 Законодательное собрание Петербурга 22 октября рассмотрит вопрос о внесении в календарь Дня памяти жертв украинского переворота. В заседании комитета по законодательству, обсуждавшего целесообразность памятной даты, принял участие Игорь Борисович Иванов, представленный «правозащитником». Информационное агентство Фонтанка.ру решило взять интервью.
- Игорь Борисович, вас называют представителем полковника Стрелкова в Петербурге. Но Игорь Стрелков и в интервью, и в сетевых комментариях постоянно подчеркивает, что не является руководителем какой-либо организации и не состоит ни в какой структуре. Что значит «представитель Стрелкова»?
– Объясню, все очень просто. Мы соратники по ополчению, вместе воевали. В Санкт-Петербурге, в нашем регионе, находятся раненые, беженцы. Игорь Иванович считает, что им нужно помогать. Такая задача стоит передо мной, и я делаю все, что надо на месте делать для помощи раненым, для координации гуманитарной помощи, для помощи беженцам.
- На заседании комитета по законодательству вас представил Виталий Милонов, который известен как активный член «Единой России». В то же время вы никогда не скрывали своего отношения к правящей партии и действующей власти.
– Я сейчас встречаюсь, общаюсь со всеми людьми, оказывающими помощь Новороссии. Подчеркиваю: со всеми. Даже с членами Коммунистической партии, с которой я боролся всегда. Когда речь идет о помощи Новороссии, о гуманитарной помощи, о помощи раненым, я идеологическую составляющую оставляю на втором плане. Сейчас для меня конкретная помощь людям важнее. Поэтому я сейчас общаюсь с очень разными людьми: часть из них совпадают со мной по идеологическим взглядам, часть далеки, иногда я не приемлю их взглядов совершенно. Не секрет, что помощью Новороссии занимаются очень разные организации и партии, иногда по идеологии крайне далекие друг от друга.
Кстати, в ополчении та же картина. Внутри ополчения сражаются против нынешнего киевского режима как те люди, которые симпатизируют советскому прошлому, так и те, которые его не приемлют. Я не делю людей по идеологическим взглядам, когда дело касается помощи раненым. Моя позиция понятна?
- Да. Естественно, что многих отпугивают именно ваши взгляды. Вы являетесь председателем Российского общевоинского союза, считаете героями бойцов сформированного на территории Сербии Русского корпуса, выступившего на стороне Гитлера...
– Пока мы воевали, про РОВС и Русский корпус написали столько ерунды, что я от души смеялся, перечитывая, вернувшись с фронта. Связали с Власовым, к которому он отношения не имел...
- В 1944 году произошло объединение Русского корпуса с РОА, то есть с Власовым.
– Это объединение произошло в самый последний момент, скорее, не объединение, а готовность подчиниться. Оно было чисто формальным, так как Русский корпус находился далеко от Власова. К Власову Белые офицеры корпуса относились в основном отрицательно.
- А вы?
– Мое отношение, как Белого офицера, к Власову отрицательное. Точно такое же, как и у Игоря Ивановича Стрелкова. Если бы господин, вернее, товарищ Власов хотел служить России, он бы мог начать ей служить еще в 1919 году. Но в 1919 году Власов воевал против Врангеля. У него была масса возможностей осознать, что он делает, и перейти на сторону народа. Он этого не сделал. Он это сделал только тогда, когда оказался в плену, а это не очень хорошо пахнет. Он был советским генералом, и Белые офицеры-монархисты так и не нашли с ним общего языка. Он оставался социалистом, большевиком в душе.
- Среди Белых были только монархисты?
– Знаете, очень много мифов. Так получилось, когда я вступил в РОВС (это было очень давно), были ещё живы участники войны, и мне удалось с ними пообщаться. На мой вопрос поручику Гранитову о том, как в РОВСе относятся к монархистам, он ответил: «Мы никогда не делились на монархистов и республиканцев, но я не знаю никого из членов РОВСа, кто не был бы монархистом».
- Основной вопрос, наверное, в допустимости вами возможности сотрудничества с Гитлером. Это была не просто война Сталина с Гитлером, но война и Германии с Советским Союзом, а значит, с Россией.
– РОВС, если честно говорить, как единая организация не проявил себя во Второй мировой войне. РОВС был разбросан на десятки стран, которые оказались на разных сторонах фронта. Часть воевала на стороне союзников, часть на стороне немцев, часть не воевала, так как обе стороны не отвечали идеологической позиции...
- Извините, но вопрос не в том, кто где оказался и кто принял какое решение тогда. Интересует позиция Игоря Борисовича Иванова: считает ли он допустимым для русского офицера выступать на стороне гитлеровской Германии?
– Вопрос надуманный. Я родился в 1965 году и не мог принимать участия в войне ни на той, ни на другой стороне. Вы бы ещё могли меня спросить о том, допустимо ли поддержать Карла ХII или Наполеона.
- Почему нет? Но вопрос не о них, а о Гитлере.
– Скажу правду. Я имел много друзей из числа чинов Русского корпуса: Владимир Владимирович Гранитов, Николай Николаевич Протопопов... Это блестящие русские офицеры, Белые до мозга костей, русские патриоты в прямом смысле этого слова. Где-то в 1992 году чины Русского корпуса встречались с офицерами Советской Армии, с которыми они воевали. Так вот у советских офицеров никаких претензий к офицерам корпуса не было, в начале 90-х годов они поддерживали превосходные отношения и считали, что противник у них один — тот режим, который возник в России в 1991 году. Первое, что сделали ветераны Русского корпуса в 1992 году, — они все деньги, которые у них были, потратили на закупку инвалидных колясок для ветеранов Великой Отечественной войны, которых бросила советская власть. Офицерам Русского корпуса я не брошу упрека, они никого не предавали и исполняли свою присягу: бороться с большевиками.
- Ваша должность летом называлась "начальник политотдела". Название не монархическое. Вспоминаются комиссары в пыльных шлемах, Реввоенсовет...
– Политотдел — совершенно верно. Вопрос, какую политику он проводил. Это все видели — мы проводили надпартийную политику. В ополчении было братское единство всех солдат и офицеров, у нас не было разделения по партийной линии. У нас был конкретный враг, который был в десять раз сильнее. Если бы мы позволяли себе выяснять политические пристрастия и взгляды внутри ополчения, кто как относится к Русскому корпусу, к Буденному, Чапаеву и так далее, — не было бы ничего хорошего в укреплении наших рядов. Мы проводили надпартийную политику — русскую, патриотическую, православную.
- Последний вопрос. РОВС основал генерал-лейтенант барон Врангель, его на этом посту сменили генерал Кутепов, затем генерал Миллер... Фигуры исторические. Не страшно принимать такую ответственность?
– Я возглавляю РОВС уже очень давно. Думаю, что люди, которые меня на этот пост назначали, — это Белые офицеры — знали, что делают и кому этот пост передают. Моя задача оправдать их доверие. Считаю, что до сих пор мне это удавалось — и на фронте, и в политической работе.
Денис Коротков
fontanka.ru |