 Отечественная социальная политика с каждым месяцем все сильнее становится таковой лишь по названию, по сути и содержанию превращаясь в прямую свою противоположность — политику антисоциальную. Осенью была отменена индексация пенсии работающим пенсионерам, теперь же Минфин разработал пакет новых мер, предполагающий, что выплату пенсии работающим пенсионерам вообще остановят. Также намечено повышение пенсионного возраста, о необходимости которого все время говорили либерал-большевики от монетаризма. Для мужчин средний пенсионный возраст собираются постепенно повысить до 65 лет, и для мужчин, и для женщин — с шагом 6−12 месяцев в год.
Про такие почти обязательные уже мелочи, как сокращение индексации пенсии на текущий год, не приходится даже упоминать — ерунда, дело житейское, как говорил лучший в мире специалист по паровым машинам, лучший в мире специалист по храпу, лучший в мире укротитель домомучительниц, и прочая, и прочая, и прочая. Подозреваю, что укротить либеральный экономический блок российского правительства не смог бы даже всемогущий и разнонаправлено-талантливый Карлсон. Уж сколько лет его пытаются свергнуть всем миром, всем народом, а оно по-прежнему держится и вполне, кажется, неплохо себя чувствует, невзирая на общественную поддержку, близкую к отрицательным величинам. Еще и подкрепления получает — вон, Кудрина на днях назначили заместителем председателя экономического совета при президенте.
Критики русской ментальности (обычно заодно являющиеся критиками всего русского вообще) часто упрекают наш народ в горячей любви к повсеместной опеке со стороны государства, в стремлении получить все блага от могучего гоббсовского Левиафана, желательно в уже максимально подготовленном к употреблению виде. В изрядной степени русский патернализм — факт неоспоримый, но наша жизнь и история удивительно разнонаправлены, полны диалектических противоречий и в узкие схемы никак не укладываются. У нас гармонично и местами весьма плодотворно сочетаются две вроде бы диссонирующие тенденции. С одной стороны, простой люд, действительно, старается опереться на государство, а государство, в свою очередь, с той или иной степенью настойчивости и суровости регламентирует и держит под контролем жизнь граждан.
С другой стороны, существует и негласный договор, в разные эпохи по-разному сформулированный и в разной степени актуальный: народ не лезет в дела власти, включая вопросы ее достатка и источников обогащения, власть же не мешает спокойно жить народу. На выходе получается диковинный синтез фразы «строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения» и запальчивого высказывания Гровера Кливленда, 22-го и 24-го президента США: «Народ содержит правительство, но правительство не должно содержать народ». Синтез диковинный, но иногда, повторюсь, вполне продуктивный. Недаром многие территории России были отвоеваны и освоены для нее людскими массами, уходившими от контроля и преследования власти.
Отмена пенсии работающим пенсионерам — пример вопиющего попрания диковинно-плодотворного синтеза и всех писаных и неписаных договоров власти и государства. Работа граждан после выхода на пенсию с целью дополнения и подкрепления скромной пенсии — это классическое узаконенное компенсирование строгого закона необязательностью его исполнения. Разумеется, многие пенсионеры работают и потому, что еще не израсходовали свою энергию и не считают себя износившимися стариками, но все же очень многие работающие пенсионеры при прочих равных отдали бы себя размеренной семейной жизни и хлопотам о доме и детях с внуками; особенно с учетом того факта, что послепенсионная работа часто социальной престижностью, уровнем требуемой квалификации и даже самой направленностью отличается от допенсионной, порой — радикально. Наверное, пенсионеры, тяжко вздохнув, смогли бы смириться с крайне болезненным ущербом благосостоянию, жила бы, как говорится, страна родная… Но тогда уж хотелось бы видеть, ради чего этот ущерб. Большого идейного проекта и дерзаний советского масштаба у нас не предвидится, они противоположны и противопоказаны самой нынешней либерально-олигархической природе правящего строя. На внешнеполитической арене мы демонстрируем подчеркнутое миролюбие и скромность амбиций — не считать же, в самом деле, делом, требующим выжимания всех соков из граждан, имплементацию Минских соглашений в добром сотрудничестве с уважаемыми западными партнерами.
Да, несмотря на внешнеполитическую мягкотелость, мы все равно в жестком окружении Запада, фактически объявившего нам войну. В таком случае в котел противостояния супостату и национального выживания должны сбрасываться все, от самых верхов до самых низов, причем верхи, вроде бы флагманы государства, — показательно и в первую очередь. Но верхи если что и делают показательно, так это отказываются от всякого самоограничения.
Впрочем, лукавлю. Один большой проект, в рамках которого нынешние поползновения логичны и оправданы, все же есть. Мы, воспитанные на таких книгах, как «Три толстяка», «Приключения Чиполино» и «Незнайка на Луне», воспринимали их как направленные против капитализма антиутопии, коими, собственно, они и были. Налоги на воздух, ветер и осадки казались нам фантасмагорическим шаржем на олигархический капитализм, грозным, но все же заведомо далеким от реализма предупреждением об опасности антинародной и антисоциальной политики. Наши чиновники, похоже, решили воплотить в жизнь и превзойти страшные грезы Носова, Олеши и Родари. Дело интересное, оригинальное, грандиозное по целям и задачам, но вряд ли стоящее пенсий наших стариков.
Станислав Смагин |