Приведенная в предыдущем тексте цитата Стрелкова, безусловно, верна и правильна. Если не считать того, что она уже запоздала. Причем даже не на месяц.
Похоже, что мы все попали в ситуацию, при которой уже мало что зависит даже от тех, кто принимает решения. События принимают необратимый характер.
Крым стал лишь последней каплей, которая была вполне логична после государственного переворота в Киеве, однако предательство и нерешительность Кремля перевело общую обстановку в самоподдерживающийся режим движения к полноценной и полномасштабной войне. Пока неясен ее формат, однако театр военных действий уже определен, состав участников, в общем — тоже.
Проблема уже не решится никакими переговорами. Их просто не с кем вести: Европа демонстрирует полную утрату субъектности, и с ней разговаривать не намного продуктивнее, чем с Киевом. Иллюзия, конечно, существует, но тем горше будет разочарование.
При этом как раз Европа уже проиграла стратегически вне зависимости от результата. Самый крупный и емкий рынок в мире и одна из ведущих экономик в связке с Россией представляли из себя конкурента и вполне равного партнера двум другим субъектам мировой политики и экономики — США и Китаю. Без России Европа — просто рынок сбыта. Большой и интересный. Но не более того. Самые умные на этом континенте — англичане — уже просекли, что ситуация выглядит критической и торопятся сделать все, чтобы успеть выскочить из летящего под откос поезда в числе первых.
При этом как и перед Первой, и перед Второй мировой войнами главный признак приближающейся катастрофы — полная утрата доверия потенциальных партнеров друг к другу. Россия не доверят Европе, Европа в открытую не доверяет России. Договороспособность их близка к нулю.
Это означает, что все противоречия должны быть выяснены силой. И уже по результатам столкновения можно будет фиксировать результат. Другого пути просто нет.
При этом если мы и здесь будем предаваться иллюзиям, то можно сказать, что стандартный сценарий любой большой русской войны, когда мы вначале сдаем половину территории, а затем, умываясь кровью, отбиваем "все взад", и в этот раз будет повторен точь в точь. Никто не станет воевать с нами честно, открыто и с соблюдением минимальных правил. При этом до последнего момента все будут требовать от нас скрупулезного и точного их соблюдения. Это еще одна особенность ведения войны с Россией — и мы в который раз будем в точности и предсказуемо вести себя.
Мысль о том, что с врагом нельзя вести честную войну, а нужно вести ее на результат и с минимальными издержками, придет в голову руководства только после войны. Или в лучшем случае — в ее ходе. Где-то под Берлином. Когда на очередной рейхстаг уже будут доставлять знамя.
Нет никаких сомнений в том, что Россию рассматривают в роли не потенциального, а вполне реального противника. Пока — с учетом нашего оружия возмездия, что по крайней мере на первом этапе исключает возможность ведения ядерной войны в любом формате. Хотя это не будет исключать провокаций с ним или ядерными объектами. Которые, кстати, на территории Украины уже находятся под контролем США. Достаточно вспомнить, что ЦРУ рассматривает территориальные и спецбатальоны, являющиеся составной частью Национальной гвардии, своими подопечными. Конфликт ЦРУ и Пентагона завершился отставкой министра обороны, между прочим. Да, круг проблем и масштаб конфликта между ведомствами имеет несколько более широкий объем, чем только украинская тематика, но она занимала в нем весьма достойное место.
Смысл такой провокации имеет далеко не тактический характер — Западу нужно сделать все, чтобы исключить российское ядерное оружие из нашего инструментария. Ядерная провокация на территории Украины такого же плана, что и с «Боингом» должна будет вызвать невероятную волну давления на российское руководство, после чего можно будет попытаться повторить тот же самый сценарий, который был опробован с Сирией — под гарантии мирового сообщества взять наше оружие под контроль.
С учетом того, как российское руководство и компрадорский истэблишмент прогибается под нынешними и прямо скажем, не слишком серьезными, санкциями, можно предположить, что на порядки более серьезное давление вполне может вынудить поддаться на условия Запада. Не поддастся — будет полное основание устраивать у нас переворот под гарантии уже тем, кто его будет проводить. Каким будет переворот и по какому сценарию он пройдет — отдельная тема, однако заброска в Москву послом США специалиста с богатым опытом именно такой работы в регионе весьма симптоматична.
После чего никому уже не придется воевать всерьез. После сдачи России можно будет просто выдвигать любые ультиматумы, которые будут с благодарностью приняты и выполнены.
Украина в этой конструкции нужна как поле боя и место для провокации. Миллион-другой скачущих унтерменшей станет небольшой платой за мир во всем мире. Тем более, что этот мир принесет, наконец, в Россию ту самую настоящую демократию, о которой так стонали в 11 и 12 году на Болотной.
Кстати говоря, прозвучавшее из уст замгоссекретаря предупреждение Украине, чтобы она не вздумала и мечтать о возврате своего ядерного статуса и запуске своей ядерной программы, выглядит весьма странным — Украина сейчас танки-то ремонтирует с трудом. Кому-то очень нужно держать ядерную тему в топе новостей.
Ни малейших иллюзий относительно боевых возможностей украинской армии в столкновении с российской нет — ни в Крыму, ни в Донецке, ни в любом другом месте. Но победа и не нужна — война, а к ней идет дело на всех парах — нужна совсем для иных целей.
В этом смысле «7 пунктов Стрелкова» уже запоздали. Он рассматривает ситуацию, находясь на три-четыре шага за ней. Он констатирует уже неизбежное, не рассматривая ситуацию далее. Поэтому ответ на вопрос «что делать» в такой конструкции бесполезен — он будет только догоняющим и лежать в рамках уже просчитанных Западом сценариев. Война — да, она неизбежна. Вопрос заключается в том, что мы должны сделать, чтобы она с первого дня пошла либо по нашему сценарию, либо по крайней мере не по сценарию Запада.
Считается, что система ПРО срабатывает удачно, если ей удается сбить вражескую ракету. Но успешным считается и такой вариант, когда ракета будет сбита со своего курса и упадет в стороне от своей цели. Чем дальше — тем лучше.
В каком-то смысле мы находимся в той же ситуации: если удастся полностью сломать планы противника — это будет самый лучший исход. Однако количество ошибок и просчетов российского руководства выглядит столь катастрофическим, что верить в какой-то волшебный ход, меняющий всё, просто нелепо. Правда, как раз в этом случае только и остается, что верить — рациональных причин рассчитывать на это просто нет.
С другой стороны, в нашей ситуации более логично рассчитывать свои шаги, полагая удачей слом вражеских планов и вынуждая противника импровизировать с самого начала. Непредвиденный им ход событий или незащитимая позиция вынудит его либо отказываться, либо лихорадочно пересматривать все предыдущие планы, давая право хода нам и отдавая темп.
Для того, чтобы избежать войны или по крайней мере, если она неизбежна, то вступить в нее по своим планам и выбранное собой время, Россия в текущей обстановке может сделать единственное логичное решение. Раз Запад наметил эту войну, как столкновение России и Украины, то мы должны вынудить Украину воевать с другим противником.
Для того, чтобы Россия смогла воспользоваться плодами этой войны, она неизбежно должна будет принять в ней участие на завершающем этапе и навязать свой мир — или по крайней мере, на своих условиях.
Парадокс в том, что такой противник у Украины есть. Мало того — он готов воевать и готов воевать до победы. Безусловно, это ополчение, но не только. Это люди на территории самой Украины, не желающие жить под нацистами и бандеровцами.
Предавая и продавая сейчас всех этих людей, Кремль не только поступает подло, он поступает в высшей степени нерационально по отношению к самому себе. Предав Новороссию, Россия не только не отсрочит свое вступление в войну, она сделает ее неизбежной и однозначно — на условиях Запада и его киевских марионеток. При этом проблема касается не только того, что Украина возьмет и нападет. Проблема в том, что она сделает это в наиболее благоприятных для такого нападения условиях, которые пока еще не созрели окончательно, но как мы можем видеть, их лихорадочно и срочно готовят — как наши западные партнеры, так и вся их нанятая агентура внутри страны.
Дестабилизируется экономическая и финансовая обстановка. Проходят учения исламистов на Кавказе. Активизируются доселе неведомые звери в лице сепаратистских течений в регионах — в первую очередь, за Уралом. Пока это течения, следующий этап — организации.
Иначе говоря, предательство лишь оттянет ненадолго неизбежное, но и только. Иллюзии по поводу того, что сдав Новороссию, мы выторгуем для себя пусть унизительный, но мир — это иллюзии Милошевича и Саддама Хусейна. Теперь еще и Путина.
Агенты Запада и бестолковые и тупые его союзники типа беспринципных, но весьма агрессивных поклонников любых решений любой власти, одобряющих идущее сейчас полным ходом предательство Новороссии, делают все, чтобы поставить Путина в положение, из которого он будет идти обреченно в собственный расстрельный подвал, ведя за собой всех нас.
Я далек от навязываемого мема «Царь хороший, бояре плохие» - хороших здесь нет. Однако пока Путин президент, только он может принять легитимное решение. Никто кроме нас — лозунг десанта. Никто, кроме него — такова сегодняшняя проза жизни.
Не вижу ни одной причины, чтобы бездумно поддерживать нашего президента в таких условиях. Его можно поддержать только в том случае, если он перестанет проводить бездарную и самоубийственную для себя и страны политику. Если он начнет, наконец, проводить и реализовывать правильную и реалистичную — ему можно будет в будущем простить все прегрешения вольные или невольные, в которых упрекают и обвиняют его . Не будет — и без нас найдутся те, кто зачитает ему скороговоркой приговор, набрасывая на шею петлю. Помнится, когда вешали Саддама Хусейна, палач оскорблял его, что вызвало полное неприятие происходящего. Когда распинали Каддафи, то тоже делали это, мягко говоря, под речитатив. Это и был тот приговор, которым завершали свой путь пребывавшие в вечной иллюзии возможности договориться с врагами диктаторы — и кроме них, никто не виноват в том, что они оказались такими наивными дурачками.
Если президент осознает гибельность для страны и для себя лично навязанный ему путь предательства, то в этом случае дальнейшие шаги должны быть не просто нравственными, но и рациональными, и главное — без нынешних иллюзий.
Даже с этой продажной и бездарной элитой можно ввязаться в войну и выиграть ее. Хотя сделать это будет крайне сложно. Ввязываться в войну на вражеских условиях при нынешнем положении дел — это однозначное поражение. Сталин успел частично решить эту проблему, Путин даже не приступал к ней, поэтому никакого сравнения с Великой Отечественной нет и быть не может — уже поэтому сценарий «мы ждем, когда на нас нападут, а уж потом мы огого» будет губительным.
Итак. Если фантастическая ситуация, в которой Путин сумеет осознать происходящее и сделать единственно верный из нее вывод, все-таки еще возможна, то единственным логичным сценарием может быть не мир на Украине (к сожалению, все мирные варианты уже исчерпаны — кроме сдачи), а интенсификация конфликта. Мы не должны в нем прямо участвовать — это главное условие. Наше участие должно быть обусловлено и подготовлено — нами, естественно, а кем же еще?
Столкновение «в лоб» ополчения и ВСУ сегодня уже не имеет смысла — сентябрьское предательство позволило Киеву подготовить мощную эшелонированную оборону, которую ополчение если и способно взломать, то на очень узких участках. Позиционная война продолжает оставаться губительной для ополчения в свете преимущества карателей в технике и артиллерии. При этом такая война продолжает разрушать территорию республик и несет гибель мирному населению. Сказанное означает, что нужно искать путь, по которому преимущества ВСУ станут их слабостью.
Единственный выход — это перевод войны в мобильную, рейдовую. Партизанская война невозможна без наличия базы и тыла, и территория ДНР/ЛНР является таковой. Поэтому единственно верным способом перевода войны на новый уровень может стать прорыв выстроенной обороны и вывод на оперативный простор десятков мобильных групп, задачей которых станет война на коммуникациях, уничтожение военных объектов, ликвидация деятелей нацистского режима, хаотизация всей территории Украины — не только прифронтовой полосы.
Наиболее логичной может стать тактика, которую продемонстрировала группировка «Фронт Ан-Нусра» в Сирии. Малочисленная «Ан-Нусра» (около 5 тысяч человек) действует по весьма необычной методике — разбившись на небольшие (от 50 до 100 человек) отряды, действующие автономно, но при этом по единому оперативному плану.
Это обеспечивает с одной стороны их мобильность, облегчает снабжение, с другой — позволяет в случае необходимости объединяться в сводные отряды для решения локальных задач и вновь распадаться на составные подразделения. Кроме того, небольшие группы служат ядром для того, чтобы быстро нарастить свою численность за счет местного сочувствующего им населения. По сути, это видоизмененная война «пчелиного роя».
Узким местом такой войны становится высокая смертность от ранений, когда раненого бойца попросту некуда эвакуировать. Проблема, конечно, частично решается с помощью местного сочувствующего населения, но это в общем-то, паллиатив. Для исламистов это не очень проблематично — они готовы идти на такие жертвы, однако в нашем случае вывод один — такая война может вестись, но крайне непродолжительное время.
Задача такой войны — создание условий для наступления ополчения с территории ДНР/ЛНР, а затем — вступление в войну России.
Очевидно, что на сегодня все наличные силы Киева задействованы в создании обороны вокруг территории непризнанных республик. Выход крупных сил ополчения на оперативный простор вынудит Киев вынимать из обороны части и бросать их на ликвидацию мобильных отрядов ополчения. Чем дольше и эффективнее они будут действовать, тем больше сил придется снимать с фронта хунте. В такой ситуации должно быть подготовлено наступление с территории ДНР и ЛНР, целью которого станет освобождение захваченных на сегодня районов Донецкой и Луганской областей и переход в другие области с целью создания в них базы для возникновения новых республик.
Но и это не должно быть главной задачей. Основной целью должна стать демонстрация неспособности Киева контролировать ситуацию в стране, чем и должна воспользоваться Россия, обвинив Киев именно в этом и потребовав от «мирового сообщества» срочного принятия мер по стабилизации обстановки и взятия под контроль опасных и особо опасных объектов на территории Украины.
Нельзя дать «мировому сообществу» подготовиться — поэтому такое требование должно сопровождаться ультиматумом Киеву и ультиматумом этому самому «мировому сообществу». Если же они будут подкреплены какими-то действительно произошедшими авариями и локальными катастрофами на этих объектах, такие ультиматумы можно ограничивать крайне малыми временными рамками.
Когда все условия будут выполнены, а вся территория Украины будет хаотизирована действиями ополчения, Россия должна будет для восстановления контроля над ситуацией вокруг опасных объектов провести масштабную операцию. Свержение режима хунты в таком случае не может осуществлено российскими войсками — эту задачу должны будут выполнить ополченцы. И только они. Россия обязана в этом случае полностью дистанцироваться от их действий, во всяком случае политически.
Описанный сценарий не единственный, сходу можно назвать еще два-три. Однако смысл их один — если война неизбежна, а это так, она должна вестись на наших условиях и не на нашей территории. Последствия такой войны в виде санкций и резкого ухудшения отношений с Западом неизбежны, однако они неизбежны уже при любом развитии событий.
Важно то, что после того, как будет установлен контроль над опасными объектами, а армия Украины разгромлена (или по крайней мере существенно ослаблена), Россия должна будет предложить проведение мирной конференции с участием Запада, на которой мы должны получить устраивающий нас механизм выхода на мирное решение: проведение новых выборов на Украине, федерализация, как непременное условие, пересборка Украины на федеративных принципах с правом выхода из федерации и невхождения в нее любых областей нынешней Украины. Говоря иначе — решить раз и навсегда проблему единой и неделимой Украины на выгодных для нас условиях и разрешить в международно-правовом поле проблему Крыма, который в таком случае просто не войдет в новую федерацию Украины.
Возможно, что для этого придется «откатить назад» - отменить решение о вхождении Крыма в состав России, дать ему право вновь решить вопрос — согласны ли крымчане войти в состав федеративной Украины на общих с другими регионами Украины основаниях, и в случае отказа крымчан от такой судьбы — вновь дать им возможность войти в состав России. В ситуации, когда российские войска будут находиться на территории Украины, а «международная спильнота» даст свое согласие на подобную процедуру, вполне возможен и компромисс. Почему бы и нет. Возможность сохранения лица очень важно оставить даже своему врагу.
Повторюсь — сценарий не обязательно может быть таким. Важно лишь то, что он должен быть нашим, важно то, что российское руководство примет решение не идти на поводу иллюзий и попыток договариваться не имея прочной основы на условиях противника. Пистолет, вжатый в пах «партнеру по переговорам», гораздо лучше, чем просто переговоры.
Однако для этого нужно создать условия и главное — принять решение идти до конца. На кону — существование страны, и время уже почти закончилось.
http://el-murid.livejournal.com/
|