Если провести полиграфическую детекцию участников производства дела об убийстве С.Маркелова и А.Бабуровой, то уверенно можно сказать, что «аттестацию правды» пройдут далеко не все сторонники версии о «нацистском следе» в совершенном преступлении. Кто-то из упорствующих в обвинении, может, и действительно верит в прокураторскую достоверность. Кто-то, возможно, в глубине души сомневается в виновности Н.Тихонова и Е.Хасис — слишком много обрушенных материальных «улик», которыми жонглирует следствие на свой вкус, прибегая к уловкам и хитростям, подчас совершенно детским. Но, я убеждена, что есть и те, кто обслуживают заказ, точно зная, что в деле присутствуют очевидные фальсификации. И их это полностью устраивает.
Думать о «ТиХом Деле» приходится много. Периодически появляется аналитика, которая реально отражает комплексное несоответствие предъявляемых доказательств обвиняемым. Многое написано о «гуляющих пулях», об испарившихся гильзах, о «свидетельских показаниях»; опубликованы документы, сканы протоколов допросов свидетелей, протоколы «опознаний», жалобы защиты Н.Тихонова и Е.Хасис на процедурное исполнение и многие другие, вполне материальные иллюстрации манипулирования в деле об убийстве стороной обвинения. Мнение—это всегда предвзято, если не основано на фактах. А факты говорят далеко не в пользу следственного определения. Зачем и кому требуется отправить в пожизненное заключение Тихонова и/или Хасис — предстоит выяснять столь же тщательно, сколь доискиваться реальных убийц.
По мере развития ситуации—нарастает дополнительная информационная масса, которая дает новые поводы для размышления об этом странном процессе. Радикальные нарушения в самом деле так и прошли бы незамеченными в аналогичном ряду «правых» дел, если бы не вопиющие разнорядицы пробелов и провалов следственного исполнения и прокурорско-судейского давления.
Повод первый: политический уклон.
Я, признаюсь честно, залезла в комментарии к статье, которую опубликовал еженедельник «The New Times» 21 марта (2011 года) на сайте издания - http://newtimes.ru/articles/detail/36526
Статья, которую уже многие прочитали и изучили, написана автором очевидно либеральной ориентации Евгением Лековичем. Качество материалов, которые использовал Евгений Левкович (далее Е.Л.) трудно не только недооценить, но даже поставить под сомнение—это фактические документы. Сопровождающие комментарии автора не отражают ничего, кроме констатации фактов, содержащихся в «добытых» им материалах. Материалы—это редкие стоп-кадры фотографического свойства, упоминаемые высказывания уполномоченных для компетентного комментирования представителей судебного процесса. Это эксклюзивные сканы нотариально заверенного отказа от показаний главного свидетеля обвинения И.Горячева, который, как явствует из предоставленных Е.Л. документов, оговорил обвиняемых под давлением следствия. Это стенограмма записи прослушивающего устройства, установленного в съемной квартире Тихонова и Хасис. И это логические выводы автора, который не выказывает обозревающего мнения, но сопоставляет факты, верифицированные документами, которые «попали в его распоряжение», как часто пишут журналисты. Информационный баланс статьи Е.Л. тянет на опровержение доказательств, предъявляемых следствием обвиняемым по соответствующим эпизодам. В некоторых случаях—сводит на нет прилагаемые усилия обвинения. Качественный криминальный набор, фиксированный в статье Е.Л., аргументирован. Это по сути опубликованного в «The New Times» материала.
В оценке же политической эмоции автора материала—трудно было бы ожидать от приверженца исключительных либеральных ценностей поощрения аутонациональнго ориентирования Тихонова и Хасис. В конце концов, каждому свое—поступательная демократия в своем основном механизме регулирования подразумевает плюральный подход при выстраивании общественной конструкции. Контекстуально, насколько я могу себе позволить понять Е.Левковича, вывод его подразумевает дифференциацию позиций при рассмотрении дела Тихонова-Хасис: политика отдельно—криминальная составляющая отдельно. Но если я во многом не соглашаюсь с Е.Л. в подходе общественного, социального регулирования, то в части позиционирования им криминальной зоны в этом судебном производстве—полностью солидаризируюсь с его выводом о рассмотрении дела «по существу». Речь идет об убийстве, которое действительно необходимо раскрыть, найти и наказать виновных—но сделать это по закону требуется не только чистоплотно и безукоризненно, но и фактически аргументировано, не притягивая «косых» улик, не занимаясь фальсификациями доказательств. А вот этого-то на суде как раз и не происходит: улики валятся, свидетели не оправдывают ожиданий, присяжные изгоняются при рассмотрении скользких моментов, нарушения процессуальные бесконечны.
Надо найти виновных, а не выдавать политически желаемое за криминально действительное. Казалось бы все справедливо. И мне сложно было себе представить, что может найтись социальная зона, которая стала бы девальвировать подобный подход на уровне конспирологии и инсинуаций. И, видимо, я бы так и осталась при своем не гуманитарном, но рациональном убеждении, если бы не обнаружила комментарии к статье Е.Левковича на сайте издания «The New Times».
Комментарий принадлежит С. Соколову, заместителю главного редактора «Новой Газеты»:
21.03.11 18:41 liss. Мда. Мне очень стыдно за коллег из журнала, к которому я очень хорошо отношусь, многих из которых знаю лично и давно. Под этим текстом вполне можно было поставить фамилию адвоката Тихонова-Хасис Васильева и "друга подсудимых" Барановского из националистической организации "Русский вердикт", поскольку и материалы к этому "расследованию", и о основные мысли, как мне кажется, занесены в голову автора от них. Печально. Поскольку помимо наци-ориентированных друзей и адвокатов, существуют еще и потерпевшие, и их адвокаты (о которых упомянуто вскользь), и коллеги. Только одно уточнение, которое многое расставит по своим местам: дело в суд было передано в конце декабря прошлого года, так какое заявление могло быть туда направлено в августе? Но и это чепуха: в январе Горячеву дали госохрану - это делается только по личному заявлению свидетеля, которое и было направлено в Московский городской суд, в котором была мотивировка - кто ему угрожает и как, и судья приняла решение о госзащите. Да, ладно - что говорить: кто захочет - разберется, позвонит, уточнит, а кому не надо, кто и так все знает - так Бог с ним. С.Соколов
(Текст комментария С.Соколова привожу без изменений, сохраняя авторскую орфографию).
Конечно, мне кажется странным столь откровенно политический выпад заместителя главного редактора «Новой Газеты» («НГ»). Помимо, мягко говоря, некоторой вольности в оценке фактов, указанных в его комментаторской версии—в самом разделении позиции заместителя редактора издания намечена та же самая граница, которая так часто выводит контур бытового подхода, проще определяемого словом «разборка». Понимаю, что Соколов имеет все основания недолюбливать упоминаемых политических оппонентов, поскольку профиль (если не уклон) деятельности именно «НГ» является наиболее конфронтационным относительно любых проявлений аутонационализма. Проще говоря, идеологическая непримиримость то ли затмевает глаза приверженцам огульного интернационализма, то ли восстает вполне практическим манифестом для выражения линий, как политической, так и экономической. Это тоже вполне допустимо, на мой взгляд—каждый имеет свой обеспечивающий конек. Кто-то реализует глянцевые проекты, кто-то создает креатив мягких обложек, кто-то специализируется в дейли-медийном секторе. Но я не вижу связи между понятиями «дружба» и криминальное происшествие. По крайней мере, до тех пор, пока не существует синдикации сговора. Каким образом некорректность определения «националистические», которым легко наделяет г-н Соколов, например, взгляды адвоката стороны обвинения, зачисляя его в оппозиционный себе лагерь, может отражать политическую сверхустремленность комментатора—лишний раз подчеркивать не буду. Странный обвиняющий тон С. Соколова, можно все же было бы отнести на счет излишней ревностности понятий «друг-товарищ-брат» к своему дистанционному коллеге Е.Левковичу—но есть то, что останавливает от решения об элементарном основании человеческой обиды г-на С. Соколова.
«Новая Газета», так складываются обстоятельства, действительно теряет своих лучших сотрудников и соратников с ужасающим постоянством. Я не хочу спекулировать на громких и уважаемых именах, и не буду развивать эту тему. Текущее судебное разбирательство, которое в сегодняшнем процессе соотносит потерю близких редакции людей, имеет более чем достаточные основания для того, чтобы не прибегать к различного рода провокационным аналогиям. Дело об убийстве С.Маркелова и А.Бабуровой, конечно, является одним из наиболее резонансных последних двух лет, и оно снова коснулось издания «Новой». Я понимаю заинтересованность тех, кто был знаком с убитыми, в том, чтобы безоговорочно раскрыть преступление. По этой же причине я понимаю рвение сотрудников, свидетельствующих на стороне обвинения, а также освещающих корреспондентов «НГ», создать как можно более распространенную картину происшедшего уже и происходящего ежедневно в Московском Городском Суде.
Само издание, поставляющее «маститых» свидетелей из числа своих служащих на текущем процессе, не есть предмет моей любви по единственной и особенной причине. Но об этом напоследок. Могу для себя объяснить—или пытаюсь—позицию тех, кто принадлежит по призванию и долгу службы к этой газете. Но понять на уровне соизмерения справедливости и непредвзятости—отказываюсь. И истекшие дни заседания по убийственному делу с участием свидетелей именно «Новой Газеты» не оставляют у меня, например, сомнения в ангажированности их на марш-бросок против всего, что в наименовании содержит корень «нац».
Чтобы не быть голословный в утверждениях о том, что свидетели из «Новой Газеты» по сути произошедшего убийства не являются ни компетентными, ни результативными, ни разнообразят показаний, упирающихся в политическую ориентацию Тихонова и Хасис, я привожу ссылки на трансляции. В этих «хрониках» амбарно-замочно вырисовываются тиражированные обвинениям в политических пристрастиях обвиняемых—так выпукло и неприкрыто, что кажется, это рапорты однотипных клонов, повторяющих одну и ту же заученную тему, даже не удосужившись разнообразить свои пристрастия, хотя бы для виду.
Есть моменты сигнальные при проведении судебного процесса. Это количество ограничений, которые накладывает судья. Если прочесть всю трансляцию, более десятка раз в пределах зала слушаний обыгрывается тема «националистских» убеждений. Очевидно (и это четко зафиксировано), что судья Замашнюк тщательно регулирует поступление вопросов по интересующему предмету со стороны защиты обвиняемых и со стороны обвинения. А также легко допускает трактовку собственного мнения свидетелями из «Новой Газеты». При том, что, повторюсь, по существу убийства — ни один из них не может внести даже минимума показания, подтверждающего криминальную составляющую, либо опровергающую. Многократное «нельзя» судьи в адрес разъясняющих политическую позицию адвокатов Тихонова-Хасис сменяется бурным «говорите, пожалуйста» в пользу так называемых «свидетелей» из редакции «НГ». Далее привлеченные свидетели оповещают о своих видах на национализм, а также—и это странно, в том числе, с точки зрения процессуального соблюдения,— выносят собственные определения политическому ориентированию обвиняемых. При этом из зала суда систематически изгоняются присяжные, которые не могут составить целостной картины о предваряющем фабулу прений цикле. Из каких соображений это делается, объясняет (иногда) сам судья, полагая, что аргумент «нарушенного восприятия» или прочая патетическая синонимия реально отражают всю опасность услышанного для ранимых присяжных. Тема давления судьи уже хорошо изучена и становится хрестоматийной притчей во языцех. Одним словом, действия судьи дифференцируют подход к возможностям свидетелей «Новой Газеты», наделяя их привилегией высказывать субъективную политическую оценку. Ну, да это вопрос, который точно будет обозначен в кассациях адвокатов обвиняемых.
Есть для меня и откровенно настораживающие моменты. Свидетели «Новой Газеты» политически пристрастно развивают атаки на все «националистическое», награждают эпитетами и более резвыми, чем может безнаказанно позволить УК РФ — обвиняемых, повествуют обо всех кошмарах правого политического взгляда. Они, конечно, признают, что не знают ничего о том, что какие-либо угрозы С.Маркелову исходили именно от обвиняемых—и это делает непонятной и бессмысленной их позицию, поскольку они также незнакомы с угрозами, которые могли бы поступать С.Маркелову с любой другой стороны. К чему вообще стремится этот разговор «ни о чем», предположить можно. Общая угроза безопасности для С.Маркелова не ставится и не ставилась под сомнение. Но почему свидетельство об угрозах должно быть применено непосредственно к обвиняемым—история «Новых» пока умалчивает. Но, думаю только «пока».
Полностью уважаю соблюдение тайны «частного расследования», но недоумеваю, насколько идентичны выводы о фактах преступления представителей «НГ» и государственного следствия. Как прежде совпали (как было представлено в прессе) выводы частного расследования М.Маркелова (брата Станислава) и того же самого ФСБ-Прокурорского расследующего конгломерата. Очевидно, с того момента, когда М.Маркелов подтвердил позицию идентичности собственных результатов поиска и итогов работы правоохранительных органов (а это было незадолго до ареста Н.Тихонова и Е.Хасис)—заинтересованные представители «Новой Газеты» окрепли в своих теориях. «Новая Газета» приняла заявление брата погибшего С.Маркелова—Михаила Маркелова, политика, журналиста, общественного деятеля. Именно об общности выводов — ни о чем другом — изначально шла речь, когда М.Маркелов заявил через «Новую Газету» о том, что в расследовании грядет финал...
http://here-it-is-me.livejournal.com/147397.html |