Глава РФ начал цикл совещаний, посвященный проблемам перевооружения армии. Первым на приеме у президента побывали командующий Ракетными войсками стратегического назначения Сергей Каракаев
и конструкторы-ракетчики. Архитекторы продолжающейся военной реформы
делают ставку на компактную профессиональную армию. В таких условиях силы ядерного сдерживания становятся ключевым фактором обеспечения обороноспособности страны.
В связи с чем большую часть из 20 триллионов рублей получат те предприятия ОПК, на которых создается «ядерный щит» Родины. Владимир Путин
предложил присутствующим «заглянуть за горизонт». То есть заранее
подумать об оптимальной конфигурации и развитии ядерной триады в свете
новых угроз. Президент напомнил о том, что в течение 50 лет РВСН
составляют основу обороноспособности страны и гарантируют
наш суверенитет. «В конце октября текущего года была проведена
внезапная проверка РВСН. Она показала, что войска находятся в высокой
степени готовности»- отметил он. Оптимизм Владимира Путина подкрепляют
состоявшиеся недавно пуски межконтинентальных баллистических ракет с
полигонов, расположенных в разных районах РФ. Несмотря на почтенный
возраст (обеим выпущенным ракетам недавно исполнилось по 20 лет), они успешно поразили условные цели на Камчатке.
«Эта проверка показала, что их ресурс является абсолютно надежным», -
подвел президент. При этом он предложил не «почивать на лаврах», а
оснащать войска новыми поколениями техники.
Такими, которые в состоянии преодолевать перспективную систему ПРО,
разработкой которой активно занимаются американцы. Президент РФ сообщил,
что в следующем году арсеналы РВСН пополнятся 22 МБР наземного
базирования. Впрочем, присутствовавшие на встрече деятели ОПК не были
настроены столь оптимистично. В частности, глава государственного ракетного центра имени Макеева Владимир Дегтярь (это предприятие совместно с НПО «Машиностроение»
создает стотонную жидкостную ракету на замену «Воеводе») подчеркнул,
что «хорошие комплексы могут создавать только предприятия с хорошим
техническим оснащением, которое своевременно должно заменятся в
соответствии с федеральной программой технического перевооружения
предприятий ОПК».
Этот посыл был подхвачен и другими участниками встречи, которые дали
понять Верховному главнокомандующему, что вверенные им производства в
своем нынешнем состоянии просто не готовы «переварить» 20 триллионов
рублей Госпрограммы вооружений до 2020 года без соответствующей
модернизации. Причем, последняя обещает быть долгой и затратной.
Идиллические представления о состоянии российских сил стратегического сдерживания ставит под сомнение и недавнее признание вице-премьера Дмитрия Рогозина.
Высокопоставленный чиновник признался, что случае молниеносного
глобального удара высокоточным оружием «США могут за несколько часов
уничтожить до 90% нашего ядерного потенциала».
По мнению профессора Балтийского государственного технического университета «Военмех» Юрия Савельева, стратегический арсенал РФ сокращается естественным путем.
– Не берусь судить, что произошло в нашей стране с ядерным арсеналом в
текущем году. Официальной информации на этот счет у меня нет. В отличие
от данных за 2012 год. Это как российская официальная информация, так и
ежегодные зарубежные обзоры вроде британского альманаха «The military
balance». По состоянию
на 2012 год у нас было 58 баллистических ракет типа «Воевода» (Р-36M2).
Каждая несет по 10 ядерных зарядов. Всего, получается 580 ядерных
зарядов.
Вторая ракета, которая стоит на вооружении, - это УР-100. 70 ракет с
шестью ядерными зарядами на каждой. Всего 420 боезарядов. Это ракеты
шахтного базирования, которые развернуты в Татищево и Козельске. Затем
идут« Тополь» и «Тополь-М». У 171« Тополя» по одном ядерному заряду на
каждой. «Тополь-М» - это 56 ракетоносителей с одним ядерным зарядом.
Есть еще мобильный вариант «Тополя-М». Это ракета РТ-2ПМ2 (18 штук с
одним ядерным зарядом). Они размещены в Тейково. В 2012 году также
поступила на вооружение мобильная ракета РС-24 «Ярс». 15 установок по 3
ядерных заряда. То есть всего в РВСН было 388 носителей и 1290
боезарядов.
«СП»: – А как обстоят дела с морской составляющей ядерной триады?
– У нас есть три старые лодки класса «Кальмар». На каждой по 16 пусковых
шахт, где размещены ракеты Р-29 («Синева»). Всего 144 ядерных заряда.
Затем идет 667-й проект БДРМ («Дельфин»). Четыре лодки по четыре ракеты
на каждой. Всего 256 ядерных зарядов. Наконец, относительно недавно у
нас появился 955-й проект «Борей». Это тот самый «Юрий Долгорукий», о
котором говорил Владимир Путин. На подлодке размещены 16 ракет «Булава»,
на каждой из которых от 3 до 6 малых зарядов. Всего, получается, 9
подводных лодок и 400 ядерных зарядов.
«СП»: – Остается еще воздушная компонента - стратегические бомбардировщики.
– Здесь мы имеем 63 носителя и 844 ядерных заряда на крылатых ракетах.
Речь идет о бомбардировщике Ту-95. Еще есть 13 самолетов Ту-160 со 156
ядерными зарядами.
«СП»: – Теперь, если все суммировать…
– Всего 2500 ядерных боезарядов.
«СП»: – Что из этого останется к 2020 году?
– К этому времени должны быть полностью списаны все 58 ракет проекта
Р-36М2 (это последняя версия «Воеводы»). Это минус 580 ядерных зарядов.
Их заводской гарантийный
срок составляет 10-12 лет. Он истек еще в 2002 году. Но затем
специалисты из Днепропетровского «Южмаша» его дважды продлевали.
Собственно говоря, на недавних учениях запустили 20-летнюю ракету,
которую пора утилизировать. К 2020 году такие будут иметь запредельный
срок эксплуатации и их придется снимать с вооружения.
Также должны быть сняты все «сотки» - 70 ракет с 6 ядерными зарядами.
Всего 420 зарядов. Та же учесть постигнет все «Тополя». Останется только
«Тополь-М», который начали выпускать с 1996 года. Должен быть снят с
вооружения 171 ядерный заряд. Всего останется 89 носителей со 119
ядерными зарядами.
Теперь, что касается подводного флота. «Кальмары» производства 1982 года
будут сняты с вооружения. Это три лодки со 144 ядерными зарядами. Из
четырех «Дельфинов», видимо, останутся только две лодки со 128 ядерными
зарядами на 32 носителях. Всего мы будем иметь 92 носителя и 120 ядерных
зарядов. Останутся лишь новые подводные ракетоносцы «Бореи» и две
лодки «Дельфин». Про авиацию не хочу даже комментировать. Старые
бомбардировщики будут списаны, а новые вряд ли сделают. Не хватает
производственных мощностей.
«СП»: – По соглашению СНВ-3 нам разрешено иметь до 800 носителей и до 1550 ядерных зарядов.
– В этом случае, с учетом выбытия нам нужно изготовить 300 носителей за 8
лет. Это будут ракеты класса «Ярс». Воткинский завод сейчас выпускает
порядка 20 изделий в год. А надо не менее 40.
Возьмем три новейших подлодки проекта «Борей». Есть такой показатель как
суммарный забрасываемый вес. В данном случае он составляет 41,4 тонны.
При этом только одна лодка 667 БДРМ забрасывает 44,8 тонн. То есть одна
заменяет три новейших, о которых говорит Путин. А их больше не делают.
На мой взгляд,
это была стратегическая ошибка заменять жидкостные ракеты типа
«Синева», которые стоят на БДРМ. Они лучше хваленых американских
«Трайдент». Что касается наземных СЯС, то нам нужно отказываться от
мобильных установок и делать ставку на шахтные установки. Потому что
американские космические аппараты оснащены средствами радиолокационного
обнаружения.
«СП»: – Получается, наш ядерный потенциал обречен сжиматься?
– Ракетоносителей и боезарядов станет существенно меньше. Но это все
равно будет достаточно большое количество. Мечта американцев довести
число наших ядерных зарядов до 200. В этом случае их система ПРО собьет
до 80% ракет в момент взлета. Остальные будут уничтожены в космосе или в
момент подлета. До цели долетят только 3-4 ядерных заряда. Это был бы
вполне приемлемый ущерб. Если наши власти реализуют программу
перевооружения, США не смогут решить эту задачу.
Член комитета Госдумы по обороне Вячеслав Тетекин не уверен, что декларации властей соответствуют реальности.
– Меня смущают перманентные проблемы с исполнением гособоронзаказа.
Когда то и дело срываются текущие программы по перевооружению армию,
наивно предполагать, что стратегические планы будут реализованы в
заявленный срок. Я уже не говорю о том, что у нас намечаются серьезные
проблемы в смысле разработки новых
технологий. Власти полагают, что если они выделяют миллиарды или даже
триллионы на создание техники, то она будет создана как по мановению
волшебной палочки. При этом совершенно не берется в расчет, что само
производство безнадежно устаревает. Квалифицированных инженеров,
технологов и рабочих практически нет. Прикладная наука уничтожена.
Спрашивается, кто и что будет создавать, когда говорят о новых системах
оружия? Оборонно-промышленный комплекс постепенно деградирует. АПЛ
«Владимир Мономах», уже принята на вооружение, а нормальной ракеты для
нее еще нет. Хотя на строительство новых подлодок было потрачено до
половины военного бюджета России.
«СП»: – Расхваленная «Булава» пока не отличается особой надежностью.
– Мне вообще непонятно, почему ракету морского базирования поручили
разрабатывать «сухопутному» КБ – Московскому институту теплотехники?
Когда у нас в Миассе есть превосходное КБ Макеева. Ведь у нынешних
разработчиков нет ни традиций, ни опыта, ни даже испытательного стенда
для выполнения такого рода заказов. Наш оборонно-промышленный комплекс
нужно даже не модернизировать, а практически создавать заново.
Станочный парк чудовищно устарел, его нужно менять. Специалистам по
60-70 лет. Завтра последние уйдут, а достойной смены им не видно.
Система профессионально-технического
образования разрушена. Я уже не говорю про научные школы. Начинать надо
не с громогласных заявлений о том, что у нас скоро появится
чудо-техника, а с кропотливого разбора - куда и на что пойдут деньги.
«СП»: – Можно ли использовать советский опыт разработки комплексных оборонных программ?
– Обязательно. Напомню, в советское время Совет министров издавал
комплексные постановления. Когда на десятках страниц подробнейшим
образом расписывалось, кто и чего будет делать: исследовать,
разрабатывать, производить, монтировать и испытывать. Такой системный
подход позволял решать сложные задачи, стоящие перед ВПК.
Сегодня власти ограничиваются лишь успокаивающей риторикой. Нам
рассказывают, сколько триллионов было выделено на создание новой
техники. Но деньги сами по себе не работают, если отсутствует нормальная
производственная и научная база. В лучшем случае деньги «зависнут». В
худшем их разворуют.
«СП»: – Надолго ли еще хватит советских технологических запасов?
– Они уже иссякают. Есть еще один важный момент. Может, нам все же
удастся каждый год производить и ставить на боевое дежурство по 22
ракеты. Но не следует забывать, что у них только одна боеголовка.« Ярс»
приходит на смену «Воеводе», у которой по 10 боеголовок (причем, с индивидуальным
наведением на цель). Получается, что вместо выходящим из строя
многозарядным носителям, мы получаем такой «куцый» вариант с одной
боеголовкой (в лучшем случае 3-4 ядерных заряда). Это явно
неэквивалентная замена. Я уже не говорю о том, что на новых ракет будут
стоять более легкие боеголовки.
«СП»: – Наш потенциальный противник тоже не теряет зря время.
– США, как известно, развивают глобальную эшелонированную систему
противоракетной обороны. Так что им не составит особого труда парировать
удар, нанесенный ракетами с одной-двумя боеголовками. Одновременно
Пентагон совершенствует средства высокоточного нападения. В том числе
ориентированные на уничтожение высокозащищенных объектов. Включая
шахтные пусковые установки наших стратегических ракет.
Следует также отметить, что существующая система воздушно-космической
обороны находится в неудовлетворительном состоянии. У нее сегодня три
«хозяина». Это ВВС, к которым оказалась чудесным образом «приписана»
ПВО. Это объединенное стратегическое командование и войска
воздушно-космической обороны. В такой ситуации совершенно непонятно, кто
несет ответственность. А у нас на севере страны колоссальное
пространство, совершенно незащищенное от массированной атаки крылатых
ракет. Наши силы сдерживания можно «прихлопнуть» одним залпом из
Карского моря. И нам будет нечем ответить. http://svpressa.ru/war21/article/78232/
|