-Руслан, ваш арест это война с пацифизмом или политическое преследование?
— Когда решился на публичный интернет-проект, думалось, что он разрастется до какой-то массовой активной акции, как было в США, когда началась американско-вьетнамская война и тотальная мобилизация свободной студенческой молодежи. К моему сожалению (или счастью, — как на это прокурор посмотрит!), эта одинокая акция не вышла за рамки соцсетей. Я не только с идеей немедленного прекращения братоубийства на Донбассе выступил, но и с идеей немедленного экономического и политического реформирования Украины. Вот именно из-за этой идеи, как мне кажется, экс-глава СБУ Наливайченко дал команду своим опричникам бросить меня за решетку, заставив таким образом замолчать.
Я однозначно воспринимаю свой арест следователями СБУ и последующую изоляцию в застенках Ивано-Франковского СИЗО, как показательное уничтожение и унижение меня как украинского журналиста, единственного военного корреспондента, аккредитованного по обе линии сторон конфликта.
Обычное показательное политическое преследование тоталитарным режимом, тяготеющим к «комуфляжной» диктатуре в стилистике 30-х годов. Где президент в камуфляжной, почему-то униформе, в мирное, как бы время; без оглашения, между прочим, военного положения; не разорвав, кстати, дипломатические отношения; поддерживая, впрочем, регулярное авиа и ж/д сообщение с, типа, страной-агрессором; продолжая бойко торговать и расширять производство мощностей на собственной кондитерской фабрике «Рошен» в российском Липецке,- ежедневно поливая желчью и грязью, на глазах изумленной Европы, соседнюю страну! Поразительно, не правда ли? И я о том же…
А посему уверен, что мое политической преследование имеет целью не только и не столько «во устрашение и иным правдолюбцам в назидание», а заставить меня наконец, замолчать, желательно надолго.
-То есть, вас можно смело назвать политзаключенным?
— Да. Я попал в камеру СИЗО, по какому-то абсурдному обвинению, — в действительности, лишь за интернет-призыв помириться и жить безбедно в единой красивой Украине. Очень неприятно, поверьте, ощущать эту идиотскую несправедливость.
Именно в этом статусе, статусе украинского «политзаключенного №1» меня сейчас воспринимают не только коллеги, друзья, знакомые, но и ближайшие родственники, а им я привык доверять. Хотя я для них, прежде всего сын, муж, отец. Да и не слышал я, если честно, что я, дескать, уголовник, а не узник совести. Скажу больше: даже со стороны администрации СИЗО, конвоиров и зэков я чувствую к себе подчеркнуто уважительное отношение: именно как к политическому узнику, которого уголовно преследует уголовно не наказанная (пока!) власть, пропагандирующая войну!
Удивительно, но меня, кто жестко и последовательно критиковал эту власть во времена «хитро сделанного» Кравчука, «хронически злоупотребляющего» Кучмы, «необязательного и мягкотелого патриота» Ющенка и «проворовавшегося» Януковича, — смогли заставить замолчать, лишь изолировав в камере СИЗО, только во время каденции медиа-одигарха и «шоколадного зайца», после моего личного к нему видеообращения не присылать повестки на войну.
К мега-сожалению, именно у этой постмайданной власти получилось-таки, прикрывшись кричалками «Украина — це Европа, опа, опа!» и «Хто не скаче — той москаль!», репрессировать таких как я, майданных идеалистов, нагнать-таки жути на спокойных и миролюбивых украинцев. Попутно отбив в них любое желание критиковать действующую власть за отсутствие реформ и разжигание гражданской войны. А вот это, действительно, удручает.
-За время пребывания в СИЗО не изменилась ли Ваша гражданская позиция?
— Наоборот, моя гражданская антивоенная позиция еще более «металлизировалась»!
К моему глубочайшему сожалению, я оказался «злым пророком», так как все те ужасные прогнозы, которые высказал 17 января 2015 года в своем видеообращении к Порошенко, сбылись. И о бардаке в Генштабе и на передовой, и о закономерной трагедии и самодискредитации добровольческих батальонов, и о мародерстве, и о контрабанде говорил, и о том, что никакое Антикоррупционное бюро не будет бороться с казнокрадством, т.к. пока наш доверчивый народ столь некритичен к выбранной власти, — борьба будет вестись не против коррупционеров, а между ними, не против олигархов, а между олигархами.
Припоминаю, именно для вашего сайта когда-то утверждал, что украинские вельможи, как киевские, так и ДНР-ЛНР, не самостоятельны, а значит обыкновенные мясники. А как их по иному назвать, если не хотят, не умеют и не могут быть дипломатичными и ответственно, без «кидалова», по-человечески договориться о цивилизованном политическом «разводе». Как, к примеру, это получилось у Чехии и Словакии — без крови и трупов. А почему бы не вспомнить обычные референдумы о суверенитете Ирландии, Шотландии, Каталонии и т. д.? Почему сразу за пулеметы-минометы хвататься, неужели так перенаселена бедная Украина, мало места под солнцем?
Как настоящий политический зэк, имею моральное право утверждать, без лишнего пафоса, что за мир между людьми и государствами можно ведь и жизнь отдать, а не только 15 лет отсидеть за решеткой.
-Разделяют ли Вашу позицию сокамерники. Много ли в СИЗО таких же политзаключенных?
— У меня особый строгий режим тюремного содержания, т. е. статья УК предусматривает очень тяжелые санкции за «госизмену»: от 12-ти до 15-ти лет «строгача» с конфискацией имущества, поэтому, особо здесь не пообщаешься. Но я ведь настоящий журналист, у меня практическая страсть к получению и распространению информации, а поэтому даже здесь, в толстенных стенах СИЗО, стараюсь все выведать…
Насколько мне известно, по таким уголовным статьям, которые инкриминируются мне, в Ивано-Франковском СИЗО нет ни подозреваемых, ни обвиняемых, ни подсудимых. Правда, есть несколько волонтеров и добровольцев, в основном это активисты Евромайдана, им «шьют» незаконное ношение или сбыт огнестрельного оружия, гранат, взрывчатых веществ.
Когда-то, в феврале-мае, в камере со мной «чалился» «Жора-козак», десятник из Козацкой сотни и еще один боец из 14-й сотни Евромайдана, позывной ДЭН. Потом потерял с ними связь: Жоре не смогли доказать «уголовку» и этапировали, кажется, в Черткивское СИЗО (Тернопольская область), а ДЭН бесследно исчез. А в соседней камере был активист «Правого сектора» с позывным «Кобзарь», но он, кажется, на фронте в ДУК не воевал. Его тоже судят не за политику, а за разбой и вооруженный грабеж. Насколько мне удалось узнать, от него хотят узнать, куда после Евромайдана «правосеки» подевали более полусотни элитных автомобилей, найпрестижнейших мировых брендов, конфискованных возмущенными революционерами из тайного ангара резиденции в Межигорье. Эти дорогущие джипы куда-то испарились, как испарился всенародный гнев и как испарились обещания послемайданной власти, которая клялась в память о Небесной сотне реформировать Украину.
Был недавно здесь в СИЗО и один сепаратист. Обычный парень из Карпатского городка Коломыя. Позывной «Ариец», воевал в батальоне «Восток», сражался в этом элитном подразделении ДНР за Славянск. Напомню, поначалу этот добровольческий батальон (теперь дивизия) состоял из спецназовцев Донецкой «Альфы» СБУ и, кажется, до сих пор командиром там полковник Ходаковский — перед изменой руководил этой самой «Альфой», которая в полном составе изменила присяге. «Арийца» перевели во Львов на психологическую экспертизу.
Прогнозирую в скором времени «пополнение» политзаключенных в СИЗО — ведь никто не ропщет, а значит, заслуживает, чтобы быть репрессированным. Да и тенденции в государстве какие-то тревожные и печальные…
-Какой приговор вы ожидаете услышать?
— Возможны несколько вариантов финала. Первый, маловероятный, — это оправдательный приговор. То есть судебная коллегия, разобравшись, что обвинение независимого журналиста Руслана Коцабы в «госизмене» — обычная политическая заказуха власти, которая всячески стремиться заткнуть рты всем, кто — за мирную Украину и против войны. И у этой заказухе нет никаких фактов моего «преступления». Тем более, с юридической точки зрения субъективная сторона преступления и умысла напрочь отсутствует!
Но я реалист, то есть, проинформированный оптимист, а поэтому прекрасно ориентируюсь в печальной статистике количества оправдательных приговоров. Так что будем готовить себя и близких к показательно строгому, лет эдак на 14-ть приговору. На оправдательное судебное решение, амнистию либо помилование не особо надеюсь. К тому же, я не признал себя виновным и даже не раскаялся.
-Каким вы представляете свое будущее?
— Мое будущее — туманно. А если серьезно, то болячки накопившиеся за 50 лет, осложнения после инсульта и недавнего инфаркта резко сокращают шансы выйти из тюрьмы живым. Но стараюсь выглядеть бодрячком — оптимистом. Печально, если добьюсь оправдания лет эдак через 12-15 и выйду дряхлым, больным стариком.
Если мне Господь поможет, и я досрочно окажусь на свободе, то планирую всерьез заняться правозащитной деятельностью. Возвращаться в журналистику не буду. В СИЗО я уделяю «зомбиящику» львиную часть времени. Так вот, стыдно за некоторых своих коллег, стыдно за то, как бесстыдно и непринужденно они подпевают Минпропаганды.
Выезжать из Украины не собираюсь. Разве, если гражданская война пойдет по сирийскому радикальному сценарию, с сотнями тысяч трупов, — тогда, конечно, надо будет спасать семью, детишек.
-Чего Вам больше всего не хватает?
— Правды не хватает, обычной правдивой информации. Ведь из теленовостей, что грешат склонностью к провластной пропагандистко-камуфляжной истерии, невозможно узнать правду о том, чем сейчас живет государство и что твориться в зоне АТО. Уже тошнит, если честно, от этих запухших от излишнего алкоголя пресс-секретарей АТО. То, что эти тупые штабные глашатаи произносят вообще невозможно слушать без корвалола. Особенно если многократно бывал на фронте, спокойно ориентируешься, где понты, где пропаганда, где ложь, а где, правда. Складывается впечатление, что настоящих журналистов вообще на настоящий «передок» не пускают, разве что на дешевые отрежессированные цензурой постановки где-нибудь в Песках или Волновахе.
Очень скучаю по мобилке и Интернету. Само собой тяготит отсутствие общения с дочками. Я их не видел уже 8 месяцев. А на первое сентября, что дитя малое, проплакал полдня, потому что не могу быть рядом с ними на школьном празднике.
Очень не хватает обычного человеческого общения, ведь до ареста у меня был очень плотный и насыщенный график. А сейчас тишина, никому не нужен, как в гробу… Один в камере, один на часовой прогулке.
-Кто Вас больше всего поддерживает?
— Сейчас обо мне помнят лишь жена, мать, да кумовья. Раньше, первый месяц после ареста, журналисты поддерживали, даже материально. Но я сейчас радуюсь своим бывшим коллегам, когда вижу их на ежемесячных судебных заседаниях. И хотя большинство как-то странно, однобоко освещают мой судебный процесс, но ведь ключевое слово «освещают», и уже на этом благодарствую! Приятно, что на каждом заседании присутствует представители ОБСЕ и омбудсмена. А недавно узнал, что мой гражданский активный поступок спровоцировал бурную внутрицерковную дискуссию в УПЦ и УГКЦ, за то, что публично выступил в защиту Божьей заповеди «не убий!»
-Как сказывается на родственниках Ваш суд и арест?
-Сначала была паника и ужас в глазах дочурок во время обыска и ареста. Потом немой вопрос в глазах жены и матери: «За что нам такие испытания?». Ведь я был единственным кормильцем в семье. А теперь, по прошествии восьми месяцев все это как-то странным образом нормализовалось. Этот позорный арест и последующая многомесячная изоляция, думаю, закалила супружеские и родственные узы.
Сколько еще доведется «кантоваться на нарах», одному Богу известно… Пугает одно, у жены начались осложнения и, вероятно, она будет вынуждена пересесть через несколько месяцев в инвалидное кресло. Это не добавляет оптимизма. Но я буду идти до логического завершения, чего бы мне этого не стоило. Ведь моим дочерям не хочется, что бы их отца обзывали предателем родины и изменником, а их самих в школе обзывали сепаратистками. Пока их сверстники поутихли, но ведь дети иногда бывают такими жестокими…
-Каковы Ваши прогнозы по окончанию войны?
— Логично, что у оптимиста ответ должен быть оптимистическим, даже если я думаю немного иначе. Так вот, война эта в ближайшие 5-7 лет не закончится, т.к. «точка невозвращения» уже пройдена — слишком много крови, боли, трупов, слишком много вдов и сирот по обе стороны конфликта. Ура-патриотизм, в своей наипостыднейшей «шароварной» форме, используется гнусными политиками как обычный инструмент личного обогащения. Ведь ничего, по сути, не изменилось и я это должен, хотя бы в этом интервью из камеры СИЗО, признать. Так как именно на искреннем максимализме таких доверчивых революционеров к корыту власти придвинулась следующая отара отъявленных негодяев, которые будут грабить терпеливый украинский народ, но уже с постоянным криком: «Слава Украине!».
А для устрашения эта «ура-патриотическая» власть будет ради своих олигархических бизнес-интересов гнать на верную смерть все новые мобилизационные волны. Ну почему народу это невдомек?
Вот именно поэтому и предлагаю каждому, кто дочитал это мое выстраданное интервью из ивано-франковского СИЗО хотя бы немножко поразмышлять и сделать выводы. Ведь власть издевается над народом настолько, насколько народ ей позволяет.
Источник
