«И послав усекну Иоанна в темнице, и принесоша главу его на блюде» (Матф. 14:10—11).
Настоящий праздник, трогательный для нас всегда по тем священным воспоминаниям, которыя он пробуждает, становится для нас еще трогательнее в виду современных событий, заставляющих трепетать всякое русское сердце.
С благоговейною грустью, в посте и молитве, воспоминаем мы ныне усекновение главы честнаго, славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна: а сколько посечено уже глав, сколько еще сечется глав, на Балканском полуострове! Невинно пострадал величайший из рожденных женами: а за чтож страждут, за что избиваются эти десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч славян, эти младенцы, дети, отроки, девы и вообще люди всякого возраста, звания и состояния? За что поголовно истребляются целыя семейства, целыя поселения? Ирод был виновником смерти славного Пророка; но и Ирод показал в себе нечто человеческое: он «печален бысть» (Матф. 14:9), когда решался на такое злодеяние, и велел только усекнуть главу своей жертвы, без каких-либо предварительных пыток и истязаний. А современные нам Ироды — разве это люди, разве не кровожадные звери? Они предают свои жертвы всевозможным мукам, ругаются над ними в минуты их страданий, услаждаются их стонами и воплями. Вся Европа содрогнулась, когда узнала правду о неслыханных зверствах, совершенных в Болгарии и других странах славянских. Как же не содрогаться нам, русским, когда мы знаем и чувствуем, что эти невинные страдальцы, эти новые мученики — наши братья по вере?
С теплою молитвою воспоминаем мы ныне наших христолюбивых воинов, всех, всех, которые в течение веков, мужественно охраняли и защищали нашу св. веру, наше возлюбленное отечество, и положили за них живот свой. Но за что ж борются теперь и славянские воины, как не за ту же православную веру, которая вот уже более четырех веков оскорбляется, унижается, подвергается стеснениям и преследованиям в мусульманском царстве? За кого полагают они живот свой, как не за свою родную, отечественную землю, которая столько же веков находится в позорной власти диких орд азиятских и постепенно держится ими в самых тяжких цепях и невообразимом рабстве? За кого преимущественно подняли свое оружие эти мужественные сербы, эти витязи-черногорцы, за кого, вместе с ними, с таким геройским воодушевлением, своею доброю волею, устремились в битву эти десятки, сотни и тысячи благородных сынов России, как не за тех несчастных своих соплеменников и единоверцев, безоружных, безпомощных и лишенных всякой возможности защищаться, которые зверски избиваются свирепыми варварами и лишаются ими всяких прав человеческого существования? И сколько уже пролито там крови за святое дело, сколько угасло человеческих жизней, сколько пало дорогих жертв!
Братия мои о Господе! Вы сами чувствуете, к чему призывают нас все эти, потрясающия душу, события.
Мать ваша — православная Церковь — с одинаковою любовию объемлет всех своих чад, без всякого разделения их по племенам и народам, и с одинаковою любовию молится о всех их. Соединим же и мы ныне с молитвами о наших отечественных православных воинах, за веру и отечество живот свой положивших, — соединим молитвы и о всех тысячах православных христиан, безпощадно избиенных в наши дни от зловерных агарян в Болгарии и других странах славянских; соединим молитвы и о всех славянских воинах, уже положивших жизнь за те же святыя начала, дорогия всякому человеку, за которыя умирали всегда и наши христолюбивые воины; соединим молитвы и о тех наших доблестных соотечественниках-добровольцах, которые поспешили на помощь к своим соплеменникам-славянам, и своею кровию еще раз засвидетельствовали им, какою безкорыстною любовию пламенеют к ним сыны России. Да вознесется ныне о всех этих скончавшихся братиях наших единая, нераздельная, совокупная наша молитва к Господу Богу и да принесет она им, благодатию Божиею, мир, отраду, утешение и успокоение в стране загробной!
Но это только для умерших... А что же для живых? Для них недостаточно одной нашей духовной молитвы; им нужна, крайне нужна и наша помощь вещественная. Знаю, знаю, что вы уже принесли ее и без моего призыва, а по призыву самих грозных событий, которыя, особенно на первых порах, действовали на нас с такою неотразимою силою, что, казалось, делали почти излишним всякий другой призыв. Знаю, и благодарю Бога, что и в нашем богоспасаемом граде, в нашей небольшой православной семье, здесь, с живейшим сочувствием откликнулись все на голос нуждающихся братий очень немалыми пожертвованиями. Знаю, и благодарю Бога, что и во всей, Богом вверенной мне духовной пастве, сравнительно немноголюдной, при полном усердии достойных пастырей Церкви, действовавших и словом, и собственным примером, собрались также отнюдь не скудныя приношения для той же цели. Но теперь-то именно, когда первыя впечатления от грозных событий начали естественно ослабевать, когда некоторые, принесшие уже не раз, и не два, и не три раза, свои посильныя жертвы, стали спрашивать: не довольно ли? — когда, к сожалению, оказалось еще, что иные и не совсем правильно понимают значение приносимых ими жертв, теперь-то наиболее и я признаю благовременным возвысить мой слабый пастырский голос. Припомните, что́ сказал Господь наш, когда Его спросили: сколько раз должно прощать ближнему; не довольно ли до семи только раз? — Нет, отвечал Господь, прощайте не до семи только раз, а до седмижды семидесяти раз (Матф. 18:21—22). Тоже следует сказать и о пособии ближним. Нам заповедано: «будите милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лук. 6:36), — а Отец наш небесный милосерд без конца. Не спрашивайте себя, сколько раз вы уже подали и какую сумму подали, а подавайте еще и еще, пока имеете возможность. Подавайте не для того, чтобы хвалиться своими приношениями и укорять других, не для того, чтобы об вас разглашали, будто вы одни приняли участие в пожертвованиях и потому достойны всеобщого уважения, тогда как другие, будто бы, и глухи, и немы, и вовсе безучастны к страданиям соплеменников-единоверцев: это не по-христиански, это отнимает цену у ваших пожертвований. Но подавайте так, как учит истинная христианская любовь, которая, по словам Апостола, «не превозносится, не гордится, не ищет своих си, никому не мыслит зла» (1 Кор. 13:4—5), а об одном только заботится, чтобы действительно пособить нуждающимся, вовсе забывая о себе, и принести Богу жертву чистую и угодную. Не стесняйтесь тем, что вы не в состоянии сделать больших приношений: приносите столько, сколько вам по силам. Вы знаете, что и лепта, принесенная от усердия и любви, бывает дороже всяких других жертв, совершаемых без усердия, а с суетною целию, и что из лепт-то и составляются большия суммы. Помните одно: там вопль, там стон, так скрежет зубов; там тысячи без пищи, без одежды, без крова, пристанища; там нужды, вопиющия нужды, порожденныя войною, и день ото дня увеличивающияся.
Да будет Божие благословение на всяком, кто в настоящия роковыя минуты для наших братьев славян помолится о них от искренняго сердца и с братскою любовию не перестанет простирать им руку помощи. Аминь.
(Литовския епархиальныя ведомости.)
3 Сказано, по совершении литургии, в Виленском Свято-Духовом монастыре, 29-го августа 1876 года.
|
