По самым грубым подсчетам, белый хлеб должен был подешеветь ещё летом на 1-1,5 рубля. Ведь в августе тонну продовольственной пшеницы можно было купить за 4,2-4,3 тысячи рублей (почти в 2,5 раза дешевле, чем в прошлом году). А доля зерна в себестоимости батона - 12 процентов.
Но хлеб, наоборот, подорожал. Осенью, когда правительство объявило о высоком урожае зерновых, цена на хлеб в регионах опять подросла.
Непредвиденное подорожание булок и калачей заинтересовало экспертов РСПП. И они решили подробно исследовать путь хлебного зёрнышка.
От поля до прилавка
Выводы таковы: цена пшеницы очень мало влияет на стоимость покупаемых в магазине хлебобулочных изделий. А самая большая доля в себестоимости хлеба приходится на пекарни и торговлю. Что же навело предпринимателей на такие мысли?
Тонна продовольственной пшеницы в этом году, говорится в исследовании, стоила в среднем около 5,04 тысячи рублей. За хранение на элеваторе к ней «прилипло» 400 рублей. Примерно в такую же сумму обошлась и доставка тонны зерна мукомолам. Они для производства тонны муки высшего сорта берут 1,33 тонны пшеницы и, с учетом доставки, платят за партию примерно 7,7 тысячи рублей. А теперь прибавьте к этой сумме 1,1 тысячи рублей (затраты на электроэнергию, амортизацию оборудования, зарплату и прочее). И «на выходе» с мельницы тонна муки будет стоить уже 9,795 тысячи рублей. Мукомолы получат с неё прибыль - 925 рублей (примерно 10 процентов рентабельности).
Дальше муку везут на хлебозаводы, и она дорожает ещё примерно на 470 рублей. В итоге тонна выпеченного хлеба доходит до 27,946тысячи рублей. А цена хлебной тонны в рознице – до 43,3 тысячи рублей. «Добавка» торговли к себестоимости - 15,345 тысячи рублей.
Те же пропорции сохраняются и сегодня, когда в Центрально-Черноземном регионе внутренние средние цены на зерно упали до 3700 рублей за тонну, на юге России - до 3800 рублей за тонну. И государству пришлось начать зерновые интервенции.
В РСПП считают, что одних зерновых интервенций мало. Справедливые и доступные цены на хлеб может обеспечить только развитие конкуренции на всех стадиях его производства и в каждом регионе.
А ограничительные механизмы, вроде принудительных цен или введения обязательств по особым «дешевым» сортам хлеба, будут иметь противоположный результат: монополизацию рынка, снижение качества хлеба, сужение ассортимента и рост цен, уход с рынка ряда компаний.
Конкуренция - дело хорошее. Но сможет ли только она одна остановить рост цен на хлеб, если до 40 процентов в его себестоимости занимают снабженческо-сбытовые расходы, ЖКХ, логистика, транспорт, не считая зарплату хлебопёков? Все эти издержки сводят рентабельность многих крупных хлебозаводов к нулю или, в лучшем случае, к трём процентам. Не в этих ли дополнительных издержках и надо искать главную причину того, что хлеб в России не дешевел никогда?
Разорительные тарифы
Что же касается ценообразования российских гробов, то и оно таит в себе немало загадок. Разброс цен на самые дешёвые ритуальные принадлежности по стране колеблется с 7,6 тысячи до 20 тысяч рублей. Казалось бы, по логике здравого смысла основная составляющая этих изделий – падающая в цене древесина - никак не может стоить дешевле затрат на её перевозку. Но у нас всё наоборот.
Мебельщики жалуются на то, что рост тарифов и затраты на доставку сырья неподъёмным грузом легли на себестоимость всей их продукции - самой первой и далеко не первой необходимости.
Многие производители офисных столов и дачных табуреток сегодня находятся в предбанкротном состоянии.
Падающий в разы спрос на диваны и кресла, сокращение производства шкафов и стенок, рост тарифов заставляют мебельщиков повышать цены.
Производители гробов, как и мебельщики, испытывают те же проблемы. Но к ним прибавляются ещё и резкое подорожание комплектующих для ритуальных принадлежностей - ручек, уголков, элементов отделки, которые они закупают в Китае.
Однако в отличие от привычной мебели спрос на «скорбные пристанища» в нашей стране упал всего на 4,4 процента. Только за первое полугодие в России умерло почти 860 тысяч человек. И это не могло не привлечь бизнес к торговле ритуальными услугами. Понимая, что гробы всё равно будут покупать - никуда не денутся, владельцы бюро ритуальных услуг взвинчивают конечные цены для потребителей.
Кто командует ценами?
В Европе такой бизнес сочли бы настоящим кощунством. Хотя чему тут удивляться? Нашему бизнесу всё нипочём. Многим отечественным предпринимателям наплевать на то, что Европейское государственное агентство Евростат по уровню дороговизны и так ставит нашу страну на один уровень с Великобританией. Причём за одежду и ширпотреб у нас просят гораздо больше, чем в Лондоне.
В сравнении с Румынией, Литвой, Польшей, Словакией, Чехией, Венгрией мы платим просто безумные деньги буквально за всё.
Если по ценам мы идем вровень с Великобританией и Францией, то по зарплатам отстаем от них в 5 - 6 раз...
Самое обидное то, что и в США, и в Европе даже в кризис цены на товары первой необходимости хоть чуть-чуть, да снижаются. У нас же – никогда.
Так кто же командует ценами? В Германии или Венгрии на этот вопрос ответили бы просто: спрос. У нас такой ответ вызвал бы большие сомнения.
Понятно, что в рыночной экономике невозможно все цены выстроить в одну линейку. Да это и не нужно.
Но, пожалуй, только у нас в стране торговле дана невиданная свобода. Ни с того ни с сего цены на сахар, молоко, подсолнечное масло могут за один день взлететь на тридцать, а то и на все сорок процентов и не вернуться на исходные позиции уже никогда.
В Саратове, Астрахани, Самаре розничные цены на молоко повышаются даже летом, когда коровы в поле. А в Калужской, Курганской, Самарской, Тамбовской областях, республике Адыгея мука дорожает даже тогда, когда зерна в избытке.
Остальное – наценки и бонусы
Именно невмешательство государства в политику ценообразования приводит к тому, что в купленной колбасе стоимость самой колбасы не более 40 процентов. Остальное - различные наценки и бонусы тех, кто перевозит сырьё, доставляет готовый продукт до прилавка.
Правительственные чиновники основные надежды возлагают на закон о торговле, который никак не выйдет из стен Госдумы. Именно он, уверяют они, умерит аппетиты спекулянтов и посредников, которые сегодня командуют ценами.
Закон, ограничивающий аппетиты торговли и посредников, конечно, необходим. Но одному этому документу с ростом цен не справиться. Хотя бы потому, что немалая доля в себестоимости любого социально значимого товара приходится на услуги естественных монополий. А монополисты не хотят перестраиваться: все свои промахи и издержки по-прежнему покрывают за счет потребителя.
За один день навести порядок на рынке никому еще не удавалось. Нужна комплексная программа борьбы с ростом цен на федеральном и региональном уровне. Наступление на цены должно вестись по всем фронтам. И начинать, видимо, надо не с торговли и посредников, а с естественных монополистов. Если государство не сможет заставить их работать эффективно, не откорректирует тарифную политику, то цены так и будут расти, не слушаясь правительства.
Специально для Столетия