Некривое зеркало
На самом выходе из нашего детства, в школу, освещённую закатными лучами уходящей эпохи, один мальчишка принёс набор открыток. Это были репродукции картин Константина Васильева. Сказать, что именно это, а не начавшаяся какое-то время спустя перестройка, разделило нашу жизнь на «до» и «после», значит ничего не сказать. Многих уже и не переспросишь: кто-то погиб в Чечне, кто-то хотя и вернулся живым, спился и повесился дома, кто-то эмигрировал, кого-то застрелили на бандитской стрелке…
Многолюдные школьные классы конца Советского Союза опустели наполовину, если не больше. Это плата, которую мы заплатили, чтобы пронести страну сквозь огонь и смрад очередной революции. Плата, видимо, ещё не окончательная. У оставшихся – дети, семьи или что-то вроде этого, мы работаем в банках и на госслужбе, берём взятки и торгуем на рынках, служим в церкви и всё ещё воюем (уже по контракту), живём. Что же нас объединяет? Память о красных пионерских галстуках, очередная редакция михалковского гимна, пиво «Клинское» и Гус Хиддинк? Вряд ли. Даже не воскресная литургия. Объединяет то обжигающее чувство, что мы когда-то испытали, вглядываясь в репродукции Константина Васильева.
Мы были по-сути первым действительно советским поколением. Первым и последним. Родившимся не под образами в деревенской избе, а на асфальте разросшихся и вновь отстроенных городов с работающими домами пионеров, дымными заводами и фабриками. И о том, что мы русские – узнали не с парным молоком после вечерней дойки, не из материнских песен и сказок и не из самиздатовских перепечаток Ильина. Русь, древняя и чистая, взглянула на нас впервые огромными глазами васильевских витязей и жниц, воинов севера и валькирий. Уже много позже, листая в музее Васильева книгу отзывов, я понял, что такое самоузнавание происходило и происходит не только с нами. Его картины – как блоковское зеркало, в котором «стираются случайные черты», и мы видим себя не обезображенных современностью и своей жизнью. «Красота не у всех одинакова, одинакова юность у всех» – скажет Рубцов. В юности все были прекрасны: и тот, кто лежит сегодня под забором, и тот, кто презирая лежащего, обрюзг от воровства и потребительства. Васильев – это юность русского мира. И для понимании России он значит не меньше, чем Троица Рублёва или цветная геометрия Малевича. Но в Третьяковке ему почему-то места не находится, в отличие от писающих милиционеров и целующихся медведей (или наоборот) с «синими носами».
Жизнь по лжи
Нашлось место художнику в Лианозово. Благодаря основателю музея Константина Васильева — Анатолию Доронину, человеку, посвятившему большую часть своей жизни популяризации его творчества и собиранию полотен мастера. И хотя вдали от центра и туристических маршрутов, но вот уже пятнадцать лет как существует музей. Вернее, существовал… Последние несколько месяцев в прессе и в интернете появляется тревожная информация о закрытии музея, об исчезновении картин, о попытке рейдерского захвата зданий и территории музея… Спор собственников, решения суда… возможность распродажи работ по частным коллекциям или заграницу… Какой-то бесконечный тягучий бред, за которым так и маячат примелькавшиеся уже свиные и кувшинные рыла из околокультурного кардебалета 90-х: казнокрады, политические реститутки и шоумены, фурами вывозившие на Запад архивы, картины, иконы… Плюс реалии нового времени: какие-то ЧОПнутые рейдеры в масках как наглядное подтверждение теории Бахтина о карнавале в искусстве.
На фоне всего этого Президент РФ, выступая на прошлой неделе в Великом Новгороде, говорит о тысяче разрушенных памятников культуры и архитектуры, о чудовищных потерях именно за последние десятилетия. Доводит до сведения, ставит на вид, берёт под контроль…
Неужели музей Васильева станет ещё одним, очередным «утраченным памятником», а его картины пополнят список «чудовищных потерь»? В конце концов, ведь речь идёт не об одном из ранних этюдов Айвазовского. Именно полотна Константина Васильева стали символом национального самосознания русского народа в конце ХХ века, как и поэзия Рубцова, как и восстановленние Храма Христа Спасителя.
В понимании этого едины и художник И. Глазунов, и лётчик-космонавт А. Леонов, и писатель-сатирик М. Задорнов, и писатель С. Алексеев. Последние, кстати, вошли в недавно созданный Оргкомитет по защите наследия художника. Количество других возможных подписей «в защиту Васильева» представить нетрудно. Труднее представить скорое вмешательство государства в сложившуюся ситуацию, во всяком случае – федерального центра. А оно теперь крайне необходимо. И юридический прецедент уже есть: "Газета" и сайт GZT.RU на днях сообщили, что председатель комитета по культурному наследию города Москвы (Москомнаследие) Валерий Шевчук поведал, как в своё время, по обращению Клуба любителей живописи Константина Васильева уже были приняты своевременные меры по выведению автостоянки с территории Лианозовского парка на Череповецкой улице, владение 13. Стало быть, Москомнаследие признало музей художника культурным достоянием столицы. Дело теперь за министерством культуры РФ и за признанием уже самих картин Васильева национальным достоянием России, не подлежащим вывозу и распродаже. Не могут же и дальше так чудовищно расходиться слова и дела верховной власти. Когда-нибудь ведь должна закончится эта, уже опыстылевшая всем «жизнь по лжи».
P.S. Когда эта статья была уже написана, СМИ сообщили о новом повороте в деле «о закрытии музея Васильева»: недавно в здании произошёл пожар. Возгорание случилось сразу в двух местах, что, по мнению руководства музея и пожарных, свидетельствует о поджоге. К счастью, картин в этот момент в музее не было, и само здание удалось спасти. Но наши размышления получили новый – неожиданно багровый фон. И вывод напрашивается всего лишь один: если сумерки валькирий не освещает солнце закона и культуры – их подсвечивает зарево воровства и варварства.
P.P.S
И на всё это не мигая глядит слюдяной глазок чиновника – нет, не Белое Солнце Русского Севера, а слезящаяся такая чухонская болотинка, брызнувшая из под колёс имперского экипажа, и уже столько лет застящая окно государеву курьеру. Вот, что говорят коллеги из «Имперского репортёра» и приводят ответ минкульта (прилагается).
Ага, щас! Позицию Минкульта мы тоже выяснили. Мол, мы конечно за все хорошее против всего плохого, но сделать ничего не можем. Значит решить вопрос может либо Лужков, либо где-нить на Старой площади. Как им послать месседж? Знаем тока один вариант – пикалевский. Значит придется перекрывать например Алтуфьевское шоссе...