В пятницу президент Дмитрий Медведев провел заседание расширенной коллегии Министерства обороны. Наиболее жестким получилось обсуждение провала программы закупки вооружений. Президента понять можно: ведь это по его инициативе бюджет программы составит астрономическую величину — 19 трлн руб. до 2020 года. Неэффективное расходование этих денег означает и политическое поражение самого Дмитрия Медведева.
Провал
Поэтому на коллегии президент высказывался максимально жестко: «Часть обязательств по государственному оборонному заказу была провалена. В ближайшее время я проведу разбор полетов с определением ответственных».
В принципе ответственные Медведеву известны, и он сам указал на это, заявив, что принятие программы вооружений на 2011 год «неоправданно затянулось. Я не буду сейчас на этом останавливаться, ее мы также обсудим на одном из ближайших совещаний». И предупредил, что будет держать ее выполнение «на личном контроле».
Показательно, что министр обороны Анатолий Сердюков, не поднимая глаз, как говорил классик, «и чувств никаких не изведав», зачитал в монотонном темпе сухо написанный доклад и на эту критику президента вообще ничего не ответил. Предпочел отчитаться о достижениях, связанных в первую очередь с решением социальных проблем в армии. Дело, конечно, хорошее, но Сердюкову странно было бы ставить его себе в заслугу: ведь увеличение финансирования армии было проведено по инициативе самого Медведева. А повысить денежное довольствие и купить квартиры не так уж и трудно, если тебе на это дали достаточно денег. Не растерять бы их!
Постараемся понять, почему произошел срыв программы закупки вооружений и, главное, возможно ли ее в принципе реализовать силами нынешней команды Министерства обороны?
Фантом «Мистраль»
Безусловно, самой яркой иллюстрацией системного провала можно считать историю с закупкой французского десантного вертолетоносца «Мистраль». Напомним, что эту идею также продвигал Медведев, причем детально обсудив ее с президентом Франции Саркози. Замглавкома ВМФ Юрий Баранов в ходе рабочей поездки в Париж решил подписать с французами какой-то, очевидно, им одним подготовленный, меморандум, хотя у него не было на это ни прямого поручения, ни полномочий (русский моряк в Париже — страшная сила). В итоге сделка на $1,15 млрд была громко анонсирована, но не состоялась из-за разногласий в цене. Баранов, уже на родной земле придя в себя, был вынужден подать рапорт об отставке, а в Париж в середине марта полетел уже сам Сердюков. Результаты его визита оценил замминистра Анатолий Антонов: «Мы в самом начале пути». Середины и конца не видно. То есть поручение президента осталось невыполненным.
Но этот провал не изменил намерения Министерства обороны сконцентрироваться на закупке иностранной военной техники. На следующий день после визита Сердюкова в Париж главком Сухопутных войск Александр Постников на заседании Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности сделал сенсационное заявление: оказывается, наших военных не устраивают и российские танки. Например, Т-90, по словам Постникова, «на самом деле является 17-й модификацией советского Т-72, выпускавшегося с 1973 года. При этом стоимость одного такого танка в настоящее время составляет 118 млн рублей за единицу». И тут генерал предложил альтернативу: «Нам проще было бы купить за эти деньги три «Леопарда».
Не будем говорить об этической стороне оснащения Российской армии немецкими танками. Но вот парадокс: новый «Леопард» стоит около $6 млн, то есть заметно дороже Т-90. Или Министерство обороны будет брать подержанные?
Хуже всего в этой истории то, что подобные высказывания генералов дискредитируют в глазах потенциальных зарубежных покупателей российскую военную технику. А объем экспорта вооружений в 2010 году, между прочим, составил более $8,6 млрд. Это вообще практически единственная высокодоходная статья нашего несырьевого экспорта.
Коррупция, однако
Тренду на закупку иностранной военной техники есть все же рациональное, хотя и не слишком приятное для военных объяснение. Просто Министерство обороны оказалось не в состоянии выстроить нормальные отношения с предприятиями отечественного ВПК. Потому что военные хотят получать много, а платить — мало. Или вовсе ничего.
Российский же ВПК за последние 20 лет привык работать в условиях рынка. Реальный коммерческий спрос на его продукцию со стороны зарубежных партнеров, который достаточно стабилен и высок, диктует и рыночные цены на нее. С другой стороны, поставщики материалов, энергетики, коммунальщики, налоговики никаких скидок предприятиям ВПК не делают. То есть рынок «подпирает» еще и изнутри. А Минобороны, со своей стороны, хотело бы вернуться к советской системе директивного установления цен, не принимая в расчет то, что предприятия ВПК при такой схеме будут работать себе в убыток.
Здесь нелишне напомнить, что сам Сердюков является председателем целого ряда наблюдательных советов и советов директоров корпораций и холдинговых структур ВПК, то есть лично контролирует и руководит оборонной промышленностью России.
Но при этом большую проблему представляет собой неповоротливость министерской машины. Размещение заданий государственного оборонного заказа начинается в конце первого квартала и затягивается до лета. Авансирование идет скудно, зато растут долги. Что очень странно на фоне роста бюджетного финансирования министерства.
Как тут выполнить госзаказ? Сейчас заканчивается март, то есть первый квартал 2011 года, а конкурсы и тендеры по контрактам Минобороны в полном объеме еще и не начаты.
Зато министерство включило в госпрограмму вооружений пункт о том, что как минимум в три ближайшие года оно откажется от серийной закупки боеприпасов. Интересно, как в такой ситуации работать поставщикам? Закладываться на продажу по одному патрону?
Зато Минобороны создало ОАО «Оборонсервис», через которое теперь идут все поставки запчастей. Нужно ли рассказывать, для чего в нашей стране создаются коммерческие посредники при государственных органах?
По мнению специалистов, искоренить коррупцию в армии невозможно. Чего стоит история с утилизацией военного имущества, обставленная громкими судебными делами и посадками.
Кстати, по данным главы Следственного комитета, Вооруженные силы занимают в России второе место по количеству коррупционных преступлений, кстати, после МВД. На коллегии в этом вынужден был признаться Дмитрию Медведеву и Анатолий Сердюков: «Несмотря на принимаемые меры, в войсках имеют место правонарушения, связанные с коррупцией, наркотиками и межнациональными отношениями».
Вот вам и реальные причины срыва программы закупки вооружений.
В ориентации Минобороны на закупки иностранной военной техники есть и стратегическая составляющая. Ведь это возможность ведения прямых переговоров с поставщиками, которые находятся вне контроля российских государственных органов. А там, где нет контроля, есть возможность договориться об «особых условиях».
Нетрудно представить, как может измениться статистика по коррупционным правонарушениям в армии в случае подобного развития событий.