Как уже писалось выше (см. пост админа: Пн Авг 06, 2012 8:52 am) ,
первые два судебных заседания были перенесены – поэтому адвокат,
отмотав туда-сюда по тысяче километров, а в совокупности более 4 тыс.
км. (как раз доехать до Омска, но, как теперь выяснилось, все равно
ближе, чем до правосудия в России), приехал вновь 21 августа в Еланскую и
мы совместно к 10 утра прошли в суд.
В этот раз прокуратура
подготовилась основательно, полагая, что перенести суд в третий раз ей
уже будет проблематично. На столе прокурора лежали уже 5 объемистых тома
по моему делу, нашлись и все Альманахи, по причине, якобы, отсутствия
которых и было отложено предыдущее заседание. От прокурора последовало
ходатайство о заслушивании в суде свидетелей, которые должны были
подтвердить мою экстремистскую деятельность, подчеркну: экстремистскую
деятельность как директора НП «Центр изучения истории Белого движения»,
зарегистрированного в г. Подольске, осуществляющего деятельность в
Московской области и не имеющего филиалов в других регионах, в т.ч. и в
Ростовской области.
Первым «свидетелем» предстал Афанасьев,
автор письма, на основании которого прокуратура якобы и затеяла
проверку и выявила по мне признаки экстремизма, усмотрев прозорливым
глазом через три области, что я, как директор НП Московской области,
незаконно действую на территории Ростовской.
Итак, начался допрос
свидетеля Афанасьева. В ходе допроса выяснилось, что никаких
фактических доказательств, изложенных в предостережении прокурора,
Афанасьев представить не смог. Он поведал, что я обидел его лично, тем,
что собрав документы по истории коллаборационизма во Второй мировой
войне и показывая их пришедшим, унижаю его деда, сражавшегося за
Сталина и Ленина. На вопрос – в чем заключается обида и как она была
нанесена конкретно Мелиховым, он пояснил, что является членом Академии
наук РФ и представителем какой-то непонятной в ней группы (из речи
«свидетеля» было непонятно, а суд не стал уточнять), он пишет
диссертацию по истории гражданской войны и что Краснов П.Н. ничего
хорошего ни для станицы Вешенской, ни для станицы Еланской не сделал, и
что никаких репрессий со стороны советской власти до апреля 1920 года не
было и начались они с апреля. Далее проследовал еще ряд фактов «нового
взгляда на историю» и допрос окончился.
Следующим свидетелем был Трушин,
который пояснил, что к Мелихову у него претензий нет, а вот к Смирнову –
есть, т.к. тот вскидывал перед всеми пришедшими на подворье правую руку
вверх и орал «Зиг Хайль». На вопрос, как долго он вскидывал и как, даже
если он и вскидывал, это относится к НП, в котором Смирнов не работал
ни одного часа, Трушин пояснить не смог.
На этом окончился допрос и второго свидетеля.
Третьим свидетелем был Алфёров,
который пояснил, что мой терроризм видит в размещенных фотографиях из
следственных дел ВЧК по семьям людоедов, где изображены обвиняемые и
«вещдоки»: расчлененные человеческие тела. На вопрос: «а в чем здесь
заключается терроризм? » – Алферов сказал, что этого показывать нельзя –
это разжигает ненависть, и как следствие – терроризм. На вопрос: « а
что можно тогда показывать?» – прозвучал ответ, что лучше – вообще
ничего не показывать и это все лучше забыть. На этом закончился допрос
третьего свидетеля.
Четвертым свидетелем явился зам. Вешенского Атамана и теперь уже начальник отдела по культуре Шолоховского района Каргин,
который рассказал, что он был на подворье и был в музее, но т.к. его
знают все в округе, то при нём ничего «террористического» не говорили,
но по слухам, он знает, что там только о терроризме и говорят. Что
конкретно говорят и как с этим соотносятся действия НП и его директора
Мелихова – он не пояснил. Однако, при любом удобном случае он не
уставал вставлять: что, вот, Копылов поменял фамилию с Копыльца; говоря
это раза четыре, и только когда уже сам судья спросил, а какое это
имеет отношение к делу и попросил «свидетеля» отвечать более конкретно,
ответы были исчерпаны.
Не выяснив ни у одного из них, в чем же
заключается экстремизм директора НП Мелихова, о существовании которого
(НП) они, кроме Афанасьева, до сего дня вообще не знали, я обратился и
к суду и к прокурору со следующим обращением-вопросом:
Предметом изучения суда является предостережение, вынесенное директору НП «Центр изучения истории Белого движения» Мелихову В.П.
Поэтому
рассматривать, конечно, можно и слухи и предположения и разные точки
зрения на историю и на роли личностей в ней; но какое это отношение
имеет к НП, уставом которого прописан только сбор документов, их
обработка, хранение; и на базе этого - написание исторических работ?
Как это предупреждение относится к руководителю НП Мелихову В.П.,
осуществляющему свою деятельность в Московской области? Все те
высказанные претензии, - не важно, собранные они из слухов,
предположений или каких-то фактов, - в полном объеме могут относится к
Мелихову В.П. лишь как к гражданину, имеющему земельный участок,
домовладения в ст. Еланской на правах частной собственности, и на
котором, по мнению прокуратуры и «свидетелей», творятся все эти
беззакония, как то - показ фото с людоедами, истории казаков, их
расказачивание и уничтожение и т.п. Поэтому было бы, наверное, разумным,
привлекать к ответственности Мелихова как гражданина, но не как
директора НП, находящегося в Московской области и не осуществляющего
деятельность в Ростовской области.
Не вняв данному
обращению, Прокурор продолжил абстрактную речь про политику государства и
недопустимость экстремистской деятельности.
Начали
просматривать статьи Альманаха, по мнению прокуратуры являющиеся
экстремистскими, при этом, абсолютно игнорируя тот факт, что данные
Альманахи никакого отношения к НП не имеют, а опять-таки, связаны со
мной, с Мелиховым, как с гражданином. При ознакомлении со статьями, нами
был задан вопрос: «кто определил, что эти статьи – экстремистские?» –
ответ прокурора был расплывчатый. И тогда я попросил представить в суд
заказанную ранее прокуратурой и проведенную Минюстом экспертизу всех
статей во всех альманахах, по которой мне задавали вопросы ранее, когда
допрашивали в прокуратуре.
В данной экспертизе черным по белому
было записано в выводах , что никаких признаков экстремизма и
всевозможных разновидностей какой-либо розни – нет. Материалы альманаха
– это исторические статьи, рассматривающие и освещающие ход
исторических процессов в разные периоды с участием тех или иных лиц.
Данная экспертиза должна быть в одном из пяти томов, но ее почему-то не
оказалось.
Хотя, ее наличие прокурор подтвердил и здесь нужно отдать
ему должное: по крайней мере, не отказался признать, что таковая
существует.
Суд потребовал представить ее для изучения.
Прокурор
предложил сделать перерыв на 1,5 часа, пока он ее принесет, хотя до
прокуратуры 10 минут пешком. Но так, как наступал обеденный перерыв, все
согласились прерваться и встретиться вновь в зале заседаний через
полтора часа.
К указанному сроку мы подошли к месту заседания.
Подошло
и время заседания. Но прокурор с экспертизой не появлялся. Прошли
полчаса – его нет. Вышел судья и объявил, что ему позвонили с
прокуратуры и сообщили, что прокурор упал в обморок, сейчас находится в
больнице, где его приводят в чувство, и что скоро он приедет на
заседание.
Прошло еще полчаса. Вновь вышел судья и сообщил, что
выйдя из больницы, прокурора опять свалил обморок, и он уже опять в
больнице и экспертизу привезут из прокуратуры нарочным, - тогда и
продолжим заседание.
Надо заметить, что Закон предусматривает
заседание без ответчика, если он никем не заменен, хотя заменить его
прокуратура может и другим сотрудником. Но.. Прошло еще полчаса… А
потом еще полчаса. Никто ничего не привез и с прокуратурой связь
прервалась…
Но и в этом случае заседание можно было продолжить, однако, вышедший в зал судья прервал заседание и перенес его на пятницу 31 августа.
Выйдя
из здания суда, ощущение было какое-то такое, как побывал в Зазеркалье,
где все наоборот: белое – называется черным, черное – белым; живое –
мертвым, а мертвое – живым; где понятия совесть, достоинство, честь – не
имеют никакого значения и даже просто отсутствуют как понятия. А
лукавство, хитрость, бездушие – являются основой этого зазеркального
мира. Очевидная глупость предостережения одними не замечается, другими
доказывается - и ты начинаешь понимать, что любые доводы, какие бы
убедительные и основательные они ни были – во внимание вообще не берутся
и все построено на том, кто кого переиграет; где в правилах верховодит
не закон и порядок, а – предоставленное властью право вершить судьбы
людей по своему личному усмотрению.
Из всего случившегося - от
допроса «свидетелей», ничего практически не сказавших, до «обмороков»
периодически приходящего в сознание прокурора, и из очередного срыва
судебного заседания – явствует только одно. Поняв, что отменой
предостережения мы занялись всерьез и от этого уже не отступим,
включился каток репрессивной машины: «А как он посмел нашей воле
противиться!?»
Связка «полиция-прокуратура-суд» за эти полторы
недели тайм-аута «перетрёт» все шероховатости дела и будет искать
невозможное – отказать в удовлетворении моего заявления.
Я не
могу этого точно утверждать, но виденное мной лично – весь этот цирк с
исчезновением экспертиз в деле, с заранее спланированными вопросами и
ответами свидетелей, которые так и не смогли ничего толком пояснить (то
ли забыли надиктованные ответы, то ли - от переживаний в борьбе за
чистоту рядов переусердствовали) и апофеоз заседания – перманентный
обморок прокурора – только убеждает меня, что дело будет обстоять
именно так.
Но вот вопрос: на сайте Областного суда они обязаны
будут вывесить это решение; как и мое заявление. Я надеюсь, что пока мы
будем его обжаловать (и если такое случиться – мы дойдем до Верховного
Суда), то все люди смогут узреть, как использует система подобные
предупреждения об экстремизме, чтобы давить своей машиной людей, и как
подобные дела рассматривает суд, в который нас всегда посылает и
Президент и Премьер, когда утверждают , что у нас правовое государство.
Кстати,
о президенте. В ходе судебного заседания я попросил приобщить к делу
одно из многочисленных писем-ответов, присланных тем, кто писал на его
имя обращения о творимых бесчинствах Шолоховской прокуратуры. Это письмо
– ответ из Аппарата Полномочного Представителя Президента Российской Федерации
в Южном Федеральном округе, подписанное Начальником департамента по
вопросам внутренней политики Филипповым М. от 18 июня 2012 г.
Предписание мне выдали 31.05., т.е. ответ Администрации президента
датирован позже.
Вот его скан:
Увеличить это изображение Щелкните здесь, чтобы увидеть его в исходную величину.
Увеличить это изображение Щелкните здесь, чтобы увидеть его в исходную величину.
Зная,
как пишутся такие ответы, очевидно, что не сам Филиппов разбирался в
существе вопроса. Он сделал запрос в областную прокуратуру и ФСБ и,
получив ответ от них, подписался под ним. Получается нестыковка – то ли
предостережение вынесли и скрыли его перед Аппаратом Президента, то ли
система дала сбой и уже стала крениться, нарушая свои внутренние
механизмы.
Но как бы то ни было – это еще раз доказывает
абсолютную беспомощность человека перед созданной системой. Когда
идиотские жалобы кляузников рассматриваются чуть ли не всем составом
«правоохранителей», бросая на них свои лучшие силы, делая экспертизы,
вовлекая в этот круг огромные бюджетные (наши с Вами) средства.
Преследуя только одну цель – унизить человека, раздавить его волю,
сделать из него барана, со всем согласного и готового идти на убой в
любой момент.
А вот жалобы по конкретно действующим проблемам
бросаются под сукно и не рассматриваются вообще. Как, например, одного
из руководителей сельхозпредприятия в том же Шолоховском районе, с
которым накануне суда я встречался и который, не зная, как быть,
спрашивал меня совета – «ну что же все-таки можно сделать?» А ведь
конкретней его заявления и быть ничего не может: известно содеянное
преступление, известно кто содеял и какой ущерб причинил его хозяйству.
Ингуш, переселившийся в район, завел огромную отару овец, заключив
договор с кем-то на выпас. Отара растет. Площадей для выпаса не хватает,
он начал осуществлять выпас на полях и лугах сельхозхозяйства этого
директора. Тот его раз предупредил, два предупредил – владелец отары–
ноль внимания, продолжает пасти, пока не вытравил весь луг. Директор в
милицию – с детальным описанием. Там пока разбирались, отара умяла еще
один луг. В конце концов в возбуждении дела отказали – ингуш продолжает
пасти на лугах, принадлежащим другим людям, которые платят за него
земельный налог и пр.
Что делать? Обращается вновь и вновь –
ответ: «рассмотрим, подожди». А ответ , скорее всего, на поверхности:
кто-то из власти имеет своих овец в этой отаре, а посему – пастись эта
отара будет еще долго, потравливая ни одно поле.
Вот два разных
подхода, казалось бы, к одному и тому же делу: к добросовестному и
честному исполнению своих обязанностей, предоставленных народом власти,
но вопреки чаяниям народа задавленных таким вот фактическим
исполнением властью этих обязанностей.
http://forum.elan-kazak.ru/t1551-topic#25467
|