, чем детей к учителю. В практику вошли подворные обходы. В селе Средний Колышлей, к примеру, на сегодняшний день насчитывается 17 детей до семи лет. Это будущее школы. Весомый аргумент в ее пользу. Считают даже беременных. Так, в селе Приречное 38 ребятишек учится в школе, и еще 40-45 на подходе, пока ползают по лавкам или бегают по деревне. Такая арифметика ведется во всех сельских округах. В ряде школ часть зданий отдали под детские сады (бывшие колхозные садики давно закрыты и разграблены), которые становятся не ведомственными и даже не муниципальными учреждениями, а структурными подразделениями самих школ. И эти подразделения дают рабочие места как сокращенным педагогам, так и безработным жителям села. Кое-где одну крышу со школой делят библиотеки, администрации сельских поселений, конторы СПК. Фермеры и руководители сельхозкооперативов помогают «своим» школам стройматериалами, продуктами, транспортом, если надо отвезти детей на конкурс или олимпиаду. Покупают оборудование, пашут не только пришкольные участки, но и учителям огороды. Потому что понимают: не будет школы – не будет и села, и придется возить рабочих из города. Родители, получая за аренду своих земельных паев муку, половину отдают школе. Делятся своими припасами даже те, кто не имеет детей.
За два дня с Ольгой Бычковой мы объездили 6 сельских школ района. Начальных и средних, близких к райцентру и самых дальних. Везде она напоминала одно и то же:
- Если бы на защиту школ не встал депутатский корпус и эту борьбу не возглавил глава района, ничего бы у нас не получилось. Они поддержали нас в самую критическую минуту. Но теперь они сами нуждаются в вашей поддержке. И заключается она в том, чтобы доказать, что образование в тех школах, которые не закрыли, но хотели закрыть, не хуже, а может, даже и лучше, чем в тех школах, куда хотели перевезти детей. Но если мы не пройдем летом аттестацию по результатам ЕГЭ, у нас не останется морального права дальше здесь оставаться. Это будет аттестация не столько ученика, сколько школы.
Да, в Аткарском районе Саратовской области не сокращено ни одной сельской школы. По программе «Дети России» во все учебные заведения подведен интернет, везде есть компьютеры и даже созданы свои сайты.
Значит ли это, что битва за малокомплектную сельскую школу выиграна раз и навсегда? Увы, нет. В деревне так все тесно переплетено, что не знаешь, что является причиной, а что следствием. Тезис, что если умрет школа, умрет и село, верен, он доказан практикой. Но так же верен и обратный тезис: если умрет село, умрет и школа. А это уже не политика, а чистой воды экономика. Школа умрет и в том случае, если не будет детей. И если не будет омоложения педагогических кадров. А омоложения не будет, если не строить жилье. Жилье нельзя построить без подъема экономики. Экономика не поднимется, если умрет деревня.
Такая вот сложная задачка со многими неизвестными. Удастся ли ее решить? А это уже вопрос выживания страны, нации.
Аткарский район,
Саратовская область.
Специально для Столетия
|