Теперь уже и по версии журнала «Форбс» наших миллиардеров прибыло, но еще интереснее реакция общества и СМИ. В прошлой статье я писал о вселенском плаче, организованном, прежде всего, одной радиостанцией, вроде как либеральной, но прямо зависимой от Газпрома. Теперь не менее любопытно, как освящается тема на радиостанции другой, сравнительно новой и вроде как даже и альтернативной, но тоже «либеральной» (а иной кто же у нас предоставит возможность FM-вещания…), и понятно – в числе акционеров «Лукойл» и т.п.
…Так вот, к теме: опрос радиослушателей в эфире тут же показал, что лишь 5% считает, что это (рост числа долларовых миллиардеров в стране) достижение, остальные же 95% - вроде как «завистники», полагающие, что ничего хорошего в этом нет. И интересно, как ведущая, явно солидаризировавшаяся с этим меньшинством, стала целенаправленно искать и просить высказаться кого-то из этих 5%. Видимо, именно их мнение – этих 5% - для нас самое главное. И кого-то даже нашли, и запустили что-то давно знакомое: «Следующее поколение – дети этих олигархов - начнут и платить налоги, и вкладываться в свою страну…». Но тут все эту идиллию изрядно подпортил другой радиослушатель, сформулировавший коротко и ясно: «В семье воров воспитывают только воров». Что тут добавить? Старая пословица утверждает, что бывает и «в семье - не без урода». То есть, заведомо обвинять всех детей воров, что и они обязательно будут ворами, наверное, некорректно. Но вот что уж однозначно: рассчитывать всерьез, что дети воров почему-то вдруг сплошь станут ангелами или хотя бы просто созидателями – этому точно нет ни малейших оснований. И зря тешить себя розовыми сказочками не стоит.
Кстати, здесь – в вопросе об уже нынешнем масштабном неправедном перераспределении общественного продукта в пользу узкой группки лиц (не «невидимой рукой рынка», а вполне сознательными «антикризисными» действиями правительства) - мнение большинства радиослушателей совпало и с моим. Что же касается моей позиции в отношении событий четырнадцатилетней давности (и их нынешнего развития в Страсбурге), из комментариев к прошлой статье видно, что многие ее не разделяют, полагая, видимо, что если наказали не всех грабителей, а лишь одного, то это основание не для требования привлечь остальных, а для защиты наказанного. Не абсурд?
Да, наказали, вроде как, не совсем за то, за что, прежде всего, следовало бы. Но в свое время и крупнейшего американского мафиози осудили не за многочисленные убийства и организацию преступного сообщества, а лишь за неуплату налогов – так что же, вся «прогрессивная общественность» должна была кинуться его защищать?
Что же касается утверждения со ссылками на «авторитеты», что «виноваты чиновники», а не олигархи, я свой ответ сформулировал еще шесть лет назад, когда меня спрашивали, много или мало девять лет Ходорковскому. Мой ответ был таков: наверное, немного, но желательно сначала по двадцать пять Коху и Чубайсу (в сети это мое высказывание и сейчас можно найти).
Значит, разногласий нет? Как же нет – есть. Мое пожелание в отношении Коха и Чубайса, которые, кстати, были не рядовыми чиновниками, а политиками, высшими должностными лицами, никак не отменяет и необходимости привлечения прямых соучастников, которые не случайно заглянули в магазин и купили то, что подвернулось, а были непосредственными подельниками-соорганизаторами незаконного присвоения госсобственности и прямыми выгодоприобретателями.
Что же касается последующих скупщиков краденого (55 тысяч нынешних «бедных» акционеров), кажется, я пока не предлагал привлекать их к какой-либо уголовной ответственности. Но и жалеть их не обязан, да и свою моральную оценку их действиям, наверное, иметь и высказывать вправе.
Любопытно также, что некоторые ссылаются на то, что раз большинство общества согласилось (с кредитно-залоговыми аукционами и т.п.), то, вроде как, и я уже должен свое мнение изменить. Но разве из того, что кто-то из ограбленных, пусть даже и их большинство, грабителей простил, обязательно следует, что так обязаны поступить и все остальные? Да даже если и все простили – они вправе простить только за себя. Но не за меня. И не без оснований полагаю, что только именно такое личностное восприятие всего, что происходит со страной, и может еще страну как-то спасти, дать нам всем какой-то шанс.
И еще интересный поворот темы. Должен ли вор сидеть в тюрьме? Абстрактно все дружно отвечают, что должен. На практике же начинаются деления на категории, например: вроде как и взял чужое, но еще и меценат, да плюс сам себя назвал талантливым менеджером - так его давайте не сажать, а лишь «налогом обложим»… И кто же из воров будет сидеть? Только тот, кто украл совсем чуть-чуть и не успел вложиться в прославление себя как выдающегося профессионала и мецената, без которого нам всем совсем крышка…
А еще сидеть будет тот, кто не хочет платить мзду монополистам, которые нас обкладывают со всех сторон – его мы тоже назовем «вором». И вот уже тарифы на ЖКХ скакнули радикально вверх безо всяких тому оснований. Президент, конечно, потребовал разобраться. Но вот беда: не с Газпромом и новыми «электроэнергетиками», а лишь с теми коммунальщиками, что необоснованно завышают нормы потребления воды и т.п. Это примерно как бетонную чушку, неотвратимо падающую на наши головы, попросить обернуть поролоном – чуть-чуть удар смягчит… Но есть ведь главное – сочетание безудержной жадности ключевых монополистов (наших главных «трудоголиков», а не только мелких коммунальщиков) и одностороннего обязательства нашего правительства перед ВТО по абсурдному «приведению внутренних цен на энергоносители к мировым». То есть, для рентабельности монополистов, зашкаливающей за все мыслимые пределы, есть некое как будто бы «объективное» обоснование…
И Сбербанк спешит не отстать – вводит трехпроцентную пошлину за коммунальные платежи. Надо понимать, доходы и бонусы его руководителей еще не достигают уровня, позволяющего им стать участниками списка «Форбс». А когда достигнут, тоже проведем опрос граждан: хорошо ли или плохо ли, что еще один наш соотечественник стал богатым? И заранее ответим: конечно, хорошо – мы ведь боремся не с богатыми, а чтобы бедных (среди руководителей Сбербанка) было меньше…
Так, где у нас еще можно побороться с бедностью? Ага, шоу-бизнес доходов недобирает. Так, все силы милиции бросаем на «борьбу с контрофактом». Нет, не с поддельными лекарствами и продуктами питания – в отношении последних мы даже сертификацию отменяем. Главная угроза гражданину, стране и человечеству – контрафактные подделки на программную продукцию, а также особенно на продукцию шоу-бизнеса. И правда: какие в стране могут быть инвестиции и инновации, если шоу-бизнес свои прибыли собрать не может?
И вот уже видный милицейский начальник вносит предложение: карать не продавцов, а покупателей контрафакта. Надо понимать, предлагается их рассматривать как скупщиков краденого. Так, может быть, в развитие предыдущей моей логики (об акционерах ЮКОСа как о скупщиках краденного), и здесь надо согласиться? Давайте разбираться.
Прежде всего, вновь повторю: в отношении «бедных» акционеров украденной у меня и у вас, уважаемый читатель, компании я не предлагал их наказывать в уголовном порядке. Но так же, как звукозаписывающая компания не заботится о качестве купленной мною не ее лицензионной продукции, а чьей-то на нее подделки, так же и я не обязан заботиться о благополучии нынешних акционеров того, что ранее у меня украли. Если же еще и наказывать в уголовном порядке за покупку поддельного музыкального диска, то тогда сначала и за покупку акций ранее украденных у государства предприятий (во избежание новых спекуляций на «вообще всей экономике», повторю: я имею в виду не всю экономику, а лишь ту ее часть, где преступление абсолютно очевидно – то, что прошло через «кредитно-залоговые аукционы»). Или я неправ? Или справедливо покупателей музыкальных дисков наказывать, а покупателей заводов и пакетов их акций – нет?
Но в чем же разница: почему за одно карать предлагается, а за другое - нет? А разница известна. В первом случае «страдающая» (и защищаемая нашей правоохранительной системой) сторона – крупные корпорации и ограниченный круг их ключевых акционеров, плюс немножечко «звезды» шоу-бизнеса, во втором случае – большинство простых граждан.
Дальше – больше. Я совершенно согласен с логикой, в рамках которой всякая попытка извлечения прибыли из чужой собственности, включая чужое авторское право, должна иметь разрешение и иметь следствием отчисления части дохода собственникам. Это справедливо. Продажа контрафакта – извлечение прибыли, и потому должна караться. А вот бесплатное домашнее использование копий (хоть музыки и кино, хоть компьютерных программ), разумеется, если в некоммерческих целях (не на производстве, не на радио, не в интеренет-магазинах и т.п.), с моей точки зрения, это примерно то же самое, что без разрешения петь чужую песню, но не с эстрады за деньги, а в кругу друзей, совершенно бесплатно – это караться, с моей точки зрения, никоим образом не должно. Так же, как не должно караться использование любого открытия или изобретения дома в некоммерческих целях.
Более того, в противном случае применительно к ряду важнейших компьютерных программ это становится похожим просто уже на какой-то дополнительный налог, но только в пользу не своего государства, а зарубежных корпораций. Действительно, сейчас нам предлагается все больше новых «услуг» (а на самом деле - элементарных функций жизнеобеспечения), которые реализовать все больше и больше можно исключительно посредством электронной почты (простой пример – элементарная подача заявки на олимпиаду школьников). Но даже для того, чтобы просто запустить компьютер и до этой самой почты добраться, вам практически безальтернативно предлагается заплатить немалые деньги за продукцию корпорации «Майкрософт» («линекс» практически не в счет, хотя бы потому, что никто из соседей и приятелей быстро и просто не научит вас этим пользоваться, а «Виндоуз» и проходят в школе, и он установлен везде на работе, в том числе, в госучреждениях). Но на очевидно монополизированном рынке кто регулирует цену на эту продукцию? Никто. Сколько «Майкрософт» хочет, столько и берет за каждый экземпляр программы. А чтобы принудительно заставить нас покупать новое, запрещает компаниям-производителям «железа» устанавливать на новые компьютеры старые программы. Но разве это законно и морально? Если программы устаревают (а предварительно многократно полностью окупаются) так быстро, то, может быть, и авторские права на них должны действовать не более пяти, максимум, семи лет? Чтобы каждый мог выбрать: пользоваться ему платно дорогим новым «Виндоузом» или же бесплатно (или хотя бы радикально дешевле) старой версией «2000» или «ХР»? Ведь иначе это вполне похоже на право, например, изобрести поршневой бензиновый двигатель, а затем запретить им пользоваться под предлогом того, что вместо него на рынок выводится двигатель более дорогой - роторный. Не абсурд? Или написать новую песню, а старую петь запретить, причем, не только исполнителям на ТВ и радио (что еще можно допустить), но даже и у себя дома. А милиции больше делать нечего, кроме как под окнами подслушивать и караулить – никто ли устаревшую песню вместо новой у себя на дне рождения не поет?
Но с программами «Майкрософта» ведь именно так: ни себе, ни людям – всем жить под диктовку. И даже со старого компьютера на новый старую (уже однажды оплаченную) программу перенести нельзя – только покупать новую. Иначе – вроде как «воры». Не согласен.
Усугубляется же все еще и тем, что даже не иностранный производитель, а свое же государство практически обязывает нас этим пользоваться безальтернативно. Нетрудно подсчитать, во что обходится стране (госучреждениям и частному сектору в сумме) использование одного только «Виндоуза» ежегодно (с учетом вынужденного регулярного обновления – такова целенаправленная политика компании). А если еще всерьез заставить и всех домашних пользователей платить этот налог? Да это окажется не менее двух миллиардов долларов в год, за пять лет – уже десять миллиардов. И кто-то всерьез будет утверждать, что за эти деньги невозможно создать собственный национальный альтернативный вариант базовой среды, пусть для начала даже и несколько упрощенный, без каких-то явно излишних для большинства пользователей функций, но выводящий из- под нынешней монопольной зависимости?
Но, строго говоря, здесь все делится на два принципиально разных вопроса. Первый – выведение всего, что связано с госслужбой, в том числе, делопроизводства на ней, из-под зависимости от иностранного монопольного поставщика услуги, да еще и ориентированного на регулярное взимание все новой и новой мзды за обновление, далеко не всегда обоснованное реальными потребностями, например, того же делопроизводства. Это вопрос стратегический (особенно, при внедрении электронной подписи и т.п. новаций) и вполне решаемый – при наличии элементарной политической воли и финансовых ресурсов, многократно превышающих нынешний капитал основателя «Майкрософт». Но этот весьма важный вопрос, тем не менее, не предмет данной статьи.
Второй же вопрос – освобождение простых граждан от необходимости платить монополисту (на его возврат на первое место в списке «Форбс») не вполне обоснованно высокую цену за приобщение к важнейшим элементарным инструментам современной цивилизации. А сторонникам естественного «рыночного» регулирования и, соответственно, противникам вмешательства государства, напомню давно и хорошо известное: справедливая цена на рынке может быть определена самим рынком только и исключительно при соблюдении многочисленных условий. Таких, в частности, как наличие значительного количества принципиально не связанных между собой производителей, предлагающих данный товар или услугу, а также существенное превышение рыночного предложения по отношению к спросу. Если же эти условия не соблюдаются, а в случае базового программного обеспечения компьютеров первое из условий не соблюдается совершенно очевидно, уже невмешательство государства с целью определения справедливой цены иными методами (либо путем искусственного создания конкурентной среды, либо, если это невозможно, через ограничение цены путем контроля за нормой рентабельности) становится просто преступлением перед обществом.
Кстати, это абсолютно в полной мере распространяется и на деятельность наших собственных естественных монополистов (о чем мы говорили выше) – поставщиков газа, электричества, воды и т.п.
Но наши власти, похоже, бесконечно далеки от такого понимания своей роли в строительстве истинно конкурентной и справедливой рыночной экономики. И защита интересов монополистов, их ключевых собственников и «топ-менеджеров», причем, как своих, так и зарубежных, включая даже и – совсем абсурд - зарубежные звукозаписывающие компании (защиту чьих прав я бы ограничил исключительно защитой от несанкционированного публичного коммерческого исполнения), для нашего правительства оказывается важнее, чем защита собственных граждан и своей национальной экономики во всем ее объеме.
И вынужден немного вернуться в прошлое: один из комментаторов к предыдущей статье попросил меня высказаться по поводу выступлений бывшего питерского депутата М.Е. Салье о событиях, «определивших нашу историю». Другой тут же сделал ссылку на мое «аккуратное» выступление, подробно обсуждавшееся в сети. Что ж, попробую.
Первое - об «определении истории». Мне кажется, это преувеличение. Питерские события – лишь эпизод. А с учетом последующих событий – лишь характерная и типичная, но все-таки предыстория.
Второе. Никакой специальной «аккуратности» или, тем более, «осторожности», как оценили это некоторые другие комментаторы в сети, в моих действиях искать не надо. Меня ведь спрашивали не о том, как оцениваю или полагаю, а что точно знаю, помню.
И вообще сейчас вопрос возник о Собчаке - в связи с намерением присвоить ему посмертно звание почетного гражданина города. Если интересует мое мнение, нет оснований его скрывать: по совокупности всего, что знаю, к тогдашней питерской администрации под управлением Собчака я отношусь как к выраженно криминальной. Этого достаточно? Но и здесь важнее не это мое мнение (о котором не спрашивали), а сформулированное в интервью предложение: депутаты, прежде чем голосовать, запросите документы - они без грифа секретности. Если же выяснится, что документы теперь «пропали», то это, пожалуй, будет самый недвусмысленный ответ на все вопросы.
В интервью же, когда меня спрашивают о фактах, если я оговариваюсь «насколько я помню», так это действительно так. А попробуйте вы сами, уважаемые читатели, в деталях вспомнить какой-либо совершенно обычный эпизод вашей работы восемнадцатилетней давности?
Более того, сейчас параллельно для телеканала «Россия-1» у меня брали интервью об обстоятельствах отмены двадцать лет назад шестой статьи советской Конституции (показывали вечером в воскресенье) – казалось бы, события, тем более по тогдашнему восприятию, несопоставимо более значимого, просто эпохального. Но, признаюсь честно: что-то, например, настроения тогда среди большинства рядовых членов самой КПСС, настроения отнюдь не в пользу попыток сохранения монополии – это я хорошо помню и рассказал подробно, хотя в эфир это не дали. Видимо, не интересно. А вот многие детали «исторического» Съезда депутатов выветрились из памяти намертво. Так они и не были существенны, важнее другое: была для большинства депутатов команда сверху «держать» - голосовали против отмены шестой статьи. Прошла команда «отпустить» - так же послушно проголосовали и за отмену монополии…
Так и в восемнадцатилетней давности деле о закупках продовольствия для Петербурга. Память сохраняет то, что тебе представляется важным в момент событий, но отнюдь не то, что по совершенно непрогнозируемому стечению обстоятельств окажется всем интересным через десять-двадцать лет после этого. И в том, что Марина Евгеньевна Салье помнит все это намного лучше, нет никакой загадки. Просто это тогда было ее главное дело – ее депутатская комиссия отвечала за снабжение Петербурга. И, естественно, она плотно занималась всем, что связано с какими-либо махинациями вокруг продовольствия в конкретном регионе. Примерно так же, как я в это же время, весной-летом 1992 года, плотно занимался другими вопросами. Например, прямым «сливом» гайдаровским правительством федеральных бюджетных средств «на поддержку фермеров» через «АККОР» и фонд «Российский фермер». Так сложилось, такова тогда, в силу занимаемой должности, была зона моей ответственности. Вот здесь я помню значительно большее количество деталей: и заключение проявившего принципиальность министра юстиции (того же гайдаровского правительства – вдумайтесь, тогда это было возможно!) Николая Федорова о незаконности «договора о сотрудничестве» между правительством и на тот момент даже не зарегистрированным АККОРом… И результаты наших проверок – до фермеров ничего не доходило, а государственные деньги (несопоставимо большие, нежели в питерской истории) прямо вкладывались в уставные капиталы разнообразных банчиков и ТОО, которые тут же пропадали… И как я не менее трех раз по нашей (Контрольного управления) инициативе подробно докладывал этот вопрос президенту Ельцину: с предварительным направлением письменных материалов - сознательно, чтобы вопрос было труднее замять, и следы не пропали. А до этого, к сожалению, безрезультатно, несколько раз беседовал на эту тему с Гайдаром. С Гайдаром, в отличие от Собчака и Путина, уж простите, беседовал лично. И понятно: Гайдар был председателем правительства, а не мэром или, тем более, замом мэра. А менее масштабным питерским делом, действительно, занимались мои вполне квалифицированные заместители. Всякий, кто был руководителем, знает: в сутках всего 24 часа. И, хотя делами некоторых других регионов (Краснодарского края, Москвы и др.) мне тогда пришлось заниматься лично, в питерском случае, кроме прочего, еще и в силу предыстории отношений с Собчаком, мне не хотелось давать даже малейшего повода для обвинений в предвзятости.
Кстати, некоторые неожиданные детали и этого дела у меня в памяти остались. Например, запомнилось, как Марина Евгеньевна эмоционально описывала мне впечатления от своей беседы с тогдашним министром внешнеэкономических связей Авеном: «Вся эта манера… Да как его вообще могут держать на таком посту? Физиономически же очевидно, что прохвост…» (или прохиндей – какое именно определение использовала тогда Салье, я точно не помню). А запомнился этот эпизод потому, что в точности совпал тогда с моими наблюдениями и представлениями об этом не последнем члене гайдаровской команды…
А вот почему, несмотря на все это, Марина Евгеньевна, тем не менее, все еще сомневается, что подпись Гайдара на документах, санкционировавших возможности масштабных экспортно-импортных махинаций, настоящая, как она, человек многоопытный, умудрилась и поныне сохранить отношение к Гайдару и Чубайсу как к честным реформаторам, это уже для меня загадка…
А трудоголиков – настоящих, получающих радость от самореализации в своем деле, в своем творчестве, таких, например, как, повторюсь, юбиляр этих дней Жорес Иванович Алферов – их мы все действительно ценим и уважаем. И Жореса Ивановича искренне поздравляем!
Но только те фигуранты списков «Форбс», чьи порой даже и «физиономические черты» очевидны, да были не менее очевидны и пару десятков лет назад (когда мое внимание на это обращала та же Салье), и кого нам так упорно за трудоголиков выдают, эти «трудоголики» к людям настоящим, искренне уважаемым нами, разумеется, не относятся.
Специально для Столетия
|