Российская общественность заметно обеспокоена той поспешностью, с какой ведутся переговоры с американцами о заключении нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Выражая эту обеспокоенность, фракция КПРФ в Государственной Думе даже выступила на днях со специальным заявлением.
В самом деле, к чему гонка в вопросе, непосредственно завязанном на интересы национальной безопасности? Спешку объясняют окончанием действия договора СНВ-1. Однако с его исчерпанием сложившаяся система договорённостей в вопросах стратегической стабильности сохраняется. Напомню, что эта система включает в себя комплекс договоров об ограничении и сокращении стратегических вооружений, ограничении развития ПРО, поддержании баланса сил в сфере обычных вооружений. СССР времён М. Горбачёва сделал серьёзные уступки при подписании Договора об уничтожении ракет средней и малой дальности (РМСД), Договоров СНВ-1 и не вступившего в силу СНВ-2. Затем в 2002 г. появился Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, действующий до 2012 г.
На последний договор США пошли, пытаясь сгладить негативный эффект от выхода из Договора по ПРО. Тем не менее Россия в момент его подписания имела достаточный потенциал сдерживания: попросту говоря, при любом развитии военно-стратегической ситуации российские боеголовки (несколько тысяч единиц) достигали территории США, нанося неприемлемый ущерб.
За восемь лет ситуация в сфере российских и американских стратегических ядерных вооружений изменилась кардинально. Во-первых, образовался ядерный диспаритет в результате выхода США из Договора по ПРО-1972: американские ракеты и другие объекты защищены, российские стоят голенькие. То есть американские боеголовки беспрепятственно достигают любого объекта на территории России, российские ракеты попадают под воздействие американских средств на старте, на разгонном участке, на орбитальной траектории и даже в районе падения прорвавшихся боеголовок. Решая задачу нейтрализации российского ядерного потенциала, США реализуют программу развертывания 1400 объектов ПРО на суше, морских пространствах, на авиационных носителях (вспомним успешное испытание лазерной установки на Боинге-747 по уничтожению баллистической ракеты в феврале 2010 г.), в космосе.
Во-вторых, США в рамках стратегии «быстрого глобального удара» (принятой в январе 2003 г.) ускоренно наращивают потенциал стратегических крылатых ракет, прежде всего морского базирования, никоим образом не охваченных Договором СНВ-1.
В-третьих, советский фактор ядерного сдерживания дополнялся мощью группировок обычных сил и средств, особенно дислоцированных на Западном стратегическом направлении (рывок до Ла-Манша в случае ядерного удара США был реальностью). Сегодня же в результате «успешных» военных реформ военный потенциал России в соотношении с НАТО напоминает карлика. Что косвенно зафиксировано в Военной доктрине-2010, где такие понятия, как наступательные операции, контрудар, разгром агрессора, просто изъяты.
И ещё один важный момент. При работе над Договором СНВ-1 не учитывались ядерные вооружения Англии, Франции, Китая. Делалось это по причине многократного количественного и качественного превосходства средств США и СССР, а также в силу приоритета «общечеловеческих» ценностей в мировоззрении позднесоветских и российских руководителей. Сегодня, когда счёт носителей и боезарядов в вооружённых силах РФ идёт на сотни (даже не тысячи), Россия сталкивается с кратным превосходством ядерных средств Запада и паритетом в ближайшие годы с Китаем. При этом США впервые с начала ядерной гонки получают шанс надёжно «накрыть» российский стратегический ядерный потенциал системой ПРО и арсеналом высокоточных крылатых ракет, действующих во взаимодействии со средствами радиоэлектронного подавления систем управления.
В Военной доктрине-2010 в качестве внешней военной опасности зафиксировано «создание и развертывание систем стратегической противоракетной обороны, подрывающих стратегическую стабильность и нарушающих сложившееся соотношение сил в ракетно-ядерной сфере, а также милитаризация космического пространства, развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия» (п.8 г). То есть Москва в главном военном документе официально признаёт опасное неравенство стратегических потенциалов, угрожающее безопасности Российской Федерации.
В такой ситуации, когда в результате увеличения диспаритета угрозы для РФ увеличились, переговоры не могут быть простыми по определению: американцы будут стремиться нарастить свое превосходство и сохранить благоприятные для них тенденции, российской же стороне предстоит эти тенденции сдержать. Рассчитывать на большее ослабленной России вряд ли приходится.
Важно подчеркнуть, что отказ от нового договора по СНВ, если американцы не пойдут на уступки, не приведёт ни к каким катастрофическим последствиям: США будут реализовывать свои программы, мы свои, но при этом мы не будем облегчать американцам задачу нейтрализации российских СЯС.
Какие задачи решают российские переговорщики в процессе выработки СНВ-3?
Первое – исправить изъяны прежнего договора. В частности, вывести стратегические мобильные комплексы из-под неусыпного американского контроля, так как в СНВ-1 Горбачёв, Шеварднадзе и Яковлев согласились на подобный контроль, осуществляемый в процессе производства, в ходе развёртывания и вплоть до постановки на боевое дежурство и эксплуатации. Что называется, «от» и «до». И это не преувеличение. Памятна ситуация 1 мая 1997 года. Прибывшая в Москву на переговоры по проекту Основополагающего акта Россия – НАТО госсекретарь США М. Олбрайт первым делом поставила вопрос о недопустимости того, что комплекс «Тополь» на станции Дровяная в такое-то время (были названы конкретный день, час и минута) совершил отклонение от маршрута без уведомления американской стороны. Русским сделали строгое замечание, вот так…
Второе – принудить американцев заморозить развёртывание систем ПРО.
Третье – ввести в зачёт стратегических ядерных средств крылатые ракеты морского базирования большой дальности, оснащённые ядерными боеголовками.
Есть и другие переговорные проблемы по зачёту авиационных ядерных средств, возвратному потенциалу и пр. Как будет развиваться переговорный процесс, сказать трудно. Потому что чётких заявлений о позиции российского военно-политического руководства нет. Не последует ли в один прекрасный момент команда подписать американский вариант? Такое мне приходилось наблюдать не раз. Помню, в феврале 1997 г. в Хельсинки шли трудные переговоры между Б. Ельциным и Б. Клинтоном по проблемам СНВ, ПРО, химических вооружений, крылатых ракет и др. Американцы упорствовали, российские переговорщики сформировали позицию: если они не пойдут на уступки – не подписывать ничего. И это российскую сторону вполне устраивало. Однако после беседы двух президентов с глазу на глаз выходит Б.Ельцин и публично объявляет Е. Примакову: «Вы не сумели договориться, и я подписываю американский вариант».
К сожалению, начиная со времён Горбачёва Москве недостает ясного сознания места и роли российского ракетно-ядерного потенциала в формировании геополитического статуса России. А ведь именно он позволяет России удерживаться в группе ведущих государств мира. По большинству других показателей РФ опустилась до уровня Нигерии, а где-то и ниже. Лишившись статуса второй ядерной державы планеты, да ещё способной уничтожить первую в мире ядерную державу, российская элита с ветерком вылетит из группы ведущих мировых субъектов, участвующих в формировании повестки дня человечества.
С учётом изложенного представляется необходимым вести следующую переговорную линию:
- не поддаваться американскому давлению и давлению российских «экспертов», многие из которых ни дня не служили в армии, не работали в «оборонке» и не занимались профессионально проблемами военной безопасности страны;
- работать вдумчиво, не назначать конкретных сроков подписания будущего договора на том основании, что прежний завершил свое действие 5 декабря 2009 г., ибо он «умер» задолго до формального срока окончания;
- не подстёгивать российскую делегацию, а наоборот, оказывать ей политическую, профессиональную и особенно общественную поддержку;
- исходить из установки, что отсутствие связывающего по рукам и ногам развитие российских СЯС и разоружающего Россию договора гораздо лучше, чем подписание очередного «исторического» документа, наносящего ущерб безопасности страны.
То есть – не допустить отступления от защиты национальных интересов ни на шаг, чего бы партнёры ни предлагали. Ибо на кону стоит существование и суверенитет Государства Российского, будущее всех народов России.
Главное – не позволить американцам усомниться в имеющейся у российских военных возможности донести в любой ситуации несколько единиц (а лучше – несколько сотен) боезарядов до берегов Потомака и до банков на Уолл-стрит. И обеспечить безусловную реализацию такой возможности, если Россию к этому принудят.
Истончик |