Под
занавес 2013 года выстрелили все ружья громких политических процессов —
Ходорковский на свободе, Pussy Riot тоже, узники Болотной начали
выходить по амнистии. Последнее ружьё выстрелит в четверг: 26 декабря
Чертановский райсуд Москвы вынесет приговор по делу Даниила
Константинова. Это единственный в России член националистического
движения, который признан политическим заключённым по версии
правозащитного общества «Мемориал». Константинова обвиняют в убийстве;
его алиби подтверждают сразу несколько свидетелей. Обвинение просит для
него 10 лет строго режима. Накануне вынесения приговора он передал через
адвоката ответы на вопросы «МК». Из досье «МК» Даниил
Константинов (р. 1984) - сын члена Верховного Совета Ильи
Константинова, участник движения «Народ» (2007 год) Алексея Навального,
экс-член «Справедливой России» (2008 год) юрист «Другой России» Эдуарда
Лимонова (2011 год). Задержан в марте 2012 года у себя на квартире,
обвиняется в убийстве Алексея Темникова. По версии следствия,
преступление было совершено накануне выборов в Госдуму, 3 декабря 2011
года, на станции метро «Ул. Академика Янгеля». Защита предъявляет алиби —
в этот день мать Константинова отмечала день рождения в ресторане на
Проспекте Мира. Алиби подтверждается биллингом телефонных переговоров,
чеком на покупку подарка для матери, фотографиями, сделанными во время
семейного торжества. Единственный свидетель обвинения — вор-рецидивист
Алексей Софронов. В ходе следствия первоначально рассматривалась версия,
согласно которой убийцей Темникова являлся не сам Константинов, а некий
человек, нанимавшийся им для охраны протестных мероприятий. В
защиту Константинова высказывались известный политолог Станислав
Белковский, председатель «Демвыбора» Владимир Милов, сопредседатель РПР -
«Парнас» Борис Немцов, координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов.
Депутатские запросы по этому делу направляли Александр Хинштейн, Дмитрий
Гудков, Илья Пономарёв. Одним из адвокатом Константинова является
бывший вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин. 19
декабря, отвечая в ходе пресс-конференции на вопрос о деле
Константинова, президент Владимир Путин сказал: «Везде есть и судебные
ошибки, есть какие-то небрежности в работе и следственных аппаратов, и
дознания, и судебных органов.... К сожалению, мы подчас сталкиваемся и с
недобросовестностью, и с какой-то предвзятостью, и просто с
некачественной работой. Такое бывает. Конечно, мы должны на это
реагировать и постараемся это делать». - Расскажите, в каких условиях вы содержитесь? Действительно ли - в одной камере с убийцей Алексеем Кабановым? -
Сейчас я содержусь в нормальных условиях — в пятиместной камере c
приятными и интересными людьми. С Алексеем Кабановым я просидел всего
несколько дней в другой камере. И вплоть до последнего дня я не знал
подробностей этого дела. Узнал только вечером, когда сокамерник-киргиз
дал мне газету со статьёй про дело Кабанова. Мы были в шоке и решали,
что делать дальше, но утром Алексея забрали на экспертизу. А вместо него
завели натурального шизофреника, а через несколько дней ещё одного
странноватого мокрушника. Так что, вполне возможно, это было элементом
давления. - К вам применяют какие-то "спецмеры" воздействия? -
Ко мне применялись спецмеры. В СИЗО это было ещё при прошлом
начальстве. Сначала мне просто угрожали, а потом поместили в другую
камеру с новым коллективом, пытаясь натравить на меня. К счастью, люди
оказались порядочные и не поддались на провокации. Наоборот, поддержали
меня. Кстати, по времени это совпало с выборами в КС оппозиции, и я
связываю эти события. -
В вашу поддержку высказалось немало известных людей. Однако со стороны
создаётся впечатление, что это связано скорее с именем вашего отца,
известного политика 90-х, нежели с обстоятельствами дела. -
Я думаю, что вы отчасти правы. Связи и репутация моего отца помогли
мне. И тем не менее многие высказались в мою поддержку, зная лично меня,
например, русская правозащитница Наталья Холмогорова и писатель Эдуард
Лимонов. А других просто возмутил беспредел, которого так много в этом
деле. - Расскажите вкратце об обстоятельствах дела. Признаёте ли вы вину, какова ваша версия событий? -
Тут нечего признавать. Я невиновен и имею алиби, которое нашло своё
полное подтверждение и в ходе следствия, и в суде. Свидетели алиби дали
последовательные, непротиворечивые, правдивые показания, которые
согласуются со всеми биллингами, полученными по делу, с фотографиями, с
журналом заказа столиков. А по месту преступления нет ничего, кроме
показаний Софронова — вора-рецидивиста. Вся фактура по месту
преступления в мою пользу. Версий преступления у меня нет. Я не знаю ни
Софронова, ни убитого Темникова. Обстоятельства их жизни мне неизвестны.
На месте преступления по-моему я не был никогда, что также
подтверждается биллингами моего телефона. -
Простому человеку "со стороны" непонятно, что это значит: алиби есть,
но суд его не принимает. Для меня как для рядового гражданина это
значит, что алиби ложное. О таких случаях мы все читали в классических
детективах. -
Суд пока не дал свою оценку алиби. Следствие попыталось поставить алиби
под сомнение. Для этого использовался некий «чек», изъятый якобы в
ресторане, и показания директора ресторана, которая утверждала, что в
ночь на 1 декабря вывешивала мишуру, а на фотографиях с застолья её не
было. Но мы опровергли ее показания на основе внутренней бухгалтерии
ресторана. Деньги на покупку мишуры она брала только 3 декабря, так что
никакой мишуры на фотках и быть не могло. Что касается «чека», то в нем
нет необходимых реквизитов: ИНН, фискального признака и даже номера ККМ.
То есть это либо чек с чёрной кассы, либо чистая фальшивка. Как я уже
говорил, моё алиби подверждается показаниями свидетелей, биллингами,
фотографиями с застолья, журналом заказа столиков. -
Вы единственный националист, который был признан политзаключённым по
версии "Мемориала". Однако широкой аудитории вы вряд ли были известны
как политический лидер. Если дело сфабриковано, то для чего? -
Вы, наверное, не по адресу. Этот вопрос лучше переадресовать «Центру
Э», который организовал всё это. Я могу только предполагать, что решили
демонстративно закрыть молодого, набирающего обороты политика, не
желающего идти на компромиссы и сотрудничать со спецслужбами. - На каком этапе «Центр Э» вас пытался завербовать и почему именно вас? -
Меня пытались завербовать в ночь с 5 на 6 декабря 2011 года, после
акции «За честные выборы» на Чистых прудах. И это не случайно. Мы
показали, что можем объединяться и действовать сообща со всеми отрядами
оппозиции. Я был одним из лидеров националистов, которые активно
включились в совместные протесты. Именно тогда ко мне и пришли. Им очень
не хотелось, чтобы наш актив слился с остальными силами оппозиции. - А другие задержанные на этой же акции? Должны ли мы предполагать, что кто-то из них завербован, от Яшина до Удальцова? -
Никого, кроме меня, не пытались «завербовать», но там и не было других
лидеров, только обычные активисты и наблюдатели с избирательных
участков. Насчёт того, завербовали ли кого-то, я ничего сказать не могу.
Не знаю. -
Но ведь не каждого, кто отказался сотрудничать, сажают за убийство,
которого, как вы утверждаете, не было? Я слышала разные предположения - в
диапазоне от "повёл себя грубо" до "сначала согласился, а потом
соскочил". -
А что у вас за источники? Кто информирует вас о таких вещах?! Я думаю,
здесь есть совокупность фактов: срыв вербовки, продолжение активной
деятельности и, прежде всего, огласка, которой я предал все эти факты.
Мы даже готовили пресс-конференцию на эту тему. Спецслужбы разозлило то,
что я публично отверг их предложение и призвал всех сопротивляться
такому давлению. - Цитирую с сайта «Мемориала», из постановления на обыск: "...
одно из лиц, нанятых Константиновым Д.И. для осуществления своей
безопасности при проведении акции «Марш против Этно-Преступности»
проходящей 01.10.2011 в г. Москве, опознано очевидцем Софроновым А.А.
как лицо, наносившее Темникову А.Н. ножевое ранение". Что это были за люди, насколько вы могли им доверять, могли ли они оказаться провокаторами и убийцами Темникова? -
Я привлекал людей к охране наших мероприятий. Обычно это были
футбольные фанаты, которые регулярно занимаются охраной митингов. Из них
я знал только одного — он следствию и суду неинтересен. Ему я доверял, а
остальные были его знакомыми, либо привлекались со стороны. Доверия тут
особого не нужно. Дело простое — нужно просто поддерживать порядок,
выявлять и выводить пьяных и хулиганов. А провокатором может быть кто
угодно, почему именно фанаты? Вспомните сверхпопулярных когда-то Азефа и
Гапона. Могли ли они (привлекавшиеся для охраны люди – «МК») быть
убийцами, я не знаю. Чужая душа — потёмки. - Если вас осудят - будете подавать жалобу в Страсбург? -
Обязательно! Мы будем бороться до конца, используя все инстанции. В
нашем деле есть много нарушений, которые обязательно будут замечены и
оценены Европейским судом. …
Дело Даниила Константинова рассматривается без участия потерпевшей
стороны: отец Алексея Темникова после первого судебного заседания
написал заявление с просьбой рассматривать дело в его отсутствие. При
подготовке этого материала «МК» связался с семьёй Темникова, чтобы
получить комментарий по их позиции. От общения с прессой родственники
убитого отказались. Источник: http://www.mk.ru/politics/interview/2013/12/24/964092-daniil-konstantinov-iz-tyurmyi-ya-sidel-v-kamere-s-kabanovyim.html |