Прежде чем продолжить «тему 10-и ступенек вниз», напомню читателю, что в предыдущих очерках (№№ 2 и 3) события на Украине, начиная с весны 2014 года, отозвались в авторе, как и в миллионах соотечественников, сначала надеждой на возрождение русского окоёма. Не обязательно в единой стране. Даже скорее в согласных между собой его частях.
Ведь единство исторической памяти, ответственность каждого за всех, следование сакральному правилу «не навреди собрату своему» важнее политического единства. Известные события вскоре заметно ослабили эту надежду. К началу лета она сменилась нетерпеливым ожиданием какого-то оригинального (хотелось верить) хода Кремля, остроумным и решительным действием нашего Президента, который враз, не давая опомниться Западу, поставит точку на превращении Украины в предполье перед последней полосой обороны России.
*
Лично для меня началом разуверения стали дни, последовавшие за 2 мая. Массовая казнь огнём моих соотечественников лишь прибавила красного (от пламени и крови) оттенка бледной дипломатической озабоченности a la Lavrov. Говоря словами классика, в сердцах официальных лиц России на политическом олимпе «пепел сожжённых не застучал». Так себе, встряхнулся и покойно осел. Не произвело впечатление на кремлёвских жителей даже само место казни. Вдумайтесь, где это случилось! В одном из первых четырёх городов-героев Великой Отечественной войны! Что для русских Одесса? Не просто один из приморских портов. Это город Екатерины Великой, Суворова, «Дюка», Воронцова, Пушкина, победителей британского десанта в 1855 году, Куприна, Кости с «шаланды, полной кефали», Бабеля, Паустовского, Веры Холодной, участников 70-дневной обороны в 1941 году; город со специфическим, ему только присущим колоритом русской (именно русской!) речи. Вы скажете, был таковым. В целом, будете правы, если считать городом его горожан. Умирание известной нам Одессы началось, когда она стала наполняться чуждым ей духом новых хозяев с глазами серийных убийц, как у Тягнибока. Настоящие одесситы или сгорели 2 мая, в год 220-летия со дня именин исторической столицы края, или онемели от впечатлений, от страха, от скорби по сгоревшим. Ни мёртвые, ни живые не увидят Парада Победы 9 мая 2015 года, в отличие от свободных жителей оставшейся тройки первых городов-героев.
 Что же это получается, православные?! Русские (в полном, триедином понимании) остановили на Украине шведов, изгнали за пределы единой страны остатки Великой Армии Наполеона и дошли до Парижа, победили фашистскую Европу, покорную Гитлеру. И вдруг мы стали очевидцами невероятного, чего и в горячечном сне не может присниться: ничтожные выученики ничтожного Степана Бандеры, отцы и деды которых и носа не смели высовывать из лесных схронов, куда загнали их наши отцы и деды, водружают чёрно-красные «прапоры» бандерофашизма над русскими(!!!) городами. «Украинский Пьемонт» (вернее, австроукраинский Лемберг-Львув-Львив) торжествует над Москвой(!?). Как смотреть в глаза ветеранам Великой Отечественной? И вновь подразумевается неизглагольная оговорка: Разве нас попросили? Простите, не расслышали. Значит, нет повода вмешиваться во внутреннее дело суверенной Украины. Вот и размышляй после такого позора, кем мы стали. Лиха беда начало! И дальше, на самое дно немыслимых унижений последуем «безмолвствующей толпой»! За 5 и 6-ой колоннами отечественного послеперестроечного призыва. Действительность не оставляет почвы для веры. Разуверение – как падение в пустоту; для меня – неумолимый спуск, вопреки внутреннему сопротивлению, по той самой лестнице, созданной воображением.
**
«Чему свидетели мы были» (из А.П.) летом и осенью 2014? Я не стану придерживаться хронологии и пересказывать в подробностях то, что всем известно. Не ручаюсь за точность описания того или иного события, которое запечатлелось в моей памяти. Память избирательна. Она более-менее надёжна, когда зримое и услышанное задевают, как говорят в таких случаях, душу.
Досаду и растерянность (не верилось в происходящее) вызвал какой-то подчёркнуто-предупредительный, назойливо-показной насупленному Западу увод российских войск подальше (благо, территория позволяет) от Стены Януковича. Походило на бегство. И это при том, что с украинской стороны участились обстрелы нашей приграничной территории, заезды на неё бронетехники с исполнителями АТО, то есть карателями. В ответ на снарядные воронки на полях, на повреждённые дома и раненых жителей следовали официальные, с нашей стороны, объяснения, мол, армия «Братскойукраины» (произносится слитно) ни на что не годна, срочники стрелять не обучены, а кадровые офицеры забыли, как с генштабовскими картами обращаться, да и границы толком не нарисованы. Что с них, артиллеристов-мазил, с заблудшей мотопехоты возьмёшь? Пусть себе стреляют, вред небольшой. Создалось впечатление, что Правительство РФ ухватилось, как за спасительную соломинку, за беженцев. Их проблемой задвинули на второй план проблему помощи сражающемуся Донбассу. Ребята с автоматами подождут, когда – вишь скока! – народу с ложками. Гуманизм превыше всего. Кормление беглецов от смерти российской гречкой более благостная для мировых зрителей картина, чем расстрел карателей из оружия со складов РФ.
Всё реже в официальных устах, в одобряемых «политшоу» звучали «хунта», «необандеровщина», «укрофашизм», «нелегитимность». Ведущие теледебатов на украинскую тему всё чаще прерывали диспутантов, дающих те же характеристики для представителей трёх ветвей киевской самозванной власти. На одном из таких словесных ристалищ по одному из центральных каналов вашему покорному слуге не дали развить мысль, что спасение Украины (заодно, России) - в распаде Украины (государства искусственного, которое, благодаря своим размерам, населённости и географическому расположению – идеальный инструмент для Запада, в его вековых усилиях ослабить Россию). «Рассудку вопреки, наперекор фактам», наши руководители с какой-то маниакальной настойчивостью принялись везде и всюду твердить о заинтересованности России в существовании «единой и неделимой» Украины. Будто она не удаляется в сторону НАТОвской Атлантики, не напитывается ненавистью ко всему русскому (а значит, и общерусскому) целенаправленной государственной пропагандой. Эту большую, этнически разнородную, многоконфессиональную, цивилизационно-противоречивую, внеисторическую Украину, созданную по выкройкам большевистских вождей, можно сохранить лишь при федеративном устройстве. Но для выживания её правящих элит необходима «дэржава унитарна», в чём они имеют определяющую поддержку бандерофашизма и «свидомого украинства». Именно в такой Украине заинтересованы Вашингтон и Брюссель. А странная позиция Москвы (пылкая поддержка единой Украины со сдержанными рекомендациями регионального самоуправления) объективно льёт воду на мельницу западно-украинских ультранационалистов.
Наши родные правители вдруг стали «уважать выбор украинского народа». Хотя накануне доказательно утверждали, что нелегитимность власти от государственного переворота 22 февраля распространяется и на выборы президента Украины 25 мая и на осенние выборы в ВР. Поскольку (при режиме репрессий и преследований ультранационалистами инакомыслящих, сторонников федерализации, Таможенного союза, сближения с Россией, при использовании исключительно административных ресурсов) говорить о равных условиях для участников состязаний не приходится. Притом, в стране гражданская война, всевластие националистических банд, насилие над оппозицией официальному курсу. Но зауважали (!) вдруг. И преступно бездельного Зурабова на «лани широкополi» ещё раньше, кажется, выпустили набирать личный вес питательной «зеленью». Стали упрашивать Киев не отказываться от российского газа. В ответ над Днепром крутили носами: скинете цену – подумаем, может быть возьмём. Так упрашивали, что забыли в ГазКремльПроме поставить законное условие: мы вам – газ, вы нам – днепровскую воду в Крым. И вообще всякие экономические уступки со стороны России могли бы делаться в обмен на таковые же. Но не делались. Почему? Это государственная тайна, я в неё не посвящён. Как тайна и то, почему мы продолжаем обогащать незалежных олигархов, таких как иудей-фашист(!!!) Коломойский или «слуга всех господ» Ахметов. Видимо, нам вскружил голову блестящий ход в ответ на западные санкции, который-де сделал нашу экономику независимой от импорта со стороны Атлантики: теперь, вместо польских яблок, находчивые россияне будут грызть яблоки турецкие. Как сказал академик Мичурин, «мы не можем ждать милостей от природы».
Правда, при таком резком, с разведением рук для объятий, развороте в сторону Киева, Москва не отказала в уважении и выбору населения Донецка и Луганска на местных референдумах. Но это уважение воспринимается на слух иначе. Ибо в официальных (и уже не только официальных) голосах, произносящих названия республик Донбасса, акцентом подчёркивается их как бы пониженное качество – САМОПРОВОЗГЛАШЁННЫЕ (в отличие от «широко признанной», возникшей после переворота 22 февраля, так сказать, «правопреемницы»).
Как кого, а меня, русского человека, унижает «стыдливая» нерешительность руководителей моей страны в оказании необходимой военной помощи повстанцам вооружениями и квалифицированными инструкторами. Ибо это святая обязанность сильной стороны самого разделённого в мире народа оказывать действенную помощь слабой стороне, как требует того «Закон о соотечественниках». То, что укомплектованных техникой воинских соединений РФ на территории «непризнанных республик» нет, сомнений не вызывает. Иначе, для какой они надобности там, если не могут обеспечить минимальный успех – т.е. закрепиться на границах ДНР и ЛНР? Если уж так и так не избежать обвинений «мировой проштатовской общественности» в агрессии с наложением санкций, то большее преимущество быть агрессором если не в Киеве, то в Запорожье, Днепропетровске, Херсоне, Одессе, а не на подступах к Донецкому аэропорту. Превращать его многомесячной осадой в Объект-Герой бесславной украинской армии, усиленной нацгвардейцами. Будь на стороне ополчения хотя бы самый «ограниченный из ограниченных» контингентов российской армии, он был бы оснащён всем необходимым, чтобы закрыть небо, уничтожить массированным огнём батареи, ведущие обстрел городов и посёлков, завершить операции в «котлах».
К слову, последние могут свидетельствовать о наличии в ополчении российских военспецов, как посланных по долгу службы, так и отставных, прибывших по долгу русского человека не бросать своих, тем более, на русской земле. Но, видимо, то ли их недостаточно, то ли задействованный со стороны Донбасса повстанческий контингент не соответствует в полной мере понятию современного воинского соединения. Да, сила ополчения в их боевом духе, что свойственно добровольцам, в общерусском патриотизме. Но, по сути, это отряды полевых командиров, условно подчинённых единому командованию, действующих чаще по соглашению между собой, чем по приказам центрального штаба, без единого стратегического плана. Здесь нет жёсткой вертикали военной власти, необходимой в военное время, подчинённости младших командиров старшим, её заменяет авторитет предводителя. Классическая картина военной демократии в периоды гражданских войн. Боеспособность таких воинских формирований понижается по мере удаления от родного дома ополченцев. Долгое бездействие ведёт к моральному разложению, вплоть до мародёрства в отношении тех, кого пришли защищать.
Навести порядок могла бы Москва, и, похоже, пытается время от времени это делать. Основание для этого есть: после 22 февраля независимой Украины, признанной Москвой в 1991 году, уже не существует. Страна и гражданское общество расколоты. Центральная власть в руках самозванцев. Однако, что очевидно, и у самой Москвы нет чёткого плана действий на Донбассе. В Москве принимают решения по ситуации на Украине и в зависимости от возобладания того или иного мнения за стенами Кремля. Одно время казалось, наступил перелом в военном противостоянии в критический момент - уже у стен Донецка и Луганска. Значительные воинские подразделения хунты попали в окружение, понесли ощутимые потери в живой силе и технике. Отряды ополчения от обороны областных столиц перешли в наступление. Началось освободительное движение вдоль побережья Азовского моря в сторону Мариуполя (некоторые наблюдатели воспрянули надеждой – коридор на Крым). И вдруг, в разгар успеха, отбой (!?): наступающие на полном ходу останавливаются. Это плохо. В этом зародыш будущего поражения. Завязываются тягучие, бесплодные разговоры с противником об отводе тяжёлой артиллерии. Без 5-и минут победителей чья-то (явно внешняя) воля принуждает к пустейшим из пустых переговорам в Минске с почти побеждённой стороной. Руководители восставшего народа, с реальной властью в руках, дают унизить себя обсуждением будущего свободной территории Новороссии с пенсионером Кучмой. Тот абсолютно ничего не решает, его рекомендации – пустой звук для власть имущих в Киеве. И решительно настроен против идеи федерализации; она для него – всего лишь «ультиматум Путина».
Кто рулит этим процессом, рулению не подлежащим? Заданный мной вопрос не риторичен. Ничем иным, кроме как разнонаправленными, несогласованными между собой импульсами дистанционного управления гражданской администрацией и военным командованием Донбасса, не объяснишь непоследовательность действий исполнителей на местах. Освободительные войны рождают героев античного типа. Им подражают. За ними следуют в огонь и в воду, обеспечивая победу. С прошлого лета такие герои один за другим стали под неубедительными предлогами (чаще без предлогов) кем-то удаляться в тень, в безвестность. Их места стали занимать герои-прагматики. Каждая новая формация администраторов и боевых командиров в донецких республиках является всё более миролюбивой (точнее, не желающей больше воевать), всё более склонной на компромиссы с врагом. Иногда «никаким умом не понять, никаким аршином не измерить» поступки «военных гуманитариев» (иначе не назвать) в период боевых действий. Например, позволить ротацию военнослужащих в блокированных гарнизонах врагов. Чтобы была отдохнувшей рука, что ли, которой суждено тебя завтра убить? Понимаю такой впечатляющий «жест», как человеколюбие в стадии безумия.
Всё реже артиллерия ополчения отвечает на орудийные выстрелы с западной стороны. Утихают уверенные разговоры о безоговорочном отделении восставшей части Новороссии от Украины. Население донецких «самопровозглашённых» республик, значительно поредевшее после исхода беженцев за пределы областей, настолько устало от многомесячной жизни под обстрелом, впроголодь, без достаточного медицинского обслуживания, часто испытывая жажду, теряя близких, что готово хоть под чёртом жить, лишь бы закончился этот ужас. В решительное вмешательство Москвы уже мало кто верит. Преобладает мнение, что Москва оставила-таки своих в беде, «слила» подопечных. Большие сомнения в способности вооружённых сил республик добиться скорого мира через победу над карателями. Поэтому уверенные разговоры об отделении этой части Новороссии от унитарной Украины ускоренно вытесняются невнятным шёпотом об особой территории под властью Киева, который ускоренно укрепляет армию обученными резервистами и срочниками, иностранными наёмниками, «косящими» под идейных добровольцев, техникой из восточноевропейских арсеналов. Ещё месяц-другой, и такая фронда мечтаний угаснет. От виртуальной особости донецких не останется и следа: усi ж як один, усi ж як один…
Киев же, взбодрённый нерешительностью Москвы, все силы бросил на сближение с НАТО, на получение статуса военного союзника США. Польша и другие беззаветные вассалы Вашингтона в Восточной Европе готовы поставлять вооружения Украине, которой в ближайшие годы, благодаря такому вниманию, «расхочется» решать внутреннюю проблему русскоязычного населения мирными путями. Самолюбие, уязвлённое потерей Крыма, будет подогревать реваншистские настроения. Минские переговоры к миру не приведут. Это несомненно. Но «коварное перемирие», бесспорно, усилит украинскую армию и внеармейские вооружённые формирования, карателей по призванию. Ослабление позиций повстанческих вождей красноречиво демонстрируют в Москве их представители. Не так давно на московских телешоу по проблемам Украины и ЮВ они заражали участников своим оптимизмом, спокойной уверенностью в своей силе и правде, но в последнее время выглядят издёрганными, то и дело срываются на словесный мордобой оппонентов, вот-вот пустят в ход кулаки. Плохой признак: когда сдавать уже нечего, сдают нервы.
***
С этими мыслями я обнаружил себя на нижней ступеньке своей лестницы. Ещё шаг и… Неужели не за что зацепиться, чтобы хоть здесь, во мраке безнадёжности, устоять, согреваясь последними каплями оптимизма? Ни проблеска света. Но слышу знакомый голос – само спокойствие и сила. Наш главный мидовец С. Лавров раньше напоминал мне князя Горчакова, в бытность того министром иностранных дел. Тогда будущий Железный Канцлер сумел в малые года свести на нет последствия для России крымской неудачи. Его нынешний мидовский последователь (который не князь), наоборот, стал причастен к крымской удаче, но бочком, в тени Владимира Владимировича. Зато искусной ссылкой на Крым Сергей Викторович на днях сразу дал понять, что с колебаниями Кремля вокруг Донбасса решительно покончено. Как бы покрыл слоём мёда дёготь в бочке: пока смакуешь, щурясь от удовольствия, «Крым, Крым, Крым…», горечь мыслей о Новороссии (тем более, малой части её) подслащается. Вот как успокоил наш монументальный министр озабоченную мировую общественность в интервью телеканалу «Франс 24» 16 декабря, а нам тем самым подал недвусмысленный сигнал (запомните эту дату, соотечественники!):
«Второго Крыма» в Донбассе не будет. Российские власти поддерживают территориальную целостность Украины. Москва рассчитывает на скорейшее восстановление связей между Донецкой, Луганской областями и Киевом. Донбасс не повторит судьбу Крыма и не будет присоединен к РФ. «Крым уникален, единственный в своем роде, это русская земля».
Спасибо, отец родной, просветил! Оказывается, Донбас - исконно украинский, вроде Полтавщины и Киевщины. А мы-то думали, что здесь, в Диком Поле, до XVII века кочевали орды, покорные крымскому хану, пока этот край не прибрал к царским рукам Алексей Михайлович Романов. И ещё долго, до начала разработки углей, было здесь пустынно, стояли над реками только отдельные остроги, вроде Тора (ныне Славянск), обороняемые московскими стрельцами и донскими казаками. Стерегли южный край русской земли. Ближе к ХХ веку стал сюда стекаться рабочий люд, в основном из Курска, Воронежа, Орлова, меньше – из Малороссии. Видимо, Сергей Викторович полагает, что их потомки - сплошь украинцы, сородичи львовских наследников Степана Бандеры, до которых Москве дела никакого нет. Так бы сразу и сказал высокообразованный министр! А то пишешь–пишешь, десятки статей написал в защиту русских юго-востока Незалежной. А там, оказывается, некого защищать, нет там русских людей. Все в Крыму столпились. А если и были, все на родину предков вернулись, чтобы не мешать братьям-украинцам добывать сланцевый газ.
Но что я стонаю, мокроту развёл?! Ничего ведь не изменишь. Ниже той ступеньки на которой я оказался 16 декабря (знаю, не один), - грозная, мрачная, пугающая перспектива. Она появилась не потому, что Россия вернула Крым, а по причине сдачи Россией (читателю понятней «слив») Большой Новороссии – от Харькова и Донецка – через Днепропетровск, Запорожье, Херсон – до Одессы и Измаила. Сдачи не украинцам, что полбеды, а мировым, вековым недругам. Считай, навсегда. Этот русский край шёл нам на дружескую встречу (не в руки, нет) сразу после краха Украины, как самостоятельного государства 22 февраля 2014 года. Принадлежность его именно России утверждена единственно законным, безупречно оформленным документом – Ясским договором между Санкт-Петербургом и Стамбулом в декабре 1791 года. Остальные документы, включая подписанные в Беловежье 200 лет спустя, более чем спорны, ибо (повторяю в 100-й раз) все разделы, переделы, при(от)соединения, дарения и пр. владений Империи и ССР были произведены без соответствующих процедур, с игнорированием международных принципов и прецедентов, исторических документов, без углубленных переговорных процессов, международных правовых экспертиз, минуя честные референдумы. В марте, даже в апреле-начале мая, судьба Большой Новороссии, как отдельной русской земли, дружественной РФ, Белоруссии, Казахстану и самой же очнувшейся от «евронаваждения» Малороссии, решалась бы по «Крымскому сценарию», практически бескровно. А насилие карателей киевско-львовской хунты над сторонниками федерализации Юга и Востока, одесская ауто-да-фе, сродни инквизиции, дала бы Москве моральное право на вмешательство в события обезгосударствленной (в результате переворота 22 февраля) территории площадью 577 тыс. кв. км.
Так что же теперь, когда «наш паровоз назад подал»? Ничего ведь не изменилось в нашу пользу. Тот же гнёт усиливающихся санкций, невзирая на «поддержку российскими властями территориальной целостности Украины» (см. выше), скорое (погодите немного) продвижение НАТО к Перекопу, Волге, Белгороду, Харькову, сокращение до 3,5 минут времени подлёта штатовских ракет с ядерными боеголовками к столице нашей родины, ударная (ещё поколение-два украинской националистической пропаганды), «перековка» 20-и миллионов соотечественников в националистов бандерофашистского типа, рвущих все духовные связи с родиной предков. А у нас, которым «дым отечества сладок и приятен», - массовое разочарование просвещённых патриотов в способности своих вождей в любых обстоятельствах оставаться русскими по историческому сознанию. Разочарование с последствиями. Катастрофичность последствий в том, что народ покорно отдаст свою судьбу в руки либералов. А это – конец России.
К сожалению, я никогда не мечтал ни о белых брюках, ни о Рио-де-Жанейро. И пойти в домоуправы не могу. Нет призвания. Но и писать об «украинских делах» уже не могу. Всё трудней даётся каждая последующая строчка. Так что же мне делать, если ничего больше не может отставной геолог, кроме как писать? Остаётся одно: поменять жанр. Ограничиться новеллами? Писать «за жисть»? Или стихи, лирику? Эх, не всё ли равно!
http://www.za-nauku.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=9162&Itemid=35 |