В
Адлере 19 августа судебные приставы разрушили дом Сергея Хлыстова. Его
участок в Имеретинской низменности находится в центре олимпийского
строительства. Дочь Хлыстова Татьяна Самохвал рассказала PublicPost, как
сносили дом на Хадыженской улице, в котором жили пятеро взрослых и двое
маленьких детей.
"Я
прекрасно помню, как мы ночью сидели в центре Сочи на траве и ждали
результатов. Тогда в городе еще концерт был. Объявили решение — сперва
был шок. Не могли поверить. Мы ехали обратно по полям и понимали, что
скоро это все будет застроено, что дорога к морю будет закрыта. Но тогда
я и представить не могла, что Олимпиада обернется для нас войной.
Младшему
ребенку скоро будет 4 года. Она много насмотрелась, как у нас в деревне
сносили дома и как люди выезжали. Она очень боялась. Вчера она затыкала
ушки, просила мою маму: "Бабушка, сделай что-нибудь, чтобы домик не
ломали. Бабушка, я не хочу, чтобы наш домик ломали".
Я,
мой муж, брат и родители ночевали в доме, только детей в город отвезла.
Дом до конца не снесли, половина стоит. У нас отключили все
коммуникации. Сейчас пытаемся подключиться хотя бы к воде. Будем жить в
полевых условиях и бороться с нашей властью. Мы не думали, что дом будут
сносить с таким боем, думали, что все разрешится в нашу пользу. Потому
что закон на нашей стороне.
Когда сносили дом, сотрудники
"Олимпстроя" стояли в стороне и улыбались. Им смешно, они за это премии
получают. У них миллионы горят, им надо строить. Мама взяла камень и
подбежала к трактору, стала кричать: "Остановитесь, что вы делаете!".
Когда судебный пристав, который руководил сносом, увидел слезы наших
детей, он остановил все это действо. Сказал: "Всё, я больше сюда не
приду. Я обещаю вам". И он извинялся еще очень долго. На следующий день
его вызвало начальство, спрашивало, почему он до конца не доломал дом.
Мой папа до сих пор в себя прийти не может, в больницу попал. Он не
понимает, что в нашей стране происходит. Мои родители вложили здоровье в
этом дом, каждую копейку считали, мы ходили как оборванцы. Мы хотим
справедливости.
Земля и дом принадлежат моему отцу — Хлыстову
Сергею Николаевичу. Мой папа и моя бабушка работали в совхозе. До
Олимпиады тут были поля, где выращивали фрукты и овощи. Возле железной
дороги был барак — общежитие. Совхоз выделил моей бабушке комнату — 18
квадратных метров. Там все и жили. В 1994 году постановлением города
Адлера моему отцу выделили земельный участок к этому общежитию. Землю
выдавали не в индивидуальное жилищное строительство, а в огород. Но
затем в кадастре поменялось целевое назначение земли, а в постановлении
так и остался "огород".
Мой папа стоял с 60-х годов в очереди на
квартиру, на землю. Жить в таких условиях в бараке женатому человеку с
детьми было невыносимо. И в 1996 году он на своем участке построил дом. В
1998 году мы получили техпаспорт, документация с 2000 года, подписанная
главным архитектором, и всё-всё-всё. Но мы все никак не могли оформить
дом. Проблема — в этом расхождении целевых назначений земли по
документам, не знали, что с нами делать.
Затем к нам пришла
Олимпиада. Мы думали, нам помогут. Приходили люди из олимпийского
департамента, говорили, что мы подпадаем под переселение, что они нам
помогут с документами. Мы на переселение были согласны. Это было в 2010
году. Через какое-то время нам позвонили из Олимпстроя и спросили: "Ну
что, вы дооформили документы?" — "Вы же обещали нам дооформить" — "Нет,
мы такого не говорили". Мы стали пытаться сами. У нас ничего не
получилось, а чиновники еще и начали говорить, что это олимпийская зона.
В
октябре 2011 года судебные приставы принесли нам заочное решение суда —
самовольная постройка, подлежит сносу. Мы подали на кассацию, потом
подали в надзор, потом в Верховный суд. Без изменений. Дошли до того,
что направили жалобу в Страсбург.
Взамен дома — 180 квадратных
метров вместе с мансардой и земли 14,6 соток — нам полагается
однокомнатная квартира. Ее нам дали даже не за землю, а за ту комнату в
деревянном бараке. Барак подпал под изъятие для олимпийских нужд. И все,
кто в нем прописан, получили однокомнатные квартиры. Естественно, люди,
просуществовав в таких условиях, обрадовались и переехали в квартиры,
бросив свои участки. У каждой семьи была земля по 14 соток. Из тех шести
семей из барака боремся только мы, потому что у нас дом здесь.
Квартиры-то они выдали, а компенсацию за земельные участки — нет.
Чиновники смотрят на нас и смеются: "Ну, вы же получили однокомнатную
квартиру по бараку, вот и живите там". Но мы же не скворцы!
Постановлением
мэра Анатолия Пахомова на наш участок наложили новый кадастр, помимо
нашего. А затем они разбили его на два кадастра. Часть отдали под
строительство Олимпстрою, а часть — муниципалитету. При этом про наш
кадастр, который у нас на руках, забывают. Это мошенничество. То есть
наш участок разбили на две половинки, которые по новому кадастру
принадлежат не нам. Они делают вид, что нас там нет и мы никогда там не
жили. Прокуратура позже установила нарушение закона и направила письмо
Пахомову. У меня все документы на руках. Мое дело сейчас направлено в
Генпрокуратуру, чтобы разобрались с этими кадастрами.
Что на
нашей земле хотят построить, я не знаю. Неподалеку построили большой
отель, может быть, к нему парковку хотят построить. Но мы будем стоять
стеной, пока не решится наш вопрос. Мы понимали, что уйдем отсюда, но мы
хотели получить равнозначное жилье и компенсацию за участок. Если бы не
пришла Олимпиада, мы бы так и жили на своей земле в своем доме, так же
выращивали бы фрукты и овощи".
Автор статьи: Анастасия Петрова
Удачи.Айболит.
|
