Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господне! Осанна в вышних!
(Мф. 21:9)
Этот
клич народного приветствия раздавался у врат града Иерусалима и по
стогнам иерусалимским в то самое время, когда книжники и фарисеи решили
участь ненавистного им Учителя Галилейского, а нашего Господа Иисуса
Христа. Они отдали уже приказ, чтобы всякий, кто узнает, где Христос
находится, объявил им — и они схватят Его, чтобы предать смерти.
Несмотря, однако, на это, Христос Господь идёт в Иерусалим как в Свой
стольный город. Народ встречает Его пением «осанна»! — и никто не смеет
прикоснуться к Нему.
Не свидетельствует ли это с очевидностью, что
дело спасения нашего, страданиями Господа совершенное, осуществлено
Спасителем не в зависимости от каких бы то ни было решений книжников и
фарисеев, а как совершенно свободное изъявление Его благой воли,
избравшей и час и день, какой Он Сам находил для сего благовременным и
необходимым?
С другой стороны, этот восторг народный, таким пышным
и светлым облаком окруживший Христа и заслонивший собою всю ненависть и
злобу книжников и фарисеев, не свидетельствовал ли с ясностью, что
несмотря на бездну падения, в которую погрузился человек, всё-таки в
глубине души его осталось довольно ещё благородства и благоподобия,
чтобы при виде истинного величия со всею восторженною искренностью
воззвать: «Осанна!» Посему настоящий праздник есть и навсегда останется
праздником торжества лучших сил и благороднейших движений души
человеческой и всегда будет для нас источником светлой радости. Недаром
мы и встречаем его с возжженными свечами.
И Господь, благоволивший
вызвать пред самими Своими страданиями весь этот восторг оказанной Ему
народом встречи, тем как бы без слов вещал в отдаленнейшие глубины
времён, что ведает Он достоинства души человеческой и с любовию готов
вручить ей все блага искупления, которые идёт приобрести путём Креста и
погребения. Принимая эти приветствия, Господь как бы говорил: «Пусть
люд, ликующий около Меня, сам видит теперь, что есть в нём силы сбросить
с себя всякую грязь житейскую, всякую злобу и ненависть, и в подъёме
лучших своих душевных движений доходит до вожделенной высоты, до полного
перерождения». Чрез несколько дней это торжественно подтвердил
благоразумный разбойник, первым вступивший в райские обители вместе со
Спасителем Христом.
Но ободряясь и утешаясь отрадными упованиями,
даваемыми нам настоящим праздником, не забудем всё-таки, братие, что при
входе в Иерусалим Господь наш явил миру и чувства скорби Своей. Он
плакал об Иерусалиме, плакал о том равнодушии к спасению, о том
упрямстве, с каким многие из современных Ему иудеев закрывали глаза на
все явленные перед ними знамения посещения Божественного.
И этот
плач Христов пусть служит нам предостережением не складывать рук и не
успокаиваться только на вере в нашу способность к исправлению, к
перерождению, но настойчиво работать над собою, над преодолением и вне
себя, и в себе самих всякого зла, чтобы восходя, при помощи благодати
Христовой, от силы в силу, достигнуть, наконец, горнего Иерусалима и
вместе со всеми святыми в восторге нескончаемого блаженства воскликнуть
там: «Осанна Сыну Давидову! Осанна в вышних!»
(Тамбовские епархиальные ведомости. 1910. № 17-18. С.623-624)
