Русское движение [344] |
Русофобия [367] |
Русская защита [1145] |
Миграция, этнические конфликты [615] |
Кавказ [607] |
Армия и нацбезопасность [573] |
Образование и наука [296] |
Демография [120] |
Социальная сфера [754] |
Протест [517] |
Власть и народ [1115] |
Правопорядок [414] |
Экономика [710] |
Культура [676] |
Религия [507] |
Экология [126] |
Обломки Империи [5143] |
Зарубежье [990] |
Внешняя политика [148] |
Сербия [170] |
Люди [101] |
Интервью [183] |
Статьи и комментарии [1639] |
Разное [324] |
Даты [229] |
Утраты [103] |
04:11 КАК ХОРОНИЛИ МАКСИМА... | |
Максим Мирошниченко родился в Ясиноватой двадцать четыре года назад. Еще неделя бы – было бы с той даты двадцать пять. Он ждал. Мать ждала. Друзья ждали. А больше у него никого и не было. Отправились товарищи Максима к городским властям Ясиноватой. Постучались в кабинет, где сидели глава городской администрации, начальник городской полиции и еще кто-то. Тоже, наверное, очень важный. Сидели и пили кофе. - Что надо? – грозно спросили в кабинете. Грозно, потому что городская власть. Не хухры-мухры. Ведет себя подобающе. - Товарищ у нас погиб, надо похоронить, - отвечают те, кто пришел хлопотать о последнем приюте для ясиноватца Максима Мирошниченко, которому должно было исполниться двадцать пять лет, да так и не исполнилось, потому что погиб он, защищая Ясиноватую от врагов. – Надо похоронить, а для этого нужно ваше разрешение. Порядок такой. Не мы придумали. - Смотри, - недовольно говорит городская власть, попивая кофе и читая бумаги на захоронение. – Смотри. У меня в городском бюджете есть деньги на похороны бродяг и бездомных. А на солдат у меня нет! Понимаешь?! Сам у себя спрашивает и продолжает дальше изучать бумаги. Вдруг там что-то интересное написано. А там нет ничего интересного. Кроме того, что не прожил парень и четверти века. Но так хочется верить, что хоть этот срок боженька отвел ему, для того, чтобы не сказали, что прожил зря. Городская власть дочиталась и просияла озарением. - А, так это «Восток»! И с такой брезгливостью сказала это, что у товарищей, которые пришли хоронить Максима, сжались кулаки и побелели скулы от злости. Но надо было вести себя подобающе. - Вы же, «Восток», могли давно на кладбище Аллею героев сделать. И непонятно, о чем хочет сказать глава администрации – то ли о том, что много полегло из «Востока», защищая Ясиноватую, то ли, о том, что после смерти должны были они и лежать красиво, эдаким пантеоном. Чтоб было потом, где митинг провести, красивые слова сказать, фотографии с пионерами отщелкать. Городскую власть, ее, ведь, не всегда поймешь. Товарищи Максима, те, которые с ним не один день в одном окопе просидели, обиду проглотили, потому что решили – надо проводить своего друга в последний путь, достойно и без скандала. А все остальное потом. И загнав боль и возмущение глубоко в себя, туда, куда метят из своих дальнобойных винтовок вражеские снайперы, отвечали: - Не нужны деньги, а нужно разрешение. Потому что, чтобы похоронить – нужно разрешение от вас. Такой порядок. Вы же его и придумали. Это во-первых. А во-вторых, раз уж слово «Восток» режет вам слух, то не в «Востоке» он уже служил, а в военной части 5002, которая относится к МВД ДНР, вот его «военник». - А ну, покажи «военник», - встрепенулся главный городской полицейский, который до этого степенно пил кофе. И продолжил. - «Пятьдесят-ноль два», знаем такую. Глянул с хитрым прищуром. - Лазейка для «Востока», - и снова отхлебнул из чашки… Но бумагу для захоронения все-таки дали. Помурыжили, но дали. Не оставаться же Максиму на земле, раз уж он уже неживой. Хоть не бродяга и не бомж, а всего лишь солдат, но похоронили. И к чести работников кладбища, всю свою работу, грустную, но необходимую, сделали те без лишних слов, может быть, в силу специфики и опыта понимая, что похороны – это всегда горе, горе и только горе. А в горе люди должны друг другу помогать и поддерживать. И это всех касается Даже если ты из высокого кабинета, куда тебя занес ценой своей жизни Максим, Иван, Сергей, да мало ли их осталось лежать в земле навечно, чтобы ты полгода походил начальником. Ну, может больше, а может меньше – иди знай, как оно обернется. Подумали об этом боевые товарищи погибшего солдата и пошли дальше воевать. А мать Максима осталась горевать дома одна. Кроме сына у нее никого не было. А начальник города, главный полицейский и кто-то еще важный в кабинете остались допивать кофе. Такая уж у них работа. Второй год войны. Можно, наверное, уже и привыкнуть. А новопреставленного раба Божия Максима помяните, кто может. Сорок дней еще не прошло. https://vk.com/feed?w=wall234642594_298 | |
Категория: Обломки Империи | Просмотров: 379 | |