На проходные, не сверхважные
события надо или реагировать оперативно, если есть, что сказать важное,
или уже не реагировать вообще. И на казнь двоих террористов в Белоруссии
я реагировать не собирался. Но прошло время, и начали реагировать все
вокруг. ЕС возмущен – ладно, не привыкать. Но, оказывается, к посольству
Белоруссии в России «сочувствующие» несут цветы? А знакомые, звонящие
мне то по одному, то по другому вопросу, все спрашивают, что я думаю по
поводу приведения в Белоруссии в исполнение смертного приговора.
Что ж, раз есть вопрос, придется дать и свой ответ. Не на казнь террористов. Но на развернутую в связи с этим кампанию.
Нужно четко разделить:
- общий принцип недопустимости смертной казни, официально принятый ныне практически во всей Европе;
- милосердие, в отсутствии которого дружно обвиняют белорусское руководство;
- стремление не допустить
судебной ошибки, вследствие чего в ряде государств, в частности, в США,
практикуется отсрочка приговора на долгие годы – для полного исчерпания
всех возможных сомнений, споров, переоценок ситуации и т.п.;
- истинные причины недовольства европейской общественности и наших «сочувствующих».
Итак, по порядку.
Первое.
Никакого общего принципа недопустимости смертной казни в международном
праве нет. Равно как и нет общепризнанного морального ограничителя –
мол, «государство не вправе убивать, несмотря ни на что». А то моральное
ограничение, что так упорно выдается за «общепринятое» (на основе идей
«европейского гуманизма» и т.п.), на самом деле, таковым, то есть,
действительно общепринятым, ни в коем случае не является.
Сюда же можно отнести и идею о
том, что, независимо от всего прочего, государству категорически нельзя
давать права на смертную казнь за преступления потому, что в противном
случае оно, мол, обязательно начнет использовать это право в
политических целях. Казалось бы, верно. Но с одной принципиально важной
оговоркой: государство, которое, так или иначе, обществу подконтрольно,
да еще и в котором судебная система реально независима от исполнительной
власти, это делать практически не может. Власть же бесконтрольная, как
правило, находящаяся в единой унии с со специфическим бандитским
капиталом, с легкостью может разбираться со своими противниками и не
прибегая к официальным судебным процедурам. Причем, используя для этого
как смертную казнь вообще, так и такие ее формы, которые призваны
наглядно продемонстрировать всем недовольным, какая участь их ждет.
И еще. У нас смертной казни
официально нет. Террористов не судят, а просто уничтожают. Кого при этом
уничтожают на самом деле – вопрос, с учетом масштабов процесса, куда
более сложный и неоднозначный, нежели вопрос о виновности конкретных
казненных в Белоруссии.
Таким образом, применительно к
ограничению тирании в большинстве случаев (кроме, может быть, случая с
Камбоджей – но там, согласитесь, бороться отдельно против смертной казни
было бы уже совсем абсурдно) суть вопроса оказывается вовсе даже и не в
вопросе именно о смертной казни – официальной, выносимой судом и
приводимой в исполнение официальными государственными структурами.
И еще вопрос: если
евро-американская цивилизация, по существу, является единой, то почему
же тогда в Европе принцип недопустимости смертной казни существует и
действует, а в США он столь безусловным и общеобязательным не является?
Здесь возможно множество вариантов ответа. Мой вариант ответа таков: в
Европе этот принцип действует не самостоятельно, а навязан извне – как
территории, практически, остающейся в зависимости от более сильных – от
США.
Второе.
О «недостатке милосердия». Что ж, существуют такие люди, может быть,
очень или, я бы сказал, специфически религиозные, которые абсолютно
уверены, что главная наша задача – спасти каждую заблудшую душу, включая
и те, что своими действиями досрочно отправили на тот свет десятки ни в
чем не повинных душ других. Это – вопрос веры, системы ценностей.
Спорить здесь бесполезно. Ограничусь одним: я такой задачи перед собой
не ставлю и не отношусь к числу подобных «спасителей душ» совершенных
мерзавцев. То есть, если вопрос именно о милосердии, то, с моей точки
зрения, оно здесь абсолютно неуместно.
Кстати, сторонники подобного
взгляда часто заявляют также и следующие позиции: «Это – не наказание, а
месть, а месть ни к чему хорошему привести не может и вообще не
допустима». Или: «Никто вообще не вправе лишать человека жизни: не мы ее
дали, и не нам ее отнимать»…
Что ж, как абстракции, звучит
красиво, но к существу жизни на Земле никакого отношения не имеет. К
сожалению, жизнь устроена так, что все друг в отношении друга только и
делают, что лишают жизни. А некоторые, например, хищники, вообще без
этого существовать не могут – их на кашку перевести невозможно. Не
говоря уже о том, что и съеденные зерна – это уничтоженные в зародыше
новые будущие растения. Ограничения на уничтожение себе подобных –
ограничения, как правило, искусственные, связанные с целями и смыслами
сообщества, применительно к человеку - цивилизации. Но совершенно
недопустимо, абсурдно и деструктивно пытаться распространять эти
ограничения на тех себе подобных, кто сам этими ограничениями не
связан.
Что же касается осуждения мести
как чего-то низкопробного, недостойного гордого звания человека, и
здесь согласиться не могу. Месть – чувство святое. И во многих случаях
признание обществом права на месть оказывается не провоцирующим новые
смерти, а, напротив, единственным естественным ограничителем «войны всех
против всех». И добавлю: теоретически можно о мести, конечно,
нарассуждать что угодно, можно сколь угодно научно доказать, что она
вредна. Но это лишь до тех пор, пока Вам всерьез некому и не за что
мстить. Когда же, не дай Бог, это случилось, все прочие ложно
гуманистические рассуждения естественно отступают на второй план.
И последнее в этой части –
применительно с лжемилосердию и прочему ложному гуманизму. Человеку
свойственно стремиться к самоощущению морального комфорта в своем
обществе и государстве. Если же государство навязывает человеку систему
ложных целей и смыслов, заставляет смиряться с тем, с чем естество
человека смириться не может (например, с «правом на жизнь» насильника,
маньяка, убийцы), то человек уходит в стрессы, депрессии. И, в конечном
счете, энергия протеста против подавления человеком в себе естественного
и справедливого найдет свой выход – как правило, в свою очередь,
деструктивный и антиобщественный. Зачем же здоровому обществу самого
себя так насиловать?
Третье
– о стремлении ограничить непоправимое вследствие судебной ошибки или
сознательной умышленной подтасовки. Это для меня – единственный,
действительно, серьезный аргумент против смертной казни. Как минимум, в
нашей нынешней стране – с практически разложившимся политическим режимом
и государственным аппаратом. К этому аргументу нельзя не
прислушиваться. Но, повторю: нынешним власти и олигархату убирать
неугодных, не прибегая к официальным судебным процедурам, несопоставимо
проще и дешевле. Сколько директоров наших ценнейших предприятий
бесследно пропали или погибли в процессе захвата управлявшихся ими
активов нынешним олигархатом?
Что касается отсрочек
приведения приговора в исполнение, то, наверное, они целесообразны. Во
всяком случае, если есть малейшие сомнения в виновности. Применительно
же к этому конкретному случаю в Белоруссии, были ли действительно
основания для сомнений и, соответственно, целесообразна ли была какая-то
еще отсрочка приведения приговора в исполнение, судить не берусь.
И четвертое
– об истинных причинах «озабоченности» европейцев. Разумеется, нет ни
малейших оснований относится к этому как к проявлению искреннего
беспокойства за судьбу граждан Белоруссии. Я уже не говорю о таких
вещах, как право европейцев бомбить Ливию или - на очереди – Сирию и
Иран (даже если и сами участвовать не будут, то вряд ли выскажут
решительный протест на действия США и Израиля). Но есть ведь и
статистика – упрямая вещь. В Белоруссии, с ее смертной казнью за особо
тяжкие преступления, количество убийств и пропаж без вести на тысячу
жителей многократно меньше, нежели в «благополучной» с этой точки зрения
России. Почему же нет столь выраженного беспокойства за нас?
Более того, мало того, что в
США в половине штатов также сохраняется смертная казнь, но это не
беспокоит европейскую общественность – это бы еще ничего. Мол, Америка
далеко, а Белоруссия рядом. Но на деле-то ведь, напротив: белорусских
войск в Центральной и Западной Европе нет, а американские части
расквартированы до сих пор, да плюс еще новые военные базы, например, в
Косово. Таким образом, кто на деле далеко, а кто близко? И чьи смертные
приговоры, казалось бы, должны европейских «гуманистов» беспокоить
больше?
Применительно к Белоруссии,
очевидно, Европу беспокоят не жизни этих конкретных казненных, но сам
этот островок элементарного минимального здравого смысла. Да, со своими
недостатками, не без этого. Но с попыткой сохранения базисных моральных
ценностей и смыслов.
И, что крайне актуально именно
для нас – для России: один из важных механизмов, сближающих в этом
смысле Белоруссию с … США, это смертная казнь не только за умышленные
убийства, но и за … предательство. Это – одна из важных составляющих
того, что либо делает государство сильным и самостоятельным, либо,
напротив, превращает его в рядовую марионетку каких-либо внешних сил.
Тех самых сил, которые применительно к своим интересам лицемерить про
«слезу ребенка» не станут.
К сожалению, без России, то
есть, при продолжении Россией нынешнего курса на дальнейшую сдачу
позиций Западу (база в Ульяновске, ВТО и прочее), сохранить надолго и
этот островок здравого смысла и ответственности, скорее всего, не
удастся…
Гайдпарк
|