На следующий день после состоявшегося 28 июня 2011 года Пленума Верховного Суда, на информационном ресурсе "Особая буква" была опубликована беседа с руководителем Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества (ОВЦО) Московской патриархии Всеволодом Чаплиным.

Затрагивая тему экстремизма, церковный чиновник сообщил о своем намерении "помочь государственным органам более четко определить, что из себя представляет религиозный или политический экстремизм", посредством организации для того церковного круглого стола. Вероятно, такого рода инициативы священнослужителя могли быть вызваны искренним стремлением помочь квалифицированным экспертам в областях права, социологии, политологии, философии, истории и других научных направлений. Однако, эффективность от такого рода "помощи" вызывает серьезные сомнения, что популярный протоиерей поспешил подтвердить своими высказываниями по теме.

В частности, оказалось, что представления церковного функционера о том, что такое экстремизм, не менее расплывчаты, чем у любого из случайно выбранных обывателей. "Полемика между разными вероучениями, - сообщил Чаплин, - так же как и между разными политическими и иными системами взглядов, была всегда. То есть сказать, что кто-то дурак, потому что он мусульманин, — это преступление, это экстремизм. Сказать, что исламская община хуже православной, потому что мусульмане нехорошие люди, — это экстремизм. Сказать, что ислам лучше православия или что православие лучше ислама, — это нормально. Это неотъемлемая часть свободы и совести. Вокруг этого весь спор. Он ведь сегодня происходит и в судебных залах, и на уровне государственных органов".

Трудно сказать, что явилось причиной убеждености священнослужителя в том, что расплывчато сформулированные им разнородные вопросы, являющиеся темой пересудов, могут представлять собой предмет спора для специалистов. Понятие экстремизма, некоторые признаки которого достаточно конкретно сформулированы в документе ВС, нельзя спутать с проявлениями элементарной невоспитанности или бескультурья, которые Чаплин счел имеющими отношение к уголовно наказуемому деянию. Вполне вероятно, что это могло быть следствием той путаницы, которая происходит в представлениях большинства дезориентированных в происходящем россиян, когда они вынуждены одновременно заниматься разными делами, часть из которых им откровенно непонятна.

При этом, достаточно любопытным выглядит то обстоятельство, что уже не в первый раз этот священнослужитель высказывается в беседе за поставление "вне закона" отдельных идеологий, в том числе и религиозных. По его словам, свободу полемики можно и оставить, но "жестко пресекать заявления, которые принижают человека по национальному или религиозному признаку. И жестко ограничивать распространение тех идеологий, которые, как мы знаем из практики, явно ведут к насилию, — тот же нацизм, тот же фашизм, некоторые религиозно-политические системы".

Вероятно, лишь серьезные нагрузки, которые испытывают сегодня практически все ведущие функционеры религиозно-политической корпорации Московской патриархии, могут в какой-то мере объяснить всю двусмысленность таких заявлений из уст кадровых сотрудников этой организации. Ведь, понимание того, что такой религиозно-политической системой, представляющей угрозу перехвата власти и влияния в светском государстве является именно РПЦ МП, сегодня не является прерогативой лишь узкого круга специалистов. Это стало понятным широким кругам общественности, отдельные социальные группы которой уже стоят на позиции ограничения политической активности этой религиозной организации.
"RELIGIOPOLIS", 01 июля 2011 г.