Опять вначале было Слово,
Когда, возглавив эскадрон,
Чубатый ротмистр гаркнул: «Повод!..»
И чуть помедлив: «Шашки вон!»
И ожила, и забурлила
Степи продрогшей нагота.
И никого не усмирила
Шестая заповедь Христа.
А сердце билось, замирая.
Позвякивали стремена.
Ведь полыхала не вторая,
А третья, в сущности, война.
И виделось одно спасенье -
(Не ради славы, видит Бог!)-
Ввязаться в бой и каруселью
Каленый горячить клинок!
Копыта горным камнепадом
Вздымали снежную крупу.
Он мчался, упираясь взглядом
В осатаневшую толпу.
И только злость! И нет испуга!
Хоть трудно выдумать страшней
Лавины друг навстречу другу
Карьером пущенных коней.
Вставало солнце из распадка,
Хоть вечер обещал пургу.
Они сошлись в короткой схватке,
Теряя мертвых на снегу.
И силу поглотила сила.
И обвалилась пустота.
И никого не усмирила
Шестая заповедь Христа.
1994
ОПУБЛИКОВАНО
Литературно-общественный журнал "Голос Эпохи", выпуск 3, 2015 г. |