Что поделаешь, говорят сегодня многозначительно чиновники, - стихия! Верно, стихия. Но не столько огня, сколько власти. Точнее, безвластия. И эта стихия бушует над Россией уже не первый год.
Чиновники Выксы Нижегородской области уверяют, что до поры ситуация с пожарами в районе была под контролем. Пока огненный смерч, пришедший из Рязанской области со скоростью 25-30 метров в секунду, не разбросал губительный огонь по всему району в непонятных направлениях. И бороться с ним практически было уже невозможно.
Слово «под контролем» пуще всего раздражает погорельцев. Первым прилюдно произнес его губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев, отказавшись от федеральной помощи. Потом, правда, так же прилюдно отказался и от своих слов. А неподконтрольная стихия уничтожила вместе со скотом, имуществом, скарбом, а в некоторых случаях и с людьми более 600 домов. Практически целиком выгорел поселок Верхняя Верея, более чем наполовину деревня Семилово, сильно пострадали поселки Барковка, Тарболес, деревня Красный Бакен. Огонь едва не стер с лица земли сам райцентр Выксу, но, к счастью, ветер повернул в другую сторону.
Причиной массовых лесных и торфяных пожаров летом 1999 года власти называли тоже жаркое и сухое лето. Но у людей было иное мнение.
- Раньше торфяники горели и посильнее, но техникой мы были оснащены гораздо лучше, - говорил заместитель начальника торфопредприятия «Оршанское» Тверской области Валерий Фадеев. - У нас нет ни одной машины, эксплуатировавшейся меньше 20 лет, и ни одного трактора, отработавшего менее 10 лет. Что это за техника, и в каком она состоянии, представить нетрудно. Но другой нет.
И уйти с линии огня мы тоже не можем, потому что отстаиваем не только лес, не только штабеля уже заготовленного торфа - а это наш труд, наша зарплата, но и собственные дома. Сгореть заживо мы не хотим...
Десять лет прошло, а ситуация один в один. В Выксунском лесхозе на все 147 тысяч гектаров всего пять пожарных машин 20-летней давности. У лесников, лесничих, от которых и зависит это пресловутое «под контролем», для охраны лесов ничего нет, даже связи. Компьютерное сообщество Выксы скинулось и купило для них 4 рации. А ведь они тоже, как и торфоразработчики, отстаивали свои семьи, дома, которые первыми стояли на линии огня.
Мужчины одного из садоводческих хозяйств бензопилами вырубали в лесу просеки и налаживали мотопомпы для подачи воды в пожарные рукава. Все оборудование купили вскладчину. Водоемы — только болота. Поэтому приходится самим настилать мостки и руками разгребать болотную тину, чтобы качать воду, а не ил.
- Я звонил первому заму главы района, привозил сюда главу сельской администрации, она только руками развела — нет ни техники, ни людей, — возмущался председатель садоводческого товарищества.
Женщины лопатами копали противопожарные траншеи и песком засыпали открытый огонь. 70-летняя Людмила Доценко вспоминает, что в 80-х годах в этом лесу тоже был сильный пожар, но тогда тушить помогало лесничество.
«А теперь за спиной никого нет, что делать — не знаем. Если мы бросим все на самотек, здесь будет огромное пепелище».
По поводу огненного смерча, которого, якобы, до сего года никто в России не видел, ложь. 1 сентября 2002 года именно такой огненный смерч накинулся из ближайшего леса на деревню Верзебнево Людиновского района Калужской области, куда я приехал, когда еще не остыли огни от пепелищ. «Это был настоящий ад», - говорили очевидцы. 27 сгоревших дотла домов и две погибшие старушки - таков итог разыгравшейся здесь трагедии. Лес в округе горел уже несколько дней, и если бы, говорили пожарные, своевременно принять меры, трагедия была бы не столь масштабной.
Но чиновники тоже уверяли вышестоящие власти: все под контролем. А потом винили невероятно засушливое лето.
Увы, деревня, стоящая, казалось бы, в самом центре России, оказалась брошенной. В минувшую войну тут проходила передовая линия, Верзебнево постоянно обстреливали, тоже горели дома, но и тогда не было так страшно, как тем сентябрем, говорили старожилы деревни. Еще в начале 90-х тут было три фермы и 500 голов крупнорогатого скота, теперь не осталось ни одной коровы. На бывших пахотных землях поднялся бурьян, который и стал тем пороховым складом, спалившим дотла деревню. И неправда, что местные жители не предпринимали ничего. Один мужичок на своем маломощном тракторишке пытался было опахать это поле, да обломал лемеха и бросил эту затею.
Правда заключается в том, что пожар в деревне Верзебнево, как и в Верхней Верее, Чашинске, других городах и поселках разных регионов России был сфокусирован не только природными, социальными, но политическими и экономическими особенностями нашего времени. Эту кошмарную линзу полировали не только в Людинове, Выксе, Калуге или Нижнем Новгороде, но и в Кремле. Вот только ответственность всегда делится не поровну.
В 2004 году лесные пожары, пронесшиеся по Курганской области в апреле-мае, унесли жизни 12 человек, оставив без крова около тысячи жителей. Почти полностью выгорел поселок Чашинский, ряд деревень в Кетовском и Каргопольском районах. Пламя тоже накрывало деревни верхом, огненным змеем вылетая из-за леса, перемахивая через луга и болота. Дома занимались мигом, спасти их, как и в Выксе, было невозможно, говорили одни. Другие возражали: возможно.
- Когда мы увидели, что огонь идет на поселок, стали звонить в лесничество. Отвечают: «Все под контролем». А спустя несколько минут дома уже горели, - рассказывали жители Чашинского.
В борьбе с огнем в Курганской области часто брали верх корпоративные интересы. В первую очередь спасали не людей, не жилье, а лес.
- Пожарные машины стоят, а деревня горит. Говорят: а мы не вас приехали спасать, а лес, - рассказывали погорельцы.
- Огонь пошел на лагерь отдыха. Пожарные лесхоза говорят: мы лагерь тушить не будем, только лес. А в госпожнадзоре спрашивают: «Дома горят?» «Еще нет». «Когда загорятся, приедем, а лес тушить не будем».
Глава Каргопольского района Виктор Сухнев добивался разрешения вырубить деревья вокруг деревень. Не дали. Сказали: дело подсудное, нужно специальное разрешение из Москвы.
Лес сгорел вместе с деревнями.
- Если какая-то деревня не сгорела в этом году, она сгорит в будущем, По той же причине. По той же схеме, - пророчествовал Александр Новоселов, глава одного из сельских поселений Каргопольского района. - Сейчас пробуют меня стрелочником сделать. Дескать, народ не обучил, нет противопожарной техники. А на что я ее куплю? На огнетушители денег нет. Только на электролампочки для школы. И то, если на отоплении сэкономим...
Увы, опыт Каргополя ничему не научил тогда власти страны. 6 лет спустя Выксунский район Нижегородской области столкнулся с теми же проблемами.
За 70 процентов лесных угодий здесь отвечают 4 арендатора, обязанности которых по пожарной профилактике в новом Лесном кодексе четко не прописаны. За основу ставилась цена, которую арендатор платил за право хозяйствовать в лесу.
- А когда все это случилось, ценой оказались человеческие жизни, дома, имущество, - подводит невеселый итог глава местного самоуправления Выксунского района Алексей Соколов. - Я уже не говорю про нервные потрясения, про те деньги, которые выделялись и выделяются для того, чтобы все это локализовать.
И тоже за вырубку деревьев вокруг деревень грозили судом, приходилось каждый раз за разрешением выходить на губернатора, и тот волевым порядком снимал проблему. Теперь некие люди обмеряют спиленные пеньки в сгоревших деревнях и подают иски в суд на глав сельских поселений.
- Вы напишите жирными буквами: мы горим, потому что у нас нет денег, - говорила мне, чуть не плача, глава сельского поселения Виля, где огонь оставил самые горькие плоды, Людмила Лизунова. – А власть без денег это не власть. У нас нет дорог, нет даже водопроводных сетей.
Кстати, по данным международной организации «Гринпис», в 2010-м на борьбу с пожарами регионам Россия выделила всего 2,2 миллиарда рублей – по 0,033 доллара на гектар леса. Для сравнения: в США на тот же гектар уходит 4,2 доллара. По самой минимальной оценке.
Когда была еще надежда отстоять от огня свои деревни и села, Лизунова, собрав людей, честно призналась: «Люди добрые, у меня нет ничего, кроме рук и ног. Я не могу обеспечить вас ни техникой, ни горючим. Могу только призвать подняться всем миром и встать на защиту своих поселков». Защитить удалось не все и не всех. Потом она организовывала вывоз людей из опасных зон, чуть ли не на коленях уговаривая их бросить на сгорание свои дома.
- Ей надо бы медаль дать, а ее по прокуратурам таскают, - возмущается глава местного самоуправления, председатель земского собрания Выксунского района Алексей Соколов. – Она права: одна из причин трагедии – это наши брошенные деревни.
Деревня оказалась не только без техники и воды, но и без связи: проводное радио давно ликвидировано, телефон работает не везде, мобильная связь тоже.
Частный сайт «Виртуальная Выкса» неожиданно для себя стал средством информации, куда стекались новости отовсюду. Посещаемость его в те дни выросла до 8 тысяч человек в день. А форум стал тем выхлопом, где люди могли излить свое негодование и прямо высказать чиновникам, что они о них думают. Досталось и Соколову.
Кстати, Соколов оказался первым и единственным из чиновников, кто подал прошение об отставке. Хотя, в отличие от других, работал не в кабинетах, а руководил тушением на линии огня. Его считают козлом отпущения, идеалистом, взявшим на себя грехи всех чиновников страны.
- Стыдно, - объясняет он. - Люди негодуют, а я не уверен, что эта ситуация не повторится. Может, мое решение привлечет внимание к тем проблемам, о которых мы говорим. Хотя я вывод сделал: с такой стихией мы не можем сегодня бороться ни на муниципальном, ни на региональном, ни на федеральном уровнях. Но думать об этом надо.
Верно, не можем. Пожары этого года показали многое. Власть врет народу и друг другу. Когда в Коломенском районе Подмосковья сгорел центр связи Генерального штаба, а затем и база ВМФ, военные чины отрицали этот факт до последнего. До того момента, когда кого-то уволили, а кому-то объявили о неполном служебном соответствии. На заседании Совбеза Шойгу сообщил, что Советом безопасности был подготовлен перечень особо важных, потенциально опасных в случае бедствий объектов числом в 2400, но Минфин подтвердил статус только 444 из них, что очень удивило президента: «У нас что, за безопасность в стране отвечает теперь Министерство финансов?».
Даже хваленое МЧС показало свою неэффективность. И вышло, что одно дело оказывать помощь другим странам, другое – спасать от огня свою страну. Спасибо, соседи выручили.
В июле-августе 1972 года тоже горело всюду. Я служил тогда в частях гражданской обороны, по-нынешнему - МЧС, и вместе со своим полком, за счет призыва запасников развернутым в дивизию, почти три месяца не вылезал из лесов нынешней Нижегородской области. Заливали торфяники водой, гасили огонь направленными взрывами, организовывали встречные пожары. Я в солдатской шинели тушил пожары на средней Волге, а отец вместе с другими рабочими и служащими предприятий и организаций по призыву военкомата отстаивал леса Верхневолжья.
Тогда государство мобилизовало все свои резервы на борьбу со стихией. Военкоматы призвали на службу запасников. Предприятия выделяли на тушение пожаров людей и технику.
Ныне в военкоматах, где осталось по одному офицеру, нет даже плана мобилизационных мероприятий на случай чрезвычайных ситуаций. Техника вся частная, кто давал ее, а кто и нет. Может быть, правящая партия помогала разрулить ситуацию? Ведь многие из руководителей и бизнесменов давно к ней примкнули. Увы, руководитель местных «Единороссов» а по совместительству глава города Выкса Игорь Раев отказался от встречи с журналистом.
А, может, просто нечего было сказать?
Специально для Столетия
|