Звучал в мозгу прощальный «Марш Славянки».
А впереди, по полю, как в бреду,
Ползли угрюмо вражеские танки,
Стреляя из орудий на ходу.
Их гусеницы резво грязь месили,
Всё норовя подмять и раздавить.
И не было вокруг достойной силы,
Чтоб эту мощь смогла остановить.
В окопе два бойца готовы к бою:
В приклад вцепилась крепкая рука.
Тот дядька мирно вкалывал в забое,
А этот – у токарного станка.
У них обоих – образки на шее,
И каждый верит в то, что будет цел.
Теперь они сидят в одной траншее
И на врага глядят через прицел.
Вот самый ближний танк взревел мотором
И медленно пополз на наш отряд.
И тут один из них, что был шахтёром,
Шагнул вперёд со связкою гранат.
Мы с ним в одной землянке песни пели,
Шутили и молчали просто так…
Но тут со вздохом: «Как вы надоели!»
Наш смирный дядька бросился под танк.
Фонтан взметнулся из огня и пыли…
Враг дрогнул, не добившись ничего…
Шахтёра мы потом похоронили…
Ну, в общем… что осталось от него.
Не в давней битве с Фрицем или Гансом
Уйти в века настал его черёд -
В Изварино, что где-то под Луганском.
Две тысячи четырнадцатый год.
02.20 11.01.2015
ОПУБЛИКОВАНО В
Литературно-общественный журнал "Голос Эпохи", выпуск 2, 2015 г.
|