Я помню город еще живым. Были открыты магазины, по улицам гуляли нарядные люди нечасто мелькали дорогие машины и нарядные женщины, дети волочили за собой плюшевых медведей, рассекали на великих, в самом дорогом ресторане "Прага" гуляли пацанскую свадьбу, гремел аккордами 90-х приглашенный певец, пышнотелые горожанки отплясывали на высоких каблуках.
О грядущих переменах напоминали только кучки беспрестанно спорящих на политические мотивы пожилых людей у памятника Ильичу, да мешки с песком заслонившие вход в горисполком, иногда в этих мешках появлялись и исчезали хорошо вооруженные люди в балаклавах, и их молчаливая озабоченность контрастировала с общей царящей провинциальной расслабухой.
Испокон веков Славянск был торговым городом, здесь проходило несколько торговых путей и знаменит он был местным рынком, который и привел к основанию города.
Люди в Славянске особенные, говорящие распевно-певучим южнорусским говором, добротные, жизнелюбивые, привязанные к быту и семейному укладу.
Мне сдается их не просто раскачать на агрессию и хоть какую то межнациональную ненависть, воспетую в современных "западенских"областях.
Их отрешенность и пофигизм иной раз бросается в глаза. Например, по городу укропы долбят Градом, мы со Стенькой прячемся в подворотне, из которой просматривается центральная площадь и раскинувшийся за нею парк. В парке на заднем плане подряд вздымаются два взрыва, куча осколков, веток, камней, листьев и дыма взлетает столбом в воздух, до них метров двести, а на переднем краю площади в эту картину апокалипсиса въезжает крутя педали трехколесного велика девица лет пяти с белым бантом в красном платьице в горошек, сзади медитативно за ручку входит семейная пара размерянным шагом. Как будто два ролика из разных фильмов бездарный монтажер наложил друг на друга, перепутав коробки с названиями.
Или, на очумевшей от плотного огня из всего существующего оружия Семеновке, я, застрявший в блиндаже у перекрестка, выглядываю из окопа, отряхнувшись от комьев земли, поднятой грохнувшимся в полуметре от блиндажа снарядом выпущенным Тюльпаном, первое, что вижу - чувака на спортивном велике, аккуратно объезжающего воронки и оборванные провода, по нему уже явно нацелился укропский танк, принципиально уничтожающий любые проявления шевеления в наблюдаемой зоне, для этих парней не существует деления людей на мирных, военных, медиков, шоферов дальнобойщиков, они методично уничтожают все попавшееся в прицел с ухмылкой ебанутого геймера.
Женщина средних лет выходит на балкон с мобилой отснять рыскающие вокруг снаряды и горящие разбитые соседние здания, ее следующим снарядом вместе с еще двумя внизу и двумя вверху этажами размазывает по стенам собственной квартиры.
И после всего этого ада, ее соседка, обращаясь в камеру к мировой "общественности" всего лишь просит чтоб ее просто оставили в покое, чтобы убрались укропы, прекратили бессмысленный и абсурдный обстрел.
Шаг за шагом отсюда вытекает жизнь. Первым перестало работать электричество, перебитое укропскими вояками, потом водопровод, отключенный ими же где то далеко за горизонтом, сейчас на подходе затопление канализационными отходами, уже бьющими через край, без возможности откачки очистных.
Уезжают сильные крепкие люди, бросают жилье, с сумкой через плечо, на набитых автобусах сквозь мерзость и унижение укропских блокпостов, едут к родственикам, друзьям а кто и просто "вникуда". Отчаяние и ветер хозяйствуют на опустевших улицах, отдельные потерянные старики выстраиваются в многочасовые очереди за питьевой водой и хлебом.
Особенный город умирает, как брошенное тяжело раненое животное, с лужей крови под брюхом, маслянистыми глазами загядывает к вам в душу с немым вопросом: " Ну как тебе, нравится моя смерть?"
Украинские войска снова обстреляли из минометов центр Славянска... И городскую больницу
Минувшая ночь в Славянске прошла на удивление спокойно – несколько боестолкновений под городом, да натужный рев на запредельной высоте украинского самолета-корректировщика. Как выяснилось уже утром, очередной обстрел украинская армия запланировала на полдень. Только-только с площади перед городским советом уехала пышная прифронтовая свадьба, а местные жители, набрав воду из городского фонтана, разошлись по домам, как небо треснуло и раскололось. С десяток мин с оглушительным грохотом приземлялись в кварталах вокруг здания СБУ, не нанося штабу ополчения никакого вреда.
Пациентка, раненая во время бомбежки больницы
В этот момент мы как раз вышли от Стрелкова. Стена... Перебежка... Стена... Гипсокартон, не пойдет. Еще одна перебежка и спасительное углубление в бетоне, чем-то напоминающее подвал. Выбираем паузу между обстрелами – то ли стволы остужают, то ли корректируют попадания, и сломя головы бежим к машине. Звонит коллега, корреспондент «Первого» Александр Евстигнеев, говорит что в данный момент лупят по зданию ГУВД и ехать к нему не рекомендует. На ходу меняем планы, едем в больницу встречать раненых. Похоже, эта минутная заминка нас спасла. Мы проскочили между второй серией мин и третьей, финальной. Из подъезда городской больницы нам машут руками: «Сюда, скорее!». Успеваем заметить, что крыши над корпусом нет, двор завален шифером и срезанными ветками шикарных голубых елок.
 |
| В крышу славянской городской больницы попали мины |
|
В бомбоубежище полным-полно пациентов больницы и местных жителей – большинство проходило мимо: улица-то, центральная! Есть и легко-раненые бойцы, на фронт их пока не отпускают, они несут комендантскую службу. Нас встречают достаточно настороженно. Объясняем, что мы последние российские журналисты в городе, и все как-то смягчается. Появляется начальник медицинской службы ополчения Славянска. Зовут Ольга, в плечевой кобуре пистолет. В руках у Ольги банка жевательных таблеток-витаминов, и суровые бойцы, как дети, тянутся за сладким.
- Ох, была бы моя воля, я бы весь город успокоительными покормила, - вздыхает она.
Валерианой?
 |
| Малой (служивший в 25-й бригаде ВДВ Украины) и начмед ополчения Ольга |
|
- Нет, валериана, в первые приемы действует как плацебо. Эффект лишь через двадцать дней, а люди сейчас уже на взводе.
Ольга объясняет нам – что случилось:
- В данный момент мы находимся в подвале городской больницы Славянска. Сейчас идет обстрел этой больницы. Пострадала одна из медсестер. В больнице на первом этаже находится наш военно-медицинский госпиталь, на втором этаже – кардиологическое отделение. Всех больных мы успели эвакуировать в подвал.
Ольга рассказывает, что большинство раненых они стараются вывезти из Славянска в другие города, где более безопасно. Пока.
- Они ударили по больнице, и очень точно. Почему?
- А на этой войне не работают никакие договоренности и принципы. Скорые обстреливаются постоянно. У нас госпиталь несколько раз менял дислокацию, за ним охотились. Да сами видите…
Над головой проходит третья серия мин – ее положили в частный сектор за больницей. Кошка Соня в клетке-переноске, жалобно мяукает. Ополченец с пулеметом просит разрешения у хозяйки погладить котика.
 |
| Пациенты клиники и раненые ополченцы пережидают бомбардировку в подвале больницы |
|
- Они могут воевать против детей, разбомбив детскую больницу, против душевнобольных, разбомбив психиатрическую клинику, - говорит здоровенный ополченец с кокетливым позывным Малыш. - И против наших раненых, которые здесь лежат. А выше, кстати, сердечников отделение. Против нормальных пацанов они воевать не могут. Я сейчас раненый, в плечо осколок попал. Другое оружие они не используют. Артиллерия, минометы, пехота у них ни о чем. Это Сталинград, версия 2.0. Они не смогут взять этот город, потому что здесь люди стоят на своей земле.
После очередных гулких разрывов на поверхности, в подвал скатывается молодой парнишка. Почему-то в форме украинских десантников.
- Так я же с 25 аэромобильной бригады, - улыбается Малой. С позывными тут не оригинальничают. - 14 апреля мы вместе шестью бронемашинами к ополчению перешли.
- Слава украинским войскам, - «троллит» Малыш, и подвал взрывается смехом.
 |
| Ольга, начмед ополчения и охрана госпиталя - Малыш и Малой. |
|
- Ранило меня возле горы Карачун, - рассказывает Малой. - Мы там на «Газели» выполняли задание, начался бой, нас стали брать в кольцо, водитель маневрировал, не справился с управлением и влетел в столб. Была тяжелая контузия, рассечение головы. Как выздоровел, мне приказали остаться здесь, возглавить охрану госпиталя.
- А настроения у вас в бригаде вообще какие были? - спрашиваем бывшего украинского военнослужащего.
- Да изначально-то нормальные. Люди не хотели воевать против народа. А после того, как мы не стали стрелять в мирных, из 25 бригады сделали штрафбат. Я вообще слышал, что в Луганске пацаны дали люлей украинским воякам и под российским флагом ушли другой дорогой. Если это так, то я за них рад.
Через полчаса после крайнего разрыва вылезаем на улицу. Кругом — битое стекло, кирпичное крошево. На крыше больницы угадываются попадания 120-миллиметровых мин. Но стены целы, тут они такие, что из танка вряд ли пробьешь. Никаких артиллерийских или зенитных позиций ополчения тут нет. Здесь просто оборудован госпиталь для раненых бойцов. А раз так, то для украинцев это уже легитимная цель. Вот только попадают под огонь в основном мирные жители.
- У меня жена Ирина здесь медсестрой работает, сейчас в тяжелом состоянии, - говорит Игорь Купран, один из раненых, посеченный осколками.
 |
| Охрана госпиталя в подвале больницы |
|
Он лежит в коридоре на каталке. На животе — вся спина в «заплатах». Рядом, на другой кушетке стонет женщина. Осколки попали в грудь, перебили ноги, одна из них перетянута жгутом. Кровь стекает на бурую обтяжку каталки.
- Что же это за страна такая, своих людей убивают, - сокрушается отец Игоря. - Детей растили, чтобы фашисты над ними издевались? Это незалежна держава называется?!
- Да тихо, пап, не кричи, - сквозь стиснутые от боли зубы выдавливает Игорь. - Мы до блокпоста чуть-чуть не дошли. Я жену встречал с работы, она полтора суток тут в хирургии отработала смену. Ира - старшая операционная сестра. Тут эта мина перед блокпостом нас и накрыла, я что смог собой накрыть — накрыл. Там две подряд мины прилетели.
 |
| Раненые жители Славянска в помещениях больницы |
|
Сразу за больницей блокпост под названием «Будулай». Мина с дьявольской точностью вошла в бункер мусоровоза. Мусор и железный кузов собрали в себя все осколки. Появляется и сам Будулай, комендант поста. На вопрос - «можно ли снять пост?», отвечает:
- Нужно!
А больше мы ничем не можем помочь этому погибающему городу.
ЧУТЬ ПОЗЖЕ
Вечером в субботу сообщили, что раненая медсестра скончалась в больнице Славянска.
Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН
Татьяна Майкова, серьезно пострадавшая в ходе артиллерийского обстрела города Славянска войсками так называемой нацгвардии Украины, скончалась в реанимации больницы Славянска. Женщина получила тяжелые ранения в результате попадания нескольких снарядов в здание клиники, где она в этот момент дежурила.
С самого утра силы так называемой нацгвардии Украины обстреливают Славянск. Как передает с места событий корреспондент LifeNews, военные нанесли более 20 ударов по городу. Обстрел не прекращается с самого утра, жители города вынуждены скрываться в подвалах.
Один из снарядов попал в третий этаж здания городской больницы, в результате была тяжело ранена медсестра и несколько больных, находившихся в этот момент во дворе.
— Она работала в хирургии, сейчас все в больнице плачут и говорят «Танечки больше нет». У нее остался ребенок, он должен был закончить в следующем году школу. Мне тяжеловато говорить. Там же при обстреле пострадал ее муж, его ранило осколком. Он ехал встречать ее с работы, утром привозил ей еду, и вечером собирался забрать ее, но тоже попал под удар, — сообщила подруга медсестры.
В самом начале обстрела все больные и обслуживающий персонал были вынуждены спуститься в подвал, где до сих пор и находятся. Помимо обстрела больницы, военные Украины выпустили несколько снарядов по блокпостам ополченцев, к счастью, никто не пострадал.
О ситуации в Славянске рассказал исполняющий обязанности главы города Владимир Павленко
Мы добились того, что стараемся увеличивать количество подаваемой энергии в города, к сожалению, мы не можем найти взаимопонимание с противоположной стороной по поводу восстановления линии электропередачи, — сообщил глава Славянска. — В город сейчас не пропускают транспорт с гуманитарным грузом, эвакуация людей продолжается, и сейчас есть 60 человек, которые не хотят уезжать.
— В течение последних двух суток украинские военные несколько раз обстреливали пригороды Славянска снарядами, начиненными белым фосфором.
Украинские военные впервые применили фосфорные боеприпасы в ночь на 12 июня. Днем того же числа они повторили обстрел. Ополченцы заявили, что осколки, найденные в Семеновке, светились, что характерно для подобных снарядов.
Источник
Освобожденные жители Славянска рассказали о пытках силовиков
Из-за отсутствия света в городе не работает морг, а горожане гибнут из-за обстрелов каждую ночь.
Верный знак: как только Петр Порошенко в своей речи упоминает хоть словом о некоем гипотетическом мирном разрешении затянувшейся гражданской войны, в Славянске и окрестностях вспыхивает мощная артиллерийская канонада.
Первыми слова президента Украины о двухнедельном ультиматуме для «террористов» и «сепаратистов» поддержали артиллерийские батареи, спрятавшиеся за высотой Карачун. «Грады», «Тюльпаны», и самоходные артустановки ударили по Краматорску. Огонь пришелся по предприятиям, жилым панельным домам и частному сектору. Мощный обстрел продолжался больше часа. Только официально подтвержденный результат артудара — шестеро погибших мирных жителя, 13 раненых.
Ближе к полуночи заговорил крупный калибр батарей, расположенных вокруг Славянска. Били, по традиции, по Семеновке, Черевковке и Восточному. Однако если в первых двух районах украинские силовики пытаются попасть по позициям ополчения, то в Восточном сил самообороны нет и близко. Это нейтральная территория, находящаяся меж двух огней. Накануне мы побывали здесь, снимали разрушенные дома, разговаривали с местными. А ночью на них посыпались снаряды.
Первые снаряды легли на крайние дома и в поле, а дальше, огонь был перенесен вглубь поселка. На ошибку корректировщика это никак не похоже. Никак. На пустой улице лежат тела супругов Черниковых — Владимира и Ольги. Соседи укрыли их половиками.
— Очень хорошие, добрые и работящие были люди, — рассказывают нам две пожилые женщины, мать и дочь. — Он на пенсии был, а она в энергостроительном техникуме работала дежурной.
— Они связаны как-то с ополченцами?
— Нет, конечно. Просто так получилось — стреляли, бомбили. Нас здесь много таких осталось, мирных. Большинство — старики. Очень сильно бомбили сегодня, и прямо по жилым домам. Так страшно, что жить не хочется. А ехать некуда. Вот маме 73 года, свекрови 83.Мы же не бросим их на погибель.
72-летняя Раиса Гулак ночью, как только началась пальба, выбежала на крыльцо. Снаряд ударил прямо в дом, вогнув внутрь массивную железную дверь. У пожилой женщины не было шансов выжить.
— Мы привыкли что стреляют, — говорит невестка погибшей Наталья. — Пролетают мимо снаряды. Но что было сегодня ночью… Вот просто взяли и разбомбили. За что, за какие идеи? Она могла бы остаться дома, но побежала к нам. Хорошо хоть дети наши уехали. А когда мы увидели в пять утра, что лежит Володя, а потом, дальше — Оля! Ее разворотило полностью… Я не знаю что еще сказать, простите. Я только хочу чтобы это долбанное правительство приехало сюда под обстрел. И посмотрело на свой «мирный путь». И что они хотят от нас, я не знаю.
Родственники вытащили Раису Гулак из-под завала утром, положили в саду, обмыли… И стали ждать похоронную команду. Ритуальные конторы в такие места не ездят — опасно. На подобные вызовы выезжают волонтеры. Виталий «Дровосек» один из таких:
— В городе осталось мало людей. Если человек погибает не возле дома, то его доставляют как неизвестного, — рассказывает он о специфике своей работы, пока родственники готовят тело к похоронам. — Морг не работает из-за отсутствия света. Поэтому сразу хороним. Неизвестных много. В среднем — пять двухсотых в день. Из пяти — опознаем только двоих. При этом я занимаюсь только мирными, ополченцами не занимаюсь. Но соотношение погибших мирных и ополченцев примерно пять к одному соответственно.
— Не страшно вам выезжать в такие места?
— Я себя уже похоронил. Раза три. Уже не страшно.
При виде похоронной «буханки» появляются мужики — все в поселке знают этих «вестников смерти». Мужики уже готовы — к рамам велосипедов привязаны лопаты. Кто-то из соседей предлагает пригнать экскаватор на кладбище, но руководитель волонтерского отряда, не соглашается:
— Мужики, надо хоронить быстрее, жара какая стоит! У меня еще в городе есть погибшие, из горсовета звонили. Давайте, зовите всех, кто может копать!
Украинская армия, похоже, зарыла в землю все свои последние моральные обязательства. Еженощными артиллерийскими обстрелами мирных деревень они, вероятно, пытаются настроить против ополчения местных жителей. Однако получают диаметрально противоположный эффект. С каждым днем недовольство действиями украинской армии перерастает в кипящую злобу и ненависть. Которой и подпитываются ряды самообороны Славянска. Местных в ополчении немало, и украинская армия каждый день показывает этим людям, за что они воюют.
Александр Коц, Дмитрий Стешин Kp.ru
Показать видео
17 июня в информационном центре «Юго-Восточный фронт» состоялось скайп-включение из Славянска с Олегом Тяжкоробом.
«Наши вооружённые силы стараются как могут, но фашисты укрепились очень хорошо и занимаются ликвидированием инфраструктуры городов Славянска и Краматорска, — рассказал Олег Тяжкороб. — Около 95% Славянска уже разрушено. Нас бомбят из тяжёлого оружия, которому мы не можем сопротивляться. У людей закончились деньги¸ многие бабушки и дедушки умерли от голода. Пенсии и зарплаты Украина не выплачивает, продукты в магазинах заканчиваются.
Люди боятся даже в магазин выйти, потому что многие погибли даже идя за хлебом. Я рассчитываю только лишь на помощь ополченцев, сражающихся за свободу Новороссии. Надеяться можно только на себя».
http://rusvesna.su/news/1403009009
Показать видео
|
